Крестник

— Верно.

— А если и я тоже пока одна?

— Я был бы рад начать встречаться с тобой. Чтобы снова тебя узнать. Есть у меня такой шанс? Ты согласна?

— Я могла бы сказать, что мне нужно поразмыслить, но это было бы неправдой. Я уже подумала, и ответ — да, я согласна.

Мы сидели и разговаривали два часа, а потом условились увидеться на следующий день.

Проезжая в темноте через парк, я включил фару и вспомнил о нашем «разговоре» с Дорелом.

— Говори! Черт тебя возьми! — воскликнул я, — Меня интересует твое мнение!

— Хорошо.

— Что?

— Я сказал «хорошо». Что ты хочешь узнать?

— А почему ты раньше мне не отвечал?

— Ты должен был отдать мне прямой приказ. Сейчас ты это сделал в первый раз.

— Кто ты — на самом деле?

— Я был врачом, которого Морри учил в начале девятнадцатого века в Вирджинии. Меня зовут Дон Лорел. Однажды я сделал то, что ему не понравилось: начал производить и продавать запатентованное лекарство «Блифедж Лорела».

— Должно быть, оно помогло многим людям, а это не устраивало Морри.

— Да, и нескольким лошадям.

— Я только что спас человека вопреки его воле.

— Не знаю, что и сказать тебе... Если не считать того, что я вел себя нагло и высокомерно, когда он спросил меня про «Блифедж Лорела», — и в результате превратился в транспортное средство. Возможно, тебе следует вести себя иначе.

— Спасибо за совет, — ответил я, вытаскивая из кармана монетку и подбрасывая ее в воздух. — Решка. Так я и сделаю.

Конечно, в тот же день Морри меня навестил.

— Добрый вечер, — сказал я. — Хочешь чаю?

— Дэвид, как ты мог? — укоризненно воскликнул он. — Я ведь хорошо к тебе относился, верно? Как ты мог пойти наперекор моему желанию?

— Извини, Морри, — проговорил я. — Мне просто стало жалко этого парня — он так много сделал для города. Вспомни хотя бы его программы по медицинскому страхованию! Поставил всех богатеев на место, — а теперь вдруг должен неожиданно покинуть политическую арену... Кроме того... ну, должен признаться: я встречался с его дочерью. Она и сейчас мне нравится. Вот почему я так поступил.

Он положил руку мне на плечо и сжал его.

— Дэвид, ты добрый мальчик, — заявил Морри. — Трудно винить человека за чувство сострадания, но моя работа накладывает определенные обязательства. Когда имеешь дело с моими пациентами, ты должен руководствоваться разумом, а не сердцем, понимаешь?

— Да, Морри.

— Ладно, давай выпьем по чашечке чая и поговорим о футболе.

Три дня спустя, когда я занялся уборкой по дому, зазвонил телефон. Я сразу узнал голос губернатора.

— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил я.

— Отлично, и я знаю, что обязан вам многим, но звоню совсем по другой причине.

Я все понял: Морри решил отомстить. Он устроил для меня испытание.

— Кому-то плохо? — спросил я.

— Да, Бетти. Пулео утверждает, что у нее те же симптомы, что у меня. Он не говорил, что моя болезнь может оказаться заразной.

— Я сейчас приеду.

— Вызвать «Скорую помощь»?

— Нет.

Я повесил трубку, взял свой чемоданчик и направился к Дорелу. Пока мы ехали через парк, я рассказал ему о том, что произошло.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Ты и сам прекрасно знаешь.

— Я этого боялся.

И вот, когда я осматривал Бетти, в комнату вошел Морри и встал в ногах ее постели. Я набрал три кубика настойки в шприц, а потом развернул Бетти.

— Дэвид, я запрещаю тебе это, — резко заявил крестный.

— Мне очень жаль, Морри, — ответил я и сделал укол

Когда Бетти открыла глаза, я наклонился и поцеловал ее — и в тот же миг мне на плечо легла тяжелая рука Морри. На этот раз его пожатие было ледяным.

— Мне тоже, — сказал он.

...Потом в полнейшем молчании мы шли по тусклому коридору, а вокруг нас тени вели свой бесконечный танец. Я припоминаю, что мы двигались среди монохромных кусочков моего мира и мира Морри, под землей, среди пещер и тихих водоемов. Я понял, что мы прибыли на место, когда увидел туннель с бесконечными рядами свечей вдоль стен. Вскоре мы уже стояли в центральном гроте, где столько раз играли в шахматы и выпили множество чашек горячего шоколада.

Теперь я снова ощущал свое тело. Эхо моих шагов разносилось по пещере. И я опять почувствовал леденящую руку у себя на плече.

Тени отступили в сторону, словно кто-то отодвинул занавес.

Морри провел меня через грот, вверх по коридору, а потом вниз по узкому холодному туннелю, в котором я никогда раньше не бывал. Я был слишком горд, чтобы спрашивать, куда он ведет меня, — и тем самым первым нарушить молчание.

Наконец мы остановились, он отпустил мое плечо.

Засунув руки в карманы, я взглянул туда, куда указывала его рука, но сначала не понял, на что должен смотреть.

Мы находились перед стеной, в нишах и на выступах которой стояло множество свечей. Тут только я заметил, что одна из них намного короче, чем другие, ее огонь уже начал мерцать; не вызывало сомнений, что скоро она догорит.

Решив, что свеча принадлежит Бетти, я ждал, пока невидимые слуги Морри заменят ее.

— Оно того стоило, — заявил я. — Ты ведь знаешь, я люблю ее.

Крестный повернулся и внимательно посмотрел на меня, а потом на его лицо легла печальная улыбка.

— О нет, — сказал он. — Ты думаешь, это ее свеча? Нет. Ты не понимаешь. Она будет жить. Ты об этом позаботился. Ее свеча уже в полном порядке. Это твоя свеча. Ты с самого начала не мог на многое рассчитывать. Мне очень жаль.

Я вытащил руку из кармана, протянул ее вперед и осторожно коснулся свечи.

— Хочешь сказать, что это все, что у меня осталось? Может быть, несколько минут? Ты не вмешивался из-за того, что зол на меня? Вот как обстоят дела?

— Да, — только и молвил Морри.

Я облизнул губы.

— А есть ли... возможность продлить мой срок?

— После того, как ты во второй раз не послушался меня? После всех предупреждений?

— Мне было трудно на это решиться, — попытался объяснить я. — Я же говорил тебе, что был знаком с Бетти несколько лет назад, и тогда она мне нравилась. Я не понимал, насколько сильно меня к ней влечет, до самого последнего времени. Я чуть не опоздал. Поэтому у меня не было выбора. Я должен был спасти ее. Наверное, подобные чувства тебе не совсем понятны...

Он снова рассмеялся.

— Конечно, я понимаю, что можно заботиться о ком-то! — перебил меня Морри. — Почему, интересно, я решил покончить с губернатором Кейссоном? По вине этого ублюдка город не стал покупать профессиональную футбольную команду — мою любимую! Я уже много лет добивался этого!

— Значит, ты действительно решил заграбастать его раньше срока?

— А что ж ты думал? И надо же тебе было вмешаться в мои дела!

— Я начинаю понимать... Скажи, Морри, ведь еще не поздно перенести мое пламя на другую свечу?

— Верно, — признался он. — К тому же ты мой крестник. А это кое-чего стоит...

Некоторое время Морри молча смотрел на свечу.

— Наверное, так и следует поступить, — сказал он. — Не могу же я вечно на тебя злиться. Семья — дело серьезное.

Он потянулся к открытой коробке, стоящей в нише. Вытащив оттуда свечу, выпрямился и протянул другую руку к мерцающему пламени моего огарка. Коснулся его и начал поднимать... В следующий миг я увидел, как остатки свечи выскользнули из его руки и упали на землю.

— Дерьмо! — выругался Морри. — Прости, Дэвид...

Лежа на полу и глядя на мерцающий огонек, я понимал: случилось что-то хорошее, только никак не мог вспомнить, что именно.

Саднило разбитую щеку — в том месте, которым я ударился, когда упал.

Меня окружало бесчисленное множество огней. Мне нужно было кое-что сделать. Быстро. Только вот что?

Я поднял голову и осмотрелся. Морри ушел...

Ах да. Морри, мой крестный. Ушел...

Я уперся ладонями в пол и заставил себя подняться. Вокруг никого не было. Только я, мерцающий огонек свечи и черный велосипед. Что я должен был вспомнить? Мысли медленно сменяли одна другую.

— Вытащи свечу из коробки, Дэвид! И поторопись? — сказал мне Дорел. — Тебе необходимо это сделать еще до того, как твоя снова погаснет.

Снова погаснет.

Тогда я вспомнил все и содрогнулся. Вот что я сделал — умер. И умру окончательно, если стану медлить. Опасаясь худшего, я сумел купить себе маленькую передышку, разобравшись наконец, как пользоваться «Пятиминутным Деформатором Времени», который продолжал носить у себя в кармане. Но сколько он продержится? На этот вопрос у меня не было ответа.

Я двигался так быстро, как только мог, чтобы не загасить свечу, — представление могло завершиться в любую секунду. Теперь в лужице воска плавал крохотный хвостик фитиля.

Я порылся в коробке, вытащил свечу и осторожно поместил над умирающим огоньком. На мгновение пламя опустилось, и в глазах у меня потемнело, а по спине пробежал холодок. Но фитиль новой свечи загорелся, и неприятные ощущения сразу исчезли. Я поставил свечу на место и опустил руку в карман. Там, в носовом платке, лежали сушеные стебли, цветы, корни и листья блифеджа.

Я положил платок на седло Дорела и начал разворачивать.

— Хорошая мысль, — заметил он, когда я принялся поедать универсальное лекарство. — Как только ты закончишь, я отведу тебя в другой туннель, где мы спрячем твою свечу среди множества других. Но нам нужно торопиться, вдруг Морри где-то неподалеку.

Я засунул остатки блифеджа в карман и со своей свечой в руке зашагал вслед за Дорелом.

— А ты можешь найти свечу Бетти и спрятать ее? — спросил я.

— Раньше я работал здесь, — продолжал Дорел. — Я был невидимым слугой до того, как он превратил меня в велосипед. Если я снова стану невидимым и окажусь здесь, то смогу сколько угодно прятать твои с Бетти свечи. А еще — я снова буду исправлять его мелкие злоупотребления, как и прежде. Если ты продолжишь исследования блифеджа, я буду зажигать для тебя новые свечи.

— Я согласен, — сказал я. — Что необходимо сделать, чтобы ты снова стал невидимым слугой?

— Мне не разрешено отвечать на этот вопрос.

— Даже если я прикажу тебе?

— Да. Здесь действует иной уровень запрета. Я не представляю себе, как можно обойти это условие.

Мы углубились в туннель, и Дорел остановился.

— Слева от тебя, — сказал он, — в глубине ниши, где горит несколько других свечей.

Я слил немного расплавленного воска на свободное место, а потом укрепил там свою свечу.

— Садись в седло, — предложил Дорел.

Я последовал его совету, и мы поехали дальше по извилистым туннелям. Вскоре я заметил, что появился знакомый стробоскопический эффект.