Дневник эльфийки

А вечером, ласково обняв меня, нежно шептал на ушко, — Ну чтоб я делал без тебя, зайка моя? Ты не очень устала? Какая же ты у меня умница.

За такие слова я могла ему простить что угодно: и поздние возвращения, и то, что он порой всю ночь мог просидеть за компьютером, отлаживая какие-то непонятные программы и не обращая на меня ни малейшего внимания, и то, что мог забыть купить в магазине продукты, и при этом только переступив порог, заявить, что голодный как собака и хочет есть. Хотя отдать ему должное, лекарства для Ники он не забыл купить ни разу. И если я звонила и говорила, что врач выписал новые препараты, бросал все, чтобы съездить и купить.

Вообще-то больше всего меня злило, когда он, придя и нанеся визит к матери, тут же хватался за свой компьютер, бросив мне при этом:

— Ты не принесешь, что-нибудь пожевать, зай, а то умираю, как хочу есть, — и утыкался в экран.

Когда я приносила ужин, он съедался моментально, но при этом было заметно, что Дэн даже не замечает что ест. На мой вопрос:

— Тебе понравилось?

Следовал моментальный ответ: — Да, зай. Спасибо. Все очень вкусно.

При этом он даже не отрывал взгляд от экрана.

Однажды я не выдержала:

— Дэн, а что было вкусно?

— Все, зайка… все было вкусно…

— Ну а все-таки. Вот что ты сейчас съел, можешь сказать?

— Зай, не мешай. Я не могу сосредоточиться, когда ты задаешь такие бестолковые вопросы.

— Почему бестолковые? Я два часа провела у плиты, а ты даже не можешь сказать, что ты ел.

Я конечно преувеличила. Котлеты пожарила Поля, да и картошку отварила она, я лишь подогрела все и порезала овощи, красиво уложив их на тарелку.

— Зай, — Дэн наконец оторвался от экрана и повернулся ко мне, — ну что ты ко мне прицепилась? Ты что не видишь, что я занят? Мне завтра программу сдавать, а она виснет у меня постоянно на отладчике… Я только-только мысль ухватил, как мне последний блок из цикла вывести, а тут ты со своими глупостями… Ну что тебе надо от меня? Тебе поругаться хочется? И пожаловаться какая ты бедная, что два часа у плиты стояла? Ну давай ругайся и жалуйся, я послушаю. Только недолго, а то мне к утру не успеть, — он замер, в упор глядя на меня.

У меня навернулись слезы на глаза и я, выбежав из комнаты, закрылась в ванной, намереваясь вволю поплакать.

— Зай, прекращай, — дверь ванной комнаты дернулась, — ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты плачешь. Ну чем я тебя обидел? Ну работа у меня такая… вот не выйдешь сейчас же, брошу программу и не буду ее сдавать, а тебя заставлю идти и у моего отца деньги клянчить, раз мне не даешь их зарабатывать.

Слезы у меня мгновенно высохли, и я тут же открыла дверь, — Дэн, зачем ты меня так пугаешь?

— А, испугалась! Так тебе и надо, — Дэн с улыбкой подхватил меня на руки, — Ну что ты капризничаешь? Беременная что ли?

— Нет. С чего ты взял? — я удивленно посмотрела на него.

— Только беременные могут рыдать из-за таких пустяков. А раз ты пока к ним не относишься, то больше плакать не смей! А то действительно брошу работу и скажу отцу, что из-за тебя.

— Не надо, Дэн. Я больше не буду плакать… ты же знаешь, как я его боюсь, — я уткнулась ему в плечо.

Он отнес меня к нам в спальню и, усадив на кровать, ласково погладил по волосам, — Хорошо. Только если пообещаешь сидеть тихо как мышка и больше мне не мешать.

— А ты меня поцелуешь? — я потянулась к нему.

— Вот закончу программу, тогда и поцелую, и обниму… а пока сиди тихо и жди! — он отстранился и быстро ушел к себе в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

Я забралась с ногами на кровать и свернулась калачиком в изголовье. Я бы конечно с большим удовольствием пошла бы к Нике и поболтала бы с ней, но домой уже вернулся Виктор Алексеевич, а при нем заходить к Нике мне не хотелось.

Я лежала, перебирая в памяти воспоминания последних дней, и незаметно для себя провалилась в сон.

Проснулась я оттого, что меня подхватили на руки. Дэн, улыбаясь, кружил меня по комнате:

— Зайка, у меня все получилось! Ты не представляешь, какая бестолковая ошибка была… всего одна опечатка, а какие фатальные последствия… но я выловил эту замаскировавшуюся гадину, прячущуюся в дебрях программы…

— Я так рада, — я тоже улыбнулась и обвила его шею руками, — Ты такой молодец.

— Какой молодец? Ну-ка расскажи поподробнее, какой, — Дэн, не переставая улыбаться, опустил меня на кровать и, лукаво глянув на меня, потянул за рукав мою кофточку, обнажая плечо, после чего, склонившись, нежно коснулся его губами, тихо выдохнув при этом, — давай рассказывай какой… только подробно.

Это была игра, которую я обожала. Дэн ласкал и целовал меня, а я, закрыв глаза, рассказывала ему, какой он герой и как я люблю его. К концу ее обычно он срывал с меня всю одежду, а я билась у него в руках, бессвязно выкрикивая: — люблю… очень-очень… ты самый лучший… самый отважный… самый, что не на есть… да… да…

Он доводил меня до исступления, до безумной дрожи во всем теле, когда казалось еще чуть-чуть и сердце разорвется от переполняющих его чувств. А потом наступал момент единения и полного растворения меня в нем… когда мне казалось, что наши тела составляют с ним единое целое… Но даже в этот момент я боялась раскрыть глаза… и увидеть его взгляд… боялась, что сказка, которая меня окружала тут же развеется, сумей я заглянуть чуть глубже ему в глаза… и я зажмуривалась еще сильнее.

Когда врачи разрешили Нике вставать, она увлеченно занялась приготовлениями к нашей с Дэном свадьбе. Чтобы лишний раз не нервировать ее, я соглашалась на все идеи, которые она предлагала, по поводу проведения торжества. К тому же я не знала, как принято справлять здесь свадьбы.

Платье мы выбирали очень долго, объездили множество салонов, но Нике не нравилось ни одно.

— Понимаешь, моя девочка, оно должно подчеркивать твою индивидуальность, и в то же время быть сказочно прекрасным, ведь такое событие бывает лишь раз в жизни, и ты должна чувствовать себя королевой этого праздника, — улыбаясь, поясняла она.

А потом я увидела платье, которое безумно понравилось мне. Оно было из шелка нежно сиреневого цвета сплошь расшитое белыми лилиями, длинное до пола, с открытыми плечами и при этом длинными рукавами. Я сразу поняла, что это платье моей мечты.

— Ника, а можно я примерю это? — я с опаской взглянула на мать Дэна, понимая, что если она решительно отвергнет это платье, я не посмею настаивать.

— Конечно, меряй все, что нравится, — Ника даже не повернулась ко мне, занятая разглядыванием платьев, выставленных на витрине.

Я надела платье и растерянно замерла перед зеркалом. Платье сидело на мне отвратительно. На вешалке, оно выглядело совсем иначе…

— Девушка, — я обернулась к продавщице, — а у вас есть такое же платье, но поменьше?

— Нет, все эти платья в единственном экземпляре, — продавщица подошла ко мне и критически оглядела, — к тому же меньший размер проблему бы не решил, это платье в принципе не на Вашу фигуру к сожалению. Я поищу Вам что-нибудь другое.

Она отошла, а я замерла у зеркала, горестно рассматривая свое отражение.

— Ты расстроена? — сзади подошла Ника и нежно тронула меня за плечо, — Само по себе платье понравилось?

— Ну в общем, да, — тихо проговорила я, очередной раз удивляясь как точно Ника может почувствовать мое состояние. Порой мне казалось, она умеет читать мои мысли.

Ника критически оглядела меня, потом чуть приподняла рукава, уменьшая таким образом вырез, потом приподняла талию, зажимая по бокам складки.

— Ну если здесь присборить, здесь приподнять и ушить, тут чуть-чуть забрать больше в выточки, — бормотала она сама себе под нос, — тогда лиф сядет как надо и плечики попадут на место… и может быть… может быть, все будет очень даже славненько… Да, точно. И я уверена Галочка сделает все в лучшем виде… Ну что ж пожалуй на нем и остановимся. Не хмурься, моя девочка, мы сделаем из этого платья роскошный наряд, сидящий на тебе как влитой, уж поверь мне. Девушка! — Ника подняла руку, жестом призывая продавщицу, — Мы берем это платье.

— Это? — глаза подошедшей продавщицы округлились, — Дело Ваше конечно, но я бы Вам не советовала. Переделать такой крой очень сложно. Вряд ли какой портной возьмется Вам его переделать, а назад вещи мы не принимаем. Вам будет проще заказать новое.

— Вы примете заказ? — тут же спросила ее Ника.

— Нет, платья лишь в единственном экземпляре, это принцип нашего салона. Мы можем сшить на нее любую оговоренную модель, но только не из существующей коллекции.

— Значит, мы берем его. Моей девочке понравилось именно это платье, и оно у нее будет. Выписывайте чек, — решительно проговорила Ника, направляясь к кассе.

Потом мы поехали к портнихе Гале, которая, увидев плате на мне, в ужасе всплеснула руками:

— Нет, это невозможно, Вероника Вениаминовна… это на нее не переделать, я только платье испорчу и все…

— Галочка, для тебя нет ничего невозможного, я знаю. Ну смотри: тут чуть-чуть приподнимаем, здесь ушиваем, вот тут присбариваем, плечи сажаем вот сюда, вот здесь забираем это в вытачки, и будет полный порядок.

— Ну не знаю… я, конечно, могу сделать все это, но я не уверена, что это даст результат… на мой взгляд, всем этим мы лишь платье изуродуем и все…

— Галочка, я оплачу всю работу и не буду иметь ни малейших претензий, обещаю. Лишь сделай, как я прошу, и сделай хорошо.

— Обижаете, Вероника Вениаминовна… когда это я хоть что-то плохо делала?

— Галочка, я знаю, что ты мастер своего дела, но еще знаю, что ты лучше делаешь, если тебе самой будущая вещь нравится. Поэтому боюсь, что с таким настроем как у тебя сейчас у тебя руки лежать не будут это платье переделывать…

— Ну правы Вы, Вероника Вениаминовна, жаль такое хорошее платье губить. Ведь оно просто на другую фигуру…

— Галочка, солнышко. Ты знаешь, что такое исполнять мечту? Та вот, я прошу тебя стать немножко феей. Я уверена, ты сможешь. К тому же я план тебе набросала: как. Понимаешь, девочке очень хочется именно это платье. Это же свадьба… у нее никакого настроения не будет, если она будет одета в чем-то, что ей не по душе… Ну стань доброй волшебницей, постарайся сделать из нее принцессу в этом платье. Ты же знаешь, я умею быть благодарной.

— Да разве дело в благодарности, Вероника Вениаминовна? Я ж боюсь, что не справлюсь, вот и все… а так я все сделаю, что в моих силах.

— Справишься, справишься, Галочка! Я верю в тебя. Ты со своими золотыми ручками не можешь не справиться!

— Хорошо, я попробую.

Тяжело вздохнув, Галя принялась что-то закалывать булавками на платье, надетом на мне, а потом помогла его снять и, сказав, что ждет нас через два дня еще на одну примерку, удалилась.

Через два дня, надев платье, я обомлела от восторга. Это было мое платье. Оно сидело изумительно, и я сама себе в нем жутко понравилась.

— Вот видишь, Галочка, ты настоящая волшебница, ты сотворила чудо, а еще сомневалась в этом, — Ника ласково улыбалась, оглядывая меня.

— Вот не поверите, Вероника Вениаминовна, до последнего не верила, что оно так может на нее сесть, — удовлетворенно осматривая творение своих рук, призналась Галя и тут же добавила, — Вы только поосторожнее, Лия, там пока везде лишь наметка.

— Галочка у тебя золотые руки, ты не представляешь, как ты порадовала меня, все бесподобно сделала. Лиечка в нем даже не принцесса, королева! Все великолепно! Это лично тебе, — Ника положила в карман портнихе деньги, — А работу оплачу по квитанции, когда платье забирать будем.

В ночь перед свадьбой я не могла уснуть. Дэн ушел на мальчишник, пообещав вернуться часам к семи утра. К этому моменту уже придут парикмахер и косметолог, заказанные для меня Никой, поэтому до отъезда в ЗАГС нам с ним и не поговорить. Но Ника сказала, что так и полагается. И еще сказала, что вообще-то раньше жених с невестой первый раз друг друга на церемонии и видели. Она, кстати, очень расстроилась, что никаких моих родственников на свадьбе не будет. Про то, что у меня нет родителей я ей давно сказала, но узнав, что я не хочу звать на свадьбу дядю с женой, о которых я как-то в порыве откровенности ей тоже рассказала, Ника явно огорчилась.

— Не дело копить обиды, Лиечка, когда прощаешь, со своей же души бремя снимаешь, поверь, — тихо сказала она, — И хотя насильно заставлять тебя, конечно же, не будет никто, ты все ж подумай над моими словами. Свадьба это как раз повод примириться с ближайшими родственниками.

Я, может быть, и согласилась бы с этим, но вы же сами понимаете, что никого пригласить я все равно не могла.

Так вот, я сидела на кровати, подобрав под себя ноги, и разглядывала свое платье, висевшее на ручке высокого шкафа. В это время в дверь тихо постучали.

— Да, входите, — сразу же откликнулась я.

В комнату вошла Ника.

— Я так и знала, что ты не спишь, моя девочка, — ласково сказала она, опускаясь на кровать рядом со мной, — Не волнуйся, все будет хорошо. Хотя волнение в данный момент вещь естественная, я бы удивилась, если бы было по-другому. Сама не спала всю ночь перед свадьбой. Хотя там действительно было из-за чего нервничать, — Ника весело улыбнулась, вспоминая, — народу мы пригласили… весь Витькин курс и еще мой, а денег в обрез было… мы с девчонками сами в столовой салаты весь предыдущий день строгали и картошку варили, да колбасу резали… а потом мы с Нинкой, это подружка моя институтская, мое платье с выпускного вечера переделывали… Простенькое оно конечно было, с твоим не сравнить, но я сама себе в нем казалась королевой… и поверить не могла в собственное счастье… а как же иначе, я влюблена была по уши, да и студенты народ не особо притязательный… особенно раньше были… ты не поверишь, но до ЗАГСА мы ехали на трамвае, а обратно шли пешком всей гурьбой со связками воздушных шариков, ребята на гитарах играли, мы песни пели… Сейчас это никому и в голову не придет… Хорошее было время и свадьба была хорошая.. — Ника замерла на время, задумчиво устремив взгляд вдаль, а потом неожиданно повернулась ко мне, — Только у тебя еще лучше все будет! — она обняла меня и крепко прижала к себе, — Ты, самое главное, не бойся ничего и поступай так, как хочется. Это твой праздник и еще Дениса, и все должно быть так, чтобы вы оба считали этот день лучшим днем своей жизни.

Все так и было. Я выглядела королевой, роскошный лимузин, доставивший нас в ЗАГС, был лучше всякой эльфийской кареты. Море цветов. Работники ЗАГСА, встречающие нас у дверей, ковровые дорожки, усыпанные лепестками роз, чудесная музыка. Я была счастлива. Счастлива до того самого момента, когда вдруг почувствовала, как стоя перед представительной женщиной, проводившей церемонию и спрашивающей наше согласие на вступление в брак, вдруг напрягся Дэн, и я, взглянув на него, заметила, как окаменело его лицо с застывшей на ней улыбкой. Я проследила за его взглядом и увидела среди гостей, присутствующих на церемонии, Катерину. Она стояла в самом дальнем углу, одна, и в глазах ее сверкали слезы, скатывающиеся блестящими ручейками по щекам. Я вновь перевела глаза на Дениса, и мир вокруг меня сразу померк и поблек. Я поняла все без слов и стояла еле живая от страха, ожидая, что он ответит на вопрос о согласии вступить со мной в брак. Правда не совсем со мной, а с Гусевой Лидией Глебовной, но я уже привыкла считать себя ею.

Наконец Дэн, нервно сглотнув, хрипло проговорил «да», и я так растерялась, что сама не сразу ответила на вопрос: согласна ли я вступить в брак с ним. Я сумела пробормотать «да», лишь когда Дэн, усмехнувшись, потеребил меня за руку: "Лиечка, ответь что-нибудь, гости ждут".

Все остальное происходило как во сне. Поездка по памятным местам города, где мы фотографировались и целовались. Банкетный зал ресторана с гирляндами шаров, масса народа. Все поздравляли нас, желали счастья, любви, и много чего еще… а у меня в голове раненой птицей билась только одна мысль: "он до сих пор любит ее… до сих пор"

Ближе к вечеру, когда Дэн вышел с друзьями покурить, ко мне подсела Ника, обняла за плечи и тихо проговорила:

— Девочка моя, успокойся, все хорошо. Не терзайся. Он с тобой, а не с ней. Он тебя выбрал и теперь ты его жена. Со временем все станет совсем хорошо, время — прекрасный лекарь.

— Зачем она пришла? Кто ее позвал? — я потупилась, нервно перебирая пальцы рук.

— Я не знаю, может, кто-то из друзей Дэна. Какая разница? Он ведь даже не подошел к ней. Ну что ты так переживаешь? Сегодня твой праздник, твой, а не ее. Так что не грусти.

— Я представляю каково ему… — я тихо хмыкнула.

— Дэн сильный, он умеет контролировать чувства. А вот для тебя похоже это непросто… Только тебе-то что расстраиваться? Это не твоя печаль, так что не грусти! — вновь повторила она и ободряюще улыбнулась.

В это время на невысокой сцене в глубине зала заиграл маленький оркестр, и у меня мелькнула мысль, которую я тут же озвучила:

— Ника, а можно я спою?

— Конечно, моя девочка. Сегодня все для тебя. Иди, я с удовольствием послушаю.

Я подошла к сцене. Увидев меня, музыканты перестали играть.

— Что хочет невеста? Сегодня все для нее, — улыбнулся мне самый старший из них с саксофоном в руках.