Дневник эльфийки

— Никуш, не сейчас… Мне конечно приятно, что ты так радуешься, ты, наверное, единственная, кто может оценить подобное в полной мере, но я и правда устал: сначала эти бесконечные совещания, потом сразу: дорога, перелет… Я еле на ногах стою.

— Конечно, конечно… Ты отдохнешь, а потом мы поедим, я ужин из ресторана заказала, все только разогреть. Нам столько тебе всего рассказать надо…

— Хорошо, Никуш, все будет, как ты захочешь, лишь немножко попозже… — мужчина поднял глаза и тут увидел меня, — А это кто? — в его тоне мгновенно вместо усталости послышалось раздражение.

— Это новая девушка Дэна, — кивнула в мою сторону Ника, — ее Лией зовут.

— Здравствуйте, Виктор Алексеевич, — пролепетала я, даже не ошибившись в его имени-отчестве, что иначе как чудом и назвать нельзя, учитывая какое волнение я испытывала. Этот мужчина почему-то вызывал у меня безотчетный страх.

— Здравствуй, — проронил он мне в ответ и повернулся к Нике, — А где сам ловелас, меняющий спутниц словно перчатки?

— Вик, ну не надо так… — Ника ласково, даже немного заискивающе улыбнулась и взяла мужа за руку, — Как я поняла, Катя проявила себя не с лучшей стороны, продемонстрировав наплевательское отношение к твоему сыну, и он принял решение с ней окончательно и бесповоротно расстаться. Это его право, заметь. К чему ему отношения с девушкой, которая не ценит и не любит его? А Лиечка, между прочим, очень милая девочка и к Дэну хорошо относится.

— Да мне-то что, пусть хоть каждый день меняет. Я спрашиваю: где он?

— От заказчиков еще не вернулся. Поехал какую-то программу еще с утра им сдавать и пока не вернулся.

— Тогда чего его пассия тут делает?

— Живет здесь.

— Они что уже расписались?

— Нет. Зачем торопиться, пусть поживут, узнают друг друга получше.

— Хорошенькое «получше», свалил свою девку на мать и смотался куда-то. Хочет с ней жить, пусть снимает квартиру. Денег я дам.

— Вик, давай ты отдохнешь, а потом мы обсудим вопрос со съемом квартиры. Хорошо? Ты главное не волнуйся, тебе нельзя волноваться после такой напряженной поездки, когда ты столько времени не отдыхал, все волнения должны быть исключены. Пойдем, ты умоешься с дороги, примешь душ, отдохнешь часочек, а потом все решим… — Ника, подхватив супруга, под руку увлекла его за собой.

Я стояла в коридоре не в силах пошевелиться, с ужасом думая, что неужели столь замечательно начавшаяся сказка моего пребывания здесь сейчас закончится, и меня выгонят из этого дома.

В это время щелкнул замок, входная дверь открылась, и в коридоре показался Дэн.

— Отец приехал? — тихо спросил он, увидев меня.

— Да, незадолго до тебя, — кивнула я, добавив шепотом, — и сказал, что если ты хочешь со мной жить, то тебе придется снимать квартиру.

— А, — махнул рукой Дэн, стаскивая с ног кроссовки, — не обращай внимания. Он никогда и ничего не делает против воли матери, все будет так, как скажет она.

— Но она не спорила с ним, — все также шепотом заметила я.

— А она никогда и не спорит, — Дэн саркастически хмыкнул, — но сделает он в результате все равно так, как захочет она. Так что расслабься.

Он надел тапочки и, поднявшись во весь рост, вдруг удивленно замер, пристально оглядывая меня, — Слушай, ты классно выглядишь! Мать из тебя если и не красавицу сделала, то очень стильную особу. Я можно так сказать сражен наповал, — он усмехнулся и продолжил, — Кстати, ты не знаешь, пожрать что-нибудь в доме есть? Я голодный как собака.

— Ника заказала ужин, там на кухне много-много коробочек, что из ресторана привезли, но Виктор Алексеевич устал с дороги и, как я поняла, ужин откладывается на неопределенное время.

— В таком случае, пошли сами поедим, мамочка его наверняка в спальне ужином ублажать будет, так что если будем их ждать, рискуем остаться голодными.

На следующий день, встав пораньше, я вышла на кухню. Ника в длинном шелковом халате, мурлыкая себе под нос какой-то веселый мотив, наливала кофе в чашку, рядом с которой на столе дымилась каша в глубокой стеклянной тарелке. Увидев меня, Ника резко прекратила напевать и удивленно спросила:

— Ты что это поднялась в такую рань?

— Я могу чем-то помочь?

— Только одним. Иди еще полчасика поспи.

— Но я уже не хочу спать.

— Не хочешь спать, иди полежи, время-то всего лишь шесть.

— Но я уже оделась… мне снова раздеваться? — я никак не могла взять в толк, что Ника от меня хочет.

— Не хочешь раздеваться, просто у себя в комнате посиди, книжку, например, почитай.

— Так мне просто надо уйти? — я обиженно захлопала глазами, не понимая, за что она меня гонит.

— Не обижайся, Лиечка, — Ника ласково улыбнулась, — Но лучше бы ты побыла еще в своей комнате, пока я не накормлю завтраком Виктора Алексеевича, и не провожу его. А вот потом я позову тебя, и мы вместе позавтракаем.

— Хорошо, — кивнула я и развернулась, чтоб уйти, но уйти не успела. На кухню вошел Виктор Алексеевич.

— Здравствуйте, — пролепетала я, намереваясь как можно скорее выскользнуть с кухни, но папа Дэна застыл в дверях, лишая меня этой возможности.

— Здравствуй, здравствуй… — раздраженно хмыкнул он, а потом перевел взгляд на жену, — Ника, я могу в этом доме хотя бы спокойно позавтракать перед работой? Чтобы мне никто не мешал? Или эта леди тоже настолько куда-то торопится, что ей необходимо крутиться на кухне именно в это время и ни часом позже?

— Вик, она лишь зашла спросить, не может ли она чем-то помочь, — на лице Ники появилась явно заискивающая улыбка, — Не сердись.

— Можешь ей передать, что она очень славно помогла испортить мне настроение перед работой, — Виктор Алексеевич резко развернулся и вышел, хлопнув кухонной дверью.

Ника тотчас выскочила за ним, а я вышла следом, чтобы проскользнуть к себе в комнату, но, услышав в коридоре голоса, остановилась, не в силах противостоять искушению узнать, чем закончится разговор супругов.

— Пожалуйста, не сердись, девочка не знала, что ты любишь завтракать один, ну пойдем, я все приготовила, все стынет, — ласковым голосом просила Ника.

— Никуда я не пойду и есть ничего не буду, у меня нет ни настроения, ни аппетита. Все, я пошел на работу.

— Вик, тебя нельзя идти, не позавтракав, это вредно для желудка! При твоих нагрузках тебе необходимо регулярно и правильно питаться.

— Все, я сказал: не буду, значит — не буду.

Я услышала звук торопливого поцелуя и Никино тоскливое: — Вик, ну пожалуйста… ты делаешь хуже себе…

— На работе поем, — бросил он ей, после чего входная дверь хлопнула.

Через некоторое время в коридоре показалась Ника. Выглядела она очень расстроенной.

— Прости, пожалуйста, — тихо проговорила я, — но я не думала, что так выйдет…

— Да ничего, — Ника тяжело вздохнула и отвела взгляд, — откуда ты могла знать… Пошли завтракать.

И мы вернулись на кухню.

Во время завтрака я спросила Нику, можно ли мне будет здесь остаться.

— Конечно, Лиечка. Что за вопрос? Куда же я вас отпущу с Дэном? Нет, нет, жить вы будете только здесь.

Она ласково улыбнулась, а потом тихо попросила:

— Лиечка, только ты, пожалуйста, учти на будущее, что у Виктора Алексеевича очень ответственная работа, он сильно устает, поэтому не любит, когда ему мешают спокойно позавтракать перед работой.

За глаза Ника называла супруга исключительно по имени-отчеству.

— Да, конечно, я учту, Ника. Я не буду выходить из комнаты, пока он не уйдет на работу.

— Вот и умница, — Ника встала, ласково обняла меня и потрепала по волосам, — Спасибо тебе.

Однако оказалось, что Виктора Алексеевича мое присутствие раздражало не только по утрам. Он вообще болезненно относился, если на внимание его жены в его присутствии претендовал, хоть кто-то, помимо него ну и возможно Дэна.

При нем Ника не разговаривала с подругами и не звонила по телефону. Кстати, на редкость удобная штука, также как и телевизор… Не понимаю как я без них раньше жила. Дэн подарил мне мобильник, и я теперь не расстаюсь с ним. Удобно, когда в любой момент можно, набрав номер, поговорить или с ним или с Никой.

Так вот о Нике. Было видно с первого взгляда, что Виктор Алексеевич очень любит жену. Он выполнял все ее желания и прихоти, но не выносил, если она в его присутствии выказывала интерес к кому-нибудь кроме него. И если такое происходило, то тут же начинал злиться и выговаривать супруге. Он считал, что она должна принадлежать лишь ему, и рьяно следил за этим. Я старалась всеми силами как можно меньше попадаться ему на глаза, но это мне не всегда удавалось. К тому же он злился, если я, находясь дома, не выходила поздороваться с ним, а если выходила, то он злился еще больше…

Обвинения в мой адрес сыпались, словно из рога изобилия: я не учусь и не работаю, я не иду восстанавливать документы, я целыми днями сижу дома вместо того, чтобы сопровождать Дэна и тому подобное. Ника неизменно вставала на мою защиту, и это выводило Виктора Алексеевича окончательно из себя.

Все обвинения были, конечно, обоснованы, но я не могла пойти ни работать, ни учиться без документов, и идти восстанавливать их я не могла, потому что как можно восстанавливать то, чего никогда у меня не было… да и с Дэном ходить мне не нравилось. Он всем своим друзьям демонстрировал меня словно забавную зверюшку из зоопарка. Мол, вот какая у меня невеста — эльфиечка. Ко мне они даже так и обращались, не по имени, а просто Эльфиечка. Поэтому я использовала любой повод, чтоб не идти с ним, а остаться с Никой дома. Полдня тихого семейного счастья и вечерний выговор Виктора Алексеевича казались мне все же более привлекательным времяпрепровождением, чем общение с друзьями Дэна.

Однако вскоре я стала замечать, что ежевечерние скандалы Виктора Алексеевича удручают не только меня. Ника тоже явно устала от постоянных нападок супруга в мой адрес. Она помрачнела, осунулась, стала реже улыбаться. Всегда спокойная и выдержанная она как-то днем не сдержалась и накричала на приходящую домработницу, заявив ей, что устала от ее поведения и хочет расстаться с ней.

На мой взгляд, сделать это надо было давно. Меня, например, трясло уже от одного вида этой женщины. Я поражалась, как Ника спокойно терпит от нее постоянные придирки и замечания по поводу неправильного, на ее взгляд, ведения Никой хозяйства. Эта женщина, получая от Ники деньги за работу, осмеливалась указывать ей, что чашки нельзя оставлять в спальне или что она плохо воспитала Дэна, потому что тот постоянно разбрасывает бумаги на столе, а носки бросает под кровать. Претензий была масса. Ника терпела их, объясняя, что Поля, так звали домработницу, это не со зла говорит, и что кроме нее вряд ли кого-нибудь Виктор Алексеевич разрешит пускать в дом, потому что не любит в доме чужих, а к Поле привык. Поэтому я даже была рада, что Ника наконец-то указала этой женщине на ее место и ничуть не расстроилась, когда Поля ушла, хлопнув дверью и заявив, что ноги ее больше не будет в этом доме.

Ника сидела за столом на кухне и расстроено кусала губы:

— Зря я, наверное, не сдержалась, Лия, — тихо проговорила она.

— Совсем и не зря, — заверила ее я, наливая чай и ставя перед ней чашку, — я поражаюсь сколь долго ты терпела ее хамство. Не переживай, я могу убираться и помогать тебе по хозяйству.

— Мне приятно, что ты предложила, Лия, спасибо. Но я не только из-за этого… Ты понимаешь, Поля вряд ли где найдет работу с ее-то характером… А она женщина неплохая, честная, работящая…

— Если не дура, то вернется и извинится.

— Лиечка, если она вдруг придет, когда меня дома не будет, скажи ей, что я с радостью возьму ее обратно.

— Хорошо, Ника, конечно, — кивнула я, безумно желая в душе, чтобы домработница пришла именно в такой момент и мстительно думая, что в этом случае, передавать ей слова Ники ни за что не буду. А если и позволю вернуться, то не раньше того, как заставлю очень сильно пожалеть о своем поведении и после того, как она клятвенно пообещает мне больше никогда не делать Нике никаких замечаний.

Поля действительно пришла, когда Ники не было дома. Открыв ей дверь, я с мрачным видом застыла на пороге, проронив:

— Вы что-то забыли здесь?

— Лия, пожалуйста, — Поля, потупившись, нервно теребила руки, — Вы не могли бы попросить Веронику Вениаминовну дать мне рекомендательное письмо… Ведь я столько проработала у нее.

— Без проблем, — хмыкнула я, — Только я узнать хотела: Вы ведь не надеетесь, что в письме она не укажет Вашу милую черту постоянно делать замечания Вашим работодателям и говорить им всяческие гадости? Вы ведь знаете, что она исключительно правдива и вряд ли станет об этом умалчивать.

— Лия, но ведь тогда… тогда, — она нервно сглотнула, — мне ни за что не получить работу…

— Поля, а Вам и нельзя нигде больше работать… — я злобно прищурилась, — ну посудите сами, если даже такого человека, как Нику, Вы сумели довести до состояния нервного срыва… Вас вообще нельзя подпускать ни к кому на расстояние полета стрелы, это небезопасно для здоровья. Ника вон до сих пор болеет… А Вы еще хотите, чтобы она рекомендацию Вам написала, чтоб Вы и остальных также доводили… Вы считаете Нику столь безнравственным человеком, который может пойти на это?

— Вероника Вениаминовна больна? — Поля всплеснула руками и испуганно прижала их груди, — Что ж я натворила бестолковая… Лия, пожалуйста, я очень прошу Вас, пустите меня к ней, я должна извиниться… мне так стыдно… Ведь я не со зла… Клянусь! Я очень хорошо отношусь к Веронике Вениаминовне…

— Это было заметно, — вновь саркастически хмыкнула я, — даже Виктор Алексеевич оценил, когда ему доктор сказал, из-за чего Ника слегла.

— Виктор Алексеевич тоже в курсе? — глаза Поли стали огромными, показывая, что и она испытывала непреодолимый страх перед грозным супругом Ники, хотя, по крайней мере, на моей памяти, никогда с ним не сталкивалась, — Что же мне теперь делать?!

— По большому счету, Вы мне нравитесь, Поля. Вы трудолюбивы, исполнительны, старательны… И если бы не Ваше хамское отношение к Нике, то цены бы Вам не было…

— Я никогда, никогда не посмею больше… Клянусь, — в глазах Поли засверкали слезы, — Лия, если б Вы только помогли мне вымолить прощение у Вероники Вениаминовны…

Я могу Вам помочь, но только если Вы, действительно — я испытующе посмотрела на нее и с чувством повторила последнее слово, — действительно раскаиваетесь в своем поведении.

— Очень, очень раскаиваюсь, Лия, — закивала она, преданно заглядывая мне в глаза.

— Настолько раскаиваетесь, что согласны понести за него суровое наказание, — не сводя с нее пристального взгляда, продолжила я.

В глазах Поли появилось непонимание, и она в страхе попятилась, — Лия, я не понимаю, о чем Вы говорите…

— Что ж, — я равнодушно пожала плечами, — в этом случае ничем Вам помочь не могу. И не беспокойте более наш дом визитами, иначе разбираться с Вами будет непосредственно Виктор Алексеевич. Он уже хотел, Ника с трудом уговорила его не делать этого. Так что прощайте! — я взялась рукой за дверь, намереваясь закрыть ее, но сделать мне это не дала Поля.

— Лия, я согласна… согласна… Лишь помогите мне вернуться, — хватая меня за руку, скороговорной произнесла она, заискивающе глядя на меня.

Наказав Полю так, как у нас во дворце наказывали нерадивых служанок, и пообещав наказать еще сильнее, если она хоть раз посмеет сделать Нике хоть какое-то замечание, я отправила ее домой, велев прийти через два дня и приступить к работе. Затем, убрав всю квартиру так, как обычно убирала ее домработница, я позвонила Нике и сообщила ей, что приходила Поля и выразила желание вернуться, обещая при этом больше не вести себя подобным образом, поэтому я, в соответствии с нашей договоренностью, разрешила ей уже начать работать. Выслушав Никину похвалу моим действиям и узнав, что вернется она лишь к ужину, я решила пойти прогуляться по городу. К тому же у меня был повод срочно прогуляться.

Убираясь в кабинете Виктора Алексеевича, я увидела в ящике стола ключи от его сейфа, где он хранил оружие, и я не удержалась от того, чтобы не открыть сейф. Не подумайте чего плохого. Я не хотела ничего воровать, но оружие этого мира тянуло меня к себе словно магнит. Я много раз уже видела его по телевизору, но воочию увидеть и подержать в руках сумела лишь сегодня… Мощь подобного оружия завораживала меня и лишала рассудка, поэтому, мечтая о том, чтобы иметь возможность хоть иногда подержать в руках настоящий пистолет, я решила сделать для себя дубликат ключей…

Забрав из палатки с надписью "Металлоремонт. Изготовление ключей" ключи и их дубликаты, я остановилась у палатки «Мороженое» и купила себе эскимо на палочке. Как-то, когда мы гуляли с Дэном, он угостил меня подобным лакомством, и оно пришлось мне по вкусу.

Я ела мороженое и наслаждалась теплым вечером, когда вдруг мое внимание привлекли две девушки с чемоданами, стоящие на обочине. Одна была хорошенькой золотоволосой блондинкой, а вторая невзрачной брюнеткой с короткой стрижкой и большим, прям как у меня, ртом.

— Лидка, — громко выговаривала блондинка брюнетке, — мы вечно из-за тебя влипаем в какие-то истории. Ну ты что заранее не могла что ли расплатиться за номер? Вот опоздаем сейчас на поезд, и что будем делать? Ты хоть билеты-то и паспорта не забыла в номере, горе луковое?

— Нет, не забыла, — тихим бесцветным голосом проговорила та, которую назвали Лидкой.