Горячий июнь.часть 1

   Встав со своего места, я с интересом стал рассматривать Льва Захаровича. Он оказался среднего роста, немного полноватый, с крупным, мясистым лицом, тёмные, густые волосы с сединой, тёмные глаза немного навыкат. Мда, непростой мужик. Такой действительно мог сказать, что '...моя национальность-коммунист...'. Подойдя к Сергиенко, Мехлис поздоровался с ним за руку и попросил оставить его со мной наедине. Сев за стол наркома, он жестом предложил мне садиться и стал внимательно меня рассматривать. Мне показалось, что несмотря на всю свою властность, он не знал как начать разговор. Видимо приняв какое то решение, он откинулся на спинку стула и спросил:

  - Расскажите о себе. Где родились, как жили? Только не как в автобиографии, неофициально. Кстати, можете курить.

  Закурив, я на секунду задумался и стал рассказывать.

  - Родился я в 1971 году, в г. Красноярске, в простой семье. отец - инженер на заводе, мать - продавец...

  На протяжении моего рассказа, Мехлис несколько раз просил объяснить некоторые, непонятные ему слова, задавал кучу вопросов. Иногда он начинал материться во весь голос. Очень сильно его задело, когда я рассказал про национализм, развившийся в нашей стране. Про развал Союза он слушал побледнев, плотно сжав губы, молча. Так же молча он слушал про 90-е годы, про нищету одних и роскошь других. Разговор был очень долгим. Несколько раз нам приносили чаю, мне папирос, но, наконец, он прервал меня. Пройдясь по кабинету, Мехлис, сел рядом со мной и спросил:

  - Раньше вы сказали, что потери нашей страны в этой войне просто астрономические. Почему? Можете пояснить?

  - По моему, было очень много причин и не все можно объяснить здраво. Фашисты же не просто воевали, они планомерно приступили к уничтожению народов, к полному уничтожению. Это что касается гражданского населения. С армией же гораздо сложнее. У нас просто легенды рассказывали, как Ваши коллеги, комиссары, в честь какой нибудь 'красной даты' бросали в бессмысленные мясорубки целые полки. Как в честь тех же дат, с огромными потерями захватывали ненужные в стратегическом смысле объекты. Как бросали в атаку на наступающие танки практически безоружных людей. У нас большинство людей, помнят слова Жукова, про то, что '...бабы новых солдат нарожают...'. А про начало войны споры вообще не утихают. Странные приказы Павлова, враньё Жукова, предательство Власова, бардак и дебильные приказы местных чинуш. Бесконечно об этом говорить можно. Вас, товарищ армейский комиссар 1-го ранга, тоже многие обвиняли. В истории которую я знаю, Вас объявили главным виновником разгрома наших войск в районе Керчи. Только вот интересно. одни Вас обливали помоями, другие - не любили, но уважали. Даже Хрущёв.

  - Можете поподробней рассказать, почему у вас такое. м-м-м-м, предвзятое отношение к Никмте Сергеичу?

  - Не предвзятое, товарищ Мехлис, но и объективным не назову. Неоднозначно я к нему отношусь, это да. Да и как к нему относиться-то? Человек так захотел власти, что начал разрушение своей страны. Его потом тоже сожрали, но процесс пошёл. Партия превратилась в чёрт знает что, а потом первое лицо, в партии уничтожил и Союз. По Хрущёву и последующим деятелям, главный виновник всех бед страны и огромных потерь в войне это товарищ Сталин.

  Я говорил долго, сбиваясь, повторяясь, иногда переходил на жаргон середины 90-х. Мехлис слушал молча, не перебивая. Уже потом я понял, что он не столько слушал что я говорю, сколько КАК. Наконец, когда я, выдохнувшись, замолчал, он прихлопнув ладонью по столу сказал:

  - Понятно. Готовьтесь, завтра вылетаем в Москву. А пока отдохните, вам предстоят ещё тяжёлые разговоры.

  Подняв трубку, он позвал секретаря и распорядился, отвести меня отдыхать. Под отдых мне отвели уже знакомую камеру.

   Интерлюдия 2. Москва, кремль, 14.08.1941г.

   Бросив расшифрованное донесение от Мехлиса перед Берией, Сталин раздражённо сказал:

  - Мехлис верит, что Стасов именно тот человек, за которого себя выдаёт. Готовь своих спецов: медиков, всех, кого посчитаешь нужными. Сегодня вечером они прилетят в Москву. Мы должны знать всё. что знает этот человек. Даже то, что он давно забыл! Не подведи, Лаврентий, сам понимаешь, насколько это важно. Проверь всё, что только можно и что нельзя тоже. Не должно остаться никаких сомнений. Не должно остаться никаких сомнений. Всё, иди, работай.

  ранно, страх пропал и я спокойно направился к дверям.

  Глава 13.

   Подхожу к открытой двери в камеру, вдруг сильный удар в спину бросает меня вперёд. Не успев выставить руки, падаю лицом в пол. Пытаюсь приподняться и вижу перед собой плохо различимую фигуру в форме НКВД, которая направляет на меня наган. Хочу что-то сказать, но вспышка и я просыпаюсь. Да ёрш твою медь! Это просто ужас какой-то! Всю ночь один и тот же кошмар. Ни черта не выспался. Судя по окну, уже утро наступает. Значит скоро придут будить. Чёрт. Это на меня разговор с Мехлисом повлиял? Наверное да. Нервы сдают. Хоть и ждал развития событий, а страшно. Что будет дальше? Как будет? Неизвестно. Это и пугает. Ладно, как там, герои говорят? Делай что должно и пусть будет, что будет? Когда читаешь, эти слова звучат здорово, а вот когда примеряешь к себе... Ведь не был же трусом никогда, почему же так страшно от предстоящего?!

   Поднявшись с постели умылся. Ледяная вода помогла прогнать муторное состояние. Уже спокойно оделся, сделал лёгкую зарядку, заварил чаю. Пока занимался заваркой, услышал шаги в коридоре, похоже - за мной. Угадал. В дверь, вошёл незнакомый капитан ГБ с Мартыновым. Увидев Александра Николаевича я расслабился. Если он присутствует, то всё нормально. Незнакомый капитан с интересом огляделся и протянув руку представился:

  - Капитан Транеев Дмитрий Сергеевич, по распоряжению Льва Захаровича буду вас всюду сопровождать, - он улыбнулся и добавил, - Кроме уборной.

  Я улыбаясь пожал ему руку и спросил:

  - Ну раз вы мой 'сопровождающий', то имя знаете? Когда отправляемся?

  - Позавтракаем и на аэродром. Пойдёмте?

   Пройдя по уже надоевшему коридору, направились в правое крыло здания. По дороге Мартынов попрощался со мной, дела, а мы с Транеевым добрались до столовой. Плотно позавтракав, сели в машину ещё с парой чекистов и поехали на аэродром. По дороге больше молчали, лишь время от времени, незнакомые командиры перекидывались ничего не значащими фразами. При подъезде к аэродрому и уже на его территории, нас раз пять тормозили для проверки документов. Остановились мы у двух здоровенных бандур, в которых я узнал виденные на картинках ТБ-3. В реале они оказались больше, чем я себе представлял и красивее. Присоединившись к небольшой группе военных, сидящих в тени самолётов, мы тоже примостились на травке. Благодать! Незаметно для себя расслабился и уснул. Разбудили меня в момент, когда подъехал Мехлис. Судя по его лицу, настроение у него было ниже плинтуса! Мне сразу захотелось оказаться от него подальше. Но куда-там! Мехлис громко приказал мне садиться с ним в один самолёт и уже через 15 минут мы взлетели. Да-а-а. ТБ-3 это не 'боинг' и даже не 'АН-2'! Дует со всех сторон одновременно, трясёт, качает, ревут моторы. Полный пипец! Очень быстро мне захотелось воспользоваться бумажным пакетом, но т.к. таковых не было, пришлось терпеть. Не понравился мне полёт, не понравился! Часа через три, мы уже заходили на посадку в Москве.

   Выйдя из самолёта, увидел несколько машин, ожидавших нас. Мехлис подошёл к большой, чёрной машине и, оглянувшись, махнул рукой нам с Транеевым, чтобы садились к нему. Не знаю, что это был за автомобиль, но роскошный! Мягкая кожа, дерево. Почувствуй себя миллионером! Пока ехали, с любопытством смотрел в окно. Я и в старой жизни Москву не знал, а уж теперь-то! Единственное, что я узнал сразу, это место куда мы приехали. Площадь Дзержинского. Зайдя в здание бывшего страхового общества, я ,как на поводке, направился было за Львом Захаровичем, но нет. Вежливо меня придержал какой-то лейтенант и вместе с Транеевым повёл в другую сторону. Спустившись по лестнице, меня подвели к очередной 'гостинице'. Перед тем, как запустить меня внутрь камеры, у меня забрали оружие, ремень и документы. Оставив спички и добавив пачку папирос, мои уже кончались, Транеев пояснил, что мне придётся побыть здесь, пока не будет принято решение о дальнейших действиях в отношении меня. Как я подумал, будут решать где поставить запятую в предложении 'казнить нельзя помиловать'. Мысленно послав всех вождей в дупу и завалился спать.

   Разбудил меня какой-то урод, который начал долбить в дверь и орать, что 'Спать не положено!'. Не долго думая, я послал его на хрен и перевернулся на другой бок. Через минуту, в дверном замке щёлкнуло и в мой 'номер' зашёл примечательный тип. Примерно моего роста, но раза в два пошире. Короткая, под расчёску, причёска, на заплывшем лице выделялся 'армянский' нос. Маленькие, тёмные глаза уставились на меня а толстые, розовые губы выплюнули:

  - Арестованный, ты непонЯл где находисси? Так я тебе объясню, - с этими словами он попытался ударить мне в живот правой рукой.

   Уйдя от удара вправо, я машинально пнул его в левое колено и, когда он начал заваливаться открывая рот, добавил со всей имеющейся дури левым локтём ему по шее. Он как-то странно всхлипнул, упал на пол и затих. А я, я офонарел от непонятности происходящего. Это что, я теперь арестованный? Оказал сопротивление надсмотрщику, или как его назвать правильно? Не убил хоть? Испугавшись последней мысли, проверил пульс у 'пострадавшего на боевом посту'. Фф-у-х! Живой! Хоть и не совсем здоровый теперь. Что теперь делать-то мне? Попытаться бежать? Более идиотской мысли в голову и прийти не могло.

   Примерно через час, дверь опять открылась и на пороге встал Транеев. То, что он ожидал чего-то подобного, было видно невооружённым взглядом. Мельком глянув в угол камеры, где лежал связанный своей собственной формой 'любитель подраться' он с интересом посмотрел на меня. Я же спокойно сидел на своём лежаке и деловито перезаряжал 'трофейный' наган.

  - Товарищ капитан, не стойте столбом. Вы же не могли всерьёз подумать, что я бессловесно дам себя 'воспитывать'? Да и о статусе арестованного могли бы сообщить пораньше,- с этими словами я протянул наган Транееву рукоятью вперед.

  Тот спокойно взял оружие, ещё раз глянул на 'пленного' и выходя в коридор сказал:

  - Пойдёмте, Стасов, вас ждёт интересная работа.

   Так подло врать умеют только сотрудники спецслужб! Меня перевезли в какой-то загородный дом и через пять минут после приезда я оказался в лаборатории 'чокнутого профессора'. С этой минуты для меня начался настоящий кошмар, Да лучше под обстрелом и бомбёжками, чем это! Столько анализов я никогда не сдавал и, надеюсь, сдавать больше не буду! Не было ни одной части тела, которую внимательнейшим образом не осмотрели бы 'садисты' в белых халатах. Когда ,часа через три, меня привели в моё новое жилище, я просто рухнул на кровать и уснул. Самое 'приятное' началось с утра. Допросы, распросы, опросы, беседы. Перерывы делались только на покушать, сходить в туалет и поспать. На десятый день этих 'развлечений', проснувшись, я понял - всё, с меня хватит! Либо я кого-то убъю, либо меня! Так я и заявил пришедшему Транееву. Тот понимающе хмыкнул и заявил:

  - Не нужно никого убивать! Всё закончилось! Давай, одевайся и пошли завтракать, один человек решил с тобой пообщаться.

  Издав нечто среднее, между криком команча и мартовского кота, я кинулся в ванную комнату. Быстро приведя себя в порядок, оделся и с капитаном направился в столовую на первом этаже трёхэтажного дома, где всё и происходило. Настроение поднялось на заоблачную высоту: не будет врачей с добрыми улыбками патологоанатомов, улыбчивых следователей, медсестёр со шприцами для забора крови и баночками под анализы. Это в прошлом, ура!

   С удовольствием позавтракав яичницей с помидорами и луком, поджаренной на сале и запив это хорошей кружкой крепкого, сладкого чая, я вышел во двор с капитаном покурить. Ещё во время завтрака, заметив, что он всё время поглядывает на часы, я подумал, что он куда-то опаздывает. Ошибался. Едва докурив папиросу до половины, он, в очередной раз, глянув на часы скомандовал:

  - Всё! Перекур окончен! Нас ждут,- и направился в глубь двора, к небольшому домику, в котором я ещё не был. Предъявив удостоверение часовому у входа в дом, капитан провёл меня внутрь. Пройдя через небольшой коридор и уютную прихожую мы подошли к массивной, дубовой двери перед которой стоял ещё один сотрудник НКВД. Увидев нас, он приоткрыв дверь что-то спросил, затем показал жестом, что я могу зайти. Транеев остался снаружи. Пройдя в дверь, я оказался в небольшом кабинете, очень скромно обставленном. Там стоял обтянутый зелёным сукном письменный стол, на котором лежало несколько папок и стоял телефонный аппарат да настольная лампа с голубым абажуром, книжный шкаф у стены напротив окна и два кресла. В одном из которых, за столом, сидел Лаврентий Павлович Берия.

  Не сказал бы, что был очень удивлён, увидев его здесь. Чего-то такого я ожидал, но не так быстро. Вспомнив, что я сотрудник его ведомства, вытянулся и поздоровался:

  - Здравия желаю, товарищ народный комиссар!

  Кивнув головой, Лаврентий Павлович предложил мне присесть и, дождавшись пока я устроюсь в кресле, продолжил:

  - Знаете, товарищ Стасов, я долго думал , что с вами делать? Больше всего мне нравилась мысль просто уничтожить вас. Это бы решило множество проблем, - взглянув на моё побледневшее лицо, он снял своё знаменитое пенсне и потирая переносицу продолжил - Не переживайте. Я же сказал, что та мысль осталась в прошлом. Теперь возникло другое затруднение. Скажите, а вы сами задумывались о своём будущем?

  - Знаете, товарищ нар... - тут он меня перебил - Называйте меня товарищ Берия. По должности, когда мы не на службе и наедине, не стоит!

  - Знаете, товарищ Берия. В моём, вернее, во времени из которого я прибыл, над словами 'куда Родина пошлёт' смеялись. Оказавшись здесь, я понял настоящий смысл этих слов. Так, вот, я готов быть там, где смогу принести больше пользы своей Родине, - закончив, я не увидел на лице Берии никаких эмоций кроме одной - удовлетворения.

  - Ну что же, товарищ Стасов, рад слышать, что вы патриот НАШЕЙ страны. Идите, отдыхайте, пока у вас есть такая возможность.

  Глава 14

   Ну почему они так любят обманывать?! Отдыхайте, пока у вас есть такая возможность. Счаз, заотдыхался, мля! Нет, кое что конечно изменилось: перестали брать анализы, беседы стали проводиться только до обеда. Но даже такие сокращённые допросы выматывали жутко. А вопросы, которые мне задавали? Смысл некоторых я, сколько ни пытался, так и не понял. Зачем им знать, какие, по моему мнению, самые популярные клички у собак в 'моём' времени? И подобных вопросов было множество. Что они пытались узнать с их помощью?

  Но всё проходит, закончились и мои мучения. Через неделю, после встречи с Лаврентием Павловичем, спустившись вниз, я встретил только Транеева. Поздоровавшись, мы вышли на улицу. Закурив, Транеев сказал:

  - Всё, твои мучения закончились, начинается служба. Сейчас позавтракаем и выезжаем.

   Часа через три, мы зашли в знакомое здание на площади Дзержинского. Для разнообразия, в этот раз направились не в подвал, а на второй этаж. Пройдя по коридору, Транеев открыл дверь, ничем не отличающуюся от других, и предложил заходить. Войдя, я увидел довольно большой кабинет, плотно заставленный столами и стульями. Всего столов было шесть, за четырьмя из которых сидели молодые люди с любопытством принявшиеся меня рассматривать.

   - Знакомьтесь товарищи. Это лейтенант Андрей Стасов, с сегодняшнего дня сотрудник включённый в нашу группу, - начал Транеев, - Андрей, обрати внимание, в левом углу сидит Спиридонов Владимир, старший лейтенант. Математик, физик и, немного, музыкант,- от углового окна мне дружелюбно улыбался классический 'ботаник', только в форме НКВД.

   - Рядом с ним - лейтенант Пётр Сидоров, химик и сапёр, - здоровенный, бритый парень, лет двадцати пяти кивнул и ухмыльнулся.

  - У двери, слева, лейтенант Евгений Анохин. Филолог, специалист по языкам. Иногда он сам путается, знает он какой-либо язык или нет? - единственный в кабинете, кому явно было больше тридцати лет, начинающий лысеть блондин с породистым лицом отсалютовал мне по 'рот фронтовски'.

  - И, наконец, наш специалист по радиоделу и всему, что связано с проводами и лампами - старший лейтенант Яков Зильберман, - худощавый, рыжеватый парень с волнистыми волосами доброжелательно улыбнулся.

  - Здесь нет нашей лучшей половины, но через несколько дней это будет исправлено. Твой стол, Андрей, у второго окна. Как ты, наверное, понял, я являюсь начальником нашей группы. Подчиняемся мы напрямую комиссару государственной безопасности 1-го ранга Меркулову. Сейчас, с тобой, пойдём на доклад и инструктаж, а потом - за работу!

   Встреча с Меркуловым произвела на меня огромное впечатление. Он никак не походил на 'кровавого палача'. Очень приятное, открытое лицо, мягкий, доброжелательный голос, причём было видно, что это не маска - он именно такой, каким я его и увидел. От Меркулова я и услышал, чем буду заниматься.

  - Товарищ Стасов, - негромко говорил он, - По результатам расследования всех обстоятельств вашего, хм, 'появления', было принято решение о создании специальной группы. Задачи группы следующие: искать возможные проявления феноменов, подобных вашему случаю. В адрес группы будет поступать информация о всех непонятных явлениях, предметах и людях, хоть как-то выходящих за рамки общепринятого сейчас. Вы включены в группу в качестве эксперта по 'будущему'. Более конкретно вам всё объяснит капитан Транеев, теперь он ваш непосредственный начальник. По всем возникающим вопросам, обращайтесь к нему. В случае его отсутствия, при возникновении срочной необходимости, обращайтесь прямо ко мне, при моём отсутствии - к товарищу Берия. Вам всё понятно? Ну, тогда приступайте к работе.

   Он пожал нам руки и мы вышли. Да-а-а. Работа у меня, не бей лежачего! Дойдя, до теперь своего, кабинета, на секунду замешкался. Транеев, ухмыльнувшись, подтолкнул меня и мы зашли. Усевшись за выделенный стол я спросил:

  - Товарищ капитан, можно более конкретно узнать о нашей работе?

  - Андрей, между собой мы общаемся по имени, по званию только при посторонних. И не торопись, сейчас всё расскажу. Всесторонне рассмотрев ситуацию, связанную с твоим появлением, руководство пришло к мысли, что людей, подобных тебе могло быть больше. Тем более, что тобой были доставлены и материальные доказательства подобного. Именно поиском таких людей и предметов мы и занимаемся. В группу специально набраны молодые, грамотные сотрудники. Таким проще свыкнуться с мыслью о 'пришельцах', как и заметить что-то выделяющееся за рамки обычного. Ты тоже можешь заметить то, на что мы не обратим внимание. И ещё, в процессе работы, у тебя будут всплывать какие-либо воспоминания. Записывай всё и отдавай мне! Все опросы, которые с тобой проводились - это хорошо, но есть проблема. Тебя расспрашивали о понятных вещах, нам понятных. А сколько существует естественного для тебя, но мы об этом даже не подозреваем. А ведь любая твоя информация очень ценна сама по себе! Ты знаешь, какое сейчас положение на фронте? "Киевским котлом" и не пахнет, у румын огромные проблемы да и в других местах не так, как ты рассказывал. И это благодаря информации, полученной от тебя! Это всего один из множества моментов, связанных с тобой и нашей группой. Теперь о другом. Жить ты будешь пока в служебной квартире, но не один. Твоим соседом по 'гостинице' будет Яша, - Зильберман утвердительно кивнул и Транеев продолжил, - Сейчас слушайте задание. Яша, берёшь напарника и едете к себе, но сначала ведёшь его в финчасть. Там Андрей получит причитающиеся ему деньги. Всё, свободны, как и все остальные.

   Получив 5000 рублей, мою зарплату за два месяца и премиальные, мы с Яковом вышли на улицу.

  - И куда нам теперь, надеюсь не загород?

  - Нет конечно, - рассмеялся Зильберман,- сейчас на машине быстро доберёмся.

  Ну хоть этот не обманул! Уже через час, кое что прикупив в магазине, мы входили в служебную квартиру на Арбате. Поели и, завалившись на кровати, принялись откровенно болтать. Языком трепать пришлось, естественно, мне. Яшу интересовало всё; в чём ходят, как говорят, что едят. Через некоторое время я почувствовал себя так, будто и не прекращались допросы в загородном доме. Кое-как отделавшись от назойливого 'радиолюбителя' я завалился спать.

  Глава 15.

   Бумаги, бумаги, бумаги... Ненавижу! Исполнители на местах слишком буквально восприняли приказ '...докладывать обо всём необычном...'. Теперь читаю донесения и рапорта, будто прессу 90-х, только не про 'барабашек' и 'зелёных человечков', а про домовых и других сказочных персонажей. Сколько же 'сказочников', оказывается, живёт в стране. А сколько различных доносов прошло через мои руки за эти дни, море! И подозрительно выглядит кто-то, и говорит как-то 'непонашенски' и т.д. и т.п. Просто идиотизм какой-то, такими темпами раскидают группу на более нужные участки, а меня в академию наук сплавят, на опыты! Две недели перебираем бумаги, которые каждый день приносят, и никакого толку! Нет, кое-какой толк был. Но не от донесений, а от моих воспоминаний. Время от времени мне в голову приходили разные идеи и я, героически, их записывал. Пару раз мне даже благодарность объявили, а один раз сам Берия сказал готовить дырочку под орден. Тогда я вспомнил что читал о наших разведчиках. О Маневиче, о 'Красной капелле' и о предателях. Вспомнил тогда про Ахмедова, бывшего резидентом в Турции и ещё про парочку 'героев'. После этого я пару раз встречался с людьми в 'белых халатах'. Конечно, никаких халатов на этих военврачах не было. Единственное, что я помню из общения с ними, это мягкие голоса говорящие мне, что '...ваши веки наливаются тяжестью...'. Даже о результате этих бесед не знаю. Но Берия был доволен как кот, обожравшийся чего-то сверхвкусного и в огромных количествах. Вспоминалась и разная мелочь, которую я тоже старательно записывал. Про 'ИЛ-2' написал рапорт на имя Берии, сообщив о ошибочном выпуске одноместного штурмовика. Во всём этом 'тёмном царстве' был один 'лучик света'. Вернее не лучик, а целый прожектор - Олеся!

   Как-же я офигел, придя с Яшей в свой первый рабочий день в отдел. Захожу и понимаю - всё, конец, пропал! На меня смотрит моя 'кормилица' - Олеся! Именно она и оказалась "...лучшей частью коллектива...". Я что-то говорил, смеялся. спрашивал и отвечал но, хоть убейте, не помню ни одного слова! Только тогда я окончательно понял, что она мне нужна. Нужна, как сама жизнь. Не будет рядом со мной этой синеглазой белорусской ведьмочки, не будет ничего. Уже потом, мне пришла в голову мысль о том, что мне её банально подставили мои начальники. Ещё в госпитале, а заметив мой интерес к ней, то и здесь. Да и чёрт с ними! Плевать, подставили - не подставили! Она есть и это - главное! Всё остальное - ерунда. Каждый вечер мы гуляли по Москве, ходили в кино, целовались, как школьники на последнем ряду. Как я жалел, что ни в прошлой жизни, ни в этой, господь не дал мне ни голоса, ни слуха! Я бы пел для неё ночи напролёт! Но и без песен всё было чудесно! Такими темпами, я скоро перейду в разряд 'женатиков' я этому рад! Ещё бы не война...

   Очнувшись от приятных воспоминаний заметил, что мне что-то говорит Женька Анохин. Уловив его последнее слово, переспрашиваю:

  - Как, как?

  - Да говорю-же, на станции Золотоноша задержали странного типа. Двигался в сторону фронта. Вещей при себе почти не было, так, мелочь всякая не заслуживающая внимания. Подумали, что он моряк, постоянно 'братву' вспоминал. Когда задержанный понял, что его ведут в особый отдел, то оказал сопротивление. В результате: двое красноармейцев из патруля убиты, тяжело ранен старший патруля, лейтенант Кужегетов а сам неизвестный - убит. При осмотре тела обнаружили несколько наколок, причём цветных, ключи со странным брелком и, прикреплённым к ним цепочкой, непонятным предметом, спрятанные в кармашке на трусах. Вот, посмотри, к донесению рисунки приложены.

   Посмотрев на листок, я обомлел. автомобильные ключи с брелком-пультом и флэшка. 8 гиговая, 'Apaccer'. А на наколках - группа крови с резус-фактором и Хищник.

   Ещё один! Я поднял глаза на Женьку и прошептал:

  - Где Транеев?

  - Не было ещё, а что?

  - Мы ЭТО и искали! Я к Меркулову!

   Подхватив донесение и рисунки я побежал к начальству. Уже выскочив в коридор, спохватился и вернувшись назад убрал все бумаги со стола в железный ящик, заменяющий мне сейф. А то опять Транеев орать будет, про секретность напоминать!

   Меркулова на месте тоже не было. Лейтенант, выполнявший роль его секретаря, сказал, что Меркулова сегодня не будет. Выйдя в коридор, я задумался. Идти к Берии, как мне и говорили? Банально боюсь. При встрече он не показался мне 'палачом'. но... И не пойти не могу. Ясно было приказано, к кому и когда обращаться. Придётся идти. В глубине души надеясь, что наркома не будет на месте, направился к кабинету Берии. Оказалось, что он у себя. Доложился секретарю и уселся на диван в приёмной. Блин, аж подтряхивает. Интересно, сколько же ещё есть 'попаданцев'? И кто был этот? Почему он направлялся к фронту а не обратился в любой отдел НКВД? Почему стал сопротивляться, да ещё так жёстко? Пока размышлял обо всём этом, секретарь зашёл в кабинет Берии и через пять минут пригласил зайти.

   Войдя и закрыв за собой дверь, я доложился:

  - Здравия желаю, товарищ народный комиссар. Согласно полученному приказу, сообщаю вам об обнаружении объекта и предметов из будущего, - и подойдя к столу положил перед ним бумаги. Предложив мне присесть, он внимательно прочитал донесение, рассмотрел рисунки и вопросительно взглянул на меня.

   - Товарищ Берия, одна из наколок, с буквами и цифрами, обозначает группу крови и резус-фактор, в данном случае 2 группа с отрицательным резус-фактором. В моём, вернее в том времени, такие наколки, обычно делали люди профессий, связанных с риском: пожарные, военные, милиция и т.п. Вторая наколка, которая полностью подтверждает происхождение убитого, это вот эта, - показав её на рисунке я продолжил, - Это герой одного очень популярного фантастического фильма. Пришелец с другой планеты, прилетевший на землю поохотиться на людей. Многие делают наколки популярных персонажей фильмов, это именно тот случай. А предметы, прикреплённые к ключам, кстати, ключи от автомобиля, так вот, один -это носитель информации. Подключается к компьютеру. Объём информации, который может поместиться на носитель очень большое, примерно несколько тысяч книг. А второй - пульт дистанционного управления сигнализацией автомобиля. И ещё. Не думаю, что убитый был связан с морем, скорее с преступным миром - закончил я.

   - Поясните ваше предположение о связи убитого с преступниками, - Берия, блеснув стёклами в пенсне, резко наклонился ко мне.

   - Дело в том, товарищ нарком, что в 90-х годах в стране творился откровенный бардак, как я уже рассказывал. 'Блатной' жаргон повсеместно внедрился в жизнь. 'Братками' и 'Братвой' обычно называли друг друга либо преступники, либо люди говорящие о них. Конечно не всегда, но в большинстве случаев это так. Тем более, что к одному из патрульных неизвестный один раз обратился - 'командир'. Это тоже характерно для человека из криминальной или околокриминальной среды. Очень часто именно так они обращались к сотрудникам милиции.Да и наколки... Они не "зоновские", но и не связанные с морем. Скорее погибший был связан с байкерами. Так назвали мотоциклистов, объединённых в клубы,скорее даже в своеобразные банды.

   Лаврентий Павлович задумчиво смотрел на меня. В какой-то момент, я почувствовал себя насекомым, на столе препаратора. Было полное впечатление, что Берия именно сейчас решал, что со мной делать дальше - оставить жить, или... Наконец, приняв решение, он сказал;

  - Хорошо, товарищ Стасов. Очень хорошо. Сейчас идите в отдел, никуда не отлучайтесь. Свободны.

   Вскочив, я на секунду вытянулся и направился к нам в отдел. Сказать, что ребята были в азарте - это не сказать ничего! Весь коллектив дружно перерывал старые донесения в надежде, что могли пропустить ещё что-то. Увидев меня, все так же дружно уставились на меня в ожидании вестей. Рассказал о моём визите к наркому, уселся за стол и достав бумаги тоже принялся пересматривать бумаги со своего стола. Но вникнуть в написанное никак не получалось. В голове крутились идиотские мысли о 'попаданце'. В какой-то момент мне стало жутко. Я представил, что произойдёт в том случае, если кто-то, вроде меня, попадёт к немцам. А если он при этом будет специалистом по истории и технарь, то совсем плохо. Уцепившись за эту мысль, я довёл себя до состояния, больше всего похожее на банальную истерику. Спасло меня от внешних её проявлений только возвращение Транеева. Как оказалось, он уже был у Берии, поэтому с порога заявил:

  - Стасов, Анохин, Сидоров - на выход! Срочно выезжаем на аэродром, летим в Золотоношу . Зильберман - остаёшся за старшего. Всё, пошли.

   Через полчаса мы уже ехали на аэродром. По дороге, Транеев, в общих чертах, рассказал о предстоящем нам. Помимо того, что нам нужно забрать 'артефакты', нам предстоит дополнительно допросить оставшихся живыми патрульных и ещё 'кое-что', как смутно обронил командир. Ещё через час, мы уже лезли в ТБ-3, а к вечеру подъезжали к Золотоноше.

   Интерлюдия 4. Москва, Кремль. 26 сентября 1941г.

   - Лаврентий, потом я это внимательно изучу, а пока поясни своими словами - Сталин, слегка прихлопнув рукой по толстой папке, принялся набивать трубку.

  - Группа уже вылетела на место. По итогам этой поездки можно будет говорить более конкретно. Могу сказать одно - благодаря информации, уже полученной от Стасова, произошло много изменений в лучшую сторону. И на фронте и в тылу. Плохое тоже есть - информация связанная с ходом войны уже не имеет почти никакой ценности. Она уже идёт не по тому пути, о котором сообщал наш 'гость из будущего'. С одной стороны это хорошо, но с другой... Мы оказываемся вновь в полной неизвестности, как и до его появления. В связи с последними событиями, существует реальный шанс на то, что в распоряжении Гитлера окажется подобный носитель информации. Наша агентура уже работает в этом направлении. Пока никаких подтверждений возможному развитию событий нет.

   Информация по технике, полученная от Стасова, остаётся сверхценной. И это не смотря на то, что знания Стасова весьма поверхностны и обрывочны. Разбираясь с приборами, наши специалисты пришли в восторг. Пока мы повторить подобного не можем, но спецы получили такой толчок в развитии, что у некоторых головы закружились. Через полгода обещают первые, пробные, аккумуляторы нового типа, по принципу аккумуляторной батареи из телефона. По остальному пока говорят очень осторожно. Резидентура в САСШ ищет людей, связанных с созданием 'супербомб'. В случае невозможности привлечь их к сотрудничеству рассмотрим вариант ликвидации. Группа Королёва собрана почти в полном составе, уже работают.

   Есть и очень неприятное для меня лично. Стасов сообщил о предателях в моём ведомстве. О тех, кто уже работает на немцев и о тех, кто вот-вот продастся. Меры уже приняты. Со Стасовым ещё поработали психиатры и, с помощью гипноза, вытянули из его памяти немало важной информации. Считаю, что его следует наградить.

   По военным. Среди командного состава проведена точечная 'чистка'. Арестов пока избегаем, как и обвинений в предательстве, просто отзываем с фронта, замещая другими людьми. Военные, называемые Стасовым среди лучших военначальников СССР, находятся под постоянным контролем и дополнительной охраной. Пока информация по ним полностью подтверждается. Особенно это касается Рокосовского и Горбатова. Последнего очень хвалит Мехлис, что для него очень нетипично. Опасения вызывает Жуков. Некоторые его действия выглядят странными, но, возможно, просто я, пока, их не понимаю. С Павловым ситуация более серьёзна. Боюсь, что речь идёт о реальном предательстве. К этому есть все предпосылки., но решение принимать тебе, Коба, - и Берия, сняв пенсне, устало потёр переносицу.

   - Мнэ, мнэ, - раздражённо проворчал Сталин, окутываясь дымом, - Как портачить и гадить, все сами с усами! Ни один шпион столько не натворит, сколько могут сделать наши дураки.Ладно. Примем решение. А что сообщают твои люди о настроениях в войсках и по поводу последнего приказа?

  - Сообщают, что моральное состояние войск улучшилось на всех уровнях. За последнюю неделю снизилось общее число потерь. Особенно это коснулось авиации. Не обошлось и без нарушителей. Дела трёх командиров полков и четырёх политработников рассматриваются в военных трибуналах. Можно смело говорить о том, что последний приказ за номером 120 пошёл только на пользу дела.

  - Хорошо, очэнь хорошо! Именно на такой эффект мы и рассчитывали. Ладно, Лаврентий, иди, работай

  Глава 16.

   Эх путь-дорожка, фронтовая... Ага, как же, не страшна бомбёжка! штаны сухими остаются непонятно почему. Грохот, вой, вонючий дым. Филиал ада на земле, не иначе. До этой долбаной Золотоноши, оказалось нелегко добраться. Сели мы в Полтаве. Я наивно полагал, что долетим до самого места, но реальность внесла свои коррективы. Оказалось, что Золотоноша находится совсем недалеко от Черкасс. А от них до линии фронта всего ничего, пара-тройка километров. А по последнему приказу Сталина, не решили излишне рисковать самолётом и людьми. Да уж, приказом ?120 от 13 сентября. Сталин меня не только поразил, убил просто! Согласно этого приказа, за бессмысленную гибель бойцов и техники полностью отвечал командир или политработник отдавший такой приказ. К бессмысленным относились отправка 'бомберов' без истребительного прикрытия средь бела дня и многое другое. Когда читал этот приказ, в голове промелькнула мысль, что теперь не будут в честь 'красных дней' ненужные атаки делать, теперь какой-нибудь бывший райкомовец хрен на бессмысленный убой людей отправит. Чревато!

   Вот и пришлось до Потавы долететь, а потом на машинах. Правда у Золотоноши и аэродрома не было, но поворчать то можно? А вот добираться по земле оказалось тяжело. Такое чувство, будто немцы на нас охоту объявили! Налёт за налётом. Когда эти сволочи успокоятся, наконец?! Достали! Пережив очередной налёт, отряхиваясь от грязи, направился к нашим машинам. Хорошо хоть никого не зацепило и люди целы, а значит через час мы будем на месте. А нас целая колонна, теперь - полуторка и эмка. Кроме нашей группы, ещё шесть автоматчиков и три 'спеца' из Полтавы.

   Немецкие лётчики считают, что мы достойная цель для их тренировок и не могут мимо пролететь, твари! Всё норовят нас расфигачить. Не получается у них, к счастью. Дырок в машинах много понаделали, но все не фатальные. Везёт нам сегодня, не иначе у кого-то в группе ангел-хранитель сильный. Правда в грязи накувыркались за это время! Как хрюши все стали. Но всё заканчивается, закончилось и эта мутотень с дорогой - приехали!

   Зайдя в отдел НКВД узнали, что для нас никакой новой информации не было. Время было позднее, да и за время пути сильно устали, поэтому решили отдыхать до утра. На ночлег нас определили в дом, хозяева которого были эвакуированы с местным заводом. Пусть и в пустом доме, но лучше, чем на улице. Освоившись мы поужинали сухпаем и завалились спать.