Катастрофа

Кристи Агата

Катастрофа

Агата КРИСТИ

КАТАСТРОФА

После смерти Флосси Монро я начал замечать в Пуаро какие-то изменения. До сих пор он считал себя непобедимым. Теперь, когда Большая Четверка снова утерла ему нос, с ним что-то произошло. Было видно, что нервы его напряжены до предела. Он был то мрачным и задумчивым, то вздрагивал от малейшего шума, как напуганная кошка. Теперь он старательно избегал разговоров о Большой Четверке и переключился на обычные рутинные дела. Но я знал, что втайне он продолжает заниматься Большой Четверкой. Время от времени его навещали какие-то славянского вида люди, и, хотя он ничего не объяснял, я понял, что с помощью этих довольно омерзительных типов он расставляет сети непобедимой "Четверке". Однажды - совершенно случайно - мне попалась на глаза его чековая книжка, и я увидел, что он заплатил кому-то - фамилия была явно русская - большую сумму, большую даже для Пуаро, который зарабатывал достаточно много.

Все свои действия Пуаро держал в секрете. Только все чаще повторял одну и ту же фразу: "Величайшая ошибка, mon ami, недооценивать противника". И я понял, что теперь мой друг больше всего на свете боится снова попасть впросак.

Так продолжалось до конца марта, пока однажды утром он не произнес:

- Сегодня, мой друг, вам придется надеть смокинг. Мы идем на прием к министру внутренних дел.

- Неужели? Он попросил вас расследовать какое-то дело?

- Нет. Я попросил его принять меня. Я вам как-то уже рассказывал, что однажды я оказал ему маленькую услугу. С тех пор он неоправданно большого мнения о моих способностях и питает ко мне симпатию, чем я и решил воспользоваться. Как вы знаете, - продолжал Пуаро, - сейчас в Лондоне находится премьер-министр Франции мосье Дежардо, и министр, по моей просьбе, пригласил его принять участие в нашей беседе.

Нас встретил сам министр, его светлость Сидней Краутер, фигура весьма известная в политическом мире. Это был мужчина лет пятидесяти с насмешливыми серыми глазами. Держался он всегда очень просто и дружелюбно, чем и снискал себе всеобщую симпатию.

Около камина стоял высокий худощавый мужчина с черной эспаньолкой [1]. У него было очень живое, умное лицо.

- Мосье Дежардо, - сказал Краутер, - позвольте мне представить вам мосье Эркюля Пуаро, о котором вы, вероятно, уже наслышаны.

Француз поклонился и пожал Пуаро руку.

- Кто же не слышал об Эркюле Пуаро, - сказал он. - Он всем известен.

- Вы слишком любезны, мосье, - сказал, поклонившись, Пуаро, но лицо его порозовело от удовольствия.

- А старого друга не хотите поприветствовать? - раздался тихий голос, и из угла комнаты вышел какой-то мужчина.

Это был наш старый знакомый, мистер Джон Инглес.

Пуаро сердечно поздоровался с ним.

- А теперь, мосье Пуаро, - сказал Краутер, - мы в вашем распоряжении. Если я правильно понял, у вас есть очень важное сообщение для всех нас.

- Это так, мосье. Начну с того, что сейчас в мире все более активную роль играет крупная преступная организация. Ею руководят четыре человека, которые называют себя "Большой Четверкой". Правильней ее было назвать "Бандой четырех". Номер Один - китаец, некто Ли Чан-йен, Номер Два - американский мультимиллионер, Эйб Райленд, Номер Три - француженка. Номер Четыре, практически никому не известный английский актер Клод Даррел. Этот квартет вознамерился изменить существующий в мире порядок, добиться всюду полной анархии. А потом, воспользовавшись неизбежной неразберихой и паникой, захватить власть, установить личную диктатуру.

- Невероятно, - пробормотал француз. - Райленд связан с какой-то бандой? Не может быть. Это какая-то чудовищная нелепость.

- Послушайте, я расскажу вам о некоторых их проделках, - сказал Пуаро.

Он начал повествование о наших приключениях, а так как все, о чем Пуаро рассказывал, было мне знакомо в деталях, я будто заново мысленно все это пережил.

Дежардо вопросительно посмотрел на Краутера. Тот грустно усмехнулся:

- Да, господин премьер-министр, такая организация действительно существует. Сначала Скотленд-Ярд отрицал ее существование, но потом вынужден был признать правоту Пуаро. Мы не согласны с мосье Пуаро только в одном - в том, что их конечная цель - диктатура, захват власти. Я думаю, он немного преувеличивает.

Пуаро привел десяток фактов, доказывающих справедливость его выводов. Даже сейчас я не имею права рассказывать о них подробно, но речь шла об авариях на подводных лодках, которые произошли месяц назад, а также об авиакатастрофах и вынужденных посадках самолетов. Пуаро утверждал, что ко всем этим случаям причастна Большая Четверка и ее сподвижники. Многие свои злодеяния Большая Четверка совершила при помощи оружия, которое еще неизвестно даже специалистам.

В этот момент премьер-министр задал вопрос, которого мы втайне ждали:

- Вы сказали, что третий член Большой Четверки - француженка? Вы знаете, кто она?

- Вы тоже хорошо ее знаете. Номер Три - это всем известная мадам Оливье...

Услышав имя знаменитой соотечественницы, продолжавшей дело четы Кюри, Дежардо едва не вывалился из кресла; его лицо побагровело от возмущения.

- Мадам Оливье? Невозможно! Это нелепо! И более того - оскорбительно!

Пуаро покачал головой, но не произнес ни слова. Некоторое время премьер-министр испепелял Пуаро гневным взглядом. Потом несколько успокоился и, посмотрев на министра, с каким-то странным выражением дотронулся до лба.

- Мосье Пуаро - великий человек, - заметил он. - Но даже великие люди иногда слишком увлекаются.., какой-то одной идеей, не так ли? Ищут всяких тайных агентов там, где их просто не может быть. Вы со мной согласны, господин министр?

Краутер некоторое время молчал.

- Клянусь, не знаю! - наконец сказал он. - Я всегда верил и сейчас безоговорочно верю Пуаро, но такой поворот...

- Этот неуловимый Ли Чан-йен, - перебил его Дежардо, - кто он такой? Хоть кому-нибудь он известен?

- Мне известен, - раздался вдруг голос Инглеса. Высокий французский гость уставился на него, тот тоже ответил пристальным взглядом, более чем когда-либо напоминая китайского божка.

- Это мистер Инглес, - представил Краутер, - самый опытный наш эксперт по Китаю.

- И вы что-то слыхали об этом Ли Чан-йене?

- Пока ко мне не пришел Пуаро, я считал себя единственным человеком в Англии, кто знает о его существовании. Уверяю вас, господин премьер-министр, что единственный человек в Китае, которого по-настоящему следует опасаться, это Ли Чан-йен, один из самых блестящих умов современности.

Дежардо был вконец ошарашен. Немного придя в себя, он холодно произнес:

- Может быть, в том, что вы рассказали, и есть доля истины, мосье Пуаро, но что касается мадам Оливье, тут вы роковым образом заблуждаетесь. Она истинная дочь Франции и служит исключительно науке.

Мой друг лишь молча пожал плечами. Потом последовала долгая тягостная пауза, нарушить которую решился Пуаро. Он встал и с чувством собственного достоинства изрек:

- Я хотел, мосье, только предупредить вас. Я предвидел, что вы мне не поверите. Но, по крайней мере, теперь вы будете начеку. Главное, я все сказал, и моя правота будет - увы - подтверждаться новыми диверсиями. Для меня было важно сообщить вам все это как можно скорее... Может статься, что позже мне это сделать уже не удастся.

- Вы хотите сказать... - перебил его Краутер, пораженный мрачной интонацией Пуаро.

- Я хочу сказать, месье, - продолжал Пуаро, - что с тех пор, как я установил личность Номера Четыре, палача-экзекутора Большой Четверки, моя жизнь в опасности. Он ищет меня, чтобы уничтожить любым способом, а он из тех людей, кому удаются подобные миссии. Итак, господа, я с вами прощаюсь. Вот вам ключ, мосье министр, и запечатанный конверт с моим банковским шифром. У меня в портфеле, который хранится в банковском сейфе, собраны все сведения о деятельности Большой Четверки. Там же имеются советы вашего покорного слуги относительно того, что следует предпринять, если случится то, о чем я вас только что предупредил. В случае моей смерти, мосье министр, вы заберете эти бумаги и, если сочтете нужным, воспользуетесь моими советами. А сейчас до свидания, - господа.

Дежардо холодно поклонился, а министр вскочил со стула и пожал Пуаро руку.

- Вы убедили меня, Пуаро. То, что вы говорите, выглядит невероятным, но я вам верю. Всецело. Инглес вышел вместе с нами.

- Я вполне доволен тем, как прошла беседа, - сказал Пуаро. - Я и не думал, что мне удастся переубедить Дежардо, но теперь я спокоен: если погибну, моя информация не умрет вместе со мной. Что ж, не так уж и плохо!

- Я полностью на вашей стороне, - сказал Инглес. - Между прочим, на днях я еду в Китай.

- А это разумно?

- Нет, - ответил Инглес, - но необходимо. Каждый должен вносить посильную лепту в общее дело.

- Вы храбрый человек! - воскликнул Пуаро. - Если бы это было удобно, я бы обнял вас. Инглес немного смутился.

- Не думаю, - сказал он, - что в Китае я буду в большей опасности, чем вы в -Лондоне.

- Возможно, вы и правы, - признался Пуаро. - Больше всего я опасаюсь, как бы они не расправились с Гастингсом. Меня это очень беспокоит.

Я перебил его, заметив, что и сам могу о себе позаботиться.

Вскоре Инглес попрощался с нами и ушел.

Некоторое время мы шли молча. Вдруг Пуаро произнес фразу, которая меня ошеломила:

- Я считаю, что настало время задействовать моего брата.

- Вашего брата? - удивился я. - Я и не знал, что у вас есть брат.

- Вы меня удивляете, Гастингс. Разве вы не знаете, что у всех знаменитых сыщиков есть брат, который был бы более знаменитым, если бы не его природная лень [2].

Бывали моменты, когда трудно было понять, шутит Пуаро или говорит серьезно.

- Как зовут вашего брата? - спросил я, все еще сомневаясь.

- Ахилл Пуаро, - мрачно ответил Пуаро. - Он живет поблизости от города Спа в Бельгии.

- А чем он занимается? - продолжал удивляться я, удержавшись от комментариев относительно странной прихоти мадам Пуаро нарекать своих чад мифологическими именами [3].

- Ничем. Я же вам сказал, что он очень ленив, хотя у него не меньше способностей, чем у меня.

- Он похож на вас?

- В общем, да. Хотя не так красив. И кроме того, он не носит усов.

- Он старше вас или младше?

- Ему удалось родиться в один день со мной.

- Близнецы! - воскликнул я.

- Точно, Гастингс, близнецы. Вы, как всегда, угадали. Ну вот мы наконец и пришли. Давайте займемся ожерельем графини.

Но делу о пропавшем ожерелье пришлось немного подождать, так как нашлось более срочное.

Наша квартирная хозяйка, миссис Пирсон, сообщила нам, что нас ожидает какая-то медицинская сестра, которая хочет видеть мосье Пуаро по весьма срочному делу.

В большом кресле у окна сидела пожилая женщина с приятным лицом, одетая в темно-синюю форменную одежду медицинской сестры. Сначала она говорила очень сбивчиво, но Пуаро сумел ее успокоить, и женщина рассказала следующую историю:

- Понимаете, мосье Пуаро, я раньше никогда не сталкивалась с подобными случаями. Я жила в Ларкской сестринской общине, пока меня не пригласили в этот дом в Хартфордшире - присматривать за хозяином дома, мистером Темплтоном. Хороший дом, приятные люди. Миссис Темплтон намного моложе мужа. У него есть сын от первого брака, который живет с ними. Он не совсем нормальный, не то чтобы "придурковатый", но некоторая отсталость ощущается. Потом меня с самого начала поразила болезнь хозяина. Все вроде хорошо, и вдруг ни с того, ни с сего начинаются боли в желудке и сильная рвота. Но доктор не находит ничего страшного, и вроде бы так оно и есть. Но мне как-то неспокойно. Вот я и...

Она замолчала, и щеки ее вспыхнули.

- Случилось что-то такое, что усугубило ваши опасения? - предположил Пуаро.

- Да.

И она опять замолчала, не решаясь продолжать.

- Я услыхала, - наконец заговорила она, - что болтают слуги.

- О болезни хозяина?

- Нет-нет, совсем.., о другом.

- О миссис Темплтон?

- Да.

- О миссис Темплтон и о докторе, надо полагать? У Пуаро на такие вещи было особое чутье. Женщина с благодарностью посмотрела на него.

- Поначалу я этим сплетням не придавала значения, - продолжала она. - Но однажды я сама увидела их вместе.., в саду...

Она смущенно умолкла, но на лице ее было написано такое возмущение, что спрашивать о том, что она видела в саду, было лишним. Все было ясно без слов.

- Приступы становились все сильнее и сильнее. Доктор Тревес сказал, что это естественное течение болезни и что Темплтон долго не протянет. Я ухаживала за многими больными, у меня солидный опыт - но что-то не припомню таких странных симптомов. Все это очень напоминает... - Она заколебалась.

- Отравление мышьяком? - пришел ей на помощь Пуаро.

Она кивнула.

- И потом, - продолжала миссис Пирсон, - однажды мой пациент бросил одну фразу, которая меня очень удивила. Он сказал: "Они меня прикончат, эти четверо".

- Так и сказал? - встрепенулся Пуаро.

- Да, это были его слова, мосье Пуаро. Правда, в этот момент у него был очередной приступ, он сильно мучился и, может, сам не понимал, что говорит.

- "Эти четверо", - задумчиво повторил Пуаро. - Кто эти четверо, как вы думаете?

- Не знаю, мосье Пуаро. Я подумала, что он имеет в виду жену, сына, доктора и, может быть, мисс Кларк, компаньонку жены. Вероятно, он решил, что эта четверка объединилась против него.

- Может быть, - озабоченно произнес Пуаро. - Может быть. А как еда? Еда вас не смущала?

- Я тщательно за всем следила. Но иногда миссис Темплтон сама относила ему еду, а потом.., ведь были дни, когда у меня был выходной.

- Да, конечно. И у вас нет достаточных доказательств, чтобы обратиться в полицию?

При упоминании о полиции на ее лице отразился ужас.