Любовь и магия

"Если я хоть секунду промедлю, мне отсюда никогда не выбраться" — вдруг ясно поняла мадам Добрюк и решила немедленно действовать.

Быстро раскрыв зонтик и выставив его перед собой, учительница издала воинственный вопль похожий на писк мышонка и ринулась в атаку на обступивших ее людей. Опешившая от неожиданности толпа расступилась, и мадам Добрюк бросилась бежать к сиротскому приюту, щедро посыпая улицы Мелотауна нотными записями своих шедевров.

Ожидаемого топота преследователей за спиной учительница не услышала. Лишь постепенно затихал вдали гомон переругивающихся между собой людей.

Успокоившись, мадам Добрюк добралась до своей цели, но у главных ворот приюта ее ожидал неприятный сюрприз. Войти в здание было практически невозможно, из-за огромного скопления лиц мужского пола.

Стараясь не попадаться мужчинам на глаза, учительница обогнула толпу стороной и вошла в приют со служебного хода.

"Мадам Шортюк, что это у вас происходит?" — поинтересовалась мадам Добрюк, добравшись до кабинета директрисы.

"Ничего особенного. Просто все мужчины Мелотауна сошли с ума. Смотрите" — с мрачным видом мадам Шортюк подвела учительницу к окну.

"Вот она! Смотрите! Чудо! Богиня!" — в едином порыве восторженно взвыла толпа внизу.

"Выходит, что крылатая девчонка вчера сказала правду? А я думала, что она просто на голову не здорова. Какой успех! Я даже не мечтала ни о чем подобным" — лицо мадам Добрюк засветилось счастьем.

"Рано радуетесь, милочка — остудила ее пыл директриса — Многообразие выбора не означает достижение цели. Выйти замуж за всех сразу мы не сможем, а если выбрать кого-нибудь одного, остальные его просто затопчут".

"Я знаю, что надо делать — чуть подумав, заявила мадам Добрюк — Прикажите пану Гусаку прогнать эту толпу, а мы в тишине и покое выберем самых достойных, заманим их сюда и дело сделано".

В ту же секунду дверь открылась, и пан Гусак вошел в кабинет.

"Вы очень вовремя, достопочтенный пан. Мадам Добрюк так раз хотела…" — начала было говорить директриса, но пан Гусак не обратил на мадам Шортюк никакого внимания. Подойдя к мадам Добрюк, он взял учительницу за руку и произнес проникновенным голосом: "Все, что захотите, дорогая. Хотите, я достану вам с неба луну. Хотите, я брошу к вашим ногам млечный путь…".

"Только не это! Мы пропали!" — директриса в отчаяние заломила свои могучие руки.

— 15 —

Возле величественных, белоснежных стен заброшенного монастыря простиралось огромное поле. Когда то оно, как и сам монастырь, принадлежало монахам Ордена Хранителей Предначертания и пышно колосилось пшеницей, но во время смутных времен, наставших в империи в недалеком прошлом, все обитатели монастыря погибли. Местные крестьяне не решились воспользоваться бесхозными землями толи из уважения к монахам, то ли из страха перед страшной участью, постигшей хозяев этих угодий. Так и случилось, что и сам монастырь и принадлежащие ему земли пришли в запустение.

В день праздника Осознания Возрождения на заброшенном поле сначала появилось несколько духов стихии, а после произошли события, которые явно не прибавили крестьянам желания что-либо выращивать на бывших угодьях монастыря. Посреди ясного солнечного дня над краями поля появились мрачные черные тучи. Сверкнула молния, прогремел гром и с неба на землю ринулись сплошным потоком дождь, град и снег одновременно. Непогода бушевала лишь над заброшенным полем, но зато поток небесной влаги был настолько плотным, что пройти сквозь него человеку было просто невозможно.

Перепуганные необычной грозой жители близлежащих деревень попрятались по своим домам, но если бы они не сделали этого, а остались наблюдать за происходящим, то увидели бы как к полю стали пребывать все новые и новые духи стихии. Рядом с каждым из них был один человек, удостоившейся чести присутствовать на празднике. В сопровождении духов стихии люди подходили к стене из дождя и снега, и в ней образовывался проход, над которым загоралась радуга.

Преодолев преграду из непогоды, гости из полуденного зноя попадали в теплый летний вечер. Лучи закатного солнца освещали поле, усыпанное цветами, а легкий ветерок, еще не успевший впитать в себя ночной холод, но приятно освежал уставшую от дневной жары кожу.

В центре поля на высоком постаменте стоял вырезанный из цельного куска малахита трон, к которому вели двадцать четыре позолоченных ступеньки, олицетворяющие двадцать четыре недели, прошедшие с момента возрождения духов стихии. На троне возвышалась Мать Стихий, а у подножия постамента стояли кресла для Великих Лордов, поражающие взгляд красотой своей обивки и усыпанными бриллиантами спинками. С одного из них смотрел снизу вверх на свою дочь Фредрик Зальцер.

В ответ на взгляд отца, Аннет смущенно пожала плечами, словно говоря, "Прости, папа, я знаю, что занимаю не свое место, но ведь не я все это придумала". Фредрик ободряюще улыбнулся принцессе. Он всегда гордился дочерью, но сейчас Аннет была особенно хороша.

Рядом с троном Матери Стихий появился Майти Первый и говор восхищенных пышностью торжества гостей постепенно утих. Когда над полем повисла полная тишина, старший наставник начал говорить.

"От имени всех духов стихии я хочу сказать слова признательности представителям рода людей, почтившим своим присутствием наше торжество. Особую благодарность я выражаю той, что вернула нас к жизни, — наставник повернулся в сторону Матери Стихий и низко поклонился, — Теперь, когда духи стихии прошли свои первые шаги в этом прекрасном, но несовершенном мире, настала пора понять, зачем мы здесь, в чем истинная цель нашего существования. Этим миром правит природа. Именно она является прародительницей всего сущего. Так кто же тогда для природы люди и кто мы? Я скажу вам кто. Люди — дети природы, вершина существования мира. Может быть, нерадивые, может быть, не послушные, но все-таки любимые дети. Они еще слишком малы, чтобы заботиться о своей матери. Они могут только пользоваться ее любовью, но на помощь природе должны прийти мы. Мы няньки человечества. Мы должны стать помощниками матери-природе и помочь ей воспитать людей. Следить, чтобы дети слушались свою мать, не баловались с огнем и не ели то, что детям есть нельзя. И именно это должно стать сущностью нашего существования. Отринув из души все свои эмоции и желания…".

Неожиданно Майти Первый прервал речь. Пытаясь понять, что так смутило наставника, все присутствующие проследили за его взглядом и увидели появившегося из украшенного радугой прохода Майти-736. Дух стихии весело шагал по полю. За его спиной развивался украшенный васильками плащ, а рядом, под руку с ним шла Феечка и лучезарно улыбалась.

"Пожалуй, эти двое, единственные из присутствующих, кто по-настоящему радуется" — промелькнуло в голове у Аннет. Самой принцессе праздник Осознания Возрождения показался слишком серьезным и напыщенным.

Аннет хотела было помахать своим знакомым рукой, но в этот момент свет над местом проведения торжества померк, а когда засиял снова, Майти-736 среди присутствующих не оказалось. Как не оказалось и Майти Первого. В это время эти двое находились за невидимой стеной, которой наставник отгородился от глаз и ушей остальных гостей.

"Что это?" — мысли Майти Первого многотонным колоколом зазвенели в голове влюбленного духа стихии.

"О чем вы, учитель?" — дух стихии физически ощущал волны гнева, исходившие от наставника, и они заставляли Майти-736 трепетать от страха.

"О твоих мерзких отростках, с помощью которых ты пытаешься передвигаться. И еще о том чудовище, которое ты привел на наш праздник".

"Это же ноги, учитель. Люди с их помощью ходят по земле и еще танцуют. Танцевать — это так восхитительно…"

"Молчи, безумец. Это чудовище, что ты привел с собой, заставило тебя так измениться?".

"Это не чудовище. Это Феечка и она замечательная. Мне кажется, что я в нее влюбился".

"Влюбился?! — наставник вырос до гигантских размеров и навис над Майти-736, словно пытаясь вдавить его в землю — Ты похож на человека и полон их мелочными, ничего не значащими эмоциями. И это в тот момент, когда мы, наставники, призываем отринуть даже свойственные лучшим из духов стихии высокие эмоции и целиком посвятить себя труду по сохранению природы и воспитанию человека. Ты позоришь нас перед Матерью Стихий и предаешь свой народ".

"Но ведь Мать Стихий тоже человек…".

"Ты смеешь сравнивать Мать Стихии с простыми людьми? Ты даже хуже, чем я думал. Мать Стихий единственная из людей сумела понять всю пагубность существования людей без нашего присмотра и именно поэтому возродила нас. Я сдерживаю себя лишь потому, что не хочу испортить наш праздник, но если существо, которое ты называешь Феечкой, не покинет торжество, я уничтожу его. Что касается тебя, ты предстанешь вскоре перед судом наставников, а пока тебе запрещено использовать магию. Ступай и приведи себя в порядок. На тебя противно смотреть".

Магическая стена исчезла, и Майти-736 снова оказался рядом с Феечкой. Фея растерянно озиралась вокруг, но заметив духа стихии, сначала радостно заулыбалась, а потом наморщила носик и топнула ножкой.

"Майти, где ты был? Как ты посмел оставить меня одну?".

"Уходи — произнес дух стихии, стараясь не встречаться с Феечкой взглядом — Ты должна немедленно покинуть праздник".

"Ты гонишь меня?" — опешила фея.

"Да, гоню. Уходи".

"Но ведь ты обещал никогда не расставаться со мной. То, что ты сейчас говоришь очень похоже на предательство".

"Да уйдешь ты когда-нибудь! Я не хочу сейчас тебя видеть!".

Плечи Феечки поникли. Он, молча, повернулась и пошла прочь от духа стихии. Фея даже не заметила, как в стене из воды образовался проход, а над головой словно издеваясь, зажглась веселая радуга. Феечки хотелось плакать, но слез не было.

"Королева Моргана права — думала она — Мы никому не нужны, кроме самих себя. Людям не нужно ни наша дружба, ни наше волшебство и духам стихии тоже. Что ж, я снимаю все свои заклятья и возвращаюсь домой. А там будь, что будет. Все равно Безымянный уже здесь и видел меня".

Так, терзаясь горькими мыслями и позабыв, что умеет летать, фея шла по сухой колючей траве в сторону монастыря, а сзади под восторженные крики гостей рассыпались по небу искры праздничного фейерверка.

— 16 —

"Мадам, соглашайтесь. Смотрите, каким он стал милым. Давайте выйдем замуж за этих. Сами же говорили про многообразие выбора и достижение цели" — услышал пан Шу тихий женский шепот. Голос показался повару очень знакомым.

"За кого это за этих?" — насторожился пан Шу, и в этот момент словно пелена спала с его сознания. Он стоял на коленях, обнимая могучие ноги директрисы и уткнувшись лицом в ее юбку. Рядом, в точно такой же позе, но перед мадам Добрюк, находился пан Гусак.

Рука мадам Шортюк, которая всегда напоминала пану Шу о цирковых силачах из его детства, легла на голову повара и стала гладить его волосы. "Пан Шу, я согласна стать вашей женой" — раздался голос директрисы.

"Моей женой? Я просил ее руки?" — повар окончательно понял, что происходит сейчас в кабинете мадам Шортюк и в горле у него пересохло. Захотелось стать маленьким незаметным муравьем и упасть в кувшин с вином.

"Э-э-э, мадам. Как бы это сказать… Боюсь, вы меня не совсем правильно поняли".

"Правильно я вас поняла, пан Шу, правильно. Встань с колен и обними меня, милый".

"О, мадам, я счастлив и всегда мечтал… Вы, конечно, это, и то тоже вы, но я забыл".

"Что вы забыли, пан Шу?" — пальцы борца сильно сжали прядь волос на голове повара.

"Забыл, совсем забыл. У меня там мясо убежало, и чай пригорел. Мне надо на минуточку. На одну секундочку…".

"Куда! Держите их!" — раздался крик мадам Добрюк, но было уже поздно. Оставив в руке директрисы солидный клок своей шевелюры, пан Шу метнулся к выходу из кабинета, но столкнулся в дверях с паном Гусаком. Толкая друг друга, и нещадно пинаясь, добропорядочные паны смогли все-таки протиснуться из кабинета и кубарем скатились с лестницы. Уже через минуту они были за оградой приюта и словно гордые иноходцы бежали по улицам Мелотауна, подставив лица встречному ветру и высоко поднимая колени. Тень неотвратимой женитьбы заставляла их нестись вперед и только вперед. За спиной им мерещилась дыхание погони, а впереди ловушки и засады.

Вскоре беглецы достигли центральной площади города и свернули вправо, чтобы обогнуть здание Совета Великих Лордов. Именно с этой стороны от величественного дворца отходила невзрачная пристройка, в которой находился Главный Имперский Архив. Постоянная стража находилась перед центральным входом здания Совета, а часть площади, прилегающая к Архиву, обычно была безлюдна. Но сейчас рядом с входом в Архив находились трое молодых людей. Один из них ковырял чем-то замок на входной двери, а двое стояли чуть поодаль.

"Вот она, засада" — мелькнуло в воспаленном мозгу пана Шу, и он ярко представил себе, как мадам Шортюк тащит его за шиворот к алтарю, под злорадные смешки присутствующих на венчании гостей.

"Не бывать этому никогда" — решил повар и с криком "Я живым не дамся" бросился с кулаками на ближайшего из парней.

"Пацаны, смываемся" — крикнул Хлам, отбиваясь от пана Шу, но убежать никто не успел, так как из-за угла здания появилась привлеченная криками стража.

— 17 —

Жили в Москве три подростка Саша, Леша и Валера. Считали они себя очень крутыми и, как и положено крутым пацанам, называли они себя не по именам, а по прозвищам. Саша имел прозвище Дума, так как считался самым умным среди этой троицы. Он даже пытался поступить в колледж, но не сдал вступительный экзамен. Лешу называли Турбо, потому что он обладал удивительной способностью молниеносно спасаться от любой неприятности. Ну а Валера отличился необычной любознательностью, и его карманы всегда были полны всяким хламом, который он находил на улице, за что его и прозвали Хлам.

Занимались они тем, что отбирали у тех, кто был намного младше их сотовые телефоны и деньги, писали на стенах подъезда ругательства, а также пили пиво и лузгали семечки.

Думу, Турбо и Хлам вполне устраивало их существование, но однажды по воли случая они попали из Москвы в мир, где их жизнь перевернулась с ног на голову. В мгновение ока они превратились из крутых пацанов в полных лохов. Даже для маленьких детей они превратились из опасной угрозы в объекты постоянных насмешек и издевательств.

Жизнь трех приятелей в Империи Совета Великих Лордов представляла собой беспрерывную череду неприятностей и всевозможных бед. Все попытки обеспечить себе приятную и беспечную жизнь в этом чужом мире завершались крахом.

Сначала друзья подвязались в качестве бродячих музыкантов и имели даже определенный успех, но поскольку Дума знал всего два аккорда и лишь одну песню, а Турбо и Хлам не имели не слуха, ни голоса, карьера приятелей в местном шоу-бизнесе быстро завершилась. К их радости именно в это время к власти пришла Мэлла Кредер, и друзья записались в созданные Алексом Шретером отряды карателей. Грабить беззащитных крестьян под знаменем "Ангелов живого бога" было легко и прибыльно. Жизнь начала налаживаться, но Мэллу Кредер свергли, а членов карательных отрядов ловили и отправляли на каторгу. Избежав чудом подобной участи Дума, Турбо и Хлам устроились в качестве посудомоек и уборщиков в один из трактиров Мелотауна, где они и попались на глаза Шретера. Чтобы отделаться от бывшего наместника приятелям решились на кражу секретной информации о судьбе Мэллы Кредер из Главного Архива империи. Может быть, им и удалось бы осуществить свой план, если бы не безумное бегство пана Шу и пана Гусака от своих суженых, из-за которого трое приятелей оказались запертыми в подвале здания Совета Великих Лордов.

"Из-за тебя все Хлам — статус предводителя заставлял Думу срочно найти виноватого во всем случившемся — Вечно ты всякую гадость себе тащишь, вот и неприятности тоже к тебе притягиваются".

"Как что, так Хлам. Не надо было чужое мясо на кухне лопать. А то ели все, а виноват я".

"Попался-то только ты, значит ты и виноват".

"А не надо было на отмычках экономить. Кто купил какую-то фигню, а потом полчаса не мог дверь открыть и дождался, что эти два дебила прибежали".

"Пацаны, да бросьте вы ругаться. Какая разница кто виноват, все равно на каторгу пойдем — попытался неуклюже успокоить друзей Турбо, а потом мечтательно добавил — А помните нашего участкового, Петра Альфредовича? Вот человечище был. Мы ему дверь намазали тем, что собачки по всему парку наложили, а он воспитательную беседу. А здесь что за люди? Попробуй такое Великому Лорду устроить, сразу на ближайшем дереве повесят…".

Дверь подвала со скрежетом отворилась, и на пороге появился стражник: "Эй вы, недоумки, на выход. Милорд вас хочет видеть".

Великий Лорд Мэдвед ожидал неудачливых грабителей в зале заседаний Совета. Все время после отъезда лорда Зальцера на праздник Осознания Возрождения Гейн Мэдвед проводил в этом зале, сидя в кресле председателя Совета. Пусть и ненадолго, но его заветная мечта осуществилась — он правил империей. Это так вдохновляло и будоражило Гейна, что он просто не мог найти в себе силы, чтобы подняться со своего места. Не обращая внимания на затекшие ноги, лорд Мэдвед ласково гладил подлокотники заветного кресла и упивался собственным величием.

Когда воины втолкнули Думу, Турбо и Хлама в просторный зал и командир стражи привычно пробурчал "На колени", лорд Мэдвед испытал очередной приступ самолюбования.

"А ведь я могу сделать с этими людьми, все, что мне заблагорассудиться — думал Гейн, глядя сверху вниз на подростков, стоящих на коленях — Воистину, власть пьянит больше чем вино".

Выдержав паузу, чтобы дать возможность преступникам понять перед кем они находятся, и привести их этим в еще большее смятение, лорд Мэдвед произнес, любуясь своим властным голосом: "Как могли вы в столь юном возрасте ступить на стезю преступности. Неужели вы надеялись, что правосудие в моем лице не настигнет вас?".

"Дяденька милорд, а мы что. Мы ничего такого и не делали" — запинаясь, жалобно пропищал Хлам.

"А это у вас было для чего? — лорд Мэдвед швырнул к ногам приятелей связку отмычек — Что вы хотели найти в Главном Архиве Империи? Говорите и учтите, что в моей власти немедленно повесить вас, отправить на каторгу или отпустить на все четыре стороны".

"Дяденька милорд, это не мы. Это господин наместник нас заставил" — Дума заговорил не менее жалобно, чем Хлам, и выложил лорду все подробности встречи с Алексом Шретером.

"Значит, бывший наместник в Мелотауне и очень хочет найти Мэллу Кредер, несмотря на то, что она лишилась всей своей волшебной силы. Очень интересно" — пробормотал лорд Мэдвед себе под нос, когда преступников увели.

"Милорд. Прикажете немедленно известить об этом лорда Зальцера?" — вытянулся в струнку командир стражи, расслышав слова Гейна.

"Нет. Не надо. Я лично займусь этим делом и сам доложу Лорду Председателю, когда окончательно во всем разберусь".

— 18 —

Вечером следующего после праздника Осознания Возрождения дня Аннет сидела в своей комнате, с ногами забравшись в кресло возле окна, и печально смотрела на дворцовый парк. Ее отец, не пробыв в родовом имении и двух часов, снова умчался в столицу, Феечка куда-то пропала, но вовсе не одиночество заставляло принцессу печалиться. Как ни странно на грустные мысли Аннет натолкнуло прошедшее торжество.

После победы над Мэллой Кредер и возрождения духов стихии девочка воспринимала все происходящее вокруг себя как само собой разумеющееся и не задумывалась о причинах и следствиях череды событий. Но сейчас воспоминания захлестнули Аннет и заставили по-другому взглянуть на окружающую реальность. Она вспомнила, как нашла волшебное кольцо, исполняющее любое желание, как встретилась с Аней, своей лучшей подругой и как они вместе сумели победить Раба Кольца.

Волшебное кольцо расплавилось, скрытая в нем магия вырвалась на свободу, и в результате на свет появилось смешное и доброе существо, дух стихии, который тогда был единственным в мире. Майти — так назвала его Аня, и он стал для девочек лучшим другом. Его убила Мэлла Кредер. Благодаря самоотверженности Аннет на его место пришли сотни новых духов стихии, но почему они так не похожи на того Майти.

"Мать Стихий разрешит мне задать вопрос?" — от неожиданности принцесса даже вздрогнула. Она задумалась и не заметила, как рядом с ней оказался Майти-736.

"Конечно, задавай".

"Для чего Мать Стихий возродила духов стихии?".

"Вот это вопросик" — мелькнуло в голове Аннет. Немного подумав, принцесса ответила: "Наверно, я возродила вас не для чего-то, а просто так. У меня не было никакой цели. Мне казалось справедливым то, что вы тоже будете жить. Я пыталась исправить прошлые ошибки людей".

"Значит, у Матери Стихий не было никакого великого плана? Она не понимала пагубности существования людей без духов стихии, как говорят наставники?".

"Не было у меня никаких планов. Кстати, ты не знаешь где Феечка?".

Дух стихии сразу словно съежился: "Она ушла".

"Ушла? Куда? Зачем? Ты обидел ее?".

"Не знаю. Она сказала, что я ее предал".

"А ты? Ты как думаешь? Ты действительно предал ее?".

"Если бы я не предал ее, мне пришлось бы предать наставников и свой народ".

"Значит, все-таки предал. Только что-то я не пойму, причем здесь наставники и твой народ? Расскажи мне все".

"Значит, тебя накажут за то, что ты влюбился, а любовь это чисто человеческая эмоция. Какая глупость — воскликнула Аннет, выслушав Майти-736 — Знаешь, у меня был очень хороший друг. Он был духом стихии, но был похож на человека гораздо больше, чем многие люди. Надо сказать, что и среди нас полно таких, которые больше похожи на ваших наставников, чем на людей. Нет, ну какая же я была дура. Спокойно принимала вашу признательность и восхищение и ничего не замечала вокруг. Что ты теперь собираешься делать?".

"Я хотел бы найти Феечку, но наставники… Мне очень плохо. Словно что-то хочет разорвать меня пополам. Я не могу идти за ней и не могу остаться без нее. Помоги мне, Мать Стихий" — от переживаний дух стихии так побледнел, что был едва виден.