22 м а р т а
3. К Венеции! Риалто
Кто видел всё – бесстрастен. Лишь народбурлит, передвигаясь по кривой...Под сводами Риалтовских ворот —Венеция! Не птица, не грифон —лев с крыльями – и держится на том.Под щедрым на язычество мостомнет времени – есть камень и вода,плывущие оттуда и туда...22 м а р т а
4. К Венеции! Торчелло
За Муранский маяк, за игрушечный рай кружевниц,где торчит, наклонясь, одинокий хребет кампанилы,заберёмся с тобой или порознь, купив грошевыхна «бумажный кораблик» билетов... Спаси и помилуй!Под мозаики свет, под сияние лика Христавходишь, как за края предназначенной доли —здесь родильня, и здесь не магический вызрел кристалл —о, Венеция! Всё – наши до́лги.22 м а р т а
5. К Венеции! Ночная песнь
(Ш о п е н, ре-бемольмажор)
Что – ра́вно! Плеск воды. Покачиванье рядабезвременных гондол – попробуй различи...Ночная нагота вселенская... Порядоккосмический светил – все наши, раз ничьи...С луною по вода́м хожу до утра блеска,не смея отвести ни взгляда... И клавирвсё полнится... И вот, рассветной арабескойсменяется ноктюрн... Зевака, поклонись!23 м а р т а
6. К Венеции! Утром
Задвигалась сама, Венеция златая,под чистый перезвон своих колоколов.Что порвано волной, залижет, залатаетволною же самой, ничем не уколов...К утру не счесть толпы ни тембров, ни наречий —красавица одна бесстрастна и проста,как давеча – вчера – не первый век – извечно...И, рот открыв, глядят вельможа и простакна лучший из миров земных... Водой хранима,открыта всем путям и ангелам с небес —и солнце достаёт! – что на ночь схоронила,и видят новый сон и зрячий, и слепец...23 м а р т а
7. К Венеции! Блуждание
Мышиный холодок, и запахи, и затхлость,и вечно не найти, что ищешь... Маска львато здесь, то там – по ней пытаешься... Назавтрапридётся повторить вечерний маскарад...Продрогнув наконец, с канала на канавкусворачивая, ждёшь: «последний – и в тепло»...Но нет, здесь лабиринт – не отыскать каналью,и боязно чуть-чуть, и знаешь – поделом.Фонарь, как постовой, едва заметный глазу,остался за спиной и медленно отстал...А ветер в материк втыкается, неласков,толкая взад-вперёд, и водит по мостам...23 м а р т а
8. К Венеции! Вапоретто
Простолюдин, врезающий сохув лагуны пашню,иль вол, покинувший закут,спеша на пажить...Не голубых кровей, ей-ей —скрипит и стонет,но плугу преданность – проверь! —большого стоит...Простолюдин – и тем хорош,и жнёт, и пашет.Не засидится тихарём —«заварит кашу»...24 м а р т а
9. К Венеции! Вапоретто
Горожане и мы, безымянные, сгрудившись, ждём:ржа и скрежет не в счёт, он всегда наготове, и баста.Вольный труженик бодр одинаково и под дождём,и под солнцем, и в ночь, не задумавшись поколебаться...Но колебля волну, поспешает на новый причал,где такие же мы, та же праздность и те же заботы,и попутно уча без надрыва служить и прощать,лишь грошовый билет попросив «за науку» за бортом.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сев в московский трамвай дребезжащий и с качкой без волн,глубоко задышу посреди веницейского моря,повторяя – «плыви, как ни трудно, а выплыть изволь»...И не страшен до дна городской прибывающий морок...25 м а р т а
10. К Венеции! Ответ другу
Отечества и дым нам сладок...
Г. Державин...И когда кто-то спросит, откуда Венеции «дым» —не отвечу – зане[1] далеко он блуждает...Дух творит, где живёт. Ну а тот, кто едва нацедил,не обрящет и тли на неплодной лужайке.Не прощает измен Божий дар, хоть держи целый мирв закромах – как в песок, как меж пальцами – втуне...Не болит ли в груди? – Попроси «посильней заломить»у Спасителя душ, и почувствуешь: дымом и дунет...25 м а р т а
11. К Венеции! Фонари
Эти домики – птичьи ли, рыбьи? – а тянет к окнуразноцветному... Первый изысканней прочих.Засмотрюсь... И тотчас непременно уткнусьво второй – ни единый не порченнеуменьем сложить два-три цвета. Как мастер гораздремесла веницейского древнего – зря и тягаться...Здешних предков огни посейчас неусыпно горят,в перекличке гондол на водах далеко растекаясь...Но на привязи флот. Накренившись, чуть дремлет фонарь,за неярким стеклом пряча тайну живого свеченья...Так на клиросе в ночь заступает служить пономарь...Так сияют лучи золотого сеченья.25, 26 м а р т а
12. К Венеции! Grand Canal
Не хватит слов! Не им творить сюжет.Кишит кишеньем, изумляя паки.И паки... И, из небыли сошеди былью представая и ужеявившись ею, пробуждает парой —восторг и вдохновенье – ты внутри!Ни время, ни событья не исторгнуттебя из чрева... Сколько ни мудри —не выдумаешь этакого. Миг —чем дальше, тем быстрее – напрямик.26 м а р т а
13. К Венеции! Память
Не присвоить и не – отпустить, лишь она не узнает,оставаясь самой!Вить верёвочку к ней не морскими узлами,не сложить под замокни одну из примет – голубое с зелёным,золотое поверх,сочетавшись судьбой и с водой, и с землёю,о которых – повем.27 м а р т а
14. К Венеции! Посвящение
Памяти П. Муратова
...а если умрёт, то принесёт много плода.
Ин. 12, 24Кто к полному добавит – полнотыучастник, как умершее зерно,рождающее в будущем... Но путьтернист, елико вынесет теперь.Земного – ни суда, ни понятыхне надобно, и почести – зело!не жди ни до, ни после. После пустьдругие умирают без потерь.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Что бабочка подённая, что жук,что жужелица?! О тебе – тужу.27 м а р т а, В х о д Г о с п о д е н ь в И е р у с а л и м
15. К Венеции. Прощание
На Родине всё сбудется – венец.Венеция останется собой.По небу разливается свинецна Родине. В Венеции забот —ни облачка... К отеческим гробами воздуху родимых пепелищв холодные вернёмся города,купаясь в позднемартовской пыли.30 м а р т а
ТАНЕ БЕК. ВСТРЕЧА
1
Татьяне Бек, сказавшей за меня...В апреле бахромой цыплячьей клёныза сутки оперились, сняв поклёпына родину холодную... Поклонымои – любившей жизни знамена,как жизнь, не только красные... Апрельне прост, не постоянен, не пригодендля неги, расслабленья... Непригожиего задворки...Рядом кисея и залежи суровые рогожи,сложившие утеху – под запрет.2
...А подержаться за руку, а встатьпоближе у обрыва?..Кто поменьше,удержится на краешке, а кто —усядется на стул, на два...Не с нимихотела бы на карточке однойостаться полустёртой...Эта жизнь живётся раз и набело.Парит большая птица с новыми крылами,отсель недосягаемыми нами.3
Чу, девонька, красавица-душа!Ничто не пропадает – было б только!Не первой, не последнею дошладо будущего... Вечного. Не долгооплакивать и радоваться здесь,где, как ни потянуться – не задетьгрядущее посмертно. Лишь – затем!Тебя же – полюбила без затей.30 а п р е л я
КИСЛИЦА
По нетронутой заячьей – покислой травке не сладко ходить...Запрокинуто мая человысоко, разнотравьем кадитжаркий полдень... В его глубиневсяк не целое – целого часть...И зелёный убра́н кабинетбелизною прозрачною чаш.Крошка-венчик, застенчив и мал,схорони человечью печаль!Двадцать первый не выпитый майот начал безнадежно почат...Не воротишь, что минуло. Тутобретай снова душу свою.И не думай, о чём на летув ухо призраки песню споют.Двадцать первый непрожитый векнаступает с не майской тоской.Поднимаются венчики вверхи – лежат у меня под носком...П е р е д е л к и н о, м а й
В МАЕ?..
Соловей – не разбойник, не тать —заливается... Майский разлив...Уплываю. Не выплыть, не встать,не попятиться – в землю врослибыло ноженьки...Впредь плавникомразворачивать, прямо глядетьв зенки чудищу – запросто съест...«Знатоки» – пострашнее – людейв океане пожизненном есть...16, 17 м а я
РАЗГОВОРЫ
Смерть! где твое жало?!
Иоанн Златоуст. Пасхальноеогласительное слово1
Л.
Ночные звуки, медный камертони голос тихийзаводят сердце заново, мертвочто было, тикатьвелят расстроенным часам,скрепляют вехи...Глядишь, и дышишь нынче сам,и любишь – с верхом.2
Т.
Родная кровь, что миру синевойотсвечивает в жилке,восставит стержень становойдвиженьем жизни.И ты, впотьмах, посерединочного пленавновь осязаешь – се Един,разлука тленна.3
Е.
Ночные жители – слова,что к свету стайкойупорно лепятся, в овалслетаясь – стадозакла́нное... но не зазря,ожога ради —так Божий охраняет зракв земной ограде.19, 20 м а я
ПЕРВОРОДНОЕ
Покачаться на каждом листкеноворожденном – майское племя,с каждой пташечкой вылить словцо...Посидеть на живом лепестке,отдыхая от долгого плена...И остаться Отцовой овцой,и уйти с «человеков ловцом».В мае – хочется. Просится – жить.С каждой пташечкой с веточки – вжик...Где ты, умница? Вешний простор...Не взлетает овечка на спор...Други – недруги, май-то на что?Он опять соблазняет мечтой.И опять отцветает в кустах...И бессмертная тайна – густа.20 м а я
РАДУЯСЬ ЛЕТУ
Мы длинной вереницей идём
за синей птицей...
Из спектакля «Синяя птица»по пьесе М. МетерлинкаИ лету радуясь, и щедрый славя день,принявший из глубинродительских, окучиваю теньвоздухов голубых,где перья синие – лишь руку протянутьи сбудется... Вотще.Воспринятый в земную простыню,заглядываю в щельмеж сферами... Не птичья благодатьтам властвует уже.И незачем, как дитяткам, гадать —не синее ужель?20 м а я
МОТИВ
Мне в ухо дудочка вдувает, что живамоя страна, пока жива народом,которого призванье – пожинатьне сладкое... Сия печаль нарочна.Нарочна жизнь. Раз взялся, так живи.Сегодня май в своей последней трети.И нету у живого сдешевитьни шанса, чтобы после не ответить.20 м а я
ВДОГОНКУ
Вспоминая весну
Отчирикать – как не было.Где вы теперь, соловьи?Не пошарить ли неводом,далеко от земли заломив —запрокинув, что моченькихватит, шею с подушным ярмом...Лишь не верится очень-тов соловьёв под июня гармонь...15, 16 и ю н я
«Растёшь и умещаешься в душе, неведомой почти...»
Растёшь и умещаешься в душе, неведомой почти,в свою вмещая неведомые чьи-то. Но полнейне делаешься. Жизнь идёт на скос...Блуждаешь где-то. «Где-то там» почитьготовясь исподволь... Но на волнекачаешься Глядящего насквозь.Блуждание и колет, и влечёт,но, видно, не найдёшь, не поблуждая...Упёршись Вседержителю в плечо,покоишься, земли́ не ублажая.И ю н ь
А ТЫ ГОВОРИШЬ: «ГРУСТНО...»
А кто говорит «грустно»,вовсе того не знает.Стоит вдали хрустнутьветочке – уж без сна иждёт самого татя,прячась за все засовы...Так понапрасну тратя,что отдают за слово.24 и ю н я
У ТИБРА
Упражнения 2010
1
Зверь Тибра, насельница мест,бродячая римлянка-крыса,чей древний латинский замеседва показался и скрылсяв воде, в унисон моемудвиженью вдоль долгого брегапоплыл по волнам оберега...И – глядь – унесён – коемужд!2
День вычерпан. Рим устоял.Затихли уставшие твари.Но будто «стоит у станка»,работая те же товары,не спящий недремлющий Тибр,последний слуга и вельможапервейший... Кому – невозможноничей – приспособить – мундир.29, 30 и ю н я
«Кто претерпит жару, сдаться холоду сможет ли? Тот...»
Кто претерпит жару, сдаться холоду сможет ли? Тотв полынью – что в костёр.Как и прежде, одет в райской смоквы дрожащий листок,на ошибки востёр.Как положено, слаб, но случится – и в поле одинбудет воином, чтобстроить мир, засевать, ждать плодов, собирать, молотить —не оставить мечтой.И хитёр и горазд, как любая подлунная голь,хоть простак простаком...И толкает вперёд и назад эту землю ногой,отрываясь тайком...Лишь когда отойдёт, распознает, кем был и чем стал,чтобы новый Адампод дрожащим листком – каждый день, что течёт, как вода,в поте жизни листал.И ю н ь
В ЖАРУ
Аравийское солнце в Москве.Свёрнут в точку, ну ладно, в овчинкунебосвод... Превращается в скверкаждый куст на ходу не по чину...Третий Рим, где фонтаны с водойакведуковой? Молнии с громом?Здесь от засухи губы сведёт —замолчу, се молчанье не скромно,а винительно – что за напасть?Развяжи же язык мне, прохлада!Я водицу ношу про запасбитый срок, и пора бы поладить.Но чему-то нас учит, должно,этот зной, безвоздушие, жажда...И стоянье – тем паче ожогаравийского солнца – не шашни.
