Валькирии

— Меня сейчас вырвет, — произнес Пауло. Открыв глаза, он обнаружил, что находится в помещении, похожем на продуктовый магазин: вдоль стен стояли холодильники-витрины с безалкогольными напитками и полки с продовольствием. При мысли о еде его затошнило еще сильнее. Потом он увидел рядом незнакомца.

Незнакомец помог ему встать. Тут Пауло обнаружил, что помимо тысячи иголок в голове, еще одна торчит у него в руке. Только эта игла была вполне реальной.

Придерживая иглу, чтобы она не выпала из вены, мужчина проводил Пауло в туалет, где тот исторг из себя небольшое количество воды — и только.

— Что происходит? Зачем эта игла?

Эти слова произнесла Крис, по-португальски. Пауло вернулся в помещение и увидел жену: она тоже сидела с иглой в вене.

Пауло чувствовал себя уже немного лучше и не нуждался в поддержке. Он сам помог Крис добраться до туалета. Ее тоже вырвало.

— Мне понадобится ваша машина, чтобы доехать до своей, — сказал незнакомец. — Я оставлю ее на прежнем месте, и ключи тоже. Когда поправитесь, вы ее заберете.

Пауло начал было припоминать, что с ними случилось, — но тут его снова затошнило, и он снова бросился в туалет.

Когда он вернулся, незнакомца в помещении, уже не было, а вместо него появился парень лет восемнадцати.

— Еще часок вам следует полежать, — сообщил тот. — К этому времени лекарство подействует, и вы сможете уйти.

— Который час? — спросил Пауло.

Парень ответил, и Пауло вскочил на ноги — у него на это время была назначена встреча, и он не должен был ее пропустить.

— Я должен встретиться с Туком, — сказал он, обращаясь к Крис.

— Сядьте, — сказал парень. — Вам нельзя двигаться, пока не подействует лекарство.

Он мог бы этого и не говорить. Пауло вдруг почувствовал, что у него нет ни сил, ни желания куда-то идти. Он даже до двери не смог бы добраться.

«Ну вот, пропустил встречу», — вяло подумал он. На большее сил уже не хватило. И он ничего не мог с этим поделать.

— Пятнадцать минут, — сказал Тук. — Этого бывает достаточно: человек умирает, не успев понять, что с ним происходит.

Они вновь сидели возле старого трейлера. Встреча состоялась на сутки позже; вечерело, все вокруг было окрашено в розовый цвет. Эта пустыня была совсем не похожа не вчерашнюю: на тот золотистый покой, что окончился тошнотой и рвотой.

Двадцать четыре часа супруги не могли ни есть, ни спать — их постоянно тошнило. Но теперь это наконец прошло.

— Хорошо, что ваш горизонт расширился. И хорошо, что вы думали об ангелах. Вот ангел и явился.

Пауло подумал, что уместнее было бы сказать: «Ваша душа выросла». Ведь тот человек, что появился в пустыне на старом грузовике и вызволил их оттуда, вовсе не был похож на ангела.

— Поехали, — сказал Тук, и Пауло пошел заводить машину. Тук без церемоний уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Крис, недовольно ворча что-то по-португальски, полезла назад.

Пауло и Крис вспомнили, как выходили в первую ночь в пустыню. Они снова представили себе мысленно своих ангелов, в хитонах и с крыльями.

— У каждого из вас должно быть свое священное место. У меня им когда-то была маленькая квартирка, а потом площадь в центре Лос-Анджелеса. А теперь это место здесь. Священный гимн открывает ворота на небеса, и передо мной предстает рай.

Гости еще раз окинули взглядом святилище Тука: скалы, сухая жесткая земля и колючки. По ночам, вероятно, в этот храм наведывались койоты и змеи.

— Именно здесь я впервые увидел своего ангела, — говорил между тем Тук, словно пребывая в трансе. — Хотя я знал, что ангел — повсюду, а лицо его — это лик пустыни, в которой я живу, или облик того города, где я прожил восемнадцать лет. — Я мог говорить со своим ангелом, потому что верил в его существование. И потому, что я его любил.

Ни Крис, ни Пауло не решились спросить, о чем Тук говорил с ангелом.

— Каждый человек, — продолжал тот, — может вступить в контакт с четырьмя различными видами сущностей невидимого мира: элементалями, бесплотными душами, святыми и ангелами.

Элементали — это вибрации природных стихий — огня, земли, воды и воздуха — и мы вступаем с ними в контакт с помощью ритуалов. Это сила в чистом виде, как молнии, землетрясения или вулканы. Поскольку мы в состоянии воспринимать их только в виде неких существ, они обычно являются нам в образе гномов, фей или саламандр. Но все, на что человек в отношении этих существ способен, — пользоваться их силой. Научиться у них мы ничему не можем.

«Зачем он все это говорит? — недоумевал Пауло. — Или он забыл, что я тоже посвящен в тайны с магии?»

— Бесплотные души, — продолжал свои объяснения Тук, — странствуют от одной жизни, одного воплощения к другому, и мы можем войти с ними в контакт посредством медиума. Некоторые из них владеют важными знаниями — но все, чему они могут нас научить, мы можем познать и сами в ходе земной жизни, потому что и они обрели свою мудрость таким же способом. Значит, лучше позволить им двигаться дальше, к следующей ступени на их пути, а самим учиться мудрости здесь.

«Пауло, должно быть, знает все это, — подумала Крис. — Скорее всего, Тук обращается ко мне».

Да, Тук адресовал свои объяснения Крис — потому что привел их сюда из-за нее. Он ничему не мог научить Пауло, человека, который был опытнее и на двадцать лет старше — и уж как-нибудь сам отыскал бы способ пообщаться со своим ангелом. Пауло был учеником самого Ж. — а Тук слышал о его учителе удивительные вещи. Во время первой встречи Тук пытался разными способами разговорить бразильца, но присутствие женщины ему помешало. Он так и не смог узнать ничего о приемах, процедурах и ритуалах, которыми пользовался Ж.

После первой встречи Тук остался разочарован. Он даже подумал, что бразилец ссылается на авторитет Ж., не имея достаточных знаний. А может — как знать, — впервые в жизни Ж. ошибся в своем ученике? Но если так, скоро вся Традиция будет знать об этом. Однако в ночь после той первой беседы Туку явился во сне его ангел-хранитель.

Ангел предложил ему объяснить женщине основы магии, направить ее на этот путь. Самые начала и азы, просто наставь, сказал он, а муж довершит остальное.

Тук во сне возразил, что азы он уже преподал: объяснил про второе сознание, велел смотреть на горизонт… Ангел ответил, что Тук должен помочь ее мужу, но позаботиться о женщине, и исчез.

Тук умел быть дисциплинированным. Так что теперь он выполнял указание своего ангела — и надеялся, что свыше внимательно следят за его действиями.

— Следом за бесплотными душами, — продолжал он, — идут святые. Это великие мастера. Какое-то время они жили среди нас, а теперь стоят ближе к свету. Великие учения святых — это их жизни, прожитые здесь, на земле. В них содержится все, что нам следует знать, и мы должны вдохновляться примером этих людей.

— А как обратиться к святым? — спросила Крис.

— Молитвой, — вмешался Пауло, перебив Тука.

В нем говорила не ревность — хотя Пауло не сомневался, что американец старается произвести впечатление на Крис.

«Он уважает Традицию, — думал Пауло. — Учит меня, адресуясь к моей жене. Но почему он говорит о самых азах, о том, что я и без него прекрасно знаю?»

— Мы взываем к святым неустанной молитвой, — добавил он. — А когда они нам являются, мир вокруг меняется. Например, происходят чудеса.

Тук не мог не заметить в голосе бразильца напряженности: его голос звучал почти враждебно. Но он не собирался рассказывать ему про свой сон, потому что ничем не был обязан этому человеку.

— И наконец, — просто продолжил он, — существуют ангелы.

Может быть, Пауло не знал именно об ангелах, хотя, судя по всему, он знал достаточно много об остальном. Тук сделал небольшую паузу. Он сидел и молился про себя, вспоминая своего ангела и надеясь, что тот слышит каждое слово. А еще он просил у ангела помощи в наставлении, потому что — видит Бог! — объяснить некоторые вещи было очень трудно.

— Ангелы — это эманация любви. Они никогда не пребывают в покое, но постоянно стремятся расти, они вне пределов добра и зла. Любовь, которая все поглощает и все прощает. Ангелы и сами состоят из этой любви, и в то же время являются ее посланцами. Любовь живет и в ангеле-разрушителе, который однажды заберет нашу душу, и в ангеле-хранителе, который возвращает ее нам. Любовь — это движение.

— Любовь как война? — удивилась Крис.

— Любовь и мир несовместимы, в покое нет любви. Ищущий мира обречен на поражение.

«Что может знать о любви этот мальчик? Живет отшельником в пустыне, никогда никого не любил…» — подумала Крис. Но все же, сколько ни старалась, она не смогла припомнить ни одного случая, чтобы любовь принесла в ее жизнь покой. Напротив, любовь всегда сопровождалась мучительной болью, огромной радостью и глубокой печалью.

Тук повернулся к ним:

— Давайте помолчим немного, чтобы наши ангелы могли услышать в этом молчании нашу любовь.

Крис продолжала размышлять о любви. Да, парень, похоже, прав, хотя она могла бы поклясться, что все его познания о любви — чистая теория. «Любовь усмиряется, только когда мы стоим на пороге смерти. Как странно». Странными были все ощущения, которые Крис испытывала в последнее время, — особенно чувство, что душа ее вмещает отныне гораздо больше, чем прежде.

Она никогда не просила Пауло научить ее чему-нибудь — она верила в Бога, и этого ей было достаточно. Она с уважением относилась к духовным поискам своего мужа, но — вероятно, именно по причине их близости и потому, что знала его слабости и недостатки, свойственные каждому человеку — сама она не очень ими интересовалась.

Но Тук был чужим человеком. Он сказал: «Смотри на горизонт. Следи за своим вторым сознанием», — и она подчинилась. И вот теперь, когда ее душа «выросла», Крис поняла, как это здорово и как много времени она потеряла напрасно.

— Для чего нужно говорить с ангелами? — нарушив молчание, спросила она.

— Чтобы получать от них знания, — ответил Тук.

Он произнес это совершенно спокойно, без раздражения. Задай она этот вопрос Пауло, тот наверняка бы рассердился.

Они прочли «Отче наш» и «Аве Мария». Наконец американец сказал: можно возвращаться.

— И это все? — разочарованно спросил Пауло.

— Я должен был привести вас сюда, чтобы мой ангел видел, что я выполнил его просьбу, — ответил Тук. — Мне больше нечему вас учить. Если хотите узнать что-то еще, ищите валькирий.

Обратно они спускались в неловком молчании, которое изредка нарушал Тук, подсказывая, куда лучше свернуть. Разговаривать никому не хотелось: Пауло — потому, что он думал, что Тук его обманул; Крис — потому, что боялась рассердить мужа своими глупыми замечаниями и все окончательно испортить; Тук — потому, что понимал, что бразильцы расстроены и теперь Пауло точно ничего не расскажет ему о приемах, которыми пользуется Ж.

— В одном ты ошибаешься, — заговорил Пауло, когда они уже подъехали к трейлеру, и Тук вышел из машины. — Тот, кого мы встретили вчера утром, не был ангелом. Просто мужик на грузовике.

На какую-то долю секунды Крис показалось, что Тук ничего не ответит, — враждебность между мужчинами явно нарастала. Американец повернулся и пошел было к дому, но неожиданно остановился.

— Хочу рассказать вам историю, которую слышал от своего отца, — сказал он. — Как-то раз учитель с учеником странствовали по пустыне. Наставник объяснял юноше, что тот всегда может положиться на Бога, — Всевышний все видит и знает. Стемнело, они решили разбить лагерь. Учитель принялся устанавливать палатку, а ученику поручил привязать лошадей к скале неподалеку. Но тот, подойдя к скале, подумал: «Наставник, видимо, испытывает меня. Он сказал, что Бог все видит, у него все под контролем… а сам попросил привязать лошадей. Наверное, он хочет проверить на прочность мою веру в Бога».

Вместо того чтобы привязать животных, он прочел молитву — и поручил судьбу лошадей Божьему промыслу.

Когда они встали на следующий день, лошадей не было. Ученик разочарованно сказал наставнику, что больше не верит ему: Бог явно не может следить за всем, раз не смог присмотреть за лошадьми.

«Ты неправ, — ответил учитель, — Бог хотел позаботиться о лошадях, и Он мог привязать их к скале. Но для этого ему нужны были твои руки».

Тук зажег маленький газовый светильник, висевший у входа в трейлер. Свет его чуть пригасил сияние звезд на ночном небе.

— Когда мы думаем о наших ангелах, они наконец проявляют себя. Их присутствие становится все более реальным и близким. Но поначалу ангелы проявляют себя так, как делали это и прежде, на протяжении всей нашей жизни, то есть через других людей.

— Твой ангел, — продолжал Тук, — действовал посредством этого человека. Этому человеку пришлось довольно рано встать, выехать из дома — что-то должно было резко поменяться в его планах, чтобы он отправился в вашу сторону и оказался на месте вовремя. Это чудо. Не пытайтесь относиться к нему, как к рядовому происшествию.

Пауло промолчал.

— Помните, — объяснял Тук, — когда стали подниматься на гору, я забыл фонарик. Вы, наверное, заметили, что я задержался у машины на какое-то время. Когда я что-нибудь забываю, выйдя из дома, я чувствую, что мой ангел-хранитель не дремлет, что ему зачем-то нужно, чтобы я задержался на несколько секунд, — и этот короткий промежуток времени может на многое повлиять. Может, я не попаду в аварию, а может быть, случайно встречусь с человеком, который мне нужен. Поэтому, захватив оставленную вещь, я каждый раз присаживаюсь и считаю до двадцати. Так я даю своему ангелу чуть больше возможностей мне помочь. Он ведь в состоянии воспользоваться разными средствами.

Тук попросил Пауло еще немного задержаться и вскоре вернулся с картой.

— В последний раз я видел валькирий вот здесь.

Он указал место на карте. Крис почувствовала, что мужчины настроены друг к другу уже не так враждебно.

— Береги ее, — сказал Тук. — Хорошо, что она с тобой приехала.

— Я тоже так думаю, — ответил Пауло. — Спасибо тебе за все.

И они попрощались.

— Какой же я дурак! — воскликнул Пауло, стукнув кулаком по рулю.

Они возвращались в город от жилища Тука.

— Что ты имеешь в виду? Мне-то кажется, ты — сумасшедший ревнивец.

Пауло лишь добродушно рассмеялся в ответ.

— Четыре способа! А он назвал только три! С ангелом общаются с помощью четвертого способа, который он не упомянул!

Он взглянул на Крис: глаза его сияли радостью открытия.

— Четвертый способ — это ченнелинг, открытие внутреннего канала!

Они провели в пустыне уже почти десять дней. В этот раз они остановились возле огромного оврага, который можно было назвать небольшим каньоном: словно десятки рек текли здесь много тысяч лет назад и иссякли, оставив в земле целую систему длинных глубоких вымоин, пересохших русел, разъеденных солнцем и ветром.

В таких местах не водились даже скорпионы, не говоря уже о змеях и койотах; не росло здесь даже неприхотливое перекати-поле. В пустыне было полно таких мест, их называли «бедлендс» — «бесплодная земля».

Они спустились в одну из таких огромных ран-расщелин. С двух сторон возвышались высокие стены; между ними пролегал извилистый проход, конца и начала которого не было видно.

Они уже не были, как в самом начале, отчаянными искателями приключений, уверенными в собственной безопасности. У пустыни свои законы, и она жестоко расправляется с теми, кто их нарушает.

Крис и Пауло научились воспринимать предостережения, например, по звуку, издаваемому гремучей змеей, понимать, что лучше быть подальше от этого места. Перед тем как спуститься в очередной каньон, они оставляли в машине записку с указанием, куда пошли, — даже если уходили не больше, чем на час, и прежде подобные предосторожности показались бы им излишними и смешными. В случае чего — могла опять проехать какая-нибудь машина, и по записке их могли отыскать. Они понимали, что должны облегчать работу своим ангелам-хранителям.

Они искали валькирий. Правда, не здесь, в безжизненном каньоне, где валькириям нечего делать. Сюда супруги спустились для того, чтобы Крис могла поупражняться в магии.