Помоги проекту - поделись книгой:
Все было незамедлительно доставлено и водружено на стол прямо перед появлением матроса.
Рене шагнул навстречу, пожал руку ему и пригласил к столу.
Но бравый моряк сперва огляделся и нашел комнату роскошнее, чем требовалось бы простому матросу; бутыль с водкой, сигары и жевательный табак укрепили его в уверенности, что вновь прибывший также прожигает свою часть добычи.
— Ничего себе! — воскликнул он, уразумев, что угодил в хорошую компанию, — два костюма — какая роскошь! Я десять лет каперствую, и когда моя одежда промокнет, я всегда сушу ее на себе! Никогда не был так богат, чтобы обзавестись двумя.
— Тебя смущает, дружище, — отвечал Рене, — что я только что из родного дома, этакий богатенький сыночек, и рейс, в который я хочу отправиться, — мой первый рейс. Вот что я скажу тебе: опасностей я не боюсь и твердо намерен, не щадя себя, пройти по выбранной дороге до конца. Мне сказали, два или три судна собираются выйти в море: «Лета», «Святой Аарон» и «Призрак». Капитаном на «Лете» — Нике, на «Святом Аароне» — Анженар, а «Призрак» под командованием Сюркуфа. Какой из этих кораблей ты бы выбрал?
— Черт возьми! Хорошая шутка! Я уже выбрал.
— Так ты снова на борту?
— Аккурат вчера нанялся.
— На какой из трех кораблей?
— На «Призрак», конечно.
— Он самый быстроходный?
— Еще не известно, потому что он прежде не был в деле[8]. С Сюркуфом ему придется бегать быстро! У этого побежит и черепаха.
— Так ты уверен в Сюркуфе?
— Еще бы! Не первый раз выхожу с ним в море. На «Доверии» мы дважды славно надули англичан. О! Хорошенько натянули нос бедолаге Джону Буллу!
— Может, расскажешь о ваших походах, дружище?
— Хм, осталось только выбрать, о каком.
— Говори же, я слушаю.
— Погоди-ка, обновлю табак, — сказал матрос.
И он занялся делом обстоятельно, что выдавало старую привычку, налил стакан водки, выпил его залпом, кашлянул дважды и начал так:
— Тогда мы были в окрестностях Цейлона. Поход начался худо: когда отплывали со Святой Анны, одна шлюпка перевернулась, и троих, что были в ней, сожрали акулы. В этих местах нельзя долго быть в воде из-за хищниц.
Мы шли к востоку от Цейлона. Проложили путь с малайской стороны к Короманделю, поперек Бенгальского залива. Там счастливые встречи, одна вслед другой, посулили нам удачу. Меньше чем за месяц мы захватили шесть прекрасных кораблей, богато нагруженных и, что важно, все как один — в пятьсот тонн водоизмещения.
Мы разделились и отправили добычу с частью команды домой. Теперь наш экипаж составлял сто тридцать парней Берегового Братства. С «Доверием» и таким капитаном, как Сюркуф, мы надеялись, что это только начало.
Время от времени мы встречали английских корсаров и бегали от них, позоря нашу милую Францию. Но «Доверие» так резво шло, что мы самонадеянно полагали: если придется спасаться, мы легко удерем от англичан. Уже около недели мы плыли, не встречая ни души, когда в одно доброе утро наблюдатель закричал: «Корабль!»
— Где? — выкрикнул Сюркуф, который из каюты услышал шум и выскочил на палубу. — Большой?
— Такой огромный, что «Доверие» не проглотит его за раз!
— Вот так красавец! Куда идет?
— Не могу знать, он стоит.
Тут уже все подзорные трубы и взоры обратились в указанную сторону — и мы заметили наконец высокую пирамиду, которая резала белизной плотные облака, что спускаются ночью с высоких береговых гор и утром закрывают подступы к берегу.
Корабль мог быть как военным, с высоким бортом, так и судном, идущим из Индий. Что ж, если корабль не мирный, тем хуже для них! У нас будет развлечение; если торговец — мы его захватим.
За два лье было не разглядеть, насколько силен корабль, но мы сокращали расстояние, и вскоре должны были узнать, кто оказался перед нами…
В этот момент пришли сказать, что стол накрыт и ждет гостей.
Какое бы удовольствие ни испытывали двое новых товарищей, один — от рассказа, другой — обретя слушателя, слова произвели магический эффект, и оба встали, решив закончить историю после ужина.
LI
ФАЛЬШИВЫЕ АНГЛИЧАНЕ
Чтобы не мешать постояльцу, г-жа Леру, задобренная пригоршней золотых, тяжесть которых она уже ощущала в своих руках, накрыла ужин в соседней комнате. Стол весь уставили блюдами, у каждого сверкающего серебром прибора — по три бокала разной формы, две откупоренные бутылки шабли придавали убранству стола чрезвычайную привлекательность. Пожилой матрос остановился в дверях и с улыбкой оглядел приятнейшее из зрелищ, которые ему доводилось видеть в жизни.
— Ха! — сказал он. — Если ты надеешься на борту угощаться так каждый день, то ты ошибся, мой юный друг. Хоть стол у Сюркуфа и хорош, нас чаще потчуют бобами, чем жарким из цыпленка.
— Дружище, когда дело дойдет до бобов — будем есть бобы, но покуда перед нами устрицы — отведаем устриц. Да вот еще — ты знаешь мое имя, а я не знаю твоего, это неудобно. Как тебя зовут?
— Сен-Жан, к твоим услугам. На борту меня зовут Верзила Марс, потому что я — марсовый и там мое место в бою.
— Отлично, Сен-Жан. Бокал шабли? На этом мы не остановимся, даю слово!
Сен-Жан поднял бокал и выпил залпом за знакомство.
— Дьявол! — молвил он, осушив бокал. — Я принял его за сидр. Налей-ка мне второй бокал, дружище, чтобы я извинился перед первым за то, что обошелся с ним не так!
Рене без промедления исполнил просьбу: в его намерения входило разговорить Сен-Жана и поменьше болтать самому — это оказалось совсем не сложно. После вин Шабли последовали вина Бордо, после вин Бордо — вина Бургундии, затем пришла очередь Шампани. Со своей стороны, Сен-Жан поддавался уловке легко, что свидетельствовало о чистоте его помыслов. Наконец подали десерт.
— Я полагаю, — произнес Рене, — пришло время услышать окончание истории и узнать, как Сюркуф не был захвачен англичанами и удрал, сохранив «Доверие».
— Когда мы развернулись, чтоб лечь в дрейф, оба корабля были не более чем в двух лье друг от друга. Я с подзорной трубой в руках нес вахту на марсе. Я сразу доложил капитану, что у корабля, который мы видим, на палубе скрыта батарея, и он превосходно оснащен, а паруса подобраны по-английски. Оставалось узнать, каковы его сила и назначение. Пока мы разговаривали с капитаном, положение «Доверия» осложнилось, потому что бриз, сперва слабый, посвежел, и мы делали уже четыре узла. Пока сомнения, да раздумья, да старания поскорее распознать недруга, мы убрали малые паруса и, взяв круче к ветру, подошли ближе. Корабль поспешил повторить наш маневр: если бы он не был больше нашего, можно было бы подумать, что это наша тень. Расстояние в это время было еще велико, и ни мы, ни они не могли оценить друг друга. «Доверие», пройдя недолго с той же скоростью, сменило галс — и таинственный корабль точь-в-точь повторил наш маневр. И мы снова стоим в том же положении, да при всех сомнениях, потому что горы тюков и груды бочек скрывают его батарею.
— Знаешь, дружище, — заметил Сен-Жан, — на крестины Сюркуфа забыли пригласить одну маленькую фею. И это была фея Терпения! Впрочем, экипаж так же негодовал, как и его капитан. Горе неизвестному судну, если сила окажется на нашей стороне и оно попадет к нам в руки!!
«Доверие» подошло ближе, чтобы использовать все преимущества отменного строения, а надо сказать, этот маневр, один из самых опасных в начале боя, — мы возвращались на подветренную сторону и отсекали возможность отхода в случае необходимости.
Наконец мы начали выигрывать ветер у незнакомца, так как шли быстрее, чем он, и крики радости отметили это.
Сюркуф поднялся и сел рядом со мной.
— Черт возьми! — сказал он. — Сейчас узнаем, честную ли игру ведет этот корабль, и если честную, то он решит к нам пришвартоваться. Я — бывалый морской волк, и меня так просто не проведешь. Я знаю все уловки этих негодяев с торговых кораблей. Сколько их ни видел, все такие красавцы с виду и всеми управляют опытные капитаны, а на самом деле только пугают тех, кто охотится за ними!
Сюркуф настолько был уверен в этом, что без колебаний приказал сближаться, маневрируя так, чтобы подойти к противнику с ветра. И это были не шутки, потому что если он ошибался, мы могли схлопотать залп по борту ниже ватерлинии или нарваться на абордаж.
Сюркуф, схватившись за трос, соскользнул на палубу и подошел к помощнику и лейтенанту:
— Дьявольщина! — сказал он, топнув ногой. — Господа, я допустил ужасную ошибку. Нужно было сперва разведать силу и маневренность англичанина и только потом охотиться за ним.
И Сюркуф, хлопнув себя по лбу, выплюнул сигару и, будто вновь обретя спокойствие, заключил:
— Мне пойдет впрок этот урок.
Он поднял подзорную трубу, минут пять всматривался в корабль и, сложив eiî, призвал экипая::
— Эй, вы все, на палубе, стройся!
Мы поспешили собраться вокруг него.
— Черт возьми! — сказал он. — Все мои сомнения развеялись в этот час. Вы — мужчины, а не дети, к чему же мне таиться от вас? Приглядитесь хорошенько к англичанину: у него выступ на корпусе, брасы на цивадьерах с простыми талями и девятка выше дрейфовых рифов на малом марселе. Да это же самый что ни на есть фрегат!
— Фрегат, черт возьми!
— А знаете ли вы, что это за фрегат? Это же проклятая «Сибилла», чтоб ей пусто было! Нам бы достало сил уйти от нее, но после всего, что было сделано, — я полный идиот! Я подходил все ближе и забавлялся, собираясь узнать, как они нас поймают. Вот дьявол! — воскликнул он, сжимая кулаки и скрежеща зубами. — Если бы только я не оставил людей на захваченных судах, которые должен был подобрать только на острове Франции! Черт побери!!! Да, я хотел бы перекинуться парой слов с этими англичанами, пошутить с ними четверть часа! Но с тем экипажем, который у меня есть, я не могу так развлечься, это значило бы обречь «Доверие» без надежды на успех. Попытаемся обмануть англичан. Поглядим, на что они клюнут.
Сюркуф отошел и уселся, опустив голову на руки, уйдя глубоко в раздумья. Через пять минут он нашел то, что искал. И пора уже было — мы подошли почти на расстояние пушечного выстрела.
— Английская форма! — заорал капитан.
На одном из последних захваченных судов мы нашли двенадцать ящиков с английской униформой, которую везли в Индию. Предчувствуя, что однажды они еще сослужат службу, Сюркуф приберег их на борту «Доверия».
Как только капитан произнес эти слова, которые были понятны каждому, на всех лицах вместо тревоги появились улыбки, тут же вытащили коробки и на нижней палубе разложили английскую форму. Каждый спустился в люк в нашем привычном наряде и поднялся через другой одетым в красное: и пяти минут не прошло, как на палубе стояли сплошь англичане.
Итак, тридцать наших людей продели руки в перевязи, будто раненые, другие обернули головы красными тряпками: одна курица дает много свежей, яркой крови. Тем временем поверх бортов набили куски дерева, которые должны были изображать заделанные следы от ударов ядер, затем молотом пробили фальшборта наших шлюпок. И, наконец, настоящий англичанин, наш главный переводчик, облачился в капитанскую форму, встал на капитанский мостик и завладел рупором, в то время как Сюркуф, одетый простым матросом, стоял рядом и готовился подсказывать слова.
Наш англичанин, бравый парень по имени Блик, напялив шлем английского офицера, вытянулся перед Сюркуфом.
— Я в вашем распоряжении, капитан, — молвил он, — и надеюсь, что вы одобрите мой маскарад.
— Выглядишь отлично, — усмехнулся Сюркуф, — только забавы нынче не ко времени. Слушай меня очень внимательно, Блик, так как поручение, которое я тебе дам, очень важно. У тебя две причины его исполнить — ты племянник судовладельца «Доверия» и заинтересован в его благополучии, кроме того, ты превосходно говоришь на английском. Да и я, безусловно, доверяю твоей смекалке, храбрости и хладнокровию.
— Капитан, мне нечего больше сказать, кроме как повторить: я целиком в вашем распоряжении.
— Благодарю. Сейчас ты поднимешься на ялик, Блик, и прибудешь на борт «Сибиллы».
— Через десять минут, капитан, вы увидите меня у них на палубе.
— О, на этом я не настаиваю, — отвечал Сюркуф, — не все так просто, как кажется. Через пять минут после того, как вы будете на пути к ним, я хочу увидеть, как ваш ялик пойдет ко дну.
— Я тоже очень хочу увидеть ялик затонувшим, я хочу пойти на дно вместе с ним, я даже хочу увидеть, как меня загрызут акулы, когда я буду спасаться вплавь. Но чего
— Веришь ли ты, что я не желаю тебе зла, Блик?
— Конечно же, мой капитан.
— Хорошо. Тогда не проси у меня объяснений.
— Хорошо, это будет во благо мне, — но люди, которые пойдут со мной?
— Будь спокоен, чем меньше они знают, тем лучше сыграют роль. Вот доказательство, что я не посылаю вас на смерть: сто дублонов тебе и по двадцать пять каждому из твоих товарищей. Не экономьте эти деньги, они — сверх вашей доли и должны скрасить тяготы плена. Не бойтесь ничего, я обещаю, что вы выйдете из тюрьмы до того, как сможете серьезно издержать эту сумму! Я собираюсь дать пятьдесят англичан в обмен на вас. Да еще — не забудь прибавить сверх этих ста дублонов и вашей доли в добыче великолепное вознаграждение, которое выделят из общей доли тебе и твоим людям.
— О! Что до этого, капитан…
— Ба! Оставьте — с золотом жить спокойнее. Теперь ты меня хорошо понял?
— Великолепно.
— Не пускайтесь вплавь до самого конца.
— Но как — разве нам нужно плыть? — воскликнул удивленно Блик.
— Нет. Но когда вода дойдет до лодыжек, ты повернешься в сторону «Сибиллы» и будешь звать на помощь на отличном английском. Решено?
— Да, капитан, решено.
— Что ж, пожмем друг другу руки и скорее за дело.
Потом Сюркуф обратился к капитану ялика.
— Кернош, мальчик мой, ты веришь мне, не так ли?
— Гром и молнии! Коли я верю — я верю, и дело с концом!
— Отлично, не сомневайся, выпей кружку за мое здоровье, возьми этот багор, и, когда будешь на полдороге к фрегату, врежь для меня пару-тройку раз по дну ялика, чтобы он основательно прохудился.
Тогда, приблизив губы к уху Керноша и засунув руку в карман, капитан шепнул ему несколько слов и опустил в жилетный карман свиток бумаги.
— Не беспокойтесь, — сказал Кернош, — все обойдется, капитан.
— Обнимемся?
— А как же! С большим удовольствием! — ответил моряк.
И, сплюнув огромный кусок жевательного табака размером с куриное яйцо, Кернош запечатлел на каждой щеке Сюркуфа по смачному поцелую из тех, что в народе именуют нянюшкиными.
Вскоре ялик под командованием Блика покинул наш борт.
Уже совсем рядом с фрегатом «Доверие» свернуло все паруса, кроме марселей, обвисших в ожидании ветра, и с выстрелом из пушки взметнуло английский флаг. Судно вновь встало левым галсом с наветренного борта и легло в дрейф. Со своей стороны «Сибилла» не давала знака, что уверена в нашей национальности, и продолжала держать нас на прицеле. Уронив в воду несколько мнимых тюков, которые закрывали бортовые люки батареи, фрегат открыл нашим глазам великолепный пояс пушек, нацеленных на наш левый борт.
Как только мы пошли тем же курсом и ходом, что и англичане, нас спросили, откуда мы идем и почему подходили так близко и так быстро.
Переводчик, по подсказке Сюркуфа, отвечал, что мы узнали «Сибиллу» под ее маскировкой и подошли с такой поспешностью, потому что у нас есть хорошая новость для капитана.
— Что за новость? — осведомился через рупор сам капитан.
— Новость о вашем производстве в высший чин! — отвечал переводчик с восхитительным хладнокровием.
Поделиться книгой: