Помоги проекту - поделись книгой:
– Это я. Кое-кто проявил интерес. Нам нужно встретиться…
– Когда?
– Как можно быстрее. Немедленно.
– Через час. Императорский яхт-клуб.
Картинки из прошлого
Поднятая вверх рука со сжатым кулаком – сигнал опасности. Смертельной, здесь других видов опасности не бывает. Увидел – замри, займи ближайшее укрытие, приготовься к бою. Тогда выживешь… может быть.
Первым шел Рамиль – Бес, как его кликали. Рамиль-беспредел, или коротко – Бес. Все было по-взрослому – специальная маскировочная накидка, запас воды и еды на пару дней. Автомат Калашникова – новейшие Коробова им пока не давали – с подствольным гранатометом, смотанные изолентой магазины с красной полосой – боевые патроны. Пистолет, несколько гранат. Бес в их группе всегда шел первым – чутье у него какое-то было. Выросший в пацанской группировке, неоднократно поротый во дворе мечети после пятничного намаза – именно так в Казани наказывали за хулиганство – Бес обладал каким-то сверхъестественным чутьем на разного рода неприятности. Поэтому и шел всегда первым.
Бесу нравилось в армии – без шуток нравилось. Он уже был благодарен и погибшему во время беспорядков офицеру жандармерии, который впервые поселил в его голове мысль о том, чтобы идти в армию. Он был благодарен и невысокому, крепкому, поразительно бесшумно двигающемуся майору-покупателю в выцветшем серо-желтом камуфляже и с шевроном на рукаве – серебристый кинжал разрезает черную грозовую тучу. Майор сам был родом из Казани, ему было уже за сорок, и он ездил по городам и весям, отбирал пополнение. В родном городе майор обратил внимание на задиристого паренька, умудрившегося подраться даже на вербовочном пункте и при этом – как следовало из его личного дела – бывшего пятиборцем-разрядником. Он был благодарен и старшему инструктору их курса майору Тихонову, который впервые в жизни научил его делать что-то, чем можно по-настоящему гордиться. Ведь засада на караванной тропе в ожидании «мулов» – афганцев и местных, тащащих на себе рюкзаки с наркотиками – отличалась от засады в темном дворе в ожидании лидера противоборствующей группировки только тем, что там в руках был арматурный прут, а здесь – автомат с подствольным гранатометом. Рамиль отчетливо понимал, что не будь армии – сейчас бы он сидел в тюрьме.
Вторым шел Иван, рязанский деревенский здоровяк, научившийся при его габаритах ходить совершенно бесшумно. Кличка у него была на двоих с братом, их так и звали – Иван с братом. У брата клички своей не было – просто «Брат». Все так сложилось потому, что за них двоих говорил всегда Иван, потом спрашивал у брата: «Правильно я говорю, Петро?» И брат отвечал: «Правильно». Сам же брат иногда за целый день и слова не вымолвит. Но службу тоже тащил деловито, по-деревенски.
И Иван, и брат его – в армию попали не случайно. Просто Иван с детства был непоседливым, ему было мало родного села на Рязанщине, он мечтал о чем-то большем. Он до дыр зачитывал в библиотеке при гимназии подшивки журнала «Вокруг света», не вылезал из спортзала, с четырнадцати лет поставил себе цель попасть в морскую пехоту или спецназ – и добился своего. Ну а брат… младший брат всегда делал то же, что и старший.
Оружие у Ивана было «под руку», мало кто выбирал такое же, но с учетом того, что им предстояло идти в зеленку, выбор был оправданным. Иван тащил штурмовой дробовик «Сайгак» десятого калибра, с большим барабанным магазином на двадцать патронов и специальной насадкой на стволе, которая рассеивает дробь по горизонтали. В каждом патроне десятого калибра пятьдесят четыре грамма свинцовой дроби, а стрелял этот дробовик со скоростью два выстрела в секунду. Теперь представляете, что это такое? Что-то типа мины направленного действия «МОН-50», только носимой в руках и перезаряжаемой. Такой «аппарат» буквально выкашивал зеленку, а отдача была такая, что тяжко бы пришлось даже слону. Но Иван с отдачей научился справляться, она ему даже нравилась. Если же предстояло задание, в котором зеленки на пути не намечалось, то Иван обычно вооружался пулеметом «Барсук», как и его брат. В спецназе вообще не было такого, что за каждым бойцом закреплен только один ствол, оружие подбирали в зависимости от сути предстоящей задачи.
Третьим крался Александр, командир учебной группы – при движении четверки командир всегда шел третьим, поскольку это самое безопасное место в колонне. Командир должен выжить при любом раскладе, только он полностью знает задачу группы – это даже не обсуждалось. Курсант Александр Тимофеев получил кличку не «Казак», как можно было бы ожидать, а «Араб» – потому что в совершенстве знал арабский. Араб был любимцем старшего инструктора Тихонова, Немого, правда, выражалось это всего лишь в том, что пока у остальных курсантов было личное время, у Араба были дополнительные занятия. Араб был снайпером, умел хорошо работать на «Взломщике», на «Стреле», пользоваться снайперской винтовкой Мосина, штурмкарабинами Драгунова и Токарева, бесшумными винтовками калибра 5,6 – в общем, Немой делал из него универсального снайпера, способного выполнять любые задачи – как тихо подобраться и глушить из «бесшумки», так и бороться со снайперами на предельных дистанциях, используя «Взломщик». Сейчас, учитывая характер предстоящей задачи, Араб вооружился бесшумным автоматом «Волк» с оптическим прицелом – снайперам в зеленке делать нечего.
Четвертым шел Брат – как самый здоровый и сильный, он нес основное огневое средство группы – единый пулемет «Барсук», усовершенствованный «ПКМ» со специальной дульной насадкой – пламегасителем. Пулемет и восемьсот патронов к нему в большом рюкзаке десантника были ему совершенно не в тягость. Помимо огневой поддержки группы – если ее голова, паче чаяния, нарвется на засаду, – в задачу Брата входило «убрать за собой». Брат шел последним и должен был по возможности убирать следы, которые оставляла группа. Хотя сейчас их почти не было – они уже отучились год и сейчас могли ходить, не оставляя за собой никаких видимых человеческому глазу следов. Это новобранцы прошли – как стадо носорогов пробежало.
Увидев сигнал опасности, а это было прямо перед входом в зеленку, до нее оставалось меньше пятидесяти метров, Иван моментально продублировал команду и нырнул за дувал – тут был маленький, сейчас заброшенный поселок – несколько полуразрушенных домов. Александр, увидев сигнал, тоже повторил и упал на землю, смещаясь влево, чтобы занять лучшую снайперскую позицию. Брат, увидев сигнал, так и остался на горном склоне, прикрывшись небольшим валуном и выставив ствол пулемета, увенчанный толстой короткой сосиской пламегасителя. Секунда, две – и спецназовцы уже готовы к бою.
Тишина. Только чуть слышно шелестит ветер, играя в руинах заброшенного кишлака.
Араб пополз вперед – так, как учил его Немой – не торопясь, убирая со своего пути все, что может «подшуметь», осматриваясь по сторонам. Торопиться не следовало – зеленка ошибок не прощала. Радиосвязью тоже пользоваться нельзя – с той стороны слушали, можно спугнуть.
– Что? – прошептал он в самое ухо Беса, когда подполз к нему.
– Не знаю… – Бес едва шевелил губами, – погано как-то. В зеленке кто-то есть.
– Видел?
– Не…
Араб медленно отполз в сторону, приложился к автомату, осматривая в оптический прицел кривые, колченогие кусты, стену зарослей совсем рядом с собой, ища малейшие следы человеческого присутствия.
Зеленка – самое страшное место пограничной зоны, ее невозможно нормально заминировать и невозможно поставить датчики. А может, и можно, – но не хотели. Если не будет зеленки – где тогда учить пацанов воевать в обстановке, максимально приближенной к боевой?
Зеленка – сплошная стена зарослей, какой-то кустарник, вязкая, наполненная водой почва у самого берега, неизвестно кем и для чего проложенные тропы. Переправился ночью на наш берег на черной надувной лодке – вот тебе и зеленка. Здесь можно отсидеться до темноты или уйти в горы. Через зеленку ходили практически все наркокурьеры, все банды похитителей, шедшие на нашу территорию из Афганистана. Часто это были опытные душманы, решившие подзаработать наркокурьерами. В зеленке часто ставили растяжки, мины «Клеймор» и «МОН», устраивали засады – и та, и другая сторона. Жесткая мужская игра, ставка в которой – жизнь.
За все время, пока они находились здесь, в лагере, – зеленка забрала троих. Даже больше, чем горы – в горах погиб, сорвавшись, только один курсант. Гибель курсантов в центре подготовки хоть и была неприятностью – но за нее никого не наказывали, считалось, что это нормально. Каждый сам выбирал, где ему служить, а подготовить настоящего спецназовца в тепличных условиях невозможно. Вот и готовили – на износ, ломались, падали в обморок от обезвоживания, лежали в госпитале, но многие все равно возвращались. Возвращались, чтобы познать свой предел и стать настоящим мужчиной.
Первого, кто погиб в зеленке, Араб помнил плохо. Тогда они шли цепью, большой группой – и тот проявил неосторожность. Секунда – и его ноги оттяпало стальной стеной осколков разорвавшегося «Клеймора», не заметил тонкую леску в камыше. Когда вытаскивали к вертолету – еще был жив, умер по дороге.
Лучше он запомнил двух других, их звали Илья и Ахмед, и погибли они относительно недавно. Они не нарвались на мину или на пулеметную очередь – их зарезали ножом. Всего один колющий удар на каждого – при том, что у них было оружие, и оба они были хорошо подготовленными, не раз ходили в зеленку. Офицеры-инструкторы после этого происшествия были мрачнее тучи и сами неоднократно выходили в зеленку на поисковые операции. Но – безрезультатно.
Зеленые заросли плыли в оптическом прицеле, зияли прогалами тропинок. Тишина…
Араб поднял руку, очертил ею круг в воздухе – сигнал общего сбора. С удовольствием понаблюдал, как ловко, бесшумно спускается со склона Брат. Его команда – другой такой нет.
– Бесяра! Что?
– Сам не знаю… – ответил Бес, когда все собрались, укрывшись за дувалом, – хреновое ощущение какое-то. Будто смотрит кто из зарослей. Взгляд недобрый…
– Ты видел кого? – спросил Иван.
– Да нет же! Говорю – чувствую!
– Черт… – Араб лихорадочно думал. Это только дураки смеются над предчувствиями, предчувствие – это продолжение твоего опыта. Какие-то мельчайшие сигналы опасности, ты их можешь не осознать, но они есть, поэтому-то ты и мучаешься, чувствуешь, что-то здесь не так…
– Командир… – Иван подполз поближе, – давай я с Бесом рядом пойду? Вдвоем справимся, с аппаратом-то…
То, что произошло – ему не понравилось. Очень…
Первое, что ему не понравилось – это то, как повели себя курсанты. Они шли – осторожно, но шли, в зеленку, в самую ловушку – и вдруг один из них подал сигнал опасности, и все они залегли, готовые к бою. Подал сигнал тот, который шел первым – среднего роста, крепкий на вид парень с автоматом. Он не мог его увидеть – это смогли бы сделать всего пять-семь человек на земле, такие же профессионалы, как он сам, но, тем не менее, парень подал сигнал опасности. Это плохо. Он не понаслышке знал о том, что существуют люди, которые не столько видят, сколько чувствуют происходящее вокруг, четко улавливая сигнал опасности. Таких людей немного, это уникумы, и многие даже не подозревают о своем даре – но они есть. И лучше с ними не связываться – тем более, когда он один, а их четверо.
Он приходил сюда уже не раз – у него не было какой-то определенной цели, просто не хотелось терять квалификацию. Иногда он практиковался в постановке минных полей, иногда – просто в скрытном передвижении прямо под носом у русских. Как-то раз ему удалось убить двоих курсантов, проявивших неосторожность – потом он чуть ли не целый месяц выходил «играть в прятки» уже не с курсантами – с самыми настоящими волками, сидящими в засадах и прочесывающими заросли. Тут уже не стоило надеяться, что кто-то проявит неосторожность. Более того, первый раз за много лет он испытал настоящий ужас, когда крадущийся по зарослям офицер-инструктор вдруг остановился и пару десятков секунд просто стоял, стоял в паре метров от него, недвижимый, как статуя, оценивая обстановку. Так не боялся он даже в Бейруте. Офицера бы он снял, без вопросов, но остальные отрезали бы его от реки и уничтожили. Из-за этих прочесываний целый месяц не ходили караваны на тот берег – русские были настороже, и контрабандисты опасались потерь. Потом все пошло как раньше…
Второе, что ему не понравилось, – оружие, которое нес второй стрелок в колонне – высокий здоровяк. «Сайгак-10», страшное оружие, в зарослях оно эффективнее пулемета, оно буквально выкашивает дробью все, что впереди. А у четвертого вдобавок – пулемет. Пулемет и «Сайгак-10» – не лучшая для него комбинация. А еще – у третьего была бесшумная снайперская винтовка, и сейчас он внимательно осматривал заросли. Вполне может быть, что он поднимется повыше по склону и прикроет своих, которые пойдут втроем в зеленку. А может – пойдет вместе со всеми.
Ему почему-то вспомнился его старый напарник еще по САС, капрал Джеффри Роуч. Старше него на целых девять лет, он всегда носил с собой русский «АК», ухитряясь раздобывать к нему патроны и навлекая на себя гнев начальства. Если бы Роуч был рядом – он бы встретил русских курсантов спецназа безо всякого страха, лицом к лицу, вместе с Джеффри они сумели бы раздолбать и большую группу. Но Джеффри не было рядом, он больше не прикрывал его спину – Джеффри погиб. Погиб нелепо и глупо – какой-то грабитель с дешевым револьвером психанул, испугался и выстрелил ему в живот прямо на лондонской улице. Грабителя поджарили по приговору суда на электрическом стуле, но легче от этого не стало. Джеффри нет, и он сам ушел из САС. Больше ему там делать нечего. И с тех пор постоянного напарника у него не было, он работал один.
В любом случае – расклад опасный. Надо уходить. Он уже выставил минное поле, вообще-то, чтобы обезопасить себе тыл, но сейчас оно послужит ловушкой для русских курсантов. Если смогут обезвредить, будут жить, нет – умрут. Его учили так же – зеленого юнца, только что получившего берет и «крылышки», бросили в Индию на усмирение восставших индусов. Тоже учили – кровью. В этом нет ничего такого – так и закаляется сталь. Только так.
Да, надо уходить. Надо сваливать…
Придурки есть везде. Они есть и в России – в России вообще две известные беды, и одна постоянно борется с другой – до бесконечности. Они есть и в Русской армии. Например, тот, кто придумал временной норматив по скрытому передвижению на местности, безусловно, является придурком. Этого бы деятеля – да в центр подготовки. Там было такое упражнение – нужно пройти заросший кустарником и покрытый самыми разными камнями и даже валунами участок местности. Ширина – метров сто, длина – метров пятьсот. Но помимо кустарника и валунов, там по обе стороны были трибуны – два метра от земли. На трибунах – солдаты с винтовками, такие же курсанты, как ты сам. Если тебя заметят во время передвижения – обстреляют. Конечно, не боевыми пулями, а специальными, сделанными из какого-то упрочненного воска, от которого потом ствол автомата надо драить до посинения. Если попадут, синяк пару недель точно сходить не будет, бьет больно, до кровоподтеков. Не попадайся! Если нужно метр проходить час – иди час. Но – не попадайся!
Учили и передвижению в зеленке – на местности…
Длинную хворостину в руки, оружие – так, чтобы было под рукой, в готовности к немедленному открытию огня. Автомат вешаешь на плечо и зажимаешь разложенный приклад локтем.
Хворостина – для того, чтобы разбираться со змеями. Змей в зеленке полно, они за редким исключением не любят солнце и днем собираются в тени, в прохладе зеленки, если близко источник воды – еще лучше. Иногда змея – опаснее мины. Живое оружие.
Перед тем как куда-то встать, посмотри, куда ты вступаешь и как выглядит место, по которому ты идешь. Сломанная ветка, перевернутый камень – уже сигнал опасности. Тонкую леску растяжки в переплетении ветвей почти не видно, но ты должен, просто обязан ее увидеть, если хочешь остаться в живых. Иногда гранаты цепляют к пригнутой ветке, к стронутому камню. Единственный плюс – классическую мину тут не поставишь никогда – просто не сможешь закопать.
Сделал шаг – остановись, прислушайся! Осмотрись! Смерть может поджидать тебя на каждом метре…
– Замри!!!
Бес, который шел первым, сразу замер – как вкопанный, даже не поставив ногу на землю. Тоже – вырабатываемый долгими тренировками условный рефлекс на команду. Если тебе говорят «замри» – не думай, просто замри и все. Не исключено, что ты стоишь на мине, только сделаешь движение – и взлетишь на воздух.
– Что? – одними губами прошептал он.
Иван двинулся вперед – осторожно, перед каждым шагом осматривая место, куда он собирался вступить – и тут замер сам.
– Бес…
– Ну?
– Не шевелись. Ты в паутине…
Паутиной называли сложную взрывную сеть из растяжек, «МОНок», «ОЗМок» и прочего взрывающегося добра. Были такие асы… добивались того, что на минное поле вступало целое отделение, а потом подрывался первый и за ним – все остальные. Иван остановился вовремя – заметил едва приметную леску на уровне сантиметров сорок над землей. Он бы ее и не заметил – просто обратил внимание на то, как неестественно лежит одна из веток.
– Араб!
– На приеме!
– Бес в паутине! Я на краю!
– Не двигайся, охраняй! Иду!
– Принял!
Одним из основных предметов курса спецназа было обращение с МВС – минно-взрывными средствами. Их учили на ощупь опознавать, ставить, обезвреживать любые типы мин, изготавливать самодельные мины – потому что за линией фронта снабжения может и не быть. Учили разным саперным хитростям – например, тому, что под закопанной миной может быть граната с выдернутой чекой. Привет от одного сапера – другому. А еще мины можно метать подрывом гранаты – и при соблюдении определенных условий они не взорвутся сразу же. И много чего другого…
Слева зашуршало – Иван, как и Бес, не мог сойти с места. Он не был уверен в том, что сам не вступил в паутину, нужен был кто-то, кто проверил бы – первая ли это леска из тех, которые он заметил – или за спиной есть еще одна.
Повесив автомат за спину, Араб двигался очень медленно и осторожно – нож в одной руке и длинная палка в другой. Ему приходилось быть осторожным втройне – в паутине были уже двое…
– Давай назад шаг. Осторожно, вот так…
Иван сделал шаг назад, снова замер.
– Еще давай…
Еще шаг. Все летучие, кусачие твари уже собираются сюда, но лучше не шевелить даже рукой. Пусть жрут.
– Все. Осторожно назад, там ничего нет.
Глубоко вздохнув, Иван сдвинулся назад, Араб на коленях прополз мимо него.
– Ага, вот одна…
Он даже не решился прикоснуться к леске, чтобы определить, насколько сильно она натянута – может, детонатор держится на честном слове.
– Сука… Иван, Брат, где стояли, там и стойте.
Разумная предосторожность. Леска может быть зацеплена за ветки, которые ты обязательно сдвинешь с места, когда будешь идти. Черт только знает, что может опытный сапер натворить с этой леской, если у него будет время.
– Ага…
Не новичок минировал. Две гранаты – одна прицеплена так, что является ловушкой для неопытного сапера. Что сделает неопытный сапер, увидев в траве леску? Возьмет и перережет, не посмотрев, что на ее конце. А там – две гранаты, причем одна зацеплена так, что при ослаблении лески у нее ослабляется рычаг, щелчок и…
Ошибка. Та самая, которая у сапера всегда последняя. И не только у него – но и у тех, кто в этот момент будет рядом, разлет осколков у эфки – двести метров.
На такой случай Араб, как и каждый из спецназовцев, закалывал в воротник формы по нескольку булавок, кто сколько – до десятка. С этим был связан ритуал – булавки накалывались после первого выхода в зеленку, до этого носишь в кармане.
Араб достал булавку, зажал в зубах. Затем осторожно, по миллиметру, освободил вторую гранату от объятий лески, второй рукой изо всех сил прижимая к ее прохладному ребристому телу спусковой рычаг. Проскользнет рука – кранты. Затем осторожно поднял руку с зажатой в ней гранатой на уровень глаз и так же осторожно – с первого раза попал! – вставил вместо чеки булавку. Одна есть…
Со второй не так просто, кажется – если перерезать леску, все равно можно подорваться, а ну вдруг на той стороне еще одна, «контрольная» граната? Не вставая с колен, Араб двинулся влево, прослеживая пальцами путь лески…
Он даже не понял, что произошло – будто что-то скользнуло в воздухе, почти бесшумно и неотвратимо. Что бы это ни было – хвататься за оружие уже поздно…
Сашка поднял голову – и оцепенел. Прямо перед ним, метрах в полутора впереди, на одном из кустов – не под кустом, а именно на кусте, извивалась в агонии змея. Да какая змея! Здоровенный, без малого в метр длиной старый гюрзак! Смертельно опасная змея! Одна из немногих, кто не шипит перед нападением, не принимает никаких стоек, она просто нападает. И не просто нападает, недаром у опытных змееловов большинство укусов – от гюрзы. Гюрза всегда старается зайти сбоку. Ее коронный прием – сделать вид, будто она испугалась и уползает, а потом внезапно, с разворота броситься в атаку. Только очень опытный человек может просчитать такой бросок.
А еще гюрза охотится на птиц. Да, да, именно на птиц. Она вползает на деревья – например, на виноградную лозу, которая привлекает птиц – и молниеносным броском атакует неосторожно севших на ветку. Миг – и птица уже в пасти змеи. Гюрза даже не сползает на землю – так прямо на ветке и глотает. Ну и человека ужалит неосторожного, как же без этого. Гюрза – да не ужалит…
Сейчас голова гюрзы была почти отсечена толстой, из закаленной стали, острой метательной пластиной ромбовидного типа. В их группе такие пластины таскал – где-то начитался про ниндзя, и крыша съехала – только один человек.
– Один-один… – выталкивая слова из враз пересохшего рта, проговорил Араб.
– Да брось…
– Слушайте, может, потом любезностями обменяетесь… Я уже заколебался тут статуей стоять…
– Стой. И молчи.
Леска, конечно же, не заканчивалась простым колышком – она заканчивалась настороженной на тропу миной направленного взрыва – не нашей, на вид вообще японской, а оттуда шла еще одна леска. Тут действительно была целая паутина.
Не зная, что на том конце новой лески, Араб не стал обезвреживать мину – просто оценил, в какую сторону она направлена, и понял, что в случае подрыва осколки уйдут в никуда, просто срежут кусты – и все. Обернулся – Брат стоял рядом…
– Был приказ охранять.
Поделиться книгой: