Восход солнца

«Этого не может быть. Он не мог утонуть. Он не мог, не мог... Как же мы все будем без него?»

Внезапно он заметил темную голову глашатая в нескольких лисьих хвостах от конца ветки. Еже­вика пытался подплыть к ней, но его сносило в сторону, и Львиносвет ясно видел, как тают силы глашатая.

Орешница и Остролистая из последних сил вце­пились в ветку; волны обдавали их с головой, вот уже черный хвост Остролистой поплыл по воде...

—  Отойдите назад, только ветку не выпускай­те! — приказал им Львиносвет. Сердце у него би­лось почти так же сильно, как волны о берег. — Сюда, Ежевика! Сюда!

Казалось, его слова придали глашатаю сил. Ста­раясь удержаться на поверхности, он расслабился, лег на волну, и та вынесла его прямо к ветке. Вцепившись в нее когтями, Ежевика подтянулся и выбрался на берег до того, как следующая волна попыталась утащить его обратно.

—  Лисий помет! — процедил он, стоя по брюхо в воде. — Я уж приготовился отправиться в Звездное племя.

Коты попятились прочь от голодных волн, толь­ко что потерявших свою добычу.

Взбежав по камням, Ежевика подошел к Березо­вику, который все еще неподвижно лежал на кам­нях. Глаза молодого кота были закрыты, и лишь колышущаяся грудь говорила о том, что он жив.

—  Березовик? — дотронулся до него Ежевика.

Молодой воитель открыл глаза и судорожно вздохнул.

—  Я чуть не утонул... — прошептал он. — Если бы не ты... и не Бурый, то не видать мне больше Белолапы... и котят.

—  Все хорошо, что хорошо кончается, — сипло ответил Ежевика. — Пора идти.

Глашатай безжалостно гнал котов вверх, и позволил им остановиться на отдых только тогда, когда они очутились на безопасной вершине утеса.

Спрятавшись от ветра, путешественники пова­лились на землю и долго лежали, прислушиваясь к рокоту бьющихся о скалы волн. Потом потихоньку начали приводить себя в порядок и приглаживать мокрую шерсть. Львиносвет брезгливо поморщил­ся, почувствовав на языке соленый привкус моря, и заметил, что другие коты тоже корчат гримасы, вылизывась.

—  Спасибо тебе, Ежевика. И тебе спасибо, Бу­рый, — пролепетал Березовик. — Вы спасли мне жизнь.

Бурый с урчанием погладил его хвостом по плечу.

—  Все уже позади. Слава Звездному племени, никто не утонул! Ежевика, что мы теперь будем делать? Полночь-то мы не нашли.

Ежевика повел ушами, оценив такт своего това­рища, поспешившего сменить неприятную тему.

—  Будем искать Сола. Возможно, коты, живу­щие на территории Двуногих, видели его или зна­ют, где его искать.

При упоминании имени Сола Бурый распушил шерсть и зашипел:

—  Да он и сам похож на домашнего кота с тер­ритории Двуногих!

«Он не домашний», — Львиносвет не посмел сказать этого вслух, испугавшись, что кто-нибудь спросит, откуда у него такая уверенность.

Вздохнув, он украдкой переглянулся с Остро­листой. Вообще-то ему вовсе не хотелось идти на территорию Двуногих, и, судя по потускневшему взгляду сестры, она вполне разделяла его чувства. Но им не пришлось ничего говорить, потому что Березовик произнес их мысли вслух:

—  Неужели нам придется приблизиться к Дву­ногим? Но коты-воители так не поступают!

—  У нас нет выбора, — вздохнул Ежевика. — Не можем же мы вернуться в Грозовое племя без Сола!

«Интересно, стал бы Ежевика так упорно искать убийцу Уголька, если бы знал, что Уголек пытался погубить Белку?»

Но ведь Ежевика не знал, что Белка его обма­нывала!

«Она убедила его в том, что он наш отец. Этот благородный воин даже не подозревает, что все это время жил во лжи! Будет ли он любить ее по- прежнему, когда узнает всю правду?»

Львиносвет потряс головой, словно хотел вытрясти из нее всю ложь и мучительные тайны. Сейчас он должен думать только об одном: как стать верным и славным воином Грозового племени.

«Я знаю, что до сих пор могу выйти невредимым из любой схватки. Мне нужен лишь повод, чтобы убедиться в этом...»

—  В чем дело? — прошипела ему на ухо Остролистая. — Ты вообще слушаешь, о чем тут говорят?

Ее черная шерсть стояла дыбом от раздражения. Только теперь Львиносвет заметил, что дрожит всем телом и впивается когтями в землю, словно приготовился к прыжку.

—  Все нормально, — буркнул он, стараясь рас­слабиться. — Я просто задумался о Соле.

Тем временем Ежевика, не слышавший их пере­палки, продолжал:

—  Вот так мы и поступим. Здесь коты не жи­вут, тут негде укрыться и не на кого охотиться. Значит, пойдем к окраине территории Двуногих и попробуем расспросить каких-нибудь тамош­них котов.

—  Надеюсь, нам повстречается кто-нибудь на окраине, — процедила Остролистая.

Пройдя по краю оврага, коты двинулись в сто­рону краснокаменных гнезд Двуногих, виднев­шихся на горизонте.

С каждым шагом ужасный рокот воды стано­вился все тише, и Львиносвет незаметно для себя повеселел, хотя ветер по-прежнему трепал его шерсть и выжимал слезы из глаз.

Солнце село, проглоченное жадной водой, и длинные тени легли на траву. В животе у Львино­света урчало от голода, ведь с самого утра у него в пасти не было и мышиного хвостика.

—  Поохотимся, когда доберемся до территории Двуногих, — понимающе заметил Бурый, ког­да пустой желудок Львиносвета издал особенно громкое бурчание.

«Если будет на кого охотиться. Лично я ни за что не буду есть еду домашних котов!»

Чем ближе они подходили к гнездам Двуногих, тем сильнее росло его беспокойство. Искоса по­глядывая на товарищей, Львиносвет видел, что они тоже распушили загривки и тревожно озира­ются по сторонам. Внезапно что-то черное с прон­зительным чириканьем кинулось на них сверху; обезумев от ужаса, Львиносвет бросился на землю, перекатился на спину и, клацая зубами, выпустил когти. Летучая мышь пронеслась над их головами и скрылась в темноте.

Березовик приглушенно замурчал от смеха.

—  Я думал, ты ее поймаешь! Заодно по­ели бы.

—  На всех все равно не хватило бы, — буркнул Львиносвет.

В гнездах у Двуногих начали зажигаться огни, а небо над их территорией озарилось неесте­ственным оранжевым сиянием. Странные за­пахи заставляли Львиносвета морщить нос, а от непонятных звуков у него дрожала шерсть на за­гривке.

Глаза шедшей рядом с ним Остролистой были широко открыты, хвост так распушился, что стал казаться вдвое толще. Даже Ежевика и Бурый ста­ли двигаться с большей опаской, когда впереди выросли гнезда Двуногих.

—  Не думаю, что Сол стал бы жить у Двуно­гих, — пробормотал Ежевика. — Скорее всего, мы найдем его — или котов, которые его видели — на окраине территории.

Он провел свой отряд по полосе мягкой травы и остановился перед высокой изгородью, сделанной из плоских полос дерева. Принюхавшись, Льви­носвет уловил в клубке незнакомых ароматов от­четливый запах Двуногого и собаки.

—  У каждого гнезда Двуногих есть свой клочок территории, — пояснил Ежевика. — Он лежит за забором, сделанным из дерева или камня. Думаю, так Двуногие обозначают свои границы.

—  Интересно, откуда он столько знает о Двуногих? — с подозрением прошипела Остролистая.

—  В нашем старом лесу жили Двуногие, и у них была своя территория, — пояснил Бурый. — Пря­мо возле нашей, представляете? Разве ты не пом­нишь историю о том, как наш Огнезвезд ушел от своих Двуногих, заблудился в лесу и повстречал Крутобока?

—  Кажется, помню, — буркнула Остролистая.

Ежевика повел котов вдоль изгороди к виднев­шемуся впереди просвету, озаренному ровным оранжевым светом. Но не успели они подойти к нему, как из-за ограды послышался громкий лай, и два собачьих тела тяжело ударились о доски из­городи. Львиносвет испуганно переглянулся с Остролистой.

«Что если изгородь не выдержит, и они выско­чат сюда?»

—  Бежим! - закричал Ежевика.

Патрульные помчались вдоль изгороди и юр­кнули в проем. Но не успел Львиносвет ступить на твердый черный камень за краем изгороди, как его ослепил луч пронзительного белого света. Чудови­ще мчалось прямо на них!

Грозовые воители закричали от ужаса. На мгновение яркий свет глаз чудовища выхватил из тьмы черные силуэты съежившихся котов. Сбро­сив оцепенение, Львиносвет прыгнул на край Гремящей тропы и плюхнулся прямо в какие-то колючки.

Когда он осмелился снова высунуть голову, чу­дище, замедлив бег, уже поворачивало в просвет между гнездами Двуногих.

С высоких каменных деревьев, выстроившихся в ряд по обеим сторонам Гремящей тропы, лился резкий оранжевый свет. В этом ненастоящем свете Львиносвет увидел скорчившегося под изгородью Березовика и Бурого, который стоял на заборе, распушив хвост и выгнув дугой спину. Остроли­стая и Ежевика, прижавшись друг к другу, спрята­лись в тени под деревом.

—  Березовик? — еле слышно позвал Львино­свет. — Ты живой?

Молодой воин выбрался из-под изгороди и по­шевелил усами.

—  Ничего не вижу! Как будто все воины Звезд­ного племени собрались у меня в голове! Ох, вот это был ужас, так ужас!

Как оказалось, колючий куст, в который при­землился Львиносвет, рос как раз перед проемом в изгороди. У Львиносвета похолодело в животе, когда он заметил чудище, притаившееся перед са­мым гнездом Двуногих. Но присмотревшись, он понял, что чудище спит и не собирается трогаться с места.

За изгородью виднелась какая-то опрокинутая блестящая штуковина, из которой высыпалась груда мусора Двуногих. Львиносвет сморщил нос, учуяв запах падали. Внезапно куча зашевелилась, и из нее выбралась облепленная мусором Ореш­ница.

—  Я перевернула эту гадость, и теперь от меня воняет, как от дохлятины! — пожаловалась она.

Львиносвет бросился ей на помощь. К шерсти Орешницы пристали какие-то непонятные ошметки: пахли они, как растения, но при этом были холодными и скользкими, как сорванные флвы, сгнившие под дождем. Львиносвет с лю- попытством протянул лапу, чтобы стряхнуть их, но тут к нему подбежали Ежевика и Остролистая.

—  Фу, вонь какая! — сморщилась Остролистая, лизнув Орешеницу в плечо. Она потрясла головой и несколько раз провела языком по губам, пытаясь избавиться от мерзкого запаха. — Хуже лисьего по­мета!

Тем временем Бурый вернулся к краю Гремящей тропы и замер, высматривая чудовищ. Шерсть его до сих пор стояла дыбом, да и сам Ежевика выглядел не менее взъерошенным.

Очевидный страх старших воинов неожиданно придал Львиносвету сил.

—  Очевидно, в их старом лесу на территории Двуногих не было собак, — шепнула он на ухо Остролистой. — Даже Ежевика не ожидал их тут встретить.

—  Хотелось бы знать, какие еще неожиданно­сти нас подстерегают! — ответила сестра.

Бурый перебежал Гремящую тропу и зарылся в мусоре, высыпавшимся из блестящей штуко­вины.

—  Эй, смотрите! — крикнул он. — Ежевика, ска­жи, это едят?

          Львиносвет непонимающе уставился на то, что Бурый вытащил из кучи. Это было что-то глад­кое и светлое, но самое интересное, что оно пахло свежей дичью, хотя не было похоже ни на какое знакомое мясо. Странная пища сильно провоня­ла Двуногими, и несмотря на протестующее ур­чание в животе, Львиносвету совсем не хотелось ее есть.

Ежевика тщательно обнюхал находку и даже от­кусил кусочек.

—  По вкусу похоже на дрозда, — прожевав, от­ветил он. — Думаю, мы не отравимся, если съедим это. Нам всем нужны силы.

—  Кажется, он не надеется найти тут дичь, — прошептала брату Остролистая.

Ежевика порвал находку на равные части и раз­дал каждому. Березовик еще раз тщательно обню­хал весь мусор, но больше ничего интересного не нашел.

—  Не так плохо, — пробормотал Львиносвет, жуя непонятную еду. — Конечно, если не считать вони Двуногих.

Склонившись над своим куском, Остролистая аккуратно расправлялась с едой.

—  Ничего хорошего. Я бы охотно променяла эту гадость на сочную полевку.

Заглушив голод, Львиносвет сразу почувство­вал себя лучше, но когда Ежевика вновь повел их сквозь территорию Двуногих, чувство тревоги вер­нулось вновь.

Красные каменные гнезда высились по обеим сторонам дороги — теснее, чем стены ущелья, и выше, чем деревья в лесу. Подушечки на лапах Львиносвета горели от хождения по твердому камню.

«Как коты могут жить в таком ужасном месте?»

Оранжевый свет, лившийся с верхушек камен­ных деревьев, бросал огромные кошачьи тени на красные стены гнезд. Внезапно Остролистая за­мерла и дотронулась кончиком хвоста до плеча Ежевики.

—  Там, впереди! — прошипела она.

Ежевика подал котам знак остановиться. За­мерев от страха, Львиносвет ждал появления оче­редного чудища, но вокруг все было тихо — если не считать дробного топота приближающихся лап.

Орешница прижалась к боку Львиносвета, и он почувствовал, как она дрожит.

—  Неужели собака? — прошептала она.

—  Значит, будем драться! — тихо прорычал он, выпуская когти.

И все-таки он с облегчением вздохнул, когда из-за угла выскочил маленький черный с белыми пятнами котик. Увидев патрульных, он остановил­ся и замер, выгнув спину.

Потом, не сводя перепуганных глаз с незнако­мых котов, котик попятился назад, но прежде чем он успел шмыгнуть за угол, Ежевика шагнул впе­ред.

—  Мы не сделаем тебе ничего плохого, — сказал он и в подтверждение своих слов поднял лапу с втянутыми когтями. — Мы просто хотим пого­ворить.

—  Он тоже так говорил! — пролепетал котик, затравленно озираясь по сторонам. — И что из этого получилось?

Прежде чем Ежевика успел спросить, кого он имеет в виду, и что же здесь случилось, котик раз­вернулся и бросился за угол. Ежевика ринулся за ним, но когда патрульные завернули за угол, Гре­мящая тропа была пуста.

—  Мышиный помет! — процедил Ежевика.

—  Интересно, о чем это он говорил? — с любо­пытством спросил Бурый.

Львиносвет переглянулся с Остролистой и по­нял, что они оба подумали об одном и том же: Сол!

—  Хотел бы я знать, кто этот «он», — пробор­мотал Ежевика, оглядывая притихшую Гремящую тропу. — Неужели Сол, как вы думаете?