Восход солнца

Остролистая хмуро смотрела, как Березовик бросился на Орешницу, а молодая воительница, увернувшись, ударила его в плечо лапой, не забыв при этом втянуть когти. Развернувшись, Березо­вике воинственным криком плюхнулся ей на спи­ну, и коты покатились по земле.

«Когда-то и мы были такими же беззаботными и счастливыми. — Острый коготь ревности впился в сердце Остролистой, когда она увидела гордость в глазах Дымка. — А мой папа будет когда-нибудь мной гордится? И знает ли он о моем существова­нии?

—  Я потрясен, — проурчал Дымок, когда Орешница и Березовик, наконец, уселись рядышком, отряхивая шкуры от земли и приставших сухих травинок. — Теперь я вижу, что Грозовые коты и впрямь могут за себя постоять.

Флосси робко подошла к Ежевике. Вид у нее был смущенный, но очень дружелюбный.

—  Не хотите остаться с нами до вечера?

—  Отличная мысль! — горячо поддержал Дымок и, отступив в сторонку, поманил патрульных хво­стом в глубину конюшни. — Там тепло и мышей видимо-невидимо!

—  Спасибо вам, но мы спешим, — ответил Еже­вика.

—  Мы идем по следу убийцы! — выпалила Орешница.

Дымок и Флосси испуганно переглянулись и дружно вздыбили загривки.

—  Что? Кого он убил? — быстро спросила Флосси.

—  Это долгая история, — ответил Бурый и, вый­дя вперед, дружески похлопал Дымка хвостом по плечу. — Вам не о чем беспокоиться. Мы просто хотим поговорить с котом, который мог видеть, что произошло.

Дымок мгновенно повеселел и опустил вздыб­ленную шерсть.

—  Это другое дело, — кивнул он. — А что за кот-то?

—  Крупный, длинношерстный, золотисто-бурый с белым, — объяснил Ежевика. — С боль­шими светло-желтыми глазами.

—  Я видела его! — взволнованно ахнула Флос­си. — Совсем недавно он шел через наше пастбище! Это было рано утром, пару рассветов тому назад.

—  Значит, мы у него на хвосте, — довольно про­урчал Ежевика. — Нам пора идти.

Орешница подошла к отцу и дотронулась носом до его носа.

— До свидания! Как-нибудь я снова загляну к вам.

— Мы всегда будем тебе рады, — кивнул Дымок, и Остролистая ясно увидела, как ему не хочется так быстро отпускать дочь. — Приходи почаще!

—  Непременно! — радостно пообещала Орешница.

Когда они снова побрели через поле, Березовик немного отстал и поравнялся с Остролистой.

—  Интересно, каково это — быть полукров­кой? — понизив голос, шепнул он. — Ужас, да? Просто представить себе не могу, как можно ни­когда не видеть своих детей или родичей!

Остролистая промолчала.

«Мне гораздо хуже. Я вообще ничья, и всем чу­жая!»

Глава V

Когда патрульные перебрались на следующее поле, пошел снег. Мягкие пушистые снежинки парили в небе и таяли, едва коснувшись земли. Одна особен­но крупная снежинка опустилась прямо на нос Львиносвета, и тот оглушительно чихнул.

На дальнем конце поля тянулась широкая полоса белесого камня, по краю которого высились красные гнезда Двуногих. Снег повалил сильнее, а подняв­шийся ветер нес поземку по голому полю и каменной тропе. Львиносвет зашагал рядом с Остролистой, ста­раясь загородить ее от пронизывающего ветра.

Внезапно из одного из каменных гнезд послы­шался оглушительный храп. Похолодев от ужаса Львиносвет бросился по каменной дороге, едва касаясь животом снега. Остролистая неслась ря­дом, а Орешница мчалась с другого бока.

Звук повторился, но на этот раз сразу за ним последовал громкий крик Бурого:

- Все в порядке! Это всего лишь кони!

«Всего лишь кони?!» При одной мысли об этих гигантских существах с тяжелыми копытами, которые могут одним ударом переломить кошачью спину, Львиносвет помчался еще быстрее. Внезап­но из снежных вихрей перед ним выросли ворота Двуногих, и Львиносвет напружинил мышцы, чтобы прыгнуть. Остролистая и Орешница ни на шаг не отставали от него.

—  Нет! — прогремел за их спинами голос Еже­вики. — Остановитесь! Гремящая тропа!

Львиносвет замер, как вкопанный, когда сквозь снежные вихри до него донесся грозный окрик гла­шатая. Чудовище с горящими глазами пронеслось мимо, взъерошив шерсть Львиносвета и забрызгав его лапы грязным вонючим снегом. Потом он от­прыгнул назад, и с бешено колотящимся сердцем с тал ждать, когда подойдут остальные.

—  И вы называете себя воителями? — с трудом скрывая бешенство прорычал Ежевика. — Как вы могли поддаться панике? Лошади заперты в ко­нюшнях, и вам ничего не угрожает — разумеется, если вы не будете кидаться под лапы чудищам на Гремящей тропе!

—  Извини, — процедил Львиносвет.

Жгучий стыд жалил его больнее муравьиных укусов. Резкие слова Ежевики были тем больнее, что он отлично сознавал их справедливость. Они вели себя, как безмозглые оруженосцы, впервые вышедшие за пределы лагеря.

Орешница низко опустила голову, а Остроли­стая отошла в сторону и поочередно поднимая лапы, принялась стряхивать с них грязную воду. Львиносвет знал, что для сестры нет ничего важ­нее Воинского закона, и хорошо понимал, как ей сейчас стыдно.

«А мне, можно подумать, не стыдно? Самый храбрый воин Грозового племени испугался запер­той лошади!»

—  Ладно, — вздохнул Ежевика, успокаиваясь. — Все хорошо, что хорошо кончается. Попробуем перейти дорогу.

Стоило глашатаю осторожно ступить на край дороги, как вдали раздалось приближающееся рычание чудища. Сверкающее существо, полыхая глазищами, вылетело с одной стороны, и в тот же миг еще более огромное чудище с гортанным ре­вом промчалось с другой, шурша огромными, как камни, колесами.

«Как же мы перейдем на ту сторону? Они же нас раздавят!»

Львиносвет видел, что Орешница и Остроли­стая все еще не оправились от испуга, их шерсть стояла дыбом, глаза были круглыми, как одуван­чики. Он знал, что, наверное, выглядит точно так же. Львиносвету стоило больших усилий заста­вить себя выйти на твердую поверхность Гремя­щей тропы.

—  Иди сюда, поближе, — спокойно велел ему Ежевика. — Мы перейдем все вместе. Бурый, не откажешься перебежать первым, чтобы показать, как это делается?

Бурый понимающе кивнул.

—  Это совсем не так сложно, как кажется, — до­бродушно пояснил воин перепуганным молодым котам. — На нашей старой территории Гремящая тропа была еще шире этой!

Березовик с трудом подавил дрожь.

—  Какое счастье, что мы больше там не жи­вем! — пробормотал он.

Бурый подошел к Ежевике и стал терпеливо ждать, когда чудище промчится мимо. Вот рев чудовища растаял вдали, и надороге наступило краткое затишье.

— Давай, — кивнул Ежевика.

Сорвавшись с места, Бурый бросился вперед, и его золотисто-рыжая шерстка мгновенно скрылась в снежных вихрях. Через несколько мгнове­ний воин был уже на другой стороне, а на дороге все по-прежнему оставалось спокойно.

—  Остролистая! Вперед.

Глотнув морозного воздуха, Остролистая по­мчалась по Гремящей тропе. Львиносвет заскреб когтями землю, пытаясь справиться с дрожью, од­нако вскоре сестра была рядом с Бурым.

Сквозь снежную пелену послышалось прибли­жающееся рычание чудища. Когда сверкающий и ре­вущий ужас пронесся рядом с котами, Львиносвет в панике отпрянул и вытаращил глаза. В брюхе пронесшегося мимо чудовища он успел увидеть Двуногих!

«Значит, оно их съело? И нас всех съест?»

—  Львиносвет, твоя очередь.

Собрав все свое мужество, Львиносвет вышел из-за спины Ежевики и понесся вперед. Несколь­ко мгновений он не чувствовал ничего, кроме кони чудищ и черной твердой земли, больно ца­рапавшей подушечки лап. Он даже не понял, как очутился на узкой полоске травы между Гремящей фопой и колючей изгородью, почувствов рядом юплую шерсть Остролистой.

—  У нас получилось! — прошептала она.

—  А ведь Березовик прав, — шепнул в ответ Львиносвет, когда сердце его прекратило коло- шться, как сумасшедшее. — Если в старом лесу Гремящая тропа была больше этой, то я бы ни за что не захотел бы там жить!

Вскоре к ним присоединилась Орешница и Бере­зовик. Затем вновь накатила волна рева и зловония, и пробегающие чудища скрыли из глаз Ежевику. Пришлось ждать, когда они уберутся прочь, но даже когда дорога вновь стала свободной, в воздухе еще долго слышался затихающий рев страшных зверей.

Ежевика выскочил на Гремящую тропу и понес­ся к своим патрульным. Внезапно вдали показалось новое чудище, и Березовик истошно завопил:

—  Осторожнее!

Но глашатай Грозового племени ни на миг не остановился и присоединился к товарищам за­долго до того, как чудище подбежало ближе.

—  Вот видите, ничего сложного, — пропыхтел он, беспечно пошевелив ушами. — А теперь идем быстрее.

Тьфу, какая гадость! Чтобы перебраться на дру­гое поле, пришлось подлезть под изгородь, собрав на шерсть скользкие мокрые листья и всякий му­сор, скопившийся под ветками.

Очутившись на другой стороне, Львиносвет сра­зу почувствовал какой-то сильный запах. Он пока­зался ему знакомым, но как Львиносвет на напря­гал память, ответ ускользал от него, как мышка в заросли папоротника.

—  Что это? — испуганно спросила Орешница, указывая головой в центр поля.

Львиносвет посмотрел сквозь пелену снегопада. Прямо впереди, сбившись в небольшие группки, стояли огромные животные с черно-белыми шку­рами. Вот одно из них подняло огромную голову и издало низкий печальный звук.

—  Коровы! — воскликнула Остролистая, под­ходя к брату. — Неужели забыл, Львиносвет? Мы видели их по дороге в горы.

— Ну конечно — коровы! — с облегчением вздохнул Львиносвет. Воспоминание о коровах напомнило ему о старом одиночке по имени Пурди. Этот старик показал им коров, когда они про­ходили мимо фермы, а мама — то есть, Белка!— сказала, что эти животные не опасны, если только не лезть им под копыта.

— Коровы не причинят нам вреда, — успокоил Орешницу вылезший из-под изгороди Ежевика. — Они ни на кого не нападают.

Орешница недоверчиво посмотрела на глашатая, но ничего не сказала, а когда Бурый повел от­ряд через поле, Львиносвету невольно передалось сомнение молодой воительницы.

Коровы были совсем рядом, они смотрели на котов своими выпуклыми блестящими глазами. Как ни старался Львиносвет обходить их сторо­ной, страшные копыта все равно были слиш­ком близко, но еще страшнее казались ужасные изогнутые когти, торчащие над коровьими гало­пами.

Что и говорить, против таких зверей никакие боевые приемы не помогут! Время от времени ко­ровы наклоняли тяжелые морды и обнюхивали проходивших котов, обдавая их своим горячим влажным дыханием; Львиносвет задыхался от их неприятного запаха, его оглушали протяжные скорбные звуки, которые издавали эти непонят­ные звери.

Бурый невозмутимо вел их сквозь лес высо­ченных коровьих ног, когда одна из коров вдруг со вздохом взмахнула своим длинным хвостом, хлестнув Остролистую прямо по морде. Взвыв от боли и неожиданности, Остролистая отшатнулась, врезавшись в Львиносвета.

- Лисий помет! — выругалась она.

Львиносвет поддержал сестру, чтобы она не упала.

—  Что-то это путешествие перестало мне нра­виться, — прошипела Остролистая и посмотрела на Орешницу, которая с готовностью закивала.— Поход в горы был гораздо проще, несмотря на стычку с собаками.

«Кроме того, в путешествии в горы был хоть какой-то смысл. А сейчас мы идем искать кота, который не имел никакого отношения к смер­ти Уголька. Я знаю, что Сол не убийца — знаю, и все».

Миновав коров, коты побрели по снегу к даль­нему краю поля. Львиносвет повел носом, ища за­пах Сола, но в воздухе пахло лишь снегом, землей и коровами.

«Воняют на все поле! Тут и собственных соплеменников-то не учуешь, не то что Сола!»

К счастью, вскоре из снежной пелены показа­лась очередная изгородь. Патрульные со всех лап бросились к ней и забрались под колючие ветки.

—  Нам через эти колючки не пролезть! — вос­кликнул Березовик, с ужасом глядя на изгородь. — Да тут в два счета без шкуры останешься.

—  Не останешься, — заверил его Ежевика. — Пойдем вдоль изгороди и поищем место, где мож­но пролезть.

С этими словами он решительно зашагал под ветками, а патрульные поплелись за ним следом.

Уставший Львиносвет совсем сник.

«Только бы не пришлось возвращаться об­ратно!»

Сердце у него провалилось в лапы, когда откуда- то из-за изгороди вновь послышался рев Гремящей тропы.

—  Нет, только не это! — вслух простонал он.

Наконец, Ежевика остановился.

- Вот тут можно попробовать, — сказал он, кивая на узкий просвет между двумя изогнутыми немками. — Львиносвет, не откажешься попытать счастья первым?

Что ему оставалось делать? Кивнув, Львино­свет подошел ближе и обнюхал отверстие. Потом распластался на земле и пополз. Острые колючки больно оцарапали спину, вцепились в шерсть и потянули ее, но Львиносвет, стиснув зубы, выбрался с другой стороны.

—  Все в порядке!

Пока остальные коты, друг за дружкой, перела­зили сквозь изгородь, Львиносвет оглядел засне­женный простор. Земля впереди плавно сбегала к очередной Гремящей тропе, которая оказалась гораздо шире и оживленнее прежней: чудища так и сновали по ней в обе стороны! Ослепительные огни Двуногих сверкали на длинных каменных стволах по обеим сторонам от дороги.

«Нам никогда не перебраться через эту тропу!»

Отчаянный кошачий визг заставил его вздрог­нуть и отвернуться от дороги. В следующий миг Орешница с воем выкатилась из-под изгороди и принялась отчаянно тереть лапами морду.

—  Колючка! У меня колючка в носу! — в ужасе вопила она.

—  Дай-ка, я посмотрю, — бросилась к ней Остролистая. — Стой спокойно и перестань цара­пать морду когтями!

Вся дрожа, Орешница уселась в снег и с мукой посмотрела на Остролистую. Дело оказалось се­рьезное — здоровенная колючка прочно впилась в розовый нос несчастной воительницы. Капельки крови уже начали набухать вокруг ранки.

Но Остролистая не зря когда-то собиралась стать целительницей и училась у Листвички. Умело вы­лизав кожу вокруг ранки, она ухватилась зубами за колючку, дернула — и выплюнула занозу на землю. В тот же миг кровь брызнула из носа Орешницы, запятнав свежевыпавший снег.

—  Ой-ой! — завыла несчастная кошка.