Помоги проекту - поделись книгой:
ПАРЛАМЕНТ МОЛДАВИИ принял закон «Об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов Левобережья Днестра», на основании которого Приднестровью даруется статус автономии с особым языковым режимом. Предлагается ввести три официальных языка: молдавский, русский и украинский, причем молдавский должен функционировать на основе латинской графики. О перспективах принятия народом Приднестровья (и особенно живущими здесь этническими молдаванами) такого закона корреспондент ИА REGNUM беседовал с известным историком, профессором Приднестровского государственного университета, заведующим научной лабораторией истории Приднестровья, кандидатом исторических наук Николаем Вадимовичем Бабилунгой.
– Николай Вадимович, в Молдавии уже на протяжении почти 20 лет навязывается мнение, что молдавский язык во времена Российской империи и в сталинские времена подвергся искусственной славянизации...
– Это абсолютная чушь. Молдавская письменность на основе славянской графики появилась не потому, что так захотел Иосиф Сталин. Напротив – при Сталине молдавская письменность была как раз переведена на латиницу.
– Почему это было сделано?
– Скорее всего речь идет о стремлении большевиков к мировой революции. Мы можем вспомнить, что и Анатолий Луначарский хотел перевести русский язык на латинскую графику. Кириллица, которой исторически пользуется молдавский язык, – не следствие злой воли Николая II, Иосифа Сталина или Леонида Брежнева. Молдаване, а точнее даже их предки, волохи, приняли кириллицу вместе с принятием христианства в зоне влияния Византийской империи. Волохи переняли православное богослужение от южных славян, что повлекло за собой и восприятие славянской письменности. Молдаване пользовались славянской графикой вплоть до 1852 года. Более того, церковно-славянский язык просуществовал в Молдавии в качестве государственного вплоть до Дмитрия Кантемира. Первая книга на молдавском языке появилась в 1647 году. Таким образом, вся история молдаван как самобытного народа связана с православием и славянской письменностью. В Венском музее хранится знамя Стефана Великого, отправленное им туда после победы над турками. На знамени изображен святой Георгий Победоносец и сделана надпись на церковно-славянском языке. Если бы кто-нибудь предложил этому великому молдавскому господарю написать на том знамени хоть одно слово латинскими буквами – этот человек лишился бы головы. Любая попытка латинизации воспринималась в Молдавии как католическая ересь.
– Стефан Великий был ревностным православным?
– Еще каким! Он строил в Молдавии монастыри и храмы, при нем православие распространялось в стране интенсивнейшими темпами, переписывались Евангелия, жития святых, труды византийских богословов, поэтому, несмотря на всю его жестокость, на всю пролитую им кровь, Стефан Великий был причислен к лику святых. Все документы на молдавском языке – Анонимная летопись, Путнянская летопись, «Анналы двора Стефана Великого», летописи Макария, Евфимия и Азария (XIV–XVI века) – были написаны славянской графикой. В XVII–XVIII веках здесь усиливается влияние греков-фанариотов, и наряду с церковно-славянским распространяется греческий язык. Но латинской письменности молдавский язык (как, впрочем, и валашский) не знал вплоть до середины XIX века.
– Какова этимология терминов «румыны», «румынский»?
– Вообще-то румынами на территории средневековой Молдавии называли не «потомков римлян», а ромэнов, то есть цыган. В отличие от свободных молдавских крестьян, цыгане в Молдавии были крепостными – самыми бесправными и униженными. Обратите внимание, как меняется смысл слова при замене шляпки над буквой «а»: на румынском слово rom?n читается как «ромэн», а слово roman – как «румын». «Все дело в шляпе», но в очень важной шляпе.
Так вот, в середине XIX века представители молдавско-валашского «образованного класса», начитавшись французских революционно-просветительских книг, решили: «Да здесь же была римская провинция – Дакия! Мы – потомки образованных римлян!». В поисках родства с французами и итальянцами они стали требовать перевода своей графики на латинскую. Впервые название Румыния появляется в 1859 году с образованием единого государства во главе с господарем Александром Кузой. В 1862 году министр внутренних дел Румынии Гика своим распоряжением запретил совершать церковные службы на славянском языке. Все церковнославянские книги изымались, уничтожались монастырские типографии с кириллическим оборудованием, было запрещено даже совершать службы в честь русских святых и вообще поминать их. В первую очередь это коснулось древнейшего Нямецкого монастыря.
– Это встретило какое-либо сопротивление среди молдавского православного духовенства?
– Конечно! Наш знаменитый Ново-Нямецкий монастырь в Кицканах был создан монахами – беглецами из Нямецкого монастыря во главе с архимандритом Андроником и иеромонахом Феофаном, не пожелавшими терпеть бесчинства румынских властей по отношению к православию и его святыням. И это только один из множества известных случаев! И народ, и духовенство всеми силами сопротивлялись лингвистическим нововведениям, поэтому властям приходилось насиловать, насиловать и еще раз насиловать.
– Насколько безболезненно с лингвистической точки зрения проходил процесс латинизации?
– А разве может безболезненно проходить процесс искусственного помещения чего-либо в чужеродные рамки? В первую очередь, латинская графика не передает многих звуков. Звук «ы» в молдавском языке есть, а буквы такой нет. Мягкий знак есть, а буквы нет. То же самое касается букв «т», «ц». Поэтому и пришлось выдумывать различные диакритические знаки над буквами – всякие шляпки, птички, хвостики и так далее. Вообще румыны за 150 лет провели 70 (!) реформ своего языка. Восточная музыка плохо ложится на семинотную гамму, и Дмитрию Кантемиру приходилось сочинять для этой музыки специальное нотное письмо. То же самое получилось и с языком.
– Следовательно, перевод письменности в Молдавии на латинскую графику в 1990 году не имел ничего общего с национально-духовным подъемом, со стремлением вернуться к корням, возродить свою утраченную исконную письменность и культуру?
– Безусловно. О каком «возвращении к корням» вы говорите? Все события конца 1980-х – начала 1990-х в Молдавии имели под собой четкую политическую подоплеку. Цель как раз была прямо противоположной – ликвидировать в молдавском народе его национальную самоидентификацию. В конце 1980-х годов представители молдавской «интеллигенции» всеми силами внушали, что никакого самобытного молдавского языка и молдавской письменности не существует в природе, что «молдаване – суть румыны». Каждый, кто с этим пытался спорить, причислялся к «манкуртам», «русофонам» и «коммунистам». Покажите мне еще какой-нибудь народ мира, чья интеллигенция отказывает себе в праве на существование!
– То есть стремление молдаван, живущих в Приднестровье, к сохранению кириллической письменности никак не связано с «испорченностью» и «столетиями русификации»?
– Совершенно верно! Просто молдаване в Приднестровье не захотели насиловать свой родной язык. Подавляющее число приднестровских молдаван ни при каких обстоятельствах не согласятся считать свой собственный самобытный язык «испорченным румынским». Исключение составляют лишь пара-тройка отщепенцев типа «террориста-правозащитника» Урыту или правобережного цыгана Илашку, родившегося в селе Таксобены под Флорештами. Мне довелось присутствовать на первом съезде Союза молдаван Приднестровья в 1991 году. Этот съезд проходил еще до развала СССР. Я помню настроение этих людей, выступления, которые звучали на съезде. Все как один не хотели румынизации, насилия над молдавской графикой, хотели жить в единой семье братских народов. И это были не пустые слова. Здесь никто не боялся референдума 17 марта 1991 года о сохранении СССР. В Правобережной Молдавии, как мы помним, этот референдум был запрещен президентом Мирчей Снегуром. Следовательно, ему было чего бояться. И здесь, в Приднестровье, национальное самосознание молдаван сохраняется, их самобытность не уничтожается, в отличие от правого берега.
– В чем же причина агрессивности, с которой представители молдавской «интеллигенции» добивались отказа от собственного языка и традиционной графики?
– Люди просто профессионально отрабатывали вложенные деньги. Проблема ведь не в языке. Вся затея с переводом письменности, как и в 1862 году, как и в 1989-м, имеет отчетливую геополитическую направленность. Все это делалось с целью переориентировать Молдавию (как когда-то Румынию) с Востока на Запад, создать новый санитарный кордон вокруг России, окружить ее железным кольцом и раздробить на целый ряд мелких «княжеств». Язык – это матрица, с помощью которой в сознание нации закладывается «культурный код», передающийся через поколения.
– Как сегодня молдавская школа в Правобережной Молдавии изменяет сознание людей, тот самый «культурный код» нации?
– Простой пример: возьмем смешанную семью, где отец – молдаванин, мать – русская. Их сын идет в обычную кишиневскую школу. Возвращается он из нее убежденным, что его мать – «оккупантка», а отец – человек «с искаженным Сталиным сознанием», словом, что родители его – «ущербные люди». И эти выпускники школ лет через 20–30 будут определять судьбу Молдавии, ее политику.
– Но ведь перевод письменности на латиницу был поддержан основной массой молдаван, не так ли?
– В том-то и дело, что нет! Народ просто никто не стал спрашивать, как и во время референдума 17 марта! Когда в 1968 году 99 рабочих завода «Авто-Прага» обратились с письмом к Леониду Брежневу с просьбой ввести в Чехословакию советские войска, весь мир возмущался, как эти 99 человек могут решать судьбу целого народа. Но никого не смущает тот факт, что судьбу молдавского народа решили 66 литераторов, написавших «коллективку» в 1988 году. Никто не проводил никакого референдума среди молдаван. Не обязательно ведь было опрашивать всех. Но хотя бы все те, у кого в паспорте стояла запись «молдаванин», должны были дать свой вердикт переводу письменности. В 1989 году приднестровские забастовщики отнеслись к проблеме максимально деликатно. Они не ставили вопроса о графике. Они не говорили свое решительное «нет!» статусу молдавского языка. Они только требовали поставить на референдум утверждение одного или двух языков в качестве государственных. Это требование Кишиневом было проигнорировано. В результате в Приднестровье, вне зависимости от желания Кишинева, был проведен референдум, где народ высказался за три государственных языка: молдавский (на основе кириллической графики), русский и украинский.
– Но разве не то же самое предлагает сегодня Приднестровью парламент Молдавии?
– Во-первых, о кириллической графике речь, насколько я понимаю, не шла. А во-вторых – слишком поздно! Если бы эти предложения прозвучали лет 15–16 назад, тогда, возможно, история пошла бы по иному пути, Приднестровье не отделилось бы от Молдавии. Но сегодня, после войны, после резни в Дубоссарах и Бендерах, после этого озера пролитой крови, после блокады – экономической, информационной, телефонной, – говорить об этом просто смешно. Кроме того, господин Воронин нам ничего нового не предлагает – три официальных языка для Приднестровья предусмотрены еще меморандумом 1997 года, под которым стоит подпись президента Молдавии Петра Лучинского. И ни слова о латинской графике там нет.
– Можно ли всерьез обсуждать проект предоставления Приднестровью автономии в составе Молдавии с существованием собственного представительного органа власти?
– Чем будет заниматься новый «Верховный совет»? Ремонтом канализации? Еще можно было бы клюнуть на эту удочку, если бы у нас перед глазами не было горького примера Гагаузии. Всего, что им обещали, – не дали и даже то, что дали, очень быстро отобрали. Мы неоднократно предлагали Молдавии создание единой федерации, в которую на правах субъектов вошли бы Правобережная Молдавия, Приднестровье и Гагаузия. Президент мог бы каждый год меняться. Если в Швейцарии президентом становится германоязычный протестант – это для франкоязычных католиков не имеет никакого значения: они защищены законодательством. Молдавия этого варианта не хочет.
– С чем связан тот факт, что многие родители сегодня предпочитают отправлять своих детей учиться в Молдавию?
– Это происходит не в связи с эффективной политикой румынистов. Просто люди пытаются приноровиться к меняющимся обстоятельствам. В Румынии, в отличие от России, обучение для выходцев из Приднестровья бесплатное, там даже будут платить стипендию. А если делать ставку на получение образования в Румынии – значит, надо учиться в школе на латинице. Ребенок будет учиться в Кишиневе или Бухаресте, следовательно, история России ему не нужна. Появляются желающие открыть здесь румынские школы. Но ведь государство и не запрещает это делать! Хотя официальный язык здесь – молдавский на основе кириллической графики, школу здесь можно открывать хоть румынскую, хоть китайскую. Главное требование – учиться по принятой здесь образовательной программе, чтобы объем знаний был не меньше и не хуже, чем у других приднестровских детей. Если программы обучения не будут соответствовать стандартам – это и будет ущемлением прав детей. Здесь на протяжении трех лет работала российско-молдавская комиссия по нострификации дипломов. И выяснилось, что украинские и молдавские стандарты высшего и среднего образования недотягивают до российских! Диплом о высшем образовании, полученный на Украине или в Молдавии, в России соответствует диплому о незаконченном высшем образовании. Это значит, что выпускник кишиневского вуза не может, к примеру, работать учителем в российской школе, а только ассистентом. Чтобы получить российский сертификат диплома о высшем образовании, он должен еще проучиться в российском вузе. Если в России проходят 300 часов математики, то в Молдавии – 100 часов, и так далее. Более того, есть предметы, которые Молдавия вообще не признает. Выпускник молдавской школы не может поступить в российский вуз. В то же время в Приднестровье принят российский стандарт образования, и дипломы, получаемые здесь, в России признаются.
– В декабре 2005 года состоятся выборы в Верховный совет Приднестровской молдавской республики. Глава миссии ОБСЕ Уильям Хилл заявил, что, если выборы не будут проводиться под эгидой этой организации, они никогда и никем не будут признаны. В то же время в Приднестровье существуют определенные силы, находящиеся в оппозиции к власти и стремящиеся в Молдавию. Каков потенциал «бархатной революции» в Приднестровье, на которую в Кишиневе возлагают столько надежд?
– Я был в составе группы под руководством американца, проводившей на средства Фонда Гугенхейма исследование приднестровского общества. Мы обнаружили, что твердых приверженцев Молдавии у нас порядка 6%, еще где-то 11–12% колеблются. Таким образом, суммарная численность потенциальной «пятой колонны» у нас не более 20%. Конечно, и их нельзя сбрасывать со счетов. Мы видели, какие проблемы способны создать 20% католиков в Белоруссии или 10% униатов на Украине. Если из ста солдат, находящихся на передовой, шесть являются откровенными врагами и еще 12 выжидают, на чьей стороне будет победа, – это неприятная реальность. Но если выборы состоятся сейчас, эти 20% не смогут навязать свою волю остальным 80%. Конечно, есть еще несколько сел на левом берегу, находящихся под юрисдикцией Молдавии, жители которых просто запуганы. Однако почти все взрослое население этих сел находится на заработках в России, а голосовать на выборах будет старшее поколение, которое вряд ли послужит подходящим материалом для революции. Что касается приднестровской элиты – они все вынуждены считаться с настроением 80% населения республики и понимают, что в случае предательства никто из них не усидит на своем месте.
– А не может ли возникнуть тенденции к уменьшению этой цифры в 80% вследствие усталости населения республики от ощущения постоянной неопределенности, сплошных блокад, постоянной угрозы войны?
– Все дело в том, что «определенность» у Приднестровья гораздо тверже, чем у Молдавии! Мы как государство состоялись гораздо в большей степени, чем Молдавия. Да, и у нас есть богатые и бедные, есть продажные чиновники, есть коррупция, есть милицейский беспредел. Но в Молдавии все это имеется в тысячекратно большей степени! Зато у нас никто и никогда не делил жителей республики по «сортам», а в Молдавии это делали постоянно, притом не какие-то там оголтелые демонстранты, а президент Молдавии Мирча Снегур, премьер-министр Молдавии Друк – в своих официальных выступлениях! Все русские военнослужащие, ветераны войны были названы «оккупантами», молдаване, которые не хотели думать, как румынизаторы, объявлены «манкуртами», левобережные молдаване – «чобанистами» (по имени молдавского ученого и писателя И.Д. Чобану, ярого противника румынизации). Официально употреблялся термин «примитивный молдовенизм». Украинцы, белорусы, представители других национальностей, специалисты, поднимавшие экономику республики, – «мигранты» (я хорошо помню этот лозунг: «Молдова вам – не сточная канава»). Гагаузы – «вообще не народ», «толпа кочевых пришельцев», «варвары», «дикари»... И только себя любимых эта фашиствующая «интеллигенция» именовала «истинными, природными хозяевами этой земли». Понятно, что ни «оккупанты», ни «мигранты», ни «манкурты», ни «варвары» не могут считать такую страну своей. Причем в отличие от Прибалтики здесь расколота сама так называемая титульная нация. Эта группа писателей, поэтов, журналистов, именующая себя «солью земли», вообще отказывает Молдавии в праве на свое государство. Они считают Молдавию частью Румынии, говорят о «двух румынских государствах». В отличие от них в Приднестровье представители всех живущих здесь народов знают, что это – наше государство, пусть непризнанное и несовершенное. Если бы они не хотели здесь своего государства – разве они могли бы выиграть войну? Разве их кто-то сгонял в народное ополчение?
В случае аншлюса Молдавией мы потеряем нашу стабильность – как политическую, так и экономическую. Все наши недостатки возрастут в кубе. Сегодня промышленность Молдавии полностью разрушена. Политики Молдавии совершенно напрасно обвиняют приднестровцев, что они «захватили молдавскую промышленность». Кишинев был городом оборонных гигантов – «Виброприбор», «Молдавгидромаш», «Счетмаш», «Мезон», «Эталон», «Сигнал»... Сегодня этого всего нет. В цехах завода «Мезон», где производились комплектующие для подводных лодок, сейчас магазины, лавки, «бутики». А в результате выполнения требований Евросоюза в Молдавии резко вырастут цены, будет окончательно похоронено сельское хозяйство, последние остатки производства. Присоединение к Молдавии приведет к резкому ухудшению уровня жизни, и здесь все это прекрасно понимают. Поэтому «оранжевой революции» в Приднестровье не будет.
Григорий Маракуца
Кишинев сам подталкивает нас к тому, чтобы мы последовали примеру Косово
РЕШЕНИЕ ПАРЛАМЕНТА КОСОВО об отделении края от Сербии и Черногории прокомментировал председатель Верховного совета Приднестровской молдавской республики Григорий Маракуца:
«Это решение парламента Косово не было внезапным, оно ожидалось, так как фактически было подготовлено соглашениями, заключенными в Рамбуйе, согласно которым Косово не могло войти в Албанию, но при этом о том, что Косово не может выйти из состава Сербии и Черногории, речи не шло.
Как дальше будут развиваться события – время покажет, но думаю, что Сербии и Черногории придется смириться и признать независимость Косово, их просто уговорят – поставят признание независимости Косово условием их вступления в Евросоюз. Более того, полагаю, что на этом история не закончится, ситуация в Косово послужит примером для Черногории, которая также объявит о своей независимости от Сербии. Кем-то когда-то поставленная задача развалить Югославию будет, к сожалению, таким образом реализована.
Что касается возможности повторения косовского сценария в Приднестровье, то предложения от различных партий и общественных организаций Приднестровской молдавской республики о прекращении бесплодных переговоров с Молдавией и о фактическом провозглашении независимости нашей республики, как это записано в нашей конституции, поступают уже давно. До сих пор этого не было сделано потому, что мы следовали подписанному нами меморандуму 1997 года, согласно которому обязались искать пути строительства общего с Молдавией государства в рамках ее границ на 1990 год. Но, увы, Молдавия сделала все для того, чтобы сорвать переговорный процесс, и сейчас фактически бойкотирует его. Кишинев сам подталкивает нас к тому, чтобы мы последовали примеру Косово.
Я не стану скрывать от вас, что в настоящее время не только в Верховном совете, но и от президента республики Игоря Смирнова исходят инициативы по изменению концепции «Об образовании Молдавской конфедерации», принятой нами 6 января 1993 года, в сторону построения полностью независимой Приднестровской республики. Более того, сообщу вам, что решение об этом может быть принято на заседании Верховного совета Приднестровской молдавской республики до 30 ноября 2005 года, то есть еще нынешним составом Верховного совета.
Я не исключаю, что наше решение приведет к эскалации конфликта с Молдавией, и она попытается разрешить ситуацию силовым путем, но мы рассчитываем на поддержку России (не случайно наш народ проголосовал за сохранение в республике российского миротворческого контингента) и Украины, которая также, являясь страной-гарантом в процессе урегулирования молдавско-приднестровского вопроса, не заинтересована в том, чтобы у ее границ возник какой-то очаг напряженности».
Опрос: половина приднестровцев уверена в суверенном будущем Приднестровья
84,7% приднестровцев считают Россию «главной опорой и союзником Приднестровья», 10,1% – Украину, 2,7% – Молдавию. При этом 45,5% приднестровцев считают, что Приднестровская молдавская республика имеет будущее в качестве самостоятельного государства, 46,7% считают ее неотъемлемой частью России, а 5,5% – неотъемлемой частью Молдавии.
60,2% граждан Приднестровья хотят принять российское гражданство, 27,3% – украинское, 9,9% – молдавское (по опросу, уже сейчас 20,2% граждан Приднестровья имеют также гражданство России, 20,2% – Украины, 19,2% – Молдавии). Таковы данные репрезентативного опроса 1600 респондентов, проведенного Российско-Приднестровским аналитическим центром в Приднестровье.
Отвечая на вопрос о наиболее предпочтительных планах урегулирования молдово-приднестровского конфликта, 74,4% приднестровцев назвали наиболее конструктивным план России (так называемый меморандум Козака), 9,6% – план Молдавии (закон об автономии Приднестровья), 8,9% – план Украины («план Ющенко»).
Главной опорой и союзником Приднестровской молдавской республики 87,95% назвали Россию (в июне 2005 года – 84,7%), 59,6% хотели бы получить – в дополнение к приднестровскому – российское гражданство, 26,4% – гражданство Украины, 8,6% – гражданство Молдавии. 84% поддерживают военное присутствие и миротворческую операцию России в Приднестровье, 75,5% – против ввода миротворческого контингента НАТО. 57,44% респондентов выразили уверенность, что Приднестровская молдавская республика имеет будущее как законное и суверенное государство. При этом 80,5% опрошенных полагают, что большинство проблем, с которыми сталкивается приднестровское общество, полностью или частично связано с международной непризнанностью республики.
Таковы данные репрезентативного опроса 1600 респондентов, проведенного в первой половине сентября 2005 года Российско-Приднестровским аналитическим центром в Приднестровье.
Опрос: 86% украинцев Молдавии готовы бежать от ассимиляции
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ социологическое подразделение Харьковского национального университета (Украина) провело социологический опрос населения севера Молдавии (1600 респондентов по репрезентативной выборке, погрешность – стандартная для такого рода опросов), целью которого было выяснение соблюдения прав этнических украинцев, проживающих в регионе.
Результатом опроса стали следующие данные: 54% опрошенных считают себя этническими украинцами или украинцами по культуре и мировоззрению, при этом 65% в целом не ощущают со стороны молдавского государства защиты своих этнокультурных прав, и, по мнению 58% опрошенных, их культурной идентичности угрожают молдавское государство, законодательство о национальных меньшинствах и молдавские националистические организации. 53% констатируют, что испытывали проблемы из-за своей украинской национальности, а 81% ощущают различие в уровне зарплаты между украинцами и молдаванами, 65% испытывают затруднения в поиске работы.
76% опрошенных считают недостаточным представительство украинцев в органах власти Молдавии на государственном уровне, 59% – на местном уровне. 89,5% опрошенных полагают, что украинский язык и культура в Молдавии находятся в состоянии, в лучшем случае, застоя или им угрожает гибель. 65% оценивают как недоступное образование на украинском языке на севере Молдавии, 72% не удовлетворены статусом украинского языка в Молдавии, 69% требуют срочных мер, направленных на спасение этнокультурной идентификации местных украинцев. При этом 76% надеются, что реальную и действенную поддержку украинской общине смогут оказать власти и общественные организации Украины, 77% считают, что Украине следует более внимательно отнестись к судьбе этнических украинцев в Молдавии, 59% готовы участвовать в работе украинских национальных общин в Молдавии. 31% полагают необходимым создание украинской автономии в составе Молдавии.
Но тем не менее 86% граждан Молдавии украинского происхождения сейчас готовы переехать из Молдавии на постоянное место жительства на Украину, в Россию или Европу, 94% хотели бы получить вместо молдавского гражданство Украины, России, Европейского союза.
Украина
Александр Един
«Украинский геноцид»: польские исторические претензии к Украине
ИСТОРИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ поляков и украинцев (в первую очередь украинцев Западной Украины) изобилует взаимными претензиями. По сути, речь идет о взаимной фобии, которая является важной частью национальной идентичности и поляков, и украинцев.
Исторические события до момента обретения Польшей независимости, являясь более фундаментальными с точки зрения национальной идентичности (украино-польские этнические конфликты XV–XIX веков), не являются политически актуальными. В принципе эти давние события осмыслены как неотъемлемые эпизоды истории поляков и истории украинцев. Стороны спокойно относятся к противоположным трактовкам этих событий. Кроме давности событий сказывается и общая фобия – русофобия, в рамках которой польско-украинские эксцессы последнее время компромиссно объясняются «москальскими» происками: Россия (и русские) якобы использовали (и разжигали) польско-украинскую рознь для порабощения и поляков и украинцев.
Обратная ситуация складывается с польско-украинскими конфликтами ХХ века. Предметом взаимного обсуждения эти события стали сравнительно недавно. До Второй мировой войны польско-украинские конфликты являлись внутренними конфликтами Польши, а после войны тема польско-украинских противоречий искусственно сдерживалась и в СССР, и в Польской Народной Республике. В силу своей новизны для масс и особых масштабов взаимных претензий обсуждение польско-украинских конфликтов ХХ века стало эмоциональным и, с содержательной точки зрения, иррациональным. Новизна темы, масштабность взаимных претензий, эмоциональность и иррационализм позволяют активно использовать обстоятельства прошлого противостояния в политических целях. В этих украинско-польских боях ощущается явное польское преимущество. Причин тому несколько.
Во-первых, бои за историю были важной составной частью идеологии сначала польской оппозиции в период ее противостояния с социалистическим правительством Польской Народной Республики, а затем и самой демократической Польши. Эмоциональность и морализаторство в оценках прошлого, создание этически и психологически благоприятного для поляков восприятия польской истории другими странами стали идеологической базой польской внешней политики. Поляки обладают большим опытом в этой области.
Во-вторых, главная аудитория (и «жюри») этих ристалищ – Запад. Роль Польши там ясна – это несчастная страна, которую делили между собой империи и тираны, а гордый народ которой с оружием в руках всегда стремился отстоять свою независимость; это всегда верный союзник (в то время как сама Польша хотела считаться частью) «цивилизованного» Запада в борьбе с «варварским» Востоком; это верный союзник в борьбе демократии против любой тирании. Роль Украины еще не прорисована.
В-третьих, Украине пока не удалось сформировать собственную историко-государственную концепцию, приемлемую одновременно и для себя, и для собственных этнических общин, и для Запада, и для России. Поэтому Украина в своих штудиях на исторические темы отождествляет себя то с УНА-УПА, то с УССР. Более того, являясь в прошлом важной составной частью СССР, Украина не может избежать обвинений за участие в «преступлениях СССР». Такое отсутствие целостности подхода отчасти помогает Украине избегать ответственности за свои действия в прошлом, но мешает убедительно требовать ответственности от других.
В-четвертых, в польско-украинских исторических спорах нынешняя Украина – зависимая страна. Украина, которая, безусловно, еще не часть Европы, добровольно согласилась принять и западный морализаторский подход к истории, и западные морально-этические оценки прошлого. Польша как часть (и, как минимум, состоявшийся союзник) Запада считает себя вправе раздавать моральные оценки и требовать от других их признания. Украина к этому не готова и психологически, и методологически. Поэтому список обсуждаемых польско-украинских претензий фактически предложен поляками, которые выступают инициирующей стороной.
Наиболее политически актуальными (и актуализируемыми) темами польско-украинских отношений являются польско-украинская война 1919–1920 годов и польско-украинский этнический конфликт во время (и до) Второй мировой войны. (Стоит отметить, что обе темы связаны с территориями Украины, которые были отторгнуты СССР у Польши в результате «пакта Риббентропа – Молотова».)
Так называемая польско-украинская война 1919–1920 годов – боевые действия Польши против украинских формирований за контроль над Галицией и Волынью. Тогдашняя победа поляков не только обеспечила до конца 1930-х годов контроль над этими территориями, но и стала (наряду с победой над большевиками в 1920 году) важной составной частью национального польского мифа.
Во Львове на Лычаковском кладбище над могилами поляков в 1920-е годы был сооружен пантеон «Кладбище орлят» (так поляки называли погибших солдат) в виде комплекса памятников и триумфальной арки со львами (символ Львова), польской символикой и надписями в честь «героических сынов польского народа, героически павших за независимость Польши». Кроме памятников полякам в состав Пантеона входили памятники американцам и французам, погибшим в войне с Советской Россией 1920 года. В советское время пантеон был демонтирован. Военное кладбище начали восстанавливать лишь в конце 1980-х.
«Восстановленный» памятник не открыт до сих пор, так как этому противится горсовет Львова. По мнению националистического горсовета, надписи на памятнике оскорбляют украинцев. В заявлении Львовского горсовета от 16 мая 2002 года говорится: «Мы категорически против восстановления построенного в межвоенные годы польского господства во Львове помпезного пантеона, который должен был напоминать сущим и будущим поколениям поляков о так называемой польскости Львова. История показала бесполезность этих дел. Мировая история пока что не знала случая, чтобы народ независимой страны на родной земле сооружал подобные пантеоны своим бывшим поработителям. Поэтому украинский Львов не станет в этом отношении примером, достойным осуждения и пренебрежения».
Все 1990-е годы велись польско-украинские дискуссии о надписях на памятнике. И хотя поляки пошли на уступки в редактуре надгробных надписей, намеченное на май 2002 года открытие памятника президентами Польши и Украины не состоялось. Последовавшая публикация сторонами «открытых писем» (например, с польской стороны его подписал режиссер Анджей Вайда) ни к чему не привела. Скандал по поводу «восстановленного» памятника не урегулирован до сих пор.
В феврале 2005 года МИД Украины заявил о намерении урегулировать вопрос с открытием памятника до конца 2005 года, а согласно последним сообщениям, Виктор Ющенко пообещал решить вопрос до июня 2005 года. Судя по всему, предполагается торжественное, с участием Виктора Ющенко и Александра Квасьневского, открытие памятника. Реанимация этой темы может вновь актуализировать польско-украинские противоречия. В случае урегулирования вопроса на польских условиях для Ющенко создается проблема во взаимоотношениях с украинскими националистами и коммунистами (пантеон не только в честь погибших в польско-украинской войне 1919–1920 годов, но и погибших во время польско-большевистской войны 1920 года).
Другой острой темой являются этнические чистки на Волыни 1943–1944 годов. Летом 1943 года УПА произвела массовые убийства польского населения на Волыни и в Галиции. Акции были организованными, осуществлялись по единому, заранее разработанному плану. Число жертв со стороны поляков составило не менее 40 тыс. человек (установлены имена 19 тысяч погибших). Ответные акции поляков (главным образом Армии Крайовой) вызвали жертвы со стороны украинского населения.
Запутанность ситуации в Западной Украине и Восточной Польше в годы Второй мировой войны обусловлена тем, что украинские и польские националисты воевали не только с войсками стран Оси и Красной армией, но и друг с другом. При этом украинцы (особенно в первый период войны) воевали на стороне Германии. Более того, роль и участие украинских националистов в карательных акциях против граждан Польши и СССР хорошо документированы. Особенно важно и то, что «реабилитированные подвиги» дивизии СС «Галичина» и формирований УПА-УНА являются базой современной украинской националистической мифологии.
Волынские события, естественно, стали предметом политических дискуссий в Польше и на Украине. Инициатива принадлежала Польше, что объясняется не только ее ролью жертвы, но большим опытом польских структур и польских политиков в использовании истории в своих интересах. Польша к политико-историческим дискуссиям относится очень серьезно, создав соответствующую институциональную инфраструктуру (Институт памяти), позволяющую максимально быстро заполнить медиапространство своими версиями событий. К шестидесятилетию волынской трагедии поляки выпустили целую серию монографий, документально доказывающих как вину украинцев, так и масштабность самой трагедии. Вступив в дискуссию, поляки уже могли опираться на фундаментальную базу этих монографий, основные тезисы которых обильно излагались польскими СМИ. Украинцы ни организационно, ни идеологически, ни научно к дискуссии не были готовы. В результате дискуссия свелась даже не к обсуждению польской версии, а к выбиванию из украинцев необходимой полякам оценки. В 2003-м, в год шестидесятилетия трагедии, украинцы фактически проиграли дискуссию и принесли извинения, которые были изложены в Совместном Акте о примирении, подписанном президентами Леонидом Кучмой и Александром Квасьневским и одобренным парламентами двух стран. На Волыни был поставлен монумент, торжественно открытый обоими президентами.
Примечательно, что извинений за преступления УПА-УНА поляки требовали именно от нынешнего украинского государства. Принеся извинения на самом высоком государственном уровне, вне зависимости от формулировок этих извинений, Украина признала свою преемственность с УПА-УНА. Стоит отметить, что Виктор Ющенко, тогда оппозиционный деятель, направил свои извинения полякам уже в начальный период дискуссии. В польских СМИ того времени это трактовалось как свидетельство его прозападной, демократичной ориентации. После юбилея тема украинских преступлений на Волыни перестала быть политически актуальной, и она фактически перестала обсуждаться. После смены власти на Украине волынская трагедия даже стала политически невыгодной. Так, когда в начале 2005 года в Варшаве была открыта выставка о волынской трагедии, она вызвала возмущение ведущих польских СМИ и влиятельных общественных деятелей, которые рассматривали выставку не иначе как попытку поссорить Польшу и Украину. (Какой разительный контраст с публикациями двухлетней давности, в которых провозглашалось о «невозможности забыть»!!!) Тем не менее поляки рассматривают волынскую трагедию как резервное оружие, которое в любой момент может быть активизировано в случае неудовлетворительного (с точки зрения Польши) поведения Украины.
Димитрий Сидор
Цель политики украинских властей – насильственная ассимиляция русинского народа
25–27 сентября 2005 года в Ужгороде (Украина) прошла международная научно-практическая конференция «Карпатская Русь – духовность и культура». О результатах работы конференции рассказал корреспонденту ИА REGNUM один из ее организаторов, председатель ассоциации «Сойм подкарпатских русинов» протоиерей Димитрий Сидор:
«Конференция продемонстрировала готовность русинов Закарпатья к дальнейшей консолидации украинского общества в контексте полиэтнической структуры Украины, а также выразила надежду русинов Закарпатья на официальное признание их самодостаточной национально-культурной общностью и внесение национальности „русины“ в государственный реестр национальностей. Конференция решительно отвергла попытки чиновников и СМИ представить русинское движение как антигосударственное, антиукраинское и сепаратистское. Было осуждено использование антирусинами термина „политическое русинство“ в качестве инструмента подавления законных прав русинов на национальную идентификацию.
Конференция признает научно обоснованной разработанную и принятую 25 сентября 2005 года соймом Прикарпатской Руси декларацию-платформу русинского движения. В ее основу заложена идея сотрудничества органов государственной власти Украины и русинских культурно-национальных объединений в правовом решении признания русинского народа.
Содержание докладов и выступлений, состоявшихся в ходе конференции, устраняет многие «белые пятна» этногенеза, истории, культуры и духовности русинского народа; ряд вопросов получил новую научно обоснованную интерпретацию.
Конференция констатировала существование русинской национально-культурной самобытности. Русины как национальность признаны во всех странах их проживания как коренного народа или как диаспоры. И только в Украине, вопреки ее конституции, национальному законодательству и ратифицированным Верховной радой Украины международным актам о правах человека, национальных и лингвистических меньшинств русинам отказано даже в праве на конституционное выражение своей национальной идентичности.
Были вскрыты методы и приемы фальсификации истории и культурной традиции русинов современной украинской антирусинской политологией и историографией в целях фабрикации ими псевдонаучных аргументов, используемых властными инстанциями Украины в качестве предлога для продолжения антигуманной политики игнорирования русинской этнической и культурной идентичности.
Физический геноцид времен Первой мировой войны (в концлагерях «Талергоф» и «Терезин»), а позже игнорирование национальных прав русинского народа в советский период сегодня уступили место иному национально-культурному этноциду: политике Украины ликвидации русинского самосознания и национально-культурной самобытности русинов. Цель этой политики украинских властей очевидна – завершение насильственной ассимиляции славяно-русского народа, обладающего русинским самосознанием, исторической памятью, этнокультурной и языковой самобытностью.
Участники конференции осудили проводимую в Закарпатской области официальным Киевом (колонизаторскую по своей сути) кадровую политику, назначение на все политически значимые посты своих ставленников. Обладминистрация и дальше проводит курс на отчуждение принадлежащих русинам по международному праву природных богатств. В результате такой социально-экономической политики Киева резко увеличилась безработица среди русинов. В горных районах она приобрела массовый характер и породила массовую эмиграцию, угрожающую существованию русинского народа. Трудоспособные русины вынуждены оставлять свои семьи и отправляться на заработки за пределы родного края.
Участники конференции решили следующее.
1. Объединить научные и духовно-национальные силы карпатских русинов для глубокого и всестороннего исследования вопросов социально-экономического развития Карпатской Руси с целью сохранения, укрепления и развития этнокультурного богатства русинского народа.
2. Информировать украинскую и зарубежную общественность о целях, задачах и проблемах русинского движения, добиваться соблюдения его конституционных прав и демократических свобод.
3. Активнее использовать поддержку международной общественности, зарубежных научных русинских центров и авторитетных международных структур и правозащитных организаций для достижения официального признания русинской национальности.
4. Обратиться в Организацию Объединенных Наций и другие международные организации по поводу инициирования процесса официального признания факта геноцида русинов в период Первой мировой войны (в концлагерях «Талергоф» и «Терезин» в 1914– 1918 годах).
5. Руководству «Сойма подкарпатских русинов», Научному центру русинистики возобновить выпуск газеты «Пидкарпатска Русь», журнала «Руснацький мир» и других периодических русинских изданий.
6. Углубленно изучать и обнародовать научные доказательства, которые свидетельствуют, что Карпатская Русь есть колыбель восточной православной цивилизации, к которой принадлежат Украина, Россия и Белоруссия.
Поделиться книгой: