Голому — рубаха

Андрей Дворник

Голому — рубаха

Часть 1. Драма в воздухе

Глава 1. Крабы идут по острову

Тлинь-тили-линь; высокий женский смех.

«Девки», — подумал Порнов.

«Порнов», — подумали девки.

И вновь было тоненько хихикнули: тлинь-тили-линь; но тут наш герой выдал такое, что ошеломленные девицы смолкли раз и навсегда. Мало того, они как бы даже исчезли наполовину — помутнели, что ли? или фокус сбился? — но, слава богу, Порнов вовремя сообразил, что переборщил со своим ефрейторским юмором, и вернул девчонок. Причем сделал это настолько легко, что и сам удивился. Он просто навел резкость обратно — и все. Девицы вновь оказались перед самым его носом.

Порнову совсем не хотелось лишиться такой компании; разбуди его среди бела дня на камском пляже и спроси: «А ну-ка, Порнов, назови по пунктам, чего желаешь от жизни в разумных пределах 80 тысяч 486 галактических рублей (столько наш герой зарабатывал за рейс)», — и Порнов, ни секунды не подумав, выдал бы: «Эт-та, пива „Балтика“ нумер 63 „Рейнджерское марсианское“ — ящик; плавки Келвин Кляйн нумер такой-то — обойму; ну и, само собой, cover-girls, топ-моделей из „Плейбоя“ нумера такие-то, не меньше трех; чтоб было кого русским пивом и американскими плавками соблазнять!»

Девки и в самом деле были знатные; этакие пляжные шоколадки-карамельки, гладкие-гладкие, кожа ровная, аж глянцевая; никакой лайкре ни в жизнь не победить этого теплого блеска загорелой юной кожи.

«Это я, наверное, сплю, — решил Порнов. — Янг скин; лет двадцать, а то и меньше… Коленки круууглые, затянутые в ажурные белые чулочки; чуть выше, на крепких бедрах белые же струны резинок, спереди коротенький накрахмаленный фартучек, затем осиные талии…»

«Эй, куда!..»

Голова Порнова почему-то все время падала вниз (на подушку?) и здорово мешала разглядеть девок выше пупка.

Тонкие пояски, опять же куцый передничек, смело оттопыренный на груди, две широкие бретели, а посреди…

Шшширь! — песок под руками вновь растекся киселем, и Порнов, как самолет в воздушную яму, ушел вниз — даже голова закружилась; темнота; ни девчонок, ничего.

«Точно сплю, — догадался Порнов. — Щас задеру голову резко, проснусь и — болт; исчезнут в облаке тумана. Опять темная нора кубрика, опять храп соседа Севки Ухова. Уж лучше я покемарю; если не на мордочки, то хоть на ножки погляжу…»

И только наш герой примирился со своей незавидной участью, улегся поудобнее, расслабился и вновь стал отъезжать в теплую юную нирвану, как одна из девушек осмелела, присела и неожиданно звонко щелкнула его по лбу — словно по стакану длинным ногтем: тлинь!

«Это судьба», — выбираясь обратно, задыхаясь и глотая перегретый влажный банный воздух, подумал Порнов.

«Что ж, глянем, какой сюрприз нам мать-природа припасла», — он принялся задирать голову. Коленки-резинки, поясок-бретельки; голова шла туго, вязла-застревала; это раздражало.

«Гюльчатай, личико — открой!» — больше себе, чем девице, скомандовал Порнов и рывком поднял голову.

Белое солнце пустыни сверкнуло блестящим трехгранным штыком; влилось в его емкий пустой череп тугой белой змейкой серебряного расплава; развернулось пружиной, блестящей спиралью нарезного ствола.

«Никогда не заглядывайте в ствол!» — сообразил Порнов; световой заряд дернулся, бросился, развернулся и взорвался; стало очень больно; а потом стало — никак.

Дзынь-дзынь-дзынь!

Холодно, очень холодно; пар изо рта; и звуки на таком морозе выходят другие, гулкие и протяжные; сосульки, что ли, звенят?

Какие нахрен сосульки на летнем пляже?

Какой нахрен пляж на космическом корабле?

Какой корабль?!

— Не хооочу! — простонал Порнов.

— Опять, опять вляпался в историю; опять по уши, — завел было свою извечную жалостливую песню голос разума; однако разойтись толком ему не дали.

— Быстро, где болит? — рявкнул инстинкт самосохранения. — Руки, ноги, голова? Нигде не болит? Какого черта тогда ноем? Ну-ка, разом; ставим ступни и ноги; руки и тело!

Бум-с! — прилетело белым; теперь уж просто белым; терпеть можно. Опять слезы из глаз; иней на ресницах; пар из загубника; морозь на стекле…

Тут мысли хлынули волной; тремя волнами, если точнее.

Первая: жив! — и все. Вторая: скафандр! аварийная ситуация!

И третья: светофильтр, фильтр на шлем, не-ме-для! Сгорю же; рентген десять прет, не меньше! Отвернись, идиот!!!

Порнов и сообразить толком еще ничего не успел, а вбитый тренировками навык дернул левую руку к груди, пытаясь закрутить в невесомости тело вокруг оси.

Результат вышел ошеломляющий; словно кто чужой сунул Порнова физиономией в нарамник перископа.

Бьющая в стекло пена, синь воды, желтый берег… Пальмы, пальмы на берегу!

— Это сколько же я выпил?!! — потрясенно пробормотал Порнов. — Это кто ж меня в космическом скафандре плавать подучил?!!

Скафандр был шедевром земных технологий и был рассчитан на самые жестокие космические холод и жару. Если что и было ему противопоказано, так это продолжительное замачивание в ванне из соленой морской воды.

«Это сколько ж я на берегу валяюсь, что меня песком по макушку закидало?.. Ходу, ходу отседова; кто из команды увидит — позору не оберешься… Да какой позор — трибуналом пахнет!..»

Дзынь!

«Девки! — заполошенно вспомнил Порнов. — Как пить дать, разболтают!»

Он суматошно задвигал руками и ногами, высвобождая плечи из песчаного плена; шлем к тому времени окончательно заиндевел изнутри.

«Горе, горе-несчастье, — окончательно запаниковал Порнов. — Чего ж это он ледяным кислородом хлещет? Сжег технику к ядрене фене; полгода за него расплачиваться, не меньше… хорошо попили!»

Чертыхаясь, Порнов на четвереньках выбежал на берег; сел и принялся снимать шлем. Обычно это занимало секунды; сейчас же электроника барахлила; магнитные застежки гудели, непрестанно размыкаясь-замыкаясь; Порнов исхитрился и просунул в щель на шее палец. Внутрь хлынула струя пара; Порнов заперхал, продел под горловину всю руку и стянул шлем с головы.

Перепад температур был тот еще; Порнов опять перестал что-либо различать; это не помешало ему состроить по возможности веселую рожу.

— Здравствуйте, девочки, — жмурясь и подмигивая, ласково просипел Порнов.

Девочки не ответили.

Порнов героически продрал один глаз и огляделся. Море, песок, пальмы — и ни души.

Трень-трень-трень, — раздалось у Порнова под самым носом; он глянул вниз и чуть не уронил шлем в воду.

На куполе, крепко вцепившись десятком суставчатых ножек в покатую пластиковую макушку, этаким ковбоем покачивался здоровенный краб; стебельки его глаз смотрели Порнову в лицо нагло и вызывающе. Левой клешней он сжимал огрызок, оставшийся от антенны дальней связи, правой же время от времени постукивал по забралу шлема.

Трень-трень-трень.

Порнов аккуратно опустил шлем на песок; краб, не торопясь, слез с купола и направился куда-то вглубь пляжа.

Порнов недоуменно посмотрел ему вслед; насколько он помнил, никакой живности на ЭТОМ пляже не было и быть не могло.

* * *

Тут мы оставим нашего героя на несколько минут одного; самое время поведать, — для тех, кто не читал первую часть, «Отруби По Локоть», — что же такого произошло с Порновым, в общем-то обычным, одним из миллиона, воякой-контрактником, что он вот так сидит сиднем на песке и тупо наблюдает, как проворное членистоногое торит тропу к близрастущей пальме.

Смею заверить вас, приключилось; и приключилось немалое. Но — по порядку.

Служил наш товарищ стрелком-радистом на дальнем космическом разведчике «Оклахома»; таких кораблей шныряло в 2089 году по закоулкам нашей Галактики никак не меньше, чем видно звезд на небе; а может, и больше.

И надо же было такому случиться: на одном из перекрестков Вселенной наш пыльный, потрепанный (но очень, очень боевитый!) космический драндулет врезался в роскошную солнечную яхту; это такой тип кораблей, передвигающийся меж звезд за счет их лучистой энергии. Как потом выяснилось, сплошь и рядом виновата в случившемся была владелица яхты — некая Мич Том Хьюз Вторая, принцесса, дочка владыки местной солнечной системы, Дома Серебряных Струн; так они ее называли меж собой. Порнов узнал об этом после того как вытащил ее бездыханное тело из-под обломков своего бедного корабля. Еще он узнал, — это было первое, но далеко не последнее его открытие, — что влип в неприятности высшего уровня: в дворцовые интриги с переворотами и отравлениями.

Отказаться от вежливой просьбы помочь сразу он не смог (да и девушка была уж очень симпатичная!) и в результате заработал на свою шею многочисленные приключения как в космосе, так и на земле.

Заправляла всем в этом Доме Серебряных Струн специальная раса менталов — людей с анормальными способностями; даже у нас изредка встречаются такие, способные взглядом ложки гнуть или спички поднимать. Достигнув же в этой науке несравнимо большего прогресса, менталы научились управлять окружающим их миром; слегка — природой; а больше — народонаселением своих планет. Однако с земной психикой у них что-то незаладилось; по крайней мере, у Мич с Порновым. Хотя, возможно, тут волшебство и ни при чем, а все дело в заносчивом характере нашего вояки и завышенной самооценке дочки короля. Как бы то ни было, ссорясь и мирясь, они умудрились не просто выжить в десятке смертельных передряг, а и нажить себе весьма могущественного друга — дядьку Мич по линии матери. Звали его Ас Том Хьюз и имел он дворец с бассейном вот такой ширины, вот такой глубины — настоящим искусственным морем полкилометра в диаметре. Вода в бассейне была фильтрованная, с полным набором полезных солей и микроэлементов; песок был кварцевый и калиброванный по размеру зерна; пальмы были из самого стойкого пластика и выглядели красивее живых. Все дорого и безукоризненно чисто; почти стерильно.

Короче, краб если и мог появиться в этом искусственном раю, то только в виде чипсов к пиву (Порнов облизал пересохшие губы и гулко сглотнул), крабьих палочек или консервов. А чтоб вот так разгуливать по прибрежной полосе, да еще и барабанить в шлем при этом — нет, это было решительно невозможно!

— Стой, раз-два! — приказал крабу Порнов.

Тот проманкировал возглас, подобрался к пальме и полез на нее.

«Эдак и удерет, — понял Порнов, — черта с два кому потом докажешь, что я его видел».

Кряхтя, он поднялся с песка и погнался за крабом; но у самой пальмы запнулся, упал и забил глаза песком. Отплевываясь — тьфу, вонь-то какая! — он пошарил под собой и наткнулся рукой на толстенный корень. Зачем-то подергал его, окончательно испачкал руки тиной и, уже совсем ничего не понимая, возопил:

— Эй, Ас Том, у вас что, канализацию прорвало?

Он бы еще долго недоумевал, но тут фиолетовый фрукт, похожий на кокос, крепко огрел его по плечу; нового закона всемирного тяготения, он при этом, правда, не открыл; но уж зато вспомнил — все!

— Еканый бабан! — пораженно пробормотал он. — У меня же чуть подружку не украли!..

Прилюдно назвать принцессу подружкой Порнов ни за что бы не рискнул; подобные, пусть даже словесные, притязания на королевскую плоть очень плохо кончались для него; однако один, в состоянии аффекта, на безлюдном берегу, имея в слушателях лишь краба — кокосового вора, неужели он не мог сказать всего, что наболело у него за последние сутки? Конечно, мог; он и сказал!

И пока он говорит (печатать это все равно нельзя!), я лучше поведаю вам, что же такого интересного он вспомнил; в предыдущую книжку это не вошло, а расклад карт, между тем, изменило основательно.

Глава 2. Солнце для спящих

От чего Порнов проснулся, он не понял. Сел, свесил ноги с койки.

Полумрак; сбоку едва слышное носовое пение Севки Ухова.

«Подкинули же соседушку…» — в каюте Ухова на время перелета поселилась Мич.

А так — тишина, умертвие. «Показалось…» — Порнов почесал грудь, зевнул и собрался лечь спать обратно.

Екнуло в груди; писк генератора гулял по частоте вверх-вниз, от комариного до мышиного.

«Прыгаем? Куда? Планет же рядом, как клецок в супе; унесет к черту на кулички — жизни не хватит обратно выбраться…»

— Эй, приятель! — Порнов пихнул спящего Ухова и, как был, в одних трусах — серый сатин со штампом «В/ч 1962» — ломанулся в дверь; заперто, ч-ч-черт!

— А ты как, киска, больше любишь, — елейным голосом пробормотал Ухов во сне, — сверху или снизу?..

— Киска любит — с визгом, — рявкнул не на шутку встревоженный Порнов; и в этот момент корабль завалило набок.

Вот тут уж Порнов испугался всерьез; тут уж ему стало не до шуток.

«Кто же там в рубке? — соображал он, поднимаясь с пола обратно на ноги и лихорадочно шаря в простенке. — Таким макаром мы вообще не прыгнем; если куда и унесет — так прямиком в могилу!..

Да где же эта бисова дирка?!!»

Рука наткнулась на скрытую кнопку; палец утонул в стене; все двери каюты — основная, тамбурная, внешняя — распахнулись разом.

— Во бля! — удивленно просипел Ухов сзади. — Ты это как сделал? Я-то думал, так двери открыть только из Центра можно.

— И из Центра — нельзя! — отрезал Порнов, ныряя в тамбур и выскакивая в коридор. — «Сейчас я буду всем рассказывать, как надо без лишних нервов „пятерки“ на тренинге по эвакуации получать». (Хитрый Порнов подправил кое-что в электронике двери; мало того, что открывал двери, когда хотел, наплевав на внешние команды главной ЭВМ; он еще и выигрывал лишнюю минуту, обходясь без муторного шлюзования вообще).

Свет в конце туннеля мигнул, и еще раз; кто-то бежал по освещенным плафонам пола поперечной балки.

Порнов нарезал стометровку; выскочил в балку и чуть не получил плазменный заряд в бок; только природная худоба спасла.

Метрах в тридцати от него, у дверей шлюза, стояли штурман и принцесса; причем Мич — у ног Вставалкина, на коленях. Белая грива ее волос была намотана на кулак штурмана; лицо девушки было залито слезами; когда она дернулась навстречу Порнову, Вставалкин просто вывернул свой кулак; раздался сухой треск лопающихся волос; Мич вскрикнула и покорно опустилась обратно.

Больше ничего особо Порнов разглядеть не успел; электрический разряд влепился в стену рядом с ним, растекся, рассыпался паутиной слепящих сваркой дымных змеек.

Порнов инстинктивно дернулся назад, в темноту коридора.

— Стой, где стоишь! — прикрикнул на него штурман. Электроразрядник горячим красным клювом выписывал на груди Порнова невидимые петлистые вензеля.

— Хреново с левой стрелять? — участливо осведомился Порнов, стараясь, впрочем, особо не дергаться. — Это тебе не кнопки на компьютере давить; тут навык нужен…

— Стоять! — вновь приказал штурман и еще раз, на авось, выпалил в Порнова. Вышло совсем плохо; разряд улетел мимо Порнова вглубь туннеля. Тут же там ухнуло; мягко замяукала сирена локальной тревоги.

Штурмана, и без того потного и нервного, аж перекосило всего.

Ежесекундно озираясь на Порнова, он принялся тыкать разрядником в кнопки пульта на стене. Набрав код, настороженно прислушался; тишину нарушало только всхлипывание Мич.

— Молчите, Ваше Высочество, — злобно произнес штурман и слегка ослабил хватку. Девушка примолкла. Теперь и Порнову стало слышно, как поют сервомоторы; с той стороны зеркального стекла открывались двери шлюз-камеры.

— Ваше Высочество? — необычайно удивился Порнов. — Ты рассказала Вставалкину?..

— Это не штурман, — сообщила Мич, пытаясь плечом дотянуться до мокрой щеки — стереть слезу; на ее заведенных за спину запястьях матово блеснула толстая полоса намотанного в навал скотча.

— Но-но! — прикрикнул Вставалкин; шум микромоторчиков его изрядно успокоил; ствол разрядника смотрел Порнову в живот и на сей раз почти не гулял. — Руки за голову; на колени; лицом к стене!