Помоги проекту - поделись книгой:
Менее чем через час двадцать четыре реактивных бомбардировщика «Инглиш Электрик» Р-78, пройдя над злополучным квадратом одиннадцать-девятнадцать, сбросили каждый по восемь бомб весом в одну тысячу фунтов каждая. На обратном заходе они сбросили на этот же квадрат по две планирующие кассетные боеголовки.
Ничего живого в этом квадрате после такого бомбового удара остаться не могло.
Но ничего живого там уже и не было…
Море…
За все время, пока я работаю здесь, больше всего мне недостает моря. Не знаю сам почему, но это так. Хотя нет – знаю. Наверное, лет с трех я уютнее и спокойнее всего чувствую себя на корабле. Любом, желательно боевом, конечно, но сгодится любой корабль. Наверное, это детские воспоминания – йодистый, острый запах моря, серо-стальные силуэты кораблей на лазурной глади, здоровенный усатый боцман, подкидывающий меня ввысь, к слепящему своим светом желтому диску. Шторм – качающаяся под ногами палуба, летящая в лицо соленая морось, вырывающийся из рук трос. Кают-компания – большой черный рояль Бехштейн, на котором по вечерам обязательно кто-то музицировал, сигаретный или сигарный дым, завесой плавающий под потолком. Офицеры, которые, пока дед на мостике, учат меня разным соленым морским словечкам – и в то же время пихающие друг друга в бок, если кому-то доведется выразиться матом. Первая моя форма – ее сшили для меня вручную, и я ее берег, как ничто другое. Капитан по адмиралтейству Полянский – в пять лет он впервые разрешил мне пострелять в тире из своего «браунинга» – пистолет тогда неловко и больно дернулся в руке, я выронил его и заплакал. Но удивительно – хоть в четверку, а попал!
В общем – все детские воспоминания у меня связаны с морем. И впервые за три года я оказался на море – пусть простым шкотовым[121] на обычной яхте, длиной всего восемнадцать метров, но все равно я был счастлив. Впервые за долгое время я задышал полной грудью, вдохнул запах моря, увидел бурлящую серо-зеленую стальную гладь на расстоянии вытянутой руки от меня. И понял – как мне этого всего не хватало.
Яхту я арендовал достаточно быстро – на всякий случай в первый же год я без труда получил удостоверение яхтенного капитана. Обошлось мне это недорого – триста фунтов стерлингов за десять дней обучения плюс пятьдесят за каждый последующий. Можно бы и дешевле – да только снасть этой яхты мне была хорошо знакома. Другого моремана, кроме меня, – у нас нет. Не Грея же ставить шкотовым, в конце концов.
Грей стоял на штурвале – ветер был простой, попутный, знай, держи штурвал да сверяйся с компасом. Лицо его было… цвета свежего салата, скажем так. Протравился за борт он уже пару раз, больше и нечем было, сейчас он просто стоял за штурвалом – одновременно держался за штурвал, чтобы не упасть.
Того, что было у нас спрятано в мастер-каюте, хватило бы, чтобы нам долго и мрачно задавали разные вопросы относительно истинных целей нашего прибытия в зеленую страну Ирландию. Помимо того, что привез Грей, я взял несколько пистолетов на самые разные случаи жизни. Взял фальшивое удостоверение инспектора SDU (Special Detective Unit) – проверки на компьютере по базе данных они не пройдут, но на улице перед чьим-нибудь лицом махнуть – сойдет вполне. Его изъяли при обыске в одном из региональных отделений Шин-Фейн.
Если честно, что я буду делать в Дублине, когда мы причалим, представлял слабо. Единственная точка отсчета для поисков – та же Шин-Фейн, там ее легальный, головной офис. Баллифермот-Роад, триста сорок семь. Вероятность того, что полковник наберется наглости и заявится туда – близка к нулю. Есть и нелегальные, сразу три – это те, которые мне известны, на самом деле их намного больше. Как их перекрывать вдвоем – ума не приложу. Ни я, ни Грей города не знаем. Я здесь был только один раз и пробыл меньше дня. А вести, например, машину на полной скорости и одновременно смотреть на карту – удовольствие ниже среднего.
Придется действовать наудачу. Хотя почему наудачу? На месте полковника я бы избегал мест, которые близко к порту – там и британские корабли стоят, мало ли что. Тогда надо обратить внимание на два места. Первое – на пересечении Дольфин и Сюр, у Голденбридж. Там рядом Феникс-парк, место тихое и спокойное, поэтому, если что… Второе – пересечение Баллимун и Коллинс, рядом с первой дорогой. Там – менее вероятно, кого как, а меня бы наличие рядом скоростного шоссе пугало – слишком легко выскочить на него и промчаться до самой границы, прежде чем кто-то успеет что-то предпринять.
В общем, ввяжемся в бой, а там – «будем посмотреть»…
Знаете, какая самая распространенная болезнь у бобби? Язва. И есть от чего – если так питаться и при этом так нервничать…
А как не нервничать, если уже не первый день тянем пустышку.
Ошвартовались в порту мы без особых проблем, яхтсменов везде любят и привечают. Место в марине[122] я попросил подальше, на самом ее краю – оно к открытой воде поближе, если что, и саму яхту не так видно. Обычно яхтсмены как раз стараются сделать наоборот – потому просьбе моей удивились, но выполнили. Наплел я что-то про рыбалку…
Арендовали две машины. В Дублине сделать это просто, не то что в Северной Ирландии – там надо заказывать заранее и ждать, пока проверят документы, а то вдруг ты машину арендуешь для того, чтобы подложить в нее взрывное устройство и взорвать. Здесь же мы без проблем арендовали «Форд Эскорт» и еще «Вандерер» – обе небольшие городские машины и с самыми мощными моторами, какие только возможны на этих моделях. «Вандерер» – это Грей придумал взять такую, аристократ потомственный, чтоб его…
Распределили места для слежки. Целыми днями торчать на одном месте нельзя, сразу приметят. И каждый день на одно и то же место наблюдения приезжать тоже нельзя – заметят, сопоставят. Вызовут Гарду – пиши пропало. Как минимум скандал и увольнение со службы с волчьим билетом. Как максимум…
Сегодня моя очередь дежурить у Голденбридж. Местечко… не слишком привлекательное. Севернее – достаточно известный футбольный стадион Ричмонд-парк, южнее – Бриксфилд-парк. Параллельно улице проходит канал – он тут и поворачивает вместе с улицей. Или это улица поворачивает вместе с ним? Неважно, в общем. По обе стороны – смешанная, жилая и индустриальная застройка – универсальные промышленные строения, в которых можно быстро хоть станки поставить, хоть склад сделать. Чуть дальше по улице – ирландский паб, где можно пожрать – но осторожно. Британца здесь за версту чуют. И хоть я и русский, все равно пропитался британским духом…
Бухгалтер въехал в страну совершенно легально – на пароме, который ходит ежедневно из Ливерпуля. Машину он взял напрокат – солидный черный новенький «Рейнджровер», заплатив за него не британскими фунтами, а германскими марками. Документы у него были на имя профессора Георга Йодля, уроженца и жителя Гамбурга, специалиста по кельтской культуре. Как ни странно – он и в самом деле был специалистом по кельтской культуре – такое у него было увлечение, когда-то давно. Поэтому легенду можно было считать надежной. Когда в порт приходит пассажирский паром – а каждый такой паром несет на своих грузовых палубах по двести легковых и грузовых машин, ни один таможенник не станет устраивать им серьезный досмотр, рискуя вызвать гнев и протесты туристов. Не стали досматривать и «Рейнджровер» – таможенник шлепнул визу-марку, купленную тут же за десять ирландских фунтов, махнул рукой – счастливого пути. Солидный черный внедорожник неспешно вырулил из порта и влился в густой поток машин, идущий по Йорк-Роуд.
Если бы кто-то устроил серьезный таможенный досмотр машины, то весьма удивился бы содержимому контейнера, прикрепленного под днищем машины. Там лежала снайперская винтовка, два пистолета, взрывчатка, два дополнительных комплекта документов и деньги.
Бухгалтер, прибывший в Дублин, знал, где и как искать цель. Сам он неоднократно бывал в Дублине, еще когда работал на государство, и знал все логова, в которых может спрятаться беглый террорист ИРА. Он знал все лежки, все тайные явочные квартиры, все склады оружия, все больницы, где окажут помощь, не задавая лишних вопросов. Кое-что, конечно, изменилось со временем, но в основном все осталось по-прежнему. Здесь была своя земля, здесь можно не опасаться, что в твою дверь постучатся ищейки из Четырнадцатого управления – значит, и явки можно не менять и не маскировать, не то что в Белфасте и Дерри. Мест, где мог скрываться полковник, было девять – и он намеревался посетить их все…
Все произошло, когда он подъехал к четвертому из известных ему мест. Сейчас он ничего не собирался делать, просто проводил рекогносцировку местности – он вообще не собирался ни с чем спешить, считая, что у него в запасе как минимум две недели. Четвертым местом было небольшое, совмещенное со складом офисное здание на Голденбридж – там находилась одна из явочных квартир. Он неспешно свернул с Нейс-роад на Давитт, неспешно поехал вперед – здесь машин не так много – и тут…
Только усилием воли он заставил себя не давануть на газ или, наоборот, – не прижать тормоз. Не выделяться! Ехать, как все! Ты один из многих, ты такой же, как все. Ничего интересного…
Он не знал, чем его так испугал человек, садящийся в бордовый «Форд Эскорт», но инстинкт и тренированная память подсказали ему, что этого человека он где-то видел и этот человек опасен. Даже очень опасен. В таких случаях действуешь на инстинктах – и на той информации, которая хранится в подкорке памяти. Достаточно простого сигнала – опасность. Вспоминать, кто это такой, знает ли он тебя и откуда знаешь его ты – будешь потом. Сейчас достаточно просто сигнала опасности…
«Рейнджровер» прокатился мимо…
На перекрестке Бухгалтер свернул на Сьют и сразу же – на Балфин. Остановился. Мотор глушить не стал.
Как и у любого другого человека, живущего двойной жизнью, у Бухгалтера были знакомые, знавшие его под разными именами и легендами. Всех их он помнил, помнил их лица и имена, при выполнении заданий старался не встречаться. Любая такая встреча могла закончиться худо. Он опасался не того, что его попытаются убить – сделать это непросто, он боялся звонка в полицию. Полиция – последнее место, куда он стремился попасть.
После того как он ушел из САС, Бухгалтер долгое время работал в разведке. Там он был просто уникальным специалистом. Он соединял в себе изощренный ум аналитика и навыки бойца спецподразделения. Бухгалтер работал «укротителем львов» – так называли людей, в чьи задачи входил принудительный возврат на родину либо ликвидация своих же агентов – проворовавшихся, предавших, совершивших еще что-нибудь такое, что не позволяло им вернуться на родину. В британской разведке Бухгалтер был единственным в своем роде – если в СРС САСШ такими делами занимался целый отдел, то он справлялся со всеми проблемами один. Именно тогда он и познакомился с Монахом, знал он и нынешнего Директора службы – тогда тот занимал должность начальника отдела специальной аналитики. Когда с должности ушел Монах – Бухгалтер продержался на своей не больше года – наступила эра политкорректности…
За свою карьеру Бухгалтер частенько работал в Дублине, а один раз даже жил здесь под прикрытием почти два месяца. Здесь могли остаться помнящие его люди – прошло время, он постарел, но здесь никогда и ничего не забывали.
Нет…
Афганистан был еще менее вероятен. Бухгалтер там работал в качестве своего рода вольного подрядчика-консультанта, вернувшись к тому, с чего и начинал – к активной разведке, как силовой, так и агентурной. Он сам не раз ходил в зеленку, но больше полезен был в другом качестве. Он создавал и контролировал сеть агентов наркомафии на другом, на русском берегу. Без этой сети через пограничную зону проходил бы в лучшем случае один килограмм из десяти – сейчас проходило три.
Нет.
В Бейрут он попал почти случайно. Последняя гастроль, так сказать, – он уже вышел в отставку – и тут ему предложили работу как раз по специальности. Снайпером-инструктором. Неофициально. В штате службы он уже не числился – следовательно, под критерии набора подходил. Ну и сам он – пошел вместе со своими учениками. Не мог не пойти…
–
Воспоминание поразило его настолько, что он дернулся, вздрогнул…
–
Русский!
Сначала он не поверил. Не поверил сам себе. Начал вспоминать, кропотливо выуживая из темных глубин памяти те драгоценные минуты и секунды… Те самые…
Да, это был он. Русский. Среди многих талантов Бухгалтера был и такой – от него невозможно замаскироваться. Человек мог надеть парик, приклеить усы, полностью сменить одежду, потолстеть, похудеть – но если Бухгалтер его запомнил, он его узнает. Узнает из тысячи.
Что он здесь делает?
О совпадении тут не могло быть и речи. В Дублине в основном находятся легальные структуры Шин-Фейн, здесь нет особо опасных личностей, по которым плачет тюрьма Мейс. Если русский оказался около одной из точек, где может быть полковник, с большой вероятностью он выслеживает его и никого другого.
Зачем ему это? Под каким он прикрытием? Он здесь легально? Нелегально?
Как бы то ни было – следить напрямую Бухгалтер не хотел. Он почти был уверен в том, что русский никогда не видел его в лицо, но он не считал русского дураком. Если торчать у него на виду – он, конечно же, заподозрит неладное…
Оставалось одно…
Из бардачка машины Бухгалтер достал небольшой кожаный футляр – в таких обычно носят косметические наборы дамы. Раскрыл его, перебрал содержимое. Достал небольшой, напоминающий плоскую батарейку, черного цвета цилиндрик.
Это был один из наиболее современных автомобильных маячков, дающий сигнал в координатах стандарта GPS в течение двухсот сорока часов после его установки. Он намертво прилипал к металлу и сразу же начинал работу. В данном случае, если нельзя проследить за самим русским – можно проследить за его машиной. А как установить эту игрушку на машину – это уже дело техники.
С этой мыслью Бухгалтер вышел из своей машины, запер ее, включил сигнализацию – и неспешно направился к цели по Кикхэм-роад, полупустынной в это время. Может ведь у человека развязаться шнурок, в конце концов? И прямо рядом с чужой машиной.
Телефон забился в истерике как раз, как только я глотнул дурной североамериканский кофе, который мне продали в саморазогревающейся банке. Я дернулся и пролил горячее варево на джинсы. Выругался…
– Слушаю.
– Я его вижу!
– Уверен?
– Сто!
– Нет. Но он дерганый.
– На машине?
– Да.
– Опиши.
– «Скорпио». Темно-зеленый. Седан.
– С ним есть кто?
– Нет. Один.
– Не дергайся, – я перевел дух, – спокойно. Не выходи из машины, не пытайся его задержать. Вообще ничего не делай сам. Просто сиди на месте и жди меня. Если он поедет куда-то, отзвони мне. И аккуратно преследуй. Все, я еду…
Еду – это громко, кстати, сказано. В этот час движение на улицах – словно густой кисель…
Проще всего было не толкаться в запруженном машинами центре, а выскочить на Норден Кросс – окружную дорогу вокруг Дублина, проехать по ней, благо она скоростная и многополосная, и съехать у Вудфарм Корт – будет намного быстрее. Так я и сделал…
Как я и предполагал, не успел. Телефон завибрировал снова, когда я выехал на Норден Кросс и был примерно в том самом месте, где она переходит в Вестерн Парвей. Ехать до Вудфарм Корт оставалось километра три…
– Он сел в машину, поехал. Иду за ним.
– Осторожнее! Куда он направляется?
Справа протестующе загудели – я попытался открыть карту, одновременно говоря по телефону и ведя на приличной скорости машину. Так и шею свернуть недолго.
– Кажется, выезжает из города. Свернули налево. По правую руку – какой-то парк и мемориал…
Черт! Это же Ирландский национальный парк! Значит, они сейчас на Кон Кольбер и идут прямо навстречу мне на тот же Вудфарм Корт.
– Что у тебя на улице? Скорость?
– Миль сорок едем!
Сам я съехал на стоянку для неисправных машин у Лоуэр-Роад, стараясь не думать, как мне выйти на другую полосу движения, если он пойдет мне навстречу. Придется шпарить до Вудфарм Корт, там по круговому – и на противоположную полосу, а потом догонять.
– Прошли большую дорогу! Идем, не сворачивая!
Есть! Значит, он едет из города в глубь страны!
– Держись недалеко, но не наседай! Я еду.
Выскочил на проезжую часть, нарушая правила, встроился в ряд под аккомпанемент возмущенных гудков. Если здесь рядом пост Гарды – тогда…
– Где вы?
Поделиться книгой: