Нашествие

Выходит, пришельцы появляются не только из портала на Красной площади? Кирилл ведь видел изумрудные волны, льющиеся из подземного перехода… Значит, через эти небольшие, возможно — временные порталы чужаки тоже могут проходить? Если силы московской милиции и базирующихся в столице и области военных частей рассеяны по разным точкам, то понятно, почему на площади чужаки успешно держат оборону, смогли даже поставить катапульту и поджечь Кремль — у военных просто не хватает сил. Да к тому же из-за сбоев в электронике плохо действует связь, не летают вертолеты, не ездят танки…

К подъезду, где прятался Кирилл, устремились трое: женщина, мальчик лет двенадцати и высокий старик с седой бородой. Следом повернула телега. Кирилл раскрыл дверь и призывно замахал рукой. С телеги выстрелили.

В сражении на Красной площади он часто видел прямые алые молнии, вылетающие из расположения чужаков. Они стреляли какими-то непонятными разрядами, но, кажется, не только ими — обычное, "пулевое" оружие у них тоже было, и этот выстрел был произведен из него.

Старик вскрикнул и упал лицом вниз. Женщина завизжала, споткнулась, мальчишка схватил ее за руку и они влетели в подъезд.

Тачанка неслась следом. Кирилл захлопнул дверь. Перед ним стояла довольно молодая, хорошо одетая женщина с большими серьгами в ушах и ярким макияжем на лице. Тушь потекла, образовав темные пятна под глазами, помада смазалась. Ее сын был в костюмчике, белой рубашке и галстуке-бабочке.

— Вы кто?! — крикнула женщина.

— Прохожий просто, — поспешил успокоить ее Кирилл. — Вы в этом доме живете?

— Да, мы на третьем, — ответил мальчик.

— Другой выход из дома есть? Во двор? Да быстрее, эта штука за вами едет!

— Нету, нету!

Кирилл снова выглянул. Телега приближалась на полном ходу, в передней части ее торчал треугольный таран, сваренный не то из рельс, не то из толстых железных "уголков".

Застучали ноги по ступеням; когда Кирилл обернулся, женщина с мальчиком уже бежали вверх по лестнице. Не зная, куда еще деваться, он бросился за ними и догнал только на третьем этаже, когда женщина трясущимися руками пыталась открыть дверь. Она дикими глазами глянула на Кира и выронила ключи.

— Мама, дай я! — закричал мальчик.

Оттолкнув ее, он поднял ключи. Кирилл, тяжело дыша, остановился рядом.

— Уйдите отсюда! — выкрикнула женщина, и тут по лестнице покатился грохот — телега проломила дверь и вкатилась в подъезд.

— Быстрее открывай! — зашипел Кирилл мальчишке, который тыкал ключом в замочную скважину. — А вы — молчите! Ни звука! Они могут по лестнице за нами…

Мальчик раскрыл дверь, женщина взвизгнула:

— Не входите! Прочь отсюда!

Оттолкнув ее, Кирилл прыгнул внутрь, пихнул мальчика перед собой, развернувшись, схватил женщину за плечи, втащил в квартиру и закрыл дверь. Не захлопнул, а именно закрыл, тихо щелкнув замком.

Снаружи донесся звук шагов. Что-то клацнуло. Еще раз — немного громче. Похоже на оружейный затвор… Пятясь в темный коридор, Кирилл оглянулся. Большая квартира, трех или четырехкомнатная, отсюда он видел край просторной кухни, дорогую ковровую дорожку в гостиной, на стене — массивные ходики под старину.

— Тихо все! — шепотом сказал Кир. — Они поднимаются!

Женщина прижалась спиной к стене. Мальчик зашептал:

— Мы видели, как они людей хватали и бросали в свои машины.

— Бросали в машины? — переспросил Кирилл, отступая вслед за ним в гостиную. Женщина оставалась на месте и глядела на непрошеного гостя так, словно боялась его больше непонятных людей снаружи. Казалось, она едва сдерживается, чтобы не упасть на пол и не забиться в истерике.

— Идите за нами. — тихо позвал ее Кир, но она помотала головой и закусила губу. — Послушайте, я такой же человек, как вы, спасаюсь от этих… Вы не меня, а их бойтесь!

Из глаз ее потекли темные от туши слезы, она закусила нижнюю губу и мелкими шажками пошла следом за Кириллом и сыном, которые остановились посреди гостиной. Доносящиеся снаружи звуки стихли на площадке третьего этажа.

— Что это значит? — спросил Кир у ребенка. — Зачем они их в машины свои бросают? Малыш, а ты не перепу…

— Сам малыш! — оскорбился мальчик. — Они людей парале… парализовали и хватали.

— Как парализовали? Этими молниями алыми?

— Нет, другим. У них, ну такие вроде… Ну, как шокеры, как у моего брата старшего, только большие совсем. Брат с отцом на рыбалке сейчас, — насуплено добавил ребенок. — А то бы они этим надрали задницы!

— Костя! — пискнула его мать.

— Я правду говорю! А эти, которые на машинах, они в спину одного дядьку шокером своим… И потом схватили и в машину на дно бросили. И там другие лежали. Они их в плен берут!

На лестнице стояла тишина, шум на улице тоже стих, хотя звуки сражения доносились с Красной площади.

Потом из-за двери донесся неразборчивый шум.

Вздрогнув, женщина прошептала:

— Что с нами будет?

— Мне их цель непонятна, — сказал Кир. — Говоришь, в плен берут? Зачем?

— Чтоб сожрать! — уверенно объявил Костя.

Мать в ужасе уставилась на него.

— Что ты говоришь?!

— И кто это, по-твоему, такие? — уточнил Кирилл.

— Сталкеры, — сказал мальчик.

— Кто? Почему?

— У них же противогазы. Это Темные Сталкеры, мутанты из Зоны.

— Из какой Зоны? — еще больше удивился Кирилл.

— Вы что, "Сталкера" не читали? Они — мутанты, фанаты Черного Монолита. Они сюда попали через эти… через тоннели в пространстве — прямо из Зоны, из Чернобыля!

— Костя… — слабо начала мать.

Ручка входной двери задергалась, громко застучала.

Кирилл подался к женщине, вытянув руку, чтобы зажать ей рот, но не успел — она завизжала.

— Бежим! — Оттолкнув их в разные стороны, Кир бросился к прямоугольнику балконного окна. Распахнув дверь, выскочил наружу и выглянул через ограду из литых чугунных столбиков.

Снаружи был двор. Фонари не горели, но Кир разглядел аккуратные ряды кустов, асфальтовую дорожку и гаражи. Третий этаж — невысоко. И ограждение такое… Можно перелезть, схватившись за столбики, повиснуть, чуть раскачаться — и спрыгнуть на балкон второго этажа. Потом на первый, а дальше уже во двор.

Во входную дверь ударили, после чего снаружи донесся глухой голос. Что-то очень странное он говорил — вернее, странным казался сам язык, которому принадлежали слова. Половину их Кир вроде бы узнавал, но другая была незнакомой, да и те, что знакомы, смешивались в такую кашу… Голос за дверью напугал его больше всего остального — от этой странной тарабарщины, включившей в себя, как он решил, сразу несколько земных языков вроде русского, казахского, монгольского и кого-то не то японского, не то китайского, мороз шел по коже и подгибались ноги.

Дважды снаружи прозвучало нечто вроде "вархан" или "варханы", а потом новый удар сотряс дверь.

— Сюда идите! — позвал Кирилл, перебрасывая ногу через ограждение.

— Мама, за ним давай! — приказал Костя.

Мальчик показался на балконе, таща женщину за собой.

— Константин, я на нижний балкон спрыгну и там твою мама приму, а ты за ней лезь, понял?

— Хорошо, только вы ее хорошо держите, чтоб не упала!

— Костя, я не полезу! — закричала женщина. Кирилл уже висел, раскачиваясь, недалеко под ним серел прямоугольник другого балкона. — Я не могу, Костя, прекрати!

— Мама, лезь!!

— Нет!!!

В паузе между криками донесся скрежет замка, в котором явно проворачивали что-то металлическое, а потом и стук двери, когда она, распахнувшись, жахнула ручкой по стене прихожей.

И снова женщина завизжала. Кирилл прыгнул, ударился о бетон ступнями и опрокинулся на задницу. В копчике хрустнуло, он вскрикнул от острой боли, но заставил себя подняться и заорал: "Вниз!", вытянув руки над головой.

Костя таки заставил мать перелезть через ограждение, она повисла, сверху возникла голова мальчика, но он тут же с испуганным криком пропал из вида, а женщину рывком втянуло наверх, мелькнул подол юбки, ноги в туфлях с тонкими каблуками — и она исчезла вслед за сыном.

Кирилл полез через ограждение. Вверху появились три темных головы, лиц он не разглядел, зато увидел ствол, блеснувший в отблесках пожара, льющихся с Красной площади.

Из ствола вниз ударила молния, жгут алого света врезался в балкон. Он обрушился, следующий тоже, и Кирил оказался на груде обломков на земле. Куски бетона и оплавленная арматура посыпались на него, Кир покатился в сторону. Оказавшись на земле, встал на четвереньки. Озаренная багровыми всполохами ночь качалась и гудела набатом. Кир поднялся, шатаясь, побрел вдоль стены, с каждым шагом двигаясь все быстрее. Побежал. Перепрыгнув через кусты, сообразил, что на плече его больше не висит сумка с лэптопом. Сбившись с шага, упал — возможно, это его спасло, протянувшийся с балкона алый разряд ударил в землю прямо перед ним. Кира осыпало горячей землей. Поднявшись, он обежал появившуюся впереди воронку и нырнул за угол дома.

Он не помнил, где оставил сумку — то ли положил ее на пол в подъезде, наблюдая за событиями у Кремля, то ли забыл на балконе, когда перелезал через перила. Без сумки к Артемию Лазаревичу идти нет никакого смысла. Да и с сумкой, наверное, его уже тоже нет…

Что ему делать теперь?

Кирилл оглядел темную улицу. Кажется, фонари не горели по всей Москве. И реклама погасла, и вывески. Во тьме, наполнившей столицу, нарушаемой лишь отблесками пожаров да редким светом фар, слышались далекие выстрелы, крики, шум моторов, стоны раненых…

И голоса, говорящие на чужом, пугающем языке.

Иногда в небе бесшумно проскальзывали огромные молнии, призрачно-зеленый свет облизывал крыши домов. Кир побежал по краю улицы, готовый при любом намеке на опасность нырнуть в подъезд или во двор. Надо домой, за деньгами и документами, но главное — за рюкзаком, продуктами, за ножом, фонариком и за своей катаной. А после… Пироговское водохранилище ничем не хуже других направлений. Значит, он направится туда, чтобы выйти из-под купола.

Если выход есть.

Глава 2

ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

I

Кир часто представлял себе окружающий мир в виде кода, компьютерной игры, под текстурами которой скрыты сложные формулы. И сейчас там что-то нарушилось, пошло в разнос. Что-то в большой игре под названием "Москва" сбоило.

Глядя из окна на темную улицу, он хорошо чувствовал это. Снаружи доносились отзвуки далекой канонады — казалось, бои идут сразу в нескольких местах, со всех сторон. Вспышки зарниц высвечивали силуэты домов.

Фонари, реклама, вывески ночных заведений — все погасло. Изредка во тьме внизу ему чудилось быстрое движение, словно там пробегал одинокий перепуганный прохожий, торопясь покинуть враждебную улицу. Иногда стены домов отражали эхо далеких криков.

Отвернувшись от окна, Кирилл шагнул к столу с компьютером и включил галогенный фонарик. Возле клавиатуры валялись обрывки бумаг, пробки из-под пивных бутылок, сломанные спички, которые он имел привычку грызть во время работы, и цветные карандаши. Посреди всего этого красовалась пепельница, набитая окурками. Серебристую раму монитора облепили стикеры с торопливыми надписями. Присев на край кресла, он вдавил кнопку на системном блоке, вспомнил, что электричества нет, чертыхнулся и полез в ящик за вторым лэптопом. Зевнув, широким движением руки сбросил со стола мусор. Отодвинув клавиатуру, поставил на ее место лэптоп, раскрыл и включил… Да только тот не включился — накрылся лэптоп, как и большинство более-менее сложных электронных приборов. Кирилл оттолкнув его, хмурясь. Встал и, освещая себе дорогу фонариком, направился в кладовку возле кухни.

Но по пути остановился, когда из-за входной двери донеслись шаги. Послушал пару секунд — и перевел дух. Нет, эти звучат совсем не так, как те, что они слышали с Костей и его мамой. Те казались опасными, а эти — торопливыми и напуганными. Зазвучал женский голос, ему ответил мужской. Щелкнул замок, женщина заговорила громче: "Павел, я не хочу уезжать!" Мужчина ответил пренебрежительно: "Ну и сиди тут, я сам поеду". Кир признал голоса соседей, молодой зажиточной пары. "Но ведь машина не завелась!" — уже громче, истеричнее сказала женщина. Теперь интонациями она напоминали маму Кости. "Разберемся" — прозвучало в ответ. Дверь в их квартиру захлопнулась, и дальше Кирилл не слышал.

Поставив фонарик на пол кладовки так, чтобы он светил вверх, Кирилл присел на корточки возле полок и вытащил с нижней рюкзак, который купил когда-то, собираясь отправиться в поход на Урал, куда в конце концов так и не уехал: Артемий Лазаревич запретил, решив, наверное, что его хакер может не вернуться. Из кухни Кирилл притащил табуретку, положил на нее рюкзак и стал собираться.

Первым делом он достал испанский нож, тяжелый и солидный. Весил тот с полкило, имел черную алюминиевую рукоять, где прятались всякие полезные штуки: иглы, пинцет, рыболовный крючок с мотком лесы, пластинка-огниво, жидкость от комаров, карандаш, лезвие, зеркальце и резиновый жгут, который можно было использовать и при ранениях, и для рогатки — ее стальные "усы" выдвигались из торца рукояти. Был на ней еще оселок для заточки, а внутри отделение для обеззараживающих таблеток, правда, пустое. Назывался нож "Jungle King", Кирилл купил его вместе с рюкзаком и поначалу жутко им гордился, повсюду таскал с собой, рискуя нарваться на неприятности с милицией (хотя нож и был сертифицирован как разделочный, то есть формально не относился к холодному оружию), а после охладел и сунул на полку, где нож с тех пор и лежал, позабытый хозяином.

Кир положил "Короля Джунглей" в боковой карман рюкзака и потер подбородок, скользя взглядом по полкам. Устал он, спать очень хочется, поэтому мозги плохо соображают.

Захватив из неработающего холодильника жестянку с пивом, Кирилл вернулся в комнату и сел в кресло. Как плохо, что лэптоп не включается! Некоторые коллекционируют марки, пивные этикетки, спичечные коробки, автомобили, произведения искусств или любовниц, а Кирилл Мерсер собирал информацию. Любой сайт, который казался ему хоть чем-то полезным, Кир сохранял в лэптопе, в папке под названием "Кубышка". В квартире его вечно царил бедлам, вещи валялись не на своих местах, мебель была покрыта пылью, но во всех компах был идеальный порядок, и в "Кубышке" тоже все было тщательно рассортировано по тематическим папкам. Среди них была одна, которая очень бы сейчас пригодилась, озаглавленная: "Конец света/Выживание". Там хранилась инфа с сайтов вроде "kombat.com.ua", "survivalist.ru", "Guns.ru", "ufology.ru", "nepropadu.ru"…

Когда-то, во время мирового экономического кризиса, озаботившись проблемой выживания, Кирилл прочел много статей вроде "Вещи первой необходимости", "Малый справочник сталкера", "Как вести себя во время вторжения инопланетян" и "Как горожанину прожить за городом". Что там полезного было? Пытаясь вспомнить, он закурил, хлебнул пива… и тут за окном бабахнуло. Да так гулко, оглушающе, что весь дом дрогнул и стол затрясся. Едва не перевернув пиво, Кир вскочил и бросился к окну.

В здании напротив начался пожар — на последнем, девятом этаже. Газ там, что ли, рванул? Языки пламени вместе с дымом выплескивались из пролома на месте одного из окон.

На улице закричали, кто-то побежал, потом, жутко тарахтя, проехала колымага с одной тусклой фарой, но не дизельная тачанка чужаков, кажется, древний «москвич».

Когда Кир отвернулся от окна, взгляд упал на темную, слегка изогнутую полоску на фоне светлых обоев. Он шагнул к стене, снял катану в ножнах, прошел к шкафу. Положив катану на пол, стащил с себя джинсы, нашел в шкафу купленные для путешествия на Урал черные брюки с кучей карманов, надел и опять пошел в кладовку, припоминая на ходу содержимое статьи "Вещи первой необходимости". В рюкзак отправились: две зажигалки, газовый и бензиновый баллончики к ним, моток веревки, два ножа — большой охотничий и маленький раскладной, — фонарь и пачка батареек, удачно завалявшаяся на верхней полке. Потом вместе с рюкзаком Кир отправился на кухню. Палка колбасы, три пачки печенья, тушенка, шпроты, сардины, упаковка крабовых палочек… Ее Кир вскрыл и тут же на месте четыре палочки съел. Водой из-под крана он только мыл посуду, что случалось нечасто, а пить предпочитал пиво, газировку либо привозную воду из больших пластиковых бутылей. Одна такая, наполовину полная, стояла на холодильнике. Кир нашел за мусорным ведром три литровые бутыли из-под минералки и наполнил их. Закрутив потуже, сунул в рюкзак; на ходу допивая пиво, вернулся в комнату. Упаковал лэптоп — пусть тот сейчас не работает, но его же можно починить, наверное — сверху положил несколько смен белья, четыре пары чистых носков, рубашку, запасные штаны и полотенце. Хотел еще сунуть свитер — не влез. Эх, надо было большой рюкзак покупать!

С верхней полки шкафа он достал длинную брезентовую куртку, где карманов было даже больше, чем на штанах. Хорошая куртка, только теплая для такой погоды, ну да ладно.

Пора идти? Ему смертельно хотелось спать, веки слипались, гудело в голове, и всякие странные образы — рожи в противогазах, горящие башни Кремля, дизельные тачанки и зеленые "галактики" — всплывали в полутьме вокруг, исчезали и появлялись снова. Вспомнив, что забыл погасить фонарик, Кирилл сходил в кладовку, выключил его и сунул в карман на бедре. Завернул в ванную, взял бритву с полки и достал из ящичка возле унитаза рулон туалетной бумаги. Заодно проверил кран — тот зафыркал, закашлял, вода не шла. Рулон в рюкзак тоже не влез, пришлось отмотать кусок побольше, свернуть и сунуть в карман. Вспомнив про лекарства, взять которые настоятельно советовала статья про вещи первой необходимости, Кирилл открыл аптечку над холодильником, выгреб из нее все, что там было, замотал в пакет и кое-как засунул в боковое отделение рюкзака, рядом с носками и бритвой.

Вернувшись в комнату, он сел в кресло, положил ноги на рюкзак, снова закурил и достал мобильник. Тот, конечно, не включился. Кир нашел в шкафу старый, еще мамин будильник с ручным заводом, поставил его по своим ручным часам — хорошо, что у него они механические, — и перевел стрелку так, чтобы будильник зазвонил через сорок пять минут. Потом прикрыл глаза и вырубился.

…И проснулся не по звонку, а из-за того, что на улице закричали, а после там раздался глухой удар, будто что-то большое врезалось в стену. Кир вскочил, догоревшая до фильтра сигарета выскользнула из пальцев на пол. Он бросился к окну.

По улице мимо перевернутого ларька двигалось что-то большое, угловатое. Кирилл протер глаза и прижался лбом к стеклу. На вершине этой штуки был стеклянный колпак, под которыми клубился мертвенно-синий светящийся дым. Кир прислушался к ритмичному тяжелому стуку. Да что же это там шагает такое? Раскрыв окно, он высунулся и глянул вверх. Из-за Купола звезды стали размытыми блеклыми пятнышками. Иногда в глубокой, давящей черноте над головой бесшумно проскальзывали зеленые молнии.

Навалившись животом на подоконник, Кир снова уставился вниз. Мерные шаги стали тише, синий колпак передвинулся к повороту улицы слева, стал виден большой силуэт — похоже на шкаф, вставший на две ноги-колонны. Только шкаф этот высотой этак в два этажа… Позади ехала дизельная тачанка, фар у нее то ли не было, то ли они не работали, рядом шли несколько чужаков. Киру показалось, что снизу доносятся совсем тихие голоса, произносящие слова чужого языка.

Что бы там ни двигалось впереди процессии, вскоре оно скрылось за поворотом, а следом исчезла и тачанка с чужаками. Кирилл подождал еще немного, но больше никто не показывался, и он закрыл окно. И тут же звонко затарахтел стоящий на столе будильник. В тишине дома звук прозвучал так неожиданно и пронзительно, что Кир вздрогнул, перед глазами полыхнули яркие звездочки. Чертыхаясь, он отключил будильник. Тот показывал без пятнадцати четыре.

Кирилл взял катану в ножнах, прицепил их к рюкзаку. Надел куртку, рассовал по карманам три пачки сигарет, найденные в столе, накинул на плечи лямки рюкзака. Освещая путь фонариком, прошел на кухню, заглянул в кладовку, в ванную. Выпил воды из бутыли и направился в прихожую. Раскрыл дверь, но вышел не сразу, на пороге остановился и окинул взглядом квартиру.

Прощай, квартира! Почему-то у него было чувство, что в это место он больше не вернется. Вообще никогда.