Раньше умрешь, раньше взойдешь

— Он здесь? — уточнила я, и она засияла ярче, взлетая над Барнабасом и Накитой, которые, наконец, пришли к соглашению, и возглавила нашу процессию. Может, она была права. Слабое ощущение, похожее на щекотание, как будто кто-то наблюдает за тобой, коснулось моего разума, когда мы пролетали мимо торгового центра. Стоило мне заикнуться об этом Барнабасу, как он сразу же свернул на парковку. Это придало мне уверенности, но сейчас, когда я оглядывалась по сторонам, я думала, что, возможно, эти ощущения означали мое сильное желание ступить на твёрдую землю. Торговый центр уже не казался таким многообещающим местом.

Сегодня понедельник, а значит, вокруг было много людей, в основном матерей, которые таскали своих детей из отдела в отдел, преимущественно со школьной одеждой, либо дети волочили матерей за собой для того же самого. Несколько девушек у отдела бижутерии разглядывали меня. Я пошаркала по плитке пола своими желтыми кроссовками, чувствуя, как отлично вписываюсь со своими панковскими волосами с сиреневыми кончиками.

— Как думаешь, Джош в порядке? — спросила я у Грейс, поправляя короткие рукава своей рубашки в черно-красную клеточку. Если бы я знала, что отправлюсь предотвращать этим утром скашивание, то оделась бы менее броско.

— С ним все будет в порядке, — проговорила Грейс, глядя на подошедшего к нам Барнабаса. Походка Накиты была твердой и уверенной, но заметив его сутулость, она смешалась, утратив некоторую часть своей уверенности и пытаясь соответствовать тем девушкам у киоска.

— Итак, Грейс, — прямо начал Барнабас. — Ты уверена, что серафимы рассказали тебе всё о нашем меченом?

Я вздохнула. Меченый. Именно так называют потенциальных жертв жнецов. Что-то вроде — "он не оставил после себя ничего, кроме надписи на могильном камне".

Накита усмехнулась, отбросила назад волосы и улыбнулась облачку света, которым была Грейс. Сообщение, которое она принесла, предназначалось только для Накиты, но Барнабас прочитал его часть.

— В чем дело, Барнабас? Тебе недостаточно информации? Я думала, ты более хорош в этом.

Это была явная провокация, и они немедленно начали ссориться вновь. Я скучающе огляделась по сторонам. Компания молодых людей около газетного киоска разглядывала нас, вернее, Накиту, грудь которой соблазнительно вздымалась в вырезе футболки, когда она читала Барнабасу лекции о превосходстве серафимов. Развернувшись на пятках, я отошла от этих спорщиков и принялась искать взглядом свободный стол. Фуд-корт ощущался как правильное место, но я не могла полагаться на ощущения. Я должна была знать точно.

Их спор немедленно переключился на то, кто из них должен следовать за мной, и разгорелся с новой силой. Грейс подбадривала их очередным своим лимериком:

Подрались однажды между собою жнецы,

Споря, насколько бравые они молодцы,

Хранитель в то время совсем заскучал –

Ушёл он вперёд, всё также молча.

Честно говоря, это была не такая уж плохая идея. Они мне совершенно не помогали. Я нашла относительно чистый стол и выдвинула стул, сев спиной к двери. Наконец затихнув, оба жнеца заняли свои места по обе стороны от меня. Накита положила свою пустую сумочку на колени, нервно теребя пальцами амулет и разглядывая девушек в отделе бижутерии. Выражение лица у нее было обеспокоенным, но не из-за моего настроения, а потому, что девушки были готами — максимум кружева и черного, а на ней была красная футболка. Барнабас выглядел угрюмым, ссутулившись — в своей выцветшей футболке и с растрепанными вьющимися волосами он все равно выглядел отлично.

— Грейс, — произнесла я, удивляясь, когда это я стала самой хладнокровной в этой компании. — Что именно сказали серафимы?

Жнецы затихли, и ангел-посланник опустилась на стол, светящаяся дымка вокруг нее развеялась, когда она замерла.

— Не так много, — ответила Грейс, ее эфирный голосок, казалось, проникает прямо в мой мозг. — Серафимы не очень хороши в словесных портретах. Кроме расположения города мне известно, что он хакер и хорошо разбирается в компьютерах. Откинувшись на пластиковом стуле, я мысленно вычеркнула из списка парня у газетного киоска, читающего "Оружие и Боеприпасы".

— Серафимы никогда не говорили, что он хакер, — сухо сказал Барнабас. Накита ощетинилась. Она убрала ладонь со своего амулета, и у меня взметнулись брови, кода я увидела, что серый камень превратился в готический крест.

— Серафимы предсказали, что компьютерный вирус распространится по школьной сети в результате чьей-то шалости, — обращалась она ко мне, но смотрела на него. — Я бы сказала, что этого достаточно, чтобы считать его хакером. Потом он проникнет в систему местной университетской больницы, и начнут умирать люди. Серафимы говорят, что он получает удовольствие, причиняя вред людям и оставаясь при этом неузнанным. Он пойдет дальше, сея кругом смерть, и так до конца его жизни. Поэтому я считаю, что в наших общих интересах, Барни, скосить его как можно раньше, чтобы забрать у него душу до того, как он успеет слишком сильно замарать ее, чтобы иметь возможность просить искупления своих грехов.

Барнабас молча скрипел зубами. Я нервно ерзала на стуле. Забавно, как она представила смерть не такой уж ужасной вещью.

Чувство покалывания в моем затылке исчезло, я положила локти на стол, думая, что это было так же продуктивно, как время самостоятельных занятий, которые я сейчас прогуливала. Я готова была держать пари, что парень в футболке с изображением Харли, шагающий через торговый центр, и девушка, разговаривающая по телефону напротив него, не подходили. Мне нужно было найти кого-то с мягким пеналом для ручек — типичного зубрилу.

— Значит, хакер, — пробормотала я и, щурясь, уставилась на стеклянную крышу. Мне следовало бы быть благодарной за любую информацию от серафимов, но сейчас я была расстроена. Я уронила голову на стол, с глухим звуком мой лоб ударился о столешницу, и я вздрогнула от прикосновения к холодному пластику. Барнабас в утешении опустил руку мне на плечо.

— Мэдисон, все хорошо, — сказал он, и я почувствовала себя еще хуже. — Мы слишком рано взялись за поиски этого парня. А чем дальше от настоящего, тем сложнее читать потоки времени. Даже Рон не может дать описание внешнего вида, не просмотрев будущее, и обычно это происходит за считанные часы до того, как меченый сделает свой роковой выбор, или даже за целый день. Мы полагаемся на толкование будущих событий ангелами, так что расслабься.

Я подняла голову, не отрывая взгляда от стола. Светлый хранитель времени не был моим любимчиком в последнее время, но мне нравилось сознавать, что Рон, скорее всего, не знал о том, что мы здесь находились и пытались спасти этого парня. Если бы знал, это бы все только усложнило.

— Мэдисон, ты молодец! Это ты привела нас сюда, не так ли? — осведомился Барнабас, убирая руку. — Я тоже чувствую, что меченый где-то здесь. У тебя хорошая интуиция. Мы найдем его.

Я подняла глаза. На лице Барнабаса читалась надежда, на лице Накиты — сомнение. На столе сидела притихшая Грейс и внимательно слушала.

— Но успеем ли вовремя? — спросила я. — Прежде чем Рон посмотрит будущее и отправит кого-нибудь остановить нас? Я не думаю, что светлый жнец поверит в то, что я пытаюсь спасти этого парня, когда над душой стоит Накита, готовая в любой момент убить его, если у меня не получится убедить его изменить свое мнение. Ты бы поверил?

Барнабас покосился на Накиту, которая вцепилась в свою сумочку.

— Конечно, поверил бы, — сказал он, но это было ложью. — Мэдисон, не переживай. Мы найдем его. У тебя просто нервное перевозбуждение перед первым предотвращением скашивания.

— Это скашивание, — сказала Накита, бросив взгляд сначала на свои черные ногти, а затем на готов, — а не предотвращение.

— Это решает Мэдисон, — краснея, парировал Барнабас.

— Ну, мне пора! — прозвенела Грейс, распространяя мягкий свет от мелькающих крыльев и запах клубники. — Мне было сказано доставить вас сюда, а потом держаться в стороне.

— Ты оставляешь нас? — взволнованно спросила я, но что-то в словах Грейс привлекло мое внимание. — Держаться в стороне? — повторила я, и ее свечение стало почти болезненно-зеленым, — Но не оставить нас? Черт побери, Грейс, ты шпионишь за нами?

Барнабас озабоченно выпрямился, а Грейс издала пронзительный стон.

— Не сердись! — воскликнула она. — Серафимы в смятении, и они хотят гарантий, что есть хоть какая-то вероятность изменения выбора меченого. Вот почему ты получила это скашивание, Мэдисон. В политике всегда происходят изменения, когда вступает в должность новый хранитель времени, но никто ещё не пытался добиться того, чего хочешь добиться ты. Они не считают, что жнец сможет продемонстрировать человеку возможность сделать иной выбор, не оказавшись при этом обнаруженным. Особенно, если за это возьмутся работающие вместе светлый и темный жнецы. Если Барнабас и Накита не смогут справиться с этим с твоей помощью, как они будут это делать без тебя?

Я помогаю Барнабасу и Наките? Растерявшись, я задумалась. Все о чем я думала — как спасти этого парня, а не как создать прецедент, которому смогут следовать другие. Но даже мне было понятно, что Рон не скашивает души собственноручно, а посылает за ними своих светлых жнецов, переходя к следующей душе.

— Вместе? — уточнила я, глядя на Барнабаса и Накиту — у обоих был больной вид. — Почему им нужно, чтобы они были вместе?

— Потому что, если светлый жнец не сможет должным образом повлиять на выбор, серафимы хотят, чтобы темный жнец немедленно скосил неудачника, — весело пропел ангел-хранитель. — И я не шпион! Я контролер!

— О да, существенная разница! — воскликнула я и сжалась на стуле, когда парень, читающий журнал, посмотрел на нас поверх страниц.

— Да, это не та работа, которую ты хотела, — отрезала Грейс. — Зачем серафимам поддерживать твои идеи, если ты собираешься отказаться от своей должности, как только получишь свое тело и снова станешь живой?

Лицо Накиты застыло, тень страха промелькнула в ее взгляде.

Вот дерьмо.

Шум крыльев Грейс, казалось, становился все громче. Накита не сводила с меня глаз. Это выглядело так, будто я уже оставила ее — я, человек, который поколебал ее прекрасную ангельскую мудрость своим человеческим пониманием смерти.

Она стала чужой среди своих темных собратьев, и я была единственной, кто мог бы помочь ей осознать почему, видя, как мои воспоминания и страхи изменили ее.

— Ну, может, если бы они больше ценили мои идеи, я могла бы остаться на этой работе после того, как найду свое тело, — произнесла я громким шепотом. Это был не первый раз, когда я допускала такую возможность, после обретения моего тела. В действительности, хранители времени не должны быть мертвыми — как правило. Я думаю, я была первой. Но я не останусь во главе системы, идеалов которой не разделяю. Либо они позволяют мне поступать, как я считаю нужным, либо я на них не работаю.

— Я не верю в судьбу, которую нельзя изменить, и не стану посылать темных жнецов скашивать души людей, которые не знают, что у них есть выбор, — сказала я, зная, что через нее мои слова будут услышаны.

— Если серафимы хоть немножко не пойдут мне на встречу, я не собираюсь это делать, живая или мертвая.

Я спорила с небесами, но мне было все равно. Грейс молчала, свечение вокруг нее стало ярче.

— В любом случае, я не понимаю, почему ты хочешь быть живой, — пробормотала она, вероятно, готовая уступить в этом. — Это ужасно. Я имею в виду — у тебя же жидкость выделяется из всех отверстий, и ты не сможешь постоянно бодрствовать.

— Ага, а еще мы едим, — кисло сказала я, — Знаешь ли ты, как много времени прошло с тех пор, как еда казалась вкусной?

Это конечно хорошо, что мне это не нужно, а то я бы давно померла с голоду.

Она издала крошечный вздох, новая обязанность окутала меня как вторая кожа. Прекрасно. Я не только должна была спасти этого парня, но еще и научить Барнабаса и Накиту сотрудничать в процессе этого? Великолепно. Просто долбанное великолепно.

— Ну, ты же не думала, что это будет так легко, да? — послышался с середины стола голосок Грейс, сияние вокруг нее усилилось, переливаясь всеми цветами радуги, она взметнулась вверх и исчезла в высоком окне, подобно падающей вверх звезде. Казалось, мы остались одни, но я готова была спорить, что она наблюдала за нами.

Все молчали. Я перевела взгляд с Барнабаса на Накиту, которая с мрачным выражением лица подчеркнуто игнорировала меня.

— Пойду, закажу коктейль, — неожиданно объявила я. Конечно, голода я не испытывала, но мне нужен был предлог отойти от них на минуту. — А вы, ребята, хотите что-нибудь?

Не дожидаясь ответа, я встала, запнулась и чуть не рухнула на отодвинутый кем-то стул. Восстановив равновесие, я замерла и аккуратно задвинула его под стол, стараясь, чтобы это выглядело так, будто именно это я и хотела сделать. Когда я подходила к сети ресторанов, клянусь, я думала, что слышу хихиканье Грейс.

Я вышла из школы с чувством, что делаю что-то важное, значимое, а сейчас испытывала нечто, похожее на разочарование. Это не были незнакомые эмоции, но это был первый раз, когда чья-то жизнь висела на волоске. Выбрав ресторан, около которого не было очереди, я опустила руки на стойку и стала разглядывать меню, не особо вчитываясь в него. Мой папа давал мне деньги на обед, но не то, чтобы я особо нуждалась в этом в последнее время. Дерьмо, нужно написать ему сообщение, что я могу задержаться после школы.

— Вы будете читать или что-то заказывать? — осведомился голос прямо передо мной, я отшатнулась и обнаружила в поле зрения парня примерно моего возраста в помятом фартуке с изображением курицы и самоуверенной надписью "В нашем курятнике только счастливое кудахтанье". Бумажный колпак пытался удержать его светлые волосы песочного оттенка, но безуспешно. Он был симпатичным и улыбнулся, заметив мое смущение. На бейдже было его имя — Эйс. У меня промелькнула мысль о Джоше, и я испытала легкое чувство вины из-за того, что оставила его в школе.

— О, можно мне ванильный коктейль? Маленький, — добавила я, так как не собиралась на самом деле его пить. Он сделал отметку.

— Что-нибудь для ваших друзей?

Я обернулась и увидела Накиту, которая наблюдала за мной с потерянным выражением лица, положив одну руку на сумочку. Барнабас откинулся на стуле и глазел в потолок с таким видом, будто умирал от скуки. По крайней мере, они не спорили.

— Ты наблюдал за мной? — спросила я, наклонив голову, чтобы выглядеть мило. Глупо, но мило.

Эйс выбрал стакан большего размера, чем я заказывала, и улыбнулся.

— Твои танцы со стулом. Это выглядело почти так, будто ты этого и хотела.

Я закатила глаза, проклиная Грейс, подставившую мне этот стул.

— Ага, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу и с ужасом осознавая, как выглядят мои волосы. Я никого здесь не видела с фиолетовыми волосами, за исключением богини с пирсингом работающей в Хот Топик.

Эйс молчал, повернувшись ко мне спиной и наполняя стакан. Еще один парень работал в заднем помещении — чистил печи. Было еще слишком рано для обеда.

— Итак, когда у тебя начинаются школьные занятия? — спросила я, ощущая необходимость что-то сказать.

Эйс обернулся, лукаво глядя на меня, и закрыл крышкой стакан с коктейлем.

— Завтра. Я не должен был работать сегодня, но меня вызвали. Я готов был прибить свою маму, — он протянул мне напиток. — У меня уже были планы на этот день. Зависнуть в Интернете, поедая сырные шарики. Но в последний момент я разрешил маме ответить на звонок по моему телефону.

— Я работаю неполный рабочий день в цветочном магазине, и я ненавижу, когда мой папа делает это.

Эйс поправил колпак и поморщился.

— Когда я на работе, она знает, где я, — кисло сказал он. — Она опекает меня, будто я ребенок. Она работает в больнице, и если узнаёт, что что-то произошло в приемной скорой помощи, то думает, что это меня доставили после какой-нибудь аварии.

Всплыли воспоминания о том, как я проснулась после аварии в местном морге. Сердце заколотилось. Хотя я не думаю, что от воспоминаний о моей смерти. Ощущение покалывания усилилось, когда я начала развивать эту мысль. Его мама работает в больнице? Не может быть, чтобы это было так просто? Может, именно это имел в виду Барнабас, говоря о моей хорошей интуиции?

— Ага, я слушаю, — проговорила я, бросая взгляд на Барнабаса и Накиту, но они смотрели в мою сторону, не проявляя никаких эмоций.

— Так что теперь все, что я рассчитывал сделать сегодня, откладывается до завтра, — произнес Эйс, пожимая плечами.

Я прокрутила в голове разговор с ним.

— Ты же сказал, что завтра у тебя начинаются занятия?

— Я сказал, что занятия завтра начинаются. Но не сказал, что я на них буду.

О, мы маленькие бунтари, ага? Я взяла соломинку, вскрыла зубами упаковку и засунула в стакан.

— Ты пропустишь свой первый день в школе? — спросила я, притворяясь, что делаю первый глоток.

— Что-то вроде этого, — сказал он, сверкая улыбкой, — У меня есть дела поважнее.

— Например, что? — улыбаясь, как меня учили популярные девчонки в старой школе, пока я не бросила их.

Эйс засмеялся, в какой-то степени польщенный.

— Музыка. Шу и я, мы занимаемся музыкой.

Он указал взглядом на черноволосого парня в подсобке, и я ощутила всплеск разочарования.

— У вас своя группа? — спросила я. Вот дерьмо, после всего — такой облом.

— Нет, мы не создаем музыку. Мы находим ее. Прежде чем, она выйдет.

Ударение, с которым он произнес это, заставило меня взбодриться.

— Вы крадёте ее? — спросила я, вытаращив глаза. Если он смог взломать музыкальный сайт, то проникнуть в компьютерную сеть больницы для него вообще раз плюнуть.

Я взволнованно подалась вперед. Это не осталось незамеченным Эйсом, он перегнулся через прилавок, ударил по кнопке проведения платежа и захлопнул кассу, прежде чем она успела открыться.

— На прошлой неделе, — прошептал он со сверкающими глазами. — Шу проник на главный музыкальный сайт и скачал трек Coldplay, который выйдет только следующей весной.

Я вздрогнула, моя интуиция просто вопила. Он взломал защищенный сайт.

— Правда? Дашь послушать?

Эйс отстранился, лукаво улыбаясь мне из-за прилавка с видом, будто он король мира.

— Мы с Шу не позволяем никому слушать. Только когда все будет готово. Мне нужно сделать обложку для диска. А потом ты сможешь купить его.

Дыхание с шумом вырвалось из меня. Я подбоченилась, изображая недоверие.

— Ладно, я все поняла, — скучающим голосом протянула я. — Ерунда все это.

Но Эйс рассмеялся.