Помоги проекту - поделись книгой:
— Вечер добрый, майл'эйри Эйден, — сказал Тилан, чуть склоняя голову. Брат продублировал его движение.
Бледное лицо в обрамлении золотистых кудрей недовольно скривилось. Или это просто дрожь связи, тянущейся через весь континент?
— Вы оба сошли с ума, — заявила женщина, оглядевшись. — У меня ночь. Глубокая! — и перешла на подобающий тон. — Вассалы мои! О чем вы взываете в глубокой ночи? — ритуальная фраза была произнесена уже с насмешкой.
— Совета просим, о госпожа, — Рилан расплылся в кривоватой улыбке.
— Консультация по специальности нашей от вас нам нужна, — Тилан тряхнул головой.
— Да, слушаю, — подалась вперед женщина, и в глазах ее зажглись черные огни интереса, — садитесь же, о вассалы мои. Разговор, я чую, будет долгим.
Пока Тилан велеречиво излагал ситуацию, Рилан наблюдал, как меняется выражение лица собеседницы. Сколько они уже в живую не виделись? Лет пять, наверное. Да, точно… после свадьбы Наследницы Темных эльфов всего один раз встречались. Госпожа передавала кое-какие вещи, которые нельзя было телепортировать. Надо же, госпожа. Слово не вызывало отторжения, только едкую насмешку над собой и над ситуацией в целом. Выходя за рамки отношений вассал — подданный, они общались неплохо, но сейчас… это был официальный разговор.
Так что Линара сохраняла равнодушную холодную маску, выслушивая ровный монолог брата. Значит, просчитывает варианты и советуется. Потом на лице проступила резкая, как клинок, усмешка. Недовольство? С чего бы? Странно. Она резко подалась вперед, облизнула верхнюю губу. Интерес, причем нехороший такой, азартный и слегка безумный. Это кажется, проглядывает ее сила. Тоже тварь еще та. Любопытная. Впрочем, последние лет двадцать строго контролируемая.
Рилан резко отшатнулся. Потому что спокойное лицо над кристаллом вдруг резко полыхнуло злостью и яростью.
Захотелось куда-нибудь спрятаться. Мужчина оглянулся на дверь, стиснув пальцы брата. Расстояние — не преграда для силы этой женщины. Затем выдохнул, признаться, с облегчением. Ярость была направлена не на них.
— Наместник вам угрожал?
Тилан усмехнулся. Вот она, забота о безопасности. В спокойном голосе женщины прорезались рычащие нотки.
— Ах, это явная глупость с его стороны, не так ли, госпожа наша? — подал голос Рилан.
— Несомненно. Но наместник Ап-Нирран весьма значительная личность, с одной стороны, и недостаточно важная, чтобы тратиться на месть за брошенные в запале слова, не так ли?
— Тьма побери политику, — закатил глаза Тилан, мгновенно уловив еще одну интонацию. Трезвый расчет и выгода всегда перевешивают нанесенное оскорбление.
— Тьма ее прибрала уже давно, — мягко заметила женщина, отбрасывая золотистые пряди от лица. Рилан согласно кивнул.
— Но и ваша идея призыва никуда не годится. Имеете ли вы представление о том, сколько с вас возьмет Бездна за невинную душу, отягощенную самопожертвованием?
— Разумеется.
— И вас так привлекает возможность расплачиваться собственным посмертием?
— Это единственный вариант, — спокойно заметил седой некромант, — вряд ли стоит использовать человеческие жертвы, хотя идеальным вариантом была бы жизнь отца…
— Не так ли, госпожа? — подхватил Рилан.
— Разумеется, но это не та плата, которую стоит вносить, — в карих глазах собеседницы зажглись веселые огоньки, — я запрещаю.
— Что? — хором возмутились братья.
— Я запрещаю проводить вариант призыва демона на крови. Это слишком опасно, — женщина подняла руку в успокаивающем жесте. — Для вашего посмертия. Хотя такие долги и продляют жизнь, но не добавляют спокойствия.
— Н-да, и что же вы предлагаете? — раздраженно фыркнул седой маг.
— Ничего особенно сложного. Всего лишь взыскать долг.
— С кого?
— С Ловца Душ. Готовьте пентаграмму малого перемещения, перекину вам долговую расписку. И изображение, щелкнув, исчезло.
Братья переглянулись. Сегодня почему-то Линара Эйден на редкость лаконична. Что-то задумала? Впрочем, когда было иначе? Стоит поторопиться. И они направились в ритуальный зал, где на холодном полу лежало бездушное тело ребенка.
Процедура подобных перемещений была давно отработана. Тройное кольцо с насечками из темного воска на каменном полу, горящие свечи, концентрирующие магию на не нарисованных углах незримой шестилучевой звезды, привычно скользящая сквозь тело холодная сила, ослепляющая вспышка. И вот уже маги слегка недоуменно любуются на тонкий, перевязанный белой ленточкой свиток. На конце ленты болталась ало-черная печать, а сам он был небрежно подвешен в воздухе, искры магии отскакивали от него и врезались щиты на границе рисунка, оставляя серебристые следы.
Тилан, заворожено лаская рукой пространство, дезактивировал линии и стер рисунок. Обернувшись к брату, полулежащему на полу и буквально зарывшемуся в бумаги, спросил:
— Ну что, готово?
Тот поднял голову от чертежа спешно, но вдохновенно модифицируемой пентаграммы вызова и хмыкнул:
— Почти. Начинай внешний контур.
Вокруг тела девочки, все еще заключенного в сложный рисунок, лег еще один узор. Две ломаных линии, между которыми извивалась спираль. Ступив внутрь, Тилан тонкой кистью сосредоточенно принялся выводить руны. Алая жидкость, выцеженная из вен, тускло блестя, плескалась в кубке.
Строгие геометрические узоры образовывали сложный многогранник рядом с пентаграммой, в которую было заключено тело девочки.
Наместник, стискивая в руке плотный черный свиток, нервно топтался в холле. Утомленный даже на его раздраженный взгляд темноволосый маг неспешно спустился вниз и кратко спросил:
— Ну? Актор протянул разрешение.
— Отлично… Желаете присутствовать?
— Разумеется, — сохраняя демонстративное спокойствие, кивнул Ап-Нирран. Прошел следом за хозяином, мимолетно удивляясь резко посвежевшему воздуху. Будто огненная гроза пронеслась, выжигая тяжелый приторный аромат. И спустя некоторое время, встав у дверей, с легким привкусом то ли ужаса, то ли суеверной надежды на губах, смотрел на пылающие багровым огнем линии, сквозь которые смутно просматривалось тело дочери.
Некроманты стояли рядом, взявшись за руки. Вокруг них вился ветер, терзая вороты рубах и кончики аккуратно убранных волос. Они обернулись, пустота в темных глазах жадно погрузилась в душу актора. Тот зажмурился, и услышал сдвоенную краткую фразу, эхом разносящуюся по залу:
— Стойте, молчите, что бы не увидели. Свидетельствуйте.
— Свидетельствую, что мастера Динар проводят ритуал с ведома и по разрешению властей.
— Свидетельствуем, что проводим ритуал Взыскания Долга с ведома и по разрешению сюзерена, — хором откликнулись маги.
Ап-Нирран мельком удивился, напряженно вглядываясь в начавшее клубиться дымом пространство. Сюзерен…
Почему-то запахло мятой. Нечто сосредотачивалось за границей рисунка, подчиняясь мягким, напевным голосам магов. Слои воздуха обернули девочку мягкой пуховой периной, медленно приподнимая ее вверх.
По виску одного из некромантов пробежала капелька пота. За спиной второго развернулись призрачные дымные крылья. Он вытянул свободную руку, на ладони засиял рисунок, шестилучевая золотистая звезда отразилась в воздвигнутых щитах как в зеркале, оставляя оттиск. Голоса сменили интонацию на повелительную, резкую, слова гортанными каплями взрезали воздух, лишая способности дышать.
Полыхнуло тьмой, и в центре зачарованного овала заклубилось нечто серое, трудно различимое. Алые искры и темные плети свивались с туманной воронкой в тонкую, изящную фигуру. Сложенные крылья, блестящие когти, пронзительно-изумрудные провалы глаз. Перед ним кружил свиток, перевитый серебристо-лиловыми лентами. Подробностей сквозь марево было не разобрать.
Голоса магов, переливающиеся в пространстве, сплелись в решетку воли, завораживая. Добавилось неразборчивое рычание демона. Слова незнакомого языка перетекали одно в другое, сливаясь в непрерывную, дергающую что-то внутри мелодию. Ни на мгновение не прерываясь, перехватывая друг у друга, некроманты переругивались с демоном.
Именно переругивались. Язык был незнаком, но интонации… Приказные, раздраженные, уверенные от магов. Вопросительные от клубящейся за щитами тьмы, перед которой стремительно вращался запечатанный свиток. Туман распускал щупальца, пытаясь ощупать тело девочки. В ответ мгновенно последовал всплеск злобного шипения от некромантов.
Актор отчетливо уловил эмоции, обычно сопровождающие окрик «на место!», бросаемый непослушной собаке.
От напряжения, скопившегося в зале, у него начали волосы дыбом вставать. Сколько прошло времени, он так и не понял, но внезапная тишина придавила его к полу. Маги замолчали, затих и демон, все так же продолжая клубиться в полупризрачном облике. Сомкнул когтистые ладони, затем медленно развел. Между ними начала разгораться белая искорка. Повисла в очищающемся пространстве, серые туманные щупальца шарахнулись от сияющего призрака, обретающего узнаваемые, родные черты.
Резкий свист, короткий насмешливый рык и под прощальный речитатив демон с легким хлопком исчез. Свиток осыпался пеплом, приглушая светящиеся линии.
Некроманты расцепили руки, стремительно вскидывая их и кладя прямо на щиты. В два голоса удерживая душу от рассеивания, направили ее сквозь пылающие алым руны прямо в зависшее над полом тело.
Тилан с трудом удерживал душу, а брат, снимая чары сохранности, пробуждал спящую. Оба все никак не могли прийти в себя. Получилось, надо же! Хотя демон был очень странный. Откуда он таких фраз набрался? Великая Тьма! Не от Линары же, не тот уровень… Когда она с ним общалась? Еще в школе… Не о том он думает.
Облизнув с губ соленый пот, пропустил через ауру еще одну порцию силы из амулета. Внимательно следя, как тонкие структуры сливаются с плотью, чувствовал радость брата. Рилан наслаждался происходящим. Обычно сдержанный, спокойный, а тут прямо брызжет… А как язвительно парировал раздраженного Ловца!
Опять не о том. Тело девочки медленно оживает, дыхание учащается, и на камни она опускается уже просто спящей. Свет гаснет, сила медленно уходит в камни и ладони, рассыпаясь в темноте серебристо-зелеными искорками. Рилан устало вздыхает, Тилан откидывает с лица седые пряди.
— Вот и все. Подойдите ближе, — некроманты, обернувшись, хором подзывают актора. — Возьмите ее на руки.
Ап-Нирран опасливо приближается, стараясь не наступать на остатки рисунков, поднимает дочь, вслушиваясь в размеренное дыхание.
— Не беспокойтесь, она просто спит, — предупреждая его тревожные вопросы, сказал Тилан, — очнется через некоторое время и ничего не будет помнить о пребывании… там.
— Идите домой, — добавил Рилан, — и в течение суток не оставляйте ее в одиночестве.
Актор коротко кивнул, плавно развернулся и вышел из залы, оставляя магов ликвидировать последствия опасного ритуала.
— Услуга за услугу, — бросил ему в спину Тилан древнюю, как мир фразу, подразумевающую оказание в будущем равноценной услуги.
Светловолосый мужчина едва не споткнулся. Коротко кивнул и поспешил покинуть негостеприимный дом.
— Теперь спать! — хором выдохнули братья.
Пару месяцев спустя, сидя в уютных креслах у камина, в котором полыхал призрачный огонь, братья с интересом изучали небольшой лист плотной желтоватой бумаги, покрытый по краю изящными вензелями. Надпись на нем сообщала, что сие послание есть личное приглашение на помолвку Мерана Эйдена, лорда Мерины и Арилины ин Ап-Нирран. На две персоны.
— Прелестно, — хмыкнул Тилан. — И вот ради этого мы старались?
— Да ладно, — хмыкнул брат, разливая вино, — это же госпожа наша Лина! Не думаю, что она просчитала этот вариант именно тогда. Скорее воспользовалась твоим «услуга за услугу».
— Возможно, ты прав. Некроманты улыбнулись и чокнулись.
— За госпожу…
Караванщица
Восточный базар… Что может быть интереснее? Протяжные крики зазывал, густые ароматы благовоний, мешающиеся с запахами сластей и деликатесов. Маленькие жаровни, на которых бродячие торговцы грели напитки… И ряды, бесконечные ряды тряпичных палаток. Торговля процветала, между разноцветных, увешанных лохмотьями и блестками лавок сновали люди. То тут, то там мелькали легкие кафтаны, модные в княжествах, строгие, формальные сигизийские наряды, инсолийские и индолийские туники и ронийские камзолы. Но больше всего было длинных, многослойных, то лежащих на плечах тяжелыми складками, то стремительно летящих следом за хозяевами тонких палетт[1]. В конце концов, эта ярмарка была раскинута на перекрестке шести дорог, в оазисе Медал, принадлежащем каганату Рани, одному из десятков мелких государств, служащих буфером между Индолой и Аланией, весьма варварской империей.
Из толпы на краю базара вынырнула женщина лет тридцати пяти, в короткой, до середины лодыжек, юбке из-под которой виднелись узкие кожаные штаны и легкой цветастой рубашке. Обернувшись, она махнула кому-то рукой, звонко пожелав удачи, отбросила с лица пряди вьющихся каштановых волос и целеустремленно двинулась вдоль ряда выставленных на продажу лошадей. Она очень походила на местных жителей плотным телосложением и лицом. Раскосые узкие глаза под тяжелыми веками внимательно обшаривали торговые ряды, полные губы кривились в довольной улыбке. На широких скулах пылал румянец, перекрывая даже загар.
— Э, красавица, купи лошадку! — крикнул один из торговцев.
— Благодарю покорнейше, почтенный Седаэ, своих хватает, — женщина приветливо кивнула седому морщинистому старику, расположившемуся под навесом в компании трех тонконогих изящных животных. Он сам походил на одну из них. Поджарый, сухой, загорелый едва ли не до черноты, даже волосы кучерявились, как гривы его животных. Женщина остановилась, поправляя ворот, на котором висела тяжелая гильдейская бляха с гравировкой в виде колеса. Такая же украшала столб, поддерживающий тряпичный полог.
— Дела идут неплохо, Нирина? — голос торговца похож на скрип не смазанных рессор.
— О, да, — она вежливо кивнула, присев рядом на корточки, почесывая за ушами вынырнувшую из сумрака кошку.
— Три каравана, э? А никто не верил, что ты справишься. Молодец. Хвалю, вот только…
— Спасибо, дядюшка Сэ, — серьезно кивает женщина, — только давайте без этих ваших «вот только…».
— А ты повежливей, щеголиха, — собеседник, прищурив и без того узкие глаза, дернул женщину за прядь волос.
— Дядюшка! — возмущенно возопила Нирина, вставая. — Моя репутация!
— Беги, работай. И если что необычное произойдет, не спеши… — старик серьезно глянул на бывшую свою ученицу. — Не спеши.
Та не менее серьезно кивнула в ответ и задумчиво побрела к своей стоянке.
Седае Нэрин, старейшина караванщиков, только головой покачал, поджав губы.
— Пора бы тебе и замуж, девочка, а то все одна да одна, нехорошо. Ну да ладно, судьба видать, такая…
Нирина Вирин задумчиво добрела до уютной зеленой стоянки. Пожалуй, не скажи старик на прощание свое «не спеши», она бы отдала должное и извивающимся на помосте в ритме скорпионьей свадьбы под тягучую мелодию танцовщицам. Да и продавца сластей, зазывно вертящего звонкие трещотки, не миновала бы. Но… не спеши! Где, когда и зачем?
Ох уж эти караванщики! Женщина закатила глаза, устало присаживаясь в тени своего фургона. Немного лицемерно посетовав на своих соратников по гильдии, погрязших в местечковой политике, потом порадовавшись тому, что ее основные капиталы благополучно лежат в гномьем банке, достала из кармана пергаменты.
Ну и каков баланс на нынешний год? Сигизийский Торговый дом Вирин собрал три каравана, по обычному маршруту. Сигизия-Индола-Рония, Княжества-Сигизия-Каганат и Герония-Инсола-Рония-Мерония. А сама владелица традиционно наведалась в оазис Перекресток шести дорог, на весеннюю ярмарку. А потом собиралась сделать Большой летний круг по дорогам континента. Вовсе не обязательно то делать самой владелице, но… но в этом и есть суть ее успеха. Она знает, где и что нужно купить или продать. К тому же Нирина любила все это. Вечное движение, новые старые места, бесконечный водоворот людских судеб. Движение это жизнь, как говорила мать.
Так вообще-то многие торговцы поступают. Или сами ездят со сборными караванами, разведывают пути и спрос, или наследников с приказчиками верными отправляют. Только вот ей послать некого, она сама — наследница. Единственная на всю Сигизию женщина — владелица торгового дома, да немаленького, занимающегося не только караванной торговлей, но и крупными сделками с землей, драгоценностями и магией…
Ах, как злилась вся гильдейская община, когда Рикель Вирин назвал наследницей дела ни партнера, ни друга, ни родственницу, а дочь чужестранки, привезенной из дальнего вояжа. Даже не родную кровь, вроде двоюродного племянника, а узкоглазую дикую варварку! И как ей после скорой смерти названного отца самой пришлось вытаскивать торговый дом из ямы, куда он скатился усилиями «верных» друзей и партнеров. И что с ней случилось бы, если б молодую растерянную девушку не взял под крыло старейшина Седаэ… Да уж.
Женщина отложила в сторону пергаменты, вскинула голову, не щурясь, всмотрелась в пронзительно-голубое небо, проглядывающее сквозь редкую и пыльную зелень. Здесь, на окраине оазиса душно, жарко и тихо. Большие фургоны, похожие на дома, двухъярусные, крытые тканью или плетеными циновками, стоят полукругом, уже практически готовые отправиться в дорогу. Мохноногие тяжеловозы, уже вернувшиеся с водопоя, перебирают копытами. Встав, Нирина погладила мягкие морды, пробежалась пальцами по заплетенным гривам. Завтра в путь. Не торопясь, как и просил старый учитель.
Караван вышел затемно. Чтобы к полудню, когда на исходящем жаром песке можно будет испечь яйцо гигантской наседки, достичь маршрутного колодца. Большой двухъярусный фургон Нирины шел последним, чуть отставая, чтобы небольшие пока еще клубы пыли, поднимающиеся из-под колес первых, не мешали дышать. Вообще-то, по жребию ее место было в середине, но Кэраэ Арвет был так мил, когда пришел просить об одолжении. А его новорожденной дочери действительно не стоило глотать пыль, поднятую всем двухдюжинным караваном.
Женщина цокнула и, щелкнув поводьями, заставила тяжеловозов прибавить шагу. Те фыркнули. Чисто драконы, восхитилась Нирина, такие же громкие. А выносливые…
Фургон, скрипнув, вошел в колею, проложенную за десятки лет. Мимо проплыли последние деревья, раскинувшие широкие, изрезанные как кружево листья над дорогой, и караван выехал на залитое предутренними зарницами пространство. Несколько разлапистых, полуголых кустов, ветки которых были усеяны мелкими серыми листочками и колючками, ограждали границы оазиса, защищая их от наступающих барханов. Они переплетались, цепляясь в землю, запутываясь между мохнатых стволов местных Дарующих жизнь[2]. Песчаные волны, в дрожащем мареве, слегка подсвеченном на далеком горизонте розоватыми огнями, казались серыми. На темном небе еще не все звезды угасли. Острые серебряные искры недовольно мигали, провожая пристальным взглядом длинную цепочку фургонов.
Нирина глубоко вдохнула. Воздух все еще был восхитительно свеж и прохладен. Хотя буквально через пару часов пустыня превратится в пекло. Обвязав лицо плотным шарфом, женщина еще раз поторопила лошадей.
Утоптанная дорога неспешно вилась между песчаных холмов, небо светлело, наливаясь жаром. Когда резкие и глубокие черные тени бархатными полосами исчертили пустыню, последние гигантские деревья оазиса Медал скрылись за горизонтом. Нирина же, щуря и без того узкие глаза, мрачно глотала пыль и ругала бывшего учителя. Ну и зачем было «не спешить»?
Рассеянно озирая обочины, поросшие невысокими, но мясистыми и весьма разлапистыми кактусами и перекрикиваясь с первыми возницами, женщина едва не пропустила, как зашевелился один из барханов. Две невысокие фигуры, смахивая песок, служивший им маскировкой, метнулись следом за последним фургоном, одна из них на миг вцепилась в колесо, едва ли ни с нее ростом и подсадила вторую. Затем так же ловко и бесшумно поднырнула под полог, прикрывающий борта.
Удовлетворенно кивнув, Нирина обернулась на конский топот, кивнула догнавшему караван всаднику в серой дорожной палетте и широкополой шляпе, на невысокой мохноногой лошадке. Один из старших охранников, кареглазый рониец Реваз, который шел в дальнем охранении.
— Все нормально? Мне показалось, кто-то тут бродит…
Поделиться книгой: