Няня для принцессы

Он спрятал в кобуру пистолет, взвалил на спину ящик гранат, и протянул принцессе лапу. Начал идти снег, в воздухе закружились белые хлопья. Она встала, слегка задев его грудью. У Кроки задрожали задние лапы, он два раза моргнул, а потом быстро осмотрелся, чтобы скрыть замешательство. Сердце у него бешено стучало, и он ничего не мог с этим сделать.

– Миша, проснись, – сказала мама. – Омлет остыл, а ты сидишь, спишь прямо за столом. И рукой делаешь что-то странное.

Миша с трудом разлепил глаза, а потом разжал руку, которая все еще сжимала несуществующий пистолет.

– Он вообще ночами не спит, – сказал папа. – Как ни зайдешь к Мише, он сидит за компьютером и стреляет, стреляет, стреляет. И зубами при этом щелкает, щелкает, щелкает!

Миша покраснел.

– Это игра такая, – сказал он. – Я телохранитель. Объект надо провести через город и доставить на космический транспорт «Сириус». Уже половина города позади. За других персонажей тоже играют люди. Только я не знаю, кто они в реальном мире.

Миша подцепил кусок омлета и сунул его в рот, стараясь не заснуть в ходе жевания.

– Миша, ешь, – сказала мама. – Ну что это такое? Опять не спал до утра?

Миша с трудом разлепил глаза.

– Ем, – сказал он.

– Как у тебя с учебой в школе? У тебя же выпускной класс! – спросил папа.

– Нормально, – ответил Миша.

От омлета пахло розмарином, Миша нервно икнул. Глаза у него сами собой закрывались. Перед глазами тут же появился горячий душ и принцесса, которая медленно снимает свое пышное платье. Аааап! Корсет скользит вниз, обнажая плоть, и по гладкой коже принцессы скатываются прозрачные капли воды, смывая черную кровь зомби, пот, пыль и ужасный розмариновый запах…

– Мне кажется, – сказал папа, – что и за старшим ребенком у нас никто не следит. Кстати, а Ася где?

– Как всегда, спит, – сказала мама, – ей же в школу во вторую смену.

– Откуда ты знаешь, что именно во вторую, – сказал папа. – Мы вообще ничего о наших детях не знаем! Кроме того, что сын ночами сидит перед компьютером, дочь помешана на кинематографе, а малышка то на стенах рисует, то дворничиху духами обливает. Кстати, мы даже не в курсе, что за фильмы смотрит Ася!

– Она смотрит «Секс в большом городе», – сказал Миша. – Это о моде. А еще «Аватара» про больших синих человечков с планеты Пандора.

– Судя по названию, это не о моде, а о кое-чем другом, – сказал папа. – Ей всего четырнадцать, я в ее возрасте и слова-то «секс» не знал. Про Пандору вообще впервые слышу, надеюсь, там все прилично.

– Главный герой там в стрингах, все о’кей, папа, – успокоил отца Миша.

Он снова начал засыпать. Перед его глазами вновь появилась совершенно голая принцесса, которая ловила губами струи воды. Розовые девичьи губы блестели от влаги, волосы, обычно светлые и пушистые, теперь висели тяжелыми прядями, на ресницах повисли крошечные капельки, сияющие в свете электрических ламп. Кроки расположился на кафельном полу и делал вид, что инспектирует свою пострадавшую лапу, но на самом деле он не мог отвести взгляд от красавицы, и его сердце колотилось быстро и тяжело.

– Дай, пожалуйста, полотенце, – сказала принцесса и повернулась к крокодилу.

Кроки облизал нос своим длинным серым языком, с трудом сдерживая себя, чтобы не подойти поближе и не коснуться этим самым шершавым языком девичьей кожи.

– Да, конечно, – произнес он вслух, подхватив зубами мягкую махровую ткань.

– Спасибо, – улыбнулась принцесса.

Кроки заставил себя закрыть глаза. Запах розмарина уже почти не ощущался. Миша в очередной раз проснулся, осилил наконец омлет, встал и с полузакрытыми глазами, как сомнамбула, понес тарелку к мойке. На беду, по пути ему встретилась лужица варенья и овсянки, налитая ранее утром маленькой сестричкой-жаворонком.

– Э! – сказал Миша, потеряв равновесие. – Аааааа!

Он замахал руками, как мельница, на которую собрался напасть свирепый Дон Кихот. Сон как рукой сняло.

– Кто тут бросил на пол банановую шкурку?! – крикнул Миша.

– Это валенье. С каськой, – пояснила добрая Даша, которую мама уже кое-как одела в садик.

Миша рухнул прямо в мусорное ведро, подняв в воздух бурю из картофельных очисток, остатков оливье, рыбьих костей и пустых упаковок из-под молока.

– Бодрое утро тут у вас, я вижу, – сказала средняя дочь Ася, останавливаясь в дверях кухни и обозревая поле боя. – Мишка лицом в салате, человечек, нарисованный фломастером на двери, зубная паста на стенах, и дворник тетя Рита второй час матерится за окном.

Миша сел и начал отплевываться от рыбьих костей.

Кроки смотрел на город сверху. Принцесса стояла за его спиной, положив руку крокодилу на хребет.

– Как высоко, – сказала она Кроки в ухо, наклонившись к нему.

Кровь немедленно прилила к его морде, тело закололо тысячей иголок, а мощный хвост затрепетал на ветру.

– Да, – произнес он, нервно облизав свой нос длинным серым языком. – Высоко. Надо будет пройти по карнизу, потом перепрыгнуть на крышу вот того вон желтого здания… видишь?

– Ага, – замялась принцесса. – Вижу.

Порыв ветра подхватил подол ее длинного платья с кринолином. Кроки повернулся, заглянул ей в глаза и на секунду утратил бдительность. В следующую секунду его сбило с ног выстрелом. Бронированная шкура выдержала, но крокодила отбросило в сторону, и он чуть было не сорвался вниз, в последний момент зацепившись правой лапой за какие-то замшелые кирпичи.

Нападавших было двое. Длинные, тощие зомби с черными руками, суставы которых гнулись во все стороны. Один из них скрутил принцессу, второй палил и палил, стремясь попасть в лапу, которой Кроки держался, извиваясь в воздухе всем своим огромным телом.

– Ааааааа! – закричала принцесса.

В следующую секунду ее рот был залит липкой черной жижей. Девушка закашлялась и замолчала.

– Тихо, – насмешливо сказал зомби. – Не надо кричать.

Разрывная пуля попала Кроки прямо в лапу, оторвав ее от кирпичей и разворотив подушечку между когтями. Пролетев вниз пару метров, Кроки ухитрился зацепиться здоровой лапой за какую-то арматуру, торчащую из стены, и залезть на балкон этажом ниже.

– Добивай его, – велел зомби, держа за волосы брыкающуюся принцессу, – а я отведу ее. Надо же, какая удача, она досталась нам живой.

За его спиной раздалось негромкое чавканье, как будто мощные челюсти впились во что-то мягкое. Зомби отпустил принцессу и выхватил пистолет, но было поздно. Острые зубы Кроки сомкнулись вокруг его головы, во все стороны брызнули черные брызги. В воздухе распространялся удушливый аромат, напоминающий розмарин.

– Минус два, – сказал крокодил, отплевываясь.

По его морде стекала темная кровь. Принцесса отдирала от зубов то липкое и противное, чем был заклеен ее рот. Ее платье было в нескольких местах порвано, на щеке виднелась свежая ссадина.

– Пойдем, – позвал Кроки, – здесь нельзя оставаться. Они уже наверняка идут сюда.

Крокодил выглянул в окно. По двору перебежками перемещались черные длиннорукие создания.

– Бегом наверх, и на карниз, – произнес он. – А потом нам надо искупаться, от нас воняет, любой зомби легко нас выследит.

Они побежали наверх. Рана на лапе Кроки постепенно затягивалась, шкура регенерировалась.

«Это живой человек, живой, – думал Миша, сидя в троллейбусе. – Вдруг она такая и есть? Такая, как в игре».

Он никогда не спрашивал свою напарницу по игре, кто она. Более того, был уверен, что никогда не спросит. Не решится. Она могла быть кем угодно. Мужчиной. Старушкой преклонных годов. Скучающей домохозяйкой. Толстушкой, день-деньской стоящей за кассой. Миша был трезвомыслящим юношей, он понимал, что его виртуальная принцесса ни в коем случае не может быть такой же и в реальной жизни.

«Пусть будет, как будет, – думал Миша. – Я не буду ее искать».

Несмотря на внешнюю твердость, решение было шатким. Рассмотрев нецензурную надпись на спинке переднего кресла, Миша оглядел троллейбус в поисках спрятавшихся зомби, но не увидел ничего подозрительного. Тогда он выглянул в окно и посмотрел на окна дома, мимо которого проезжало их рогатое транспортное средство. Ни одного зомби Миша не увидел. Из окон не торчали уродливые черные головы, не змеились пальцы, не ощущалось запаха розмарина.

«Спать надо больше», – подумал Миша, щелкнув челюстью.

Глаза сами собой закрывались. Вдруг из-за угла табачного киоска появилась длинная черная рука. В гибких пальцах, лишенных суставов, блеснуло инопланетное оружие. Миша дернулся, сон как рукой сняло.

– Ого, – выдохнул Кроки, привычным движением перехватывая гранатомет и оглядываясь в поисках принцессы.

Она стояла за его спиной, сонная, растрепанная, в узком корсете, едва сдерживающем рвущийся на волю бюст. В голубых глазах блестел страх.

– Ложись! – крикнул Кроки.

Зомби рванулся вперед и вверх, выскочил из-за киоска, разметав небольшую очередь, стоявшую за сигаретами, и принялся палить в крокодила и принцессу.

– Получи, брюнетик, – засмеялся зубастой пастью Кроки.

Гранатомет зажужжал. Попадание было точным, чернявого разметало на куски, как хомячка от капли никотина.

– Гы-гы-гы, – с удовольствием заворчал Кроки.

Его маленькие крокодильи глаза уловили движение на уровне второго этажа. Кроки резко повернулся, сжимая гранатомет в зеленых лапах, и выстрелил. Зомби вывалился из окна и полетел вниз, воняя, как большая розмариновая клумба. Шмяк!

– Дудумс, шмяк, тыдыщ, нас в клочья, – сказала сзади принцесса.

На сердце у Кроки немедленно потеплело. Она стояла совсем рядом, Кроки чувствовал бронированным затылком ее нежное дыхание.

– Ты мой зеленый герой, – прошептала принцесса.

В следующую секунду в нее попала пуля.

– Ой, – тихо сказала принцесса, падая в своем легком розовом платье на грязный пол троллейбуса.

– Аааааааа! – закричал Кроки, стреляя в сторону заднего сиденья, где притаился черный враг. – Убью!

Потом его сознание померкло.

«Шэрон Стоун утверждает, что в еде она жуткая зануда. Каждое утро она пьет специальный очищающий травяной сбор и ест на завтрак два тоста с маргарином. На обед и ужин Шэрон ест белковую пищу и овощи с оливковым маслом и лимонным соком. К сладкому Шэрон Стоун равнодушна, но жить не может без горького шоколада. Ее любимый – с кайенским перцем и вишней. В целом, как сообщает ряд источников, Шэрон предпочитает пищу с низким гипогликемическим индексом и ест много слив и чернослива».

– Дася хосет лыбу, – сказала девочка, отодвигая тарелку с кашей.

– Лыбу, – повторила мама, отрываясь от журнала. – Лыбу, значит.

На лице у нее была маска из синей глины, волосы покрывал слой крема для волос.

– Не лыбу, а лыбу, – проговорила Даша. – И еще Дася хосет как мама.

И Даша решительным движением надела тарелку с остатками каши себе на голову.

– Угу, – сказала мама, продолжая читать, – как мама, это хорошо, это правильно.

«На завтрак супермодель Хайди Клум пьет протеиновый коктейль. Второй завтрак состоит из омлета из четырех яиц без желтков. На обед Хайди Клум съедает кусок мяса и овощи. В качестве овощей Хайди предпочитает броколли, а мясо – это кусок цыпленка без шкурки. Ее полдник состоит из горстки миндаля, также она выпивает еще один протеиновый коктейль. Иногда вместо него Хайди Клум съедает маленький кусочек индейки. Перед сном супермодель съедает зеленое яблоко».

– Ля-ля-ля, – напевала Даша.

– Ой, что тут у вас, – сказал зашедший в кухню папа, хватаясь не за сердце, а чуть ниже, за желудок.

– Кашка, – ответила мама, не отрываясь от журнала.

– Вижу, что кашка, – произнес папа, направляясь к холодильнику.

Он взял бутылочку холодненького пива, открыл и начал пить из горла.

– С этим что-то пора делать, – хрипло проговорил папа, глядя на читающую маму и Дашу с тарелкой на голове, слизывающую кашу со щек, – у старших надо уроки проверять и укладывать их вовремя спать. А на младшую хоть иногда смотреть. Потому что то… Елки-мочалки, до чего дошло! Младшая дочь сидит с тарелкой вместо шапки, старший сын в троллейбусе засыпает уже и криками водителя пугает, а средняя дочь… мы о ней вообще ничего не знаем, кроме того, что она киноман.

Один глаз у папы косил. Лысина блестела. Он решительно сделал еще несколько глотков холодного пива.

– Вот ты и смотри, ты и укладывай, ты и разбирайся, – сказала мама. – Ты, родитель. Родной папочка!

– Я не могу, у меня бизнес, – ответил папа. – Пока я тут с вами беседую, я пропустил двадцать два важных звонка. Если я буду следить, укладывать и бороться с киноманией, на что мы будем жить?

– Я тоже работаю, – заявила мама. – У меня журнал, двадцать тысяч подписчиков и тридцать три рекламодателя, косметические фирмы в основном.

Она посмотрела на дочь, которая так и сидела с тарелкой на голове, и хотела было нахмуриться, но не смогла. Лоб, накачанный ботоксом, давно потерял способность собираться в гармошку. Поэтому мама просто похлопала глазами с наращенными норковыми ресницами.

– Пойми, – сказала мама, и ее голос стал проникновенным, – я пыталась укладывать Мишу спать, но как только я закрывала двери, он вставал и крался к компьютеру. Я пыталась забрать у Аси ее коллекцию фильмов на DVD и отправить ее гулять с подружками на улицу, но у меня ничего не вышло, я пыталась следить за Дашей, но это же ураган, а не ребенок…

Тут папа начал с подозрением принюхиваться.

– Ром, – произнес он. – Где-то рядом ром. Я целый день чувствую его запах.

– Ну откуда у нас ром-то, – пожала плечами мама.

Папа сунул руку в карман и побледнел.