Помоги проекту - поделись книгой:
– Вы голодны?
Куда катится мир?! Только что нас хотели убить, и вдруг так резко…
Прежде чем я смог решить, стоит ли отвечать, Вовка бросил:
– Да.
Главный кровосос удовлетворенно кивнул:
– Карл?
Один из «шкафов» тут же сорвался со своего места у двери. Через пару минут он вернулся, неся резной деревянный поднос, на котором стоял золотой кувшин. Еще один «шкаф» перебросив через руку полотенце, тащил поднос с двумя золотыми бокалами…
М – мда… Круто, ничего не скажешь… бокалы поставили на стол и хозяин дома лично наполнил их из кувшина:
– Прошу вас… Пейте…
Я осторожно заглянул вглубь. Там было что – то темно – красное, маслянисто поблескивающее, густое…
– Что это? – Внезапно охрипшим голосом спросил я.
– Ну не томатный же сок! Кровь, естественно! Между прочим, четвертой группы, отрицательный резус… Редкость… Пейте.
Лично у меня сразу прошел всякий голод. У Вовки, похоже, тоже. По крайней мере, тихо звякнувшие бокалы на стол мы поставили одновременно.
– Спасибо, что – то не хочется…
Дракула вскочил с места, оперся о столик, и, нависая над нами, рявкнул:
– Пейте, я сказал!!!
– Да пошел ты…
Я так и не понял, кто это сказал: я или Вовка, потому что в тот же миг к нам рванулось штук десять зубастиков. В любом случае, развязка была короткой: я пару раз дал кому – то в морду, потом в морду дали мне, и я отключился…
Не… Так же и дебилом стать не долго… За последние сутки мне дали по голове… Сейчас посчитаю… Три или четыре раза. Надеюсь, все ограничится, максимум, шизофренией и нервным тиком.
Так. Что здесь у нас?
Я лежу на спине. Пол холодный, но практически не скользкий… надеюсь, это не… Я медленно повернул голову, открыл глаза и…
Столкнулся взглядом со своим отражением…
Великолепно! Я опять в этой чертовой зеркальной комнате!
– Ну, что, очнулся? – прозвучал где – то в стороне голос Вовки.
По крайней мере, он тоже здесь. Этот уже радует. Я шумно сел, оперся спиной о стенку и лишь потом нашел взглядом Вовку. Бланш под глазом расплылся на всю щеку, бровь рассечена… Кошмар! Что скажет его мать??? Надеюсь, я не такой страшный, а то меня ж родители домой не пустят!
– Очнулся. Только вот не думаю, что это нам чем – то поможет.
– Поможет!
Да он оптимист, оказывается!
Вовка болтал что – то еще, но я прикрыл глаза и замер, надеясь загнать боль в затылке куда-нибудь подальше, поглубже… Когда все уже почти прошло и грызущая боль превратилась в ноющую, внезапно заскрипела, открываясь деревянная дверь. Я открыл глаза.
Вошедший «шкаф» держал на руках бесчувственную девушку лет девятнадцати. Алая кофточка, черная юбка по колено, босоножки на высоком каблуке… Черные волосы расплескались волной…
Шкаф скользнул взглядом по мне и Вовке, сидящему в противоположном углу, и медленно опустил девушку на зеркальный пол:
– Граф велел передать, что вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не сделаете хоть по одному глотку её крови, – бросил он, выходя.
Вовка, сплевывая на пол кровь, медленно подошел к девочке (у меня не было никаких сил шевелиться), прикоснулся кончиками пальцев к ее шее:
– Слава богу, жива.
Потом он осторожно оттащил ее от входа и подошел ко мне:
– Ну? Что будем делать?
– Вешаться, – буркнул я.
– Веревки нету, – вздохнул он.
– Значит, придется придумывать что – то еще…
– Андрюх, вот скажи, – перебил он меня, – мы не боимся солнечного света, а до серебра прикоснуться не можем… Мы вампиры или нет?
– А черт его знает, – вздохнул я.
Вовка хмыкнул:
– По закону американского мультфильма, в том дальнем углу сейчас должно появиться нечто рогатое, сообщить: «я все знаю, но ничего не скажу!» и исчезнуть…
В его голосе было столько уверенности, что я невольно покосился в дальний угол. Естественно там никого не было. Жаль…
Интересно, не слишком ли быстро мы приходим в себя?
Некоторое время мы сидели молча, а потом Вовка сказал:
– Андрюх, слышь, принеси мне воды, а? А то пить хочется, жуть…
Я хотел, было, возмутиться, что я ему, водоносом нанимался?! Но потом смерил взглядом Вовку и, развязав с пояса рубашку, деланно любезно поинтересовался:
– Тебе что? Воротник или рукав?
– Чего?! – поперхнулся Вовка.
– Ты идиот или просто притворяешься?
– Идиот, естественно. А в чем дело?
Я вздохнул:
– Ты здесь стакан или кружку видел?
– Но ты ж в чем – то принес воды, чтоб облить меня!
– Рубашку я на тебя выкрутил. Ру-баш-ку. Так из чего будешь? С рукава, с воротника?
– С ладошек! – буркнул Вован, вставая на ноги.
Он минут десять чем – то звякал и гремел в ванной, а когда, наконец, вышел из нее синяк под глазом уменьшился раза в три…
– Андрюх, а ты знаешь, что мы не в нашей комнате?
– в смысле? – не понял я.
– В прямом. Здесь раковина на месте.
И в этот момент девушка открыла глаза и медленно села.
– Где я? – прошептала она, обводя комнату взглядом.
Сериала – сериала…
Вовка, конечно, не мог удержаться: он скорчил страшную рожу и прохрипел:
– В логове вампира!.. тебя как звать, завтрак?
– Я не завтрак! – ойкнула она, бледнея с каждым мгновением.
– Ну, значит, обед или ужин! – непреклонно заявил Вован.
В глазах девчонки заплясал страх, и я не выдержал:
– Вовка, прекрати, – и, уже обращаясь к девушке, предложил. – Не обращай внимание, это он от скуки с ума сходит… Так как тебя звать?
– Аня…
я улыбнулся:
– А меня – Андрей. А этого хохмача, с идиотским чувством юмора, с утра звали Вовой.
– Очень приятно, – покраснела она. А я всегда искренне считал, что наш век феминизации и эмансипации подобные «тургеневские барышни» остались только в фильмах Михалкова…
– Андрюх, объясни мне одну вещь, – вмешался в разговор Вовка, наблюдавший за нашим диалогом из дальнего угла. – Анюта такая пунцовая оттого, что ей «очень приятно». Это мне понятно, но у тебя – то почему ухи такие красные?
Я аж поперхнулся от его наглости и только и смог, что беспомощно глянуть на Аню. Та хихикнула в кулак и подняла на меня хитрый взгляд. Мне ничего не оставалось, как рассмеяться в ответ.
Вовка удивленно перевел взгляд с меня на Аню, потом обратно.
– Хохотуны недорезанные! – сердито буркнул он.
– Вов, что с тобой?! – оторопел я.
– Что «что»? голодный я! А когда я голодный, я всегда злюсь. Пора бы было узнать это за шестнадцать лет дружбы!
Что «да» то «да». Я познакомился с Вовкой, когда мне было четыре, а ему – почти пять… Эх, золотое было времечко! И надо сказать, Вован, действительно, когда проголодается, становится просто невыносим!
Причем невыносим на столько, что так и хочется вынести его вперед ногами…
– Ой. А вы хотите есть?! – пробормотала Аня, судорожно роясь в огромной черной сумке, то ли из кожи, то ли кожзаменителя, висевшей у неё на плече. – Сейчас, сейчас… Вот! – и она протянула нам три каких – то пирожка, запакованных в целлофан.
– Что это? – недоверчиво поинтересовался Вовка.
Но пирожок взял.
И тут же принялся его распаковывать.
– Венская булочка. Бери, Андрей.
Но Вовка решил, что если уж притворяться зубастиком, то до конца:
– С кр – р – ровью? – прорычал он впиваясь зубами в мягкое тесто. С изюмом между прочим. И судя по упаковке, булочка сделана в одной из лучших кондитерских города.
Аня слабо улыбнулась его шутке и, когда я только начал жевать (а я, между прочим, в последний раз в субботу, в два часа ел, а сейчас ночь с воскресенья на понедельник!), поинтересовалась:
– Андрей, а почему вы все время строите из себя каких – то вампиров?! Про кровь говорите… это у вас развлечение такое, да?
– Если бы, – вздохнул я, дожевывая булочку. – Просто мы на самом деле вампиры… видишь? – я осторожно приподнял пальцами верхнюю губу, дал ей полюбоваться и опустил руку.
– Издеваетесь?! – Обиделась Аня.
Поделиться книгой: