Газета Завтра 328 (11 2000)

Именно при прорыве такой крупной банды под селом Сельментаузен 3 марта погибла десантная рота Псковской ВДД. На оборудовавшую опорный пункт роту десантников вышли сначала почти сто человек передового отряда боевиков, а уже через час высотку, на которой закрепились десантники, штурмовала уже почти тысяча боевиков, вооруженных гранатометами, минометами и переносными безоткатными орудиями.

По непонятной пока причине десантники выдвинулись на высоту без боевой техники и тяжелого вооружения. Скорее всего, за этим стоит просчет разведки, не выявившей нахождение в этом районе столь большой банды, и легкомысленность командиров, отправивших роту без прикрытия.

Ночь и туман не позволили своевременно выдвинуться подкреплениям и поддержать окруженных десантников авиацией. Только к утру передовые отряды вышли к высоте, на которой шел бой. Но еще почти весь день войска пробивались сквозь минные заграждения, выставленные боевиками на склонах высоты.

Итог боя страшен. Из почти девяноста человек в живых осталось только шестеро десантников, которые чудом вырвались из кольца. По их докладам была восстановлена картина этого боя. Рота дралась в окружении до последнего патрона, а когда боеприпасы кончились, десантники вызвали огонь артиллерии на себя и пошли врукопашную. Ни один десантник не сдался в плен.

Озверевшие от такой стойкости десантников боевики не пощадили даже раненых. Все они были добиты выстрелами в голову. В этом бою ВДВ России понесли самые большие потери за эту войну — восемьдесят четыре человека убитыми…

Надо ли говорить, что смерть псковичей легла на совесть тех, кто запретил брать штурмом Шатой и тем самым дал боевикам возможность вырваться из кольца. Правда, далеко уйти боевикам не удалось. В пяти километрах от Сельментаузена банда была окружена и после почти двухдневного боя уничтожена. Только на поле боя остались валяться больше трехсот трупов, почти двести человек сдались в плен.

О пленных вообще разговор особый. В последний месяц боевики часто и помногу сдаются в плен. Особенно — раненные и молодежь. Допросы их выяснили одну интересную деталь — все они получили приказ о сдаче от своих старших командиров. Боевики просто стремятся освободиться от лишней обузы — раненных и малообученных юнцов, оставляя в отрядах наиболее опытных, сильных, обстрелянных бойцов.

Расчет их понятен — освободившись от подобного "балласта", отряды становятся куда мобильнее, решается также и вопрос с обеспечением боеприпасами. Все сдающиеся в плен боевики имеют в автоматах всего по два-три патрона. При этом не было сдано ни одного гранатомета, подствольника, мины или ручной гранаты. То есть все это оставляется бандам.

Судьба этих пленных — особая головная боль военных. С самого первого дня за них начинают усиленно хлопотать всяческие родственники, представители местных администраций, старейшины и прочие "авторитетные" люди. Все они усиленно давят на то, что арестованные-де ни в чем не виноваты, что они были силой вовлечены в бандформирования и по несовершеннолетию не ведали, что творят. В результате очень многие из этих "волчат" вскоре выходят на свободу и возвращаются в родные села, где их уже давно ждут легализовавшиеся бандиты. В результате такой политики теперь практически не проходит дня без обстрела комендатур, расположений и блокпостов наших войск.

Так же туманна судьба и тех боевиков, чья активная деятельность в бандах доказана. Большинство из них открыто говорит, что надеются на очередную амнистию. И не особо скрывают того, что, выйдя на свободу, вновь возьмутся за оружие.

Ни о каких судах над боевиками речь пока не идет. В России предпочитают сажать на огромные сроки людей, от голода ворующих из магазинов продукты, и выпускать на свободу тех, кто с оружием в руках сражался против русских войск.

Создается полное ощущение, что высшее политическое руководство России попросту не знает, что ему дальше делать с Чечней. То Путин говорит о том, что необходимо формировать местные структуры власти; то военные заявляют, что всю власть необходимо сосредоточить у военных комендантов. То господин Кошман собирает совещания, на которых объявляет себя единоличным управляющим Чечни; то различные чеченские авторитеты самоназначают себя в правители. При этом никакой реальной, продуманной политики в отношении местного населения не проводится. Каждый комендант действует на свой страх и риск.

До сих пор не проведена перепись населения освобожденных районов, не налажена система прописки и учета, нет баз данных по тейпам, не проведена паспортизация. Все это создает исключительно благоприятные условия для возвращения и легализации боевиков в освобожденных районах и развертывания здесь вооруженного подполья. Как все это углубится с наступлением летнего периода, появлением "зеленки" и сходом снега с гор — можно только догадываться.

Если сегодня потери от действий боевиков в тылу наших войск составляют три-пять человек в неделю и две-три единицы техники в сутки, а на дорогах обнаруживается и разминируется до сорока мин и фугасов, то с появлением "зеленки" установка мин и фугасов станет просто "валовой", так же, как и организация засад. По оценке специалистов, потери от войны на дорогах могут вырасти до пяти-восьми человек в сутки. При этом критическими потерями являются пятнадцать-двадцать человек в сутки на тысячу километров. При подобных потерях речь идет уже о полной утрате контроля над коммуникациями.

Кремль явно не знает, что ему дальше делать с Чечней. И этот политический вакуум очень скоро заполнится гремучей смесью.

При сегодняшних тенденциях развития обстановки чеченская кампания может закончиться для России весьма драматично. Если в ближайшее время федеральный центр не включится в активную контрпартизанскую войну, если не будут уничтожены или захвачены лидеры боевиков, то уже к концу мая мы можем утратить контроль над южными горными и предгорными районами Чечни и откатимся на линию Сунжи.

Впрочем, может быть, именно это и устроит администрацию Путина, которой очень нужна "военная победа" над Чечней к 26 марта, и совершенно не нужна Чечня после этого срока, которая "сжирает" огромный кусок и без того тощего бюджетного пирога.

Владислав СМОЛЕНЦЕВ

Владислав Шурыгин ГОРЯЧАЯ ВЕСНА

КТО СКАЗАЛ, ЧТО КОНЧИЛАСЬ ВОЙНА?

Итак, по всем каналам все чаще стали звучать доклады о том, что военная фаза операции в Чечне подходит к концу и с телеэкранов зазвучало сладкое слово "победа". И этот оптимизм генералов, вкупе с безаппеляционностью политиков, не может не удивлять. О какой победе заговорили в Кремле? О каком полном разгроме боевиков идет речь?

Да, военные сегодня действительно заканчивают операции по разгрому крупных отрядов боевиков. В восьмимесячных боях были перемолоты "полки" и "бригады" боевиков, уничтожена их боевая техника и тяжелое вооружение, нарушена связь и боевое управление. Да, сегодня боевики, как никогда раньше, близки к полному разгрому. В боях пали многие активные полевые командиры. Убито около пятнадцати тысяч боевиков, еще столько же ранено. Более полутора тысяч взято в плен. Боевики почти полностью утратили контроль над территорией республики и окончательно перешли к нелегальной борьбе. Но можно ли говорить о том, что чеченская война закончена и мы можем почивать на лаврах?

Я думаю, что это крайне опасное заблуждение.

Впереди нас ждет еще, пожалуй, самый трудный этап войны. Утверждение российского протектората над мятежной территорией и ликвидация нелегального сопротивления, чаще именуемого контрпартизанской войной.

И чтобы понять, что нас ждет впереди, необходимо тщательно проанализировать сложившуюся ситуацию.

ТРИ КИТА ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЫ

Тактика партизанской войны не является тайной за семью печатями. Она отработана еще столетия назад и с тех пор мало изменилась. Принципы и методы ее ведения остались почти те же, что и во времена Дениса Давыдова, итальянских "партизан" (собственно, и получивших это имя в борьбе против наполеоновских войск) и генерала Ковпака. Ее же с успехом применяли украинские националисты в Прикарпатье, вьетконговцы в джунглях Индокитая, моджахеды в Афганистане. Хорошо знакома она и чеченским полевым командирам. Не раз и не два в руки наших войск попадали написанные от руки, а то и изданные типографским способом конспекты по тактике ведения партизанской войны.

Кратко ее можно свести к трем основным принципам: скрытность, внезапность и социальная поддержка.

Одним из парадоксов этой войны является то, что партизаны как бы меняются местами с регулярной армией. Из дичи они становятся охотниками. Практически партизанские отряды становятся "спутниками" регулярной армии противника. Сопровождая ее повсюду, преследуя и нанося удары в самые уязвимые места.

И главным из них являются коммуникации. Зависимость армии от регулярных поставок топлива, продовольствия, боеприпасов делает ее крайне уязвимой в тылу. Невозможно на каждый километр дорог поставить по батальону. Невозможно каждую колонну отправлять в сопровождении такой же колонны прикрытия. Регулярные удары по коммуникациям лишают армию подвижности и делают гарнизоны фактически осажденными крепостями. Именно выигрыш войны за коммуникации считается в партизанской войне захватом инициативы.

Вторым ее этапом является изматывание противника бесконечными ударами. Тактикой "тысячи булавочных уколов слона" называл ее товарищ Мао. Постоянные налеты, засады, обстрелы, минирования изматывают противника, ломают его волю, деморализуют, дезорганизуют, вынуждают постоянно сокращать количество гарнизонов, уплотнять боевые порядки. Оставлять без контроля все больше территории, оставляя их партизанам.

И, наконец, третьим этапом такой войны является создание уже целых партизанских районов, расширение их, формирование все новых и новых отрядов, которые начинают просто "разъедать" инфраструктуру противника.

Итогом всего является осознание высшим руководством противника невозможности более удерживать занятую территорию и эвакуация войск в метрополию.

Главным же условием всего описанного выше является социальная поддержка партизанского движения. Без нее ни о каких успехах партизан речи идти не может. Только имея опору среди местного населения, партизаны могут рассчитывать на успех.

Сегодня в Чечне мы стоим на пороге начала партизанской войны. И ход ее, а тем более исход, далеко еще не ясны. Несмотря на большие потери, численность боевиков еще достаточна для разворачивания широкомасштабной партизанской войны. По самым скромным подсчетам, в городах и поселках Чечни скрывается до четырех тысяч боевиков. Еще почти четыре тысячи ведут бои в Аргунском ущелье. Учитывая типовую численность боевых групп в пятьдесят — восемьдесят человек, можно легко вычислить боевые возможности этой "армии". На складах и в схронах заложено достаточно оружия и боеприпасов, чтобы вести активные боевые действия еще как минимум до полугода. К тому же, боевики с нетерпением ожидают появления зелени, чтобы максимально использовать возможности горно-лесистой местности.

Все это говорит о том, что нас ждет в Чечне горячая весна.

МИФ О ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЕ

Главный миф партизанской войны заключается в навязанном обществу странном убеждении, что партизан невозможно победить. Кто и почему создал этот миф — остается загадкой. Однако история свидетельствует о другом. В лучшем случае только четвертая часть, условно говоря, партизанских войн заканчивалась победой партизан. Во всех же остальных случаях они терпели поражение. Более того, почти все их победы были бы невозможны без широкой поддержки извне. Собственной метрополии, как в партизанском движении 1812 года или в годы Великой Отечественной Войны. Или из-за рубежа. Как, например, советская военная помощь Вьетнаму, Лаосу, Никарагуа и многим другим, или американская помощь моджахедам, или юаровская — ангольской УНИТА и т.п.

При этом следовало бы вспомнить такие удачные антипартизанские операции, как, например, полное блокирование немцами партизанских отрядов в Крыму в годы войны, разгром и ликвидация партизанских районов в Белоруссии, крах партизанского движения на левобережной Украине. Партизаны были разбиты и ликвидированы в Прибалтике и на Западной Украине. Южной Корее и Тайване. Даже самый известный партизан современности Че Гевара погиб вместе со всем своим отрядом в джунглях Боливии. Неплохо было бы вспомнить и о полном тупике партизанской войны в Перу, Венесуэле и Колумбии. А партизанская война в Ирландии и на Корсике вообще переродилась в обычный терроризм, который уже никак не претендует на освобождение районов от противника или на захват территории.

При всех мифах о неуловимости и неуязвимости партизан они крайне уязвимы. Они так же, как и федеральные войска, и даже сильнее, зависимы от поставок оружия и боеприпасов, и значит, проблема прикрытия коммуникаций для партизан крайне болезненна. И каждая потеря каравана с оружием и боеприпасами весьма чувствительна для боевиков, которым иначе просто негде их пополнять.

Еще более остро для боевиков стоит проблема медицинского обеспечения и лечения раненых. В полевых условиях, в лесных лагерях развернуть полноценные госпиталя крайне сложно.

В-третьих, базы боевиков и лагеря сами являются мишенью для ударов отрядов и групп специального назначения федеральных войск, и потому их сокрытие становится едва ли не главной задачей, что делает всю машину боевого управления партизан крайне медлительной.

В городах и поселках боевики смогут скрываться лишь до укрепления здесь органов МВД и ФСБ федеральной власти, после чего их задержание и арест — лишь дело времени.

Поэтому в запасе у боевиков есть не более четырех-пяти месяцев относительного беспорядка, пользуясь которым они попытаются как можно более масштабно развязать партизанскую войну. И если они не победят в ней до следующей осени, то к зиме их состояние станет крайне тяжелым.

ХРОМАЯ КОБЫЛА ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ

О проблемах с МВД в ходе этой чеченской кампании говорилось и писалось уже немало, но до окончания активной фазы войны все это как-то не очень бросалось в глаза.