Неупокоенный

— Божена, мы приехали в Гималаи из Кракова. Вам что-то от меня нужно за исцеление? Но я ничего не могу вам дать кроме своей любви, но этого ведь будет вам наверное мало за то, что вы спасли мне жизнь.

Валерий тут же сел в позу лотоса на теле её спутника и весёлым, насмешливым голосом сказал на русском языке:

— Боженка, надеюсь ты меня поймёшь. Для китаёзы, который не целовал девушек уже лет восемьсот, это будет просто шикарная награда, но я хочу с тобой немного поговорить.

Девушка приподняла голову и ответила:

— Да, пан дракон, я вас слушаю. Я понимаю по-русски.

— Ну, дело тут вот в чём, Боженка, — Негромко сказал девушке Валерий — Мы тут малость поэкспериментировали. В общем ты теперь тоже астральный воин, поэтому будь осторожна со своей новой силой. Летать я тебе пока что не советую, сначала ты спустись с гор в долину и если тебе этого захочется, то постарайся делать это там, где тебя никто не увидит. Но главное не в этом, Боженка, а в том, что ты теперь сможешь увидеть и ангелов, и демонов, и других астральных существ. Предупреждаю сразу, демоны смуглые и темноволосый, постарайся сразу же посылать их куда подальше, а ещё постарайся подружиться со своим ангелом хранителем, ведь ты пока что ещё человек с очень большими возможностями и только после смерти, если она наступит, конечно, станешь астральным существом, — высшим духом, но это произойдёт ещё очень не скоро. Скоро мы отсюда улетим, а вы завтра с утра спокойно подниметесь на вершину и потом спуститесь вниз. — В это время Бхарат просунул в палатку бутылку французского шампанского и он сказал — Извини, Боженка, но праздновать покорение этой вершины вы будете без шампанского. Мы попросили Бхарата принести снизу ваше шампанское.

Девушка всё же не выдержала и села на спальном мешке, из-за чего Ли Вэю пришлось убрать руки с её грудей. Совершенно не стесняясь Валерия, она спросила:

— Пан дракон, а это правда, что на Счастливой горе живут все добрые духи Гималаев? Это же они заглядывали в палатку?

Валерий кивнул головой и ответил:

— Правда, только я бы попросил тебя сказать другим альпинистам, чтобы они больше не тащили на вершину Счастливой горы коньяк в крошечных бутылках и особенно духи. Астральные существа всё равно не чувствуют их запаха, а вот выпить шампанского сильфы и сильфиды точно не откажутся. Пускай и не очень часто, но они всё же спускаются с гор вниз, чтобы съесть фруктов и если повезёт, то и выпить вина.

В палатку тотчас просунула голову Лилавати и сказала:

— Больше всего мы любим арбузы, Божена.

Валера вложил в руки девушки бутылку шампанского и подмигнув ей весело сказал:

— Ну, давай, отблагодари Синего за своё чудесное спасение, Боженка, а я пойду и отблагодарю за помощь сильфидов.

Как только он покинул палатку, она тотчас заходила ходуном и из неё стали доноситься громкие возгласы на польском:

— О, Божена, бывал я как-то в Кракове! Это было как раз в тот год, когда войска Чингисхана взяли штурмом Киев. Тогда-то я и послал этого жестокого придурка к чёртовой матери. Вообще-то я сделал глупость, мне нужно было отрубить ему голову, но тогда меня бы точно убили бы и я не встретился бы с тобой на этой горе. Когда-то мне очень понравилось в Кракове, красивый город, хотя и маленький, но больше всего мне понравились польские девушки, ведь я тогда уже не был монахом.

Божена отвечала ему между поцелуями:

— С ума сойти можно! Неужели ты правда древний китайский воин, Ли? У меня ещё ни разу не было такого парня. А ты действительно летающий воин?

Ли Вэй беззастенчиво врал ей в ответ:

— Ну, конечно же! О, это был мой любимый манёвр в бою, я подкрадывался к врагу прячась за облаком, а потом пикировал прямо в самый центр его боевого построения…

Слушая это враньё, Валерий Лодейников тем временем, держа в руке открытую бутылку шампанского, быстро высасывал из сильфов лишнюю астральную плоть, буквально впиваясь им в ладонь своими зубами. При этом у него чуть ли не дым валил из ушей, так быстро он всасывал её в себя. Теперь от точно знал, сколько её нужно отобрать от каждого и отпивая пару глотков шампанского после каждого, быстро расправился с астральными существами мужского пола. Они хотя и имели индийские имена, на индусов совершенно не походили. Зато гималайские сильфиды очень смахивали своим внешним видом индийских богинь-деви своими роскошными формами. Покончив с сильфами, он построил в ряд сильфид, отправив Лилавати в самый конец и на виду у ангелов, которые с безучастными лицами сидели на гребне скалы, принялся пить астральное молоко, как он сам и сказал со смехом. Когда же очередь дошла до Лилавати, оказавшейся в этой толпе двадцать седьмой, он громко сказал:

— Так, ребята, а теперь забирайте шампанское и летите отсюда подальше, нам с Лилавати нужно поговорить об очень серьёзных вещах наедине.

Сильфиды были настолько возбуждены и радостны, что оставили им ещё одну бутылку шампанского и смеясь убрались прочь, а Валера, обнимая летающую нагую красавицу за тонкую талию, подлетел вместе с ней к расщелине, в которой стояла, вернее ходила ходуном, красная палатка. Рядом с ней намело большой сугроб и он, решительно уложив на него Лилавати, воткнул обе бутылки с ледяным шампанским, которому всё же не давал замёрзнуть в лёд, в снег и приник поцелуем к её очаровательному белоснежному животику. Через несколько минут, когда всё лишнее астральное молоко было выпито им из тела этой астральной красотки с умопомрачительными формами, отчего оностало светиться лунным светом, он стал поить её шампанским, перемежая это дело поцелуями. Лилавати счастливо смеялась в ожидании ласк астрального воина и они вскоре последовали, но перед этим он бросил непочатую бутылку шампанского ангелам и громким голосом попросил их:

— Ребята, мне лень искать другое ложе, вы не поищите для себя другое место? Поверьте, с вашими подопечными этой ночью ничего плохого точно не случится. За базар отвечаю.

Глава 5

Очередной скандал в Гималаях

Любовные ласки были нужны Лилавати даже больше, чем шампанское, от которого она вскоре отказалась. Увы, но её сильф несколько десятков лет назад в одно прекрасное утро растаял в воздухе и с тех пор она была одинока. Сильфида сказала об этом Валере без малейшего сожаления и добавила, что Арун был так стар, что помнил ещё Александра Македонского. После этого они уже больше ни о чём не разговаривали, ну, разве что Лилавати сказала ему, что чувствует себя совсем юной сильфидой, ещё не знавшей любовных ласк. Лучше бы она этого не говорила, если хотела, чтобы астральный воин отнёсся к ней, как юной девушке, так как в итоге превратила своего нечаянного любовника в какого-то обезумевшего от длительного воздержания кентавра. То, что вытворяли в палатке Божена и Ли, которые вели себя крайне нескромно, было пустяками по сравнению с тем, что устроили на сугробе Лилавати и Валера. Однако, как бы то не было, но и они в конце концов уснули, сжимая друг друга в объятьях так, словно и во сне продолжали заниматься любовью.

Утром их разбудили Божена и Ли Вэй, которые выбрались нагишом из палатки. Синий вздремнул бы ещё часок, но его девушке, она всё же была человеком, хотя и переполненным ци, захотелось пи-пи. К своему полному удивлению Божена совершенно не чувствовала никакого холода, хотя шампанское, оставшееся на дне бутылки, замёрзло и превратилось в ледышку, которую теперь старательно отогревал Валерий. Она пристально посмотрела на астральных любовников, отошла от палатки и присела за острым выступом. Ли Вэй не отходил от неё ни на шаг, поскольку свалиться в низ с этой заснеженной полки было, как раз плюнуть. Вернувшись к палатке, Божена не стала спешить забираться в палатку и подойдя к Валере и Лилавати, лежащим на снегу, как на мягкой пуховой перине, удивлённо спросила:

— Неужели вам совсем не холодно?

— А тебе не холодно носиться тут по сугробам с голой попой? — Спросил её Валерий — Ты не боишься заморозить кое что? Слишком уж у тебя там короткий мех. Наверное совсем не греет.

Девушка помотала своей коротко стриженной головой и ответила нисколько не смутившись ответила:

— Мне совсем не холодно, Валера, но это ведь и понятно. Я живой человек и меня греет изнутри ци Ли Вэя.

Валери плавно воспарил в воздух вместе с Лилавати, отчего на сугробе остался отпечаток их обнаженных тел, причём снег в этом месте заметно поблескивал, протянул девушке бутылку, в которой плескалось грамм семьдесят шампанского, опустился перед ней и положив руки на её талию, уткнувшись лбом между большими, упругими грудями, приник ртом к её солнечному сплетению в точке тимуса и стал вдувать в неё свою ци. Лилавати задумчивым голосом сказала:

— Однажды Арун сказал мне, что если деви сможет взять всего лишь каплю крови того человека, тело которого будет переполнено живительной праной, то она не будет больше стареть. Только он не знал, как такое можно сделать, ведь наши тела не впитывают в себя никакой влаги, а если просто слизнуть эту каплю, то ничего не получится. Она сгорит внутри тела сильфида точно так же, как глоток молока и кусочек мякоти арбуза.

Валерий, вдохнув в Божену ещё пару вёдер своей ци, напоследок огладил круглый, теплый зад девушки и вставая спросил:

— Ну, что, Боженка, не хочешь поработать донором? Здесь поблизости околачивается двадцать шесть добрых духов горы, которую альпинисты называют счастливыми, но пройдёт всего каких-то пятьсот лет и они снова состарятся.

Девушка тут же ответила:

— Я не против, Валера, вот только как это сделать.

Валерий громко рассмеялся и воскликнул:

— По матрёшкам!

После этого он взял и вошел в тело девушки, но поскольку был на голову выше, то получилось весьма занятное зрелище. У Божены, словно бы выросла над тёмно-русой, коротко стриженной головкой ещё одна голова. Рука его тоже входила в руку девушки не полностью, но он сделал так, что эта не очень красивая рука, из грубого, мужского указательного пальца которой чуть-чуть выглядывал пальчик девушки поднялась и нацелилась ровно на то место, где у Лилавати должен бы быть тимус и приблизившись к её телу вплотную, словно аэрограф выпустила из себя золотисто-красную струйку, которая легко вошла в астральное тело сильфиды. Вскоре эта струйка сделалась золотисто-розовой и прекрасная гималайская деви громко воскликнула:

— Великий дракон, это просто какое-то чудо! Ты дал мне свою живительную прану и я не сгорела!

Голубовато-белое в рассветной полумгле тело сильфиды стало быстро наливаться золотисто-розовым сиянием. Остальных сильфид даже не пришлось звать и через четверть часа все они изумлённо смотрели друг на друга, а самый старый из сильфов, Чандан, воскликнул потрясённым голосом:

— Клянусь тебе, великий дракон Лун-Ван, на этой горе не то что не погибнет, а даже не сломает ногу ни один человек. Если кто-нибудь устанет идти, то мы просто вытащим его наверх, ухватив за рюкзак и мне плевать, что будет говорить по этому поводу ангелы-хранители тех альпинистов, которые сюда придут.

Валерий вышел из тела Божены и сказал:

— Ребята, я так полагаю, что вы запросто сможете разнести новую прану по окрестным горам и тогда люди больше не станут погибать при восхождениях на вершины.

Божена круто развернулась и обняв астрального лейтенанта крепко его поцеловала. Глядя ему в глаза, она воскликнула:

— Если при мне какой угодно поляк посмеет сказать хоть слово против русских, я надену ему на голову ночной горшок со всем его содержимым.

После этого девушка поцеловала по очереди всех сильфидов, особенно страстно поцеловала Ли Вэя и шмыгнула в палатку. Через пять минут она уже грела кипяток для кофе на примусе, а Валерий, одетый в тенниску, джинсы и кроссовки, разогревал своими руками-факелами консервы для завтрака. Лилавати не отходила от него ни на шаг, а все остальные сильфиды устроили вместе с Ли Вэем в воздухе весёлую чехарду. Ещё через несколько минут Лилавати сняла с отца Беаты её старшего брата и его друга сонные чары и они стали выбираться из палатки. Солнце к этому времени уже осветило горы Западного Непала. Пан Болеслав Костецкий, выбравшись из палатки первым, увидев на снегу многочисленные следы босых ног и особенно отпечатки двух тел, тотчас закричал во весь голос:

— Яцек, Юранд, быстро дайте мне видеокамеру! Это просто какая-то фантастика, весь снег рядом с нашей палаткой истоптан босыми мужскими и женскими ногами, а ещё на сугробе я вижу отпечатки двух тел, тоже мужского и женского, с роскошнейшим задом. Вылезайте осторожно, не затопчите их. Боженка, дитя моё, неужели тебя это нисколько не удивляет?

Девушка насмешливо ответила отцу:

— Болек, а чему я по-твоему должна удивляться? Тут ночью кого только не было! И наши бывшие ангелы-хранители, и добрые духи гор, и великий дракон Лун-Ван, и великий Синий тигр Ли Вэй. Я видела их всех, кроме прежних ангелов-хранителей, которых архангел Сандальфон уволил с работы за то, что они чуть было не погубили нас всех, ну, а ты можешь запечатлеть на видеокамеру следы их босых ног и даже отпечатки кроссовок великого дракона Лун-Вана. Только не нужно ходить вон по тем следам, это я их оставила, когда ходила за камень, чтобы пописать там. Яцек, Юрек, если вы всё же отправитесь туда, ни в коем случае не ешьте желтый снег. Кстати, все, о ком я говорю, находятся в пяти шагах от вас, прямо над пропастью. О, а вот прилетели и наши новые ангелы-хранители! Привет, ребята, вы хотите кофе? Раз уж я вас вижу, то может быть вы попьёте его с нами.

В ответ послышался весёлый голос:

— Нам нельзя открываться людям, Боженка.

Другой голос, ещё более громкий и весёлый, тут же сказал со смехом по-русски:

— Ой, ребята, да, бросьте вы! Это же горы, чего только не померещится человеку на такой высоте. Нам-то от этого кофе ни холодно, ни жарко, а вы спокойно можете выпить по кружечке и съесть по паре бутербродов. Зато потом про эту гору станут рассказывать ещё одну красивую легенду о том, что на ней можно попить кофе вместе со своим ангелом-хранителем, если ты не конченый урод. За вами же никто не следит. Смелее.

Прежде, чем ангелы отважились сделать так, отец Божены, перекрестив свой лоб, воскликнул:

— Матка Боска, Боженка, ты поверила наконец в ангелов? Девочка моя, ты так скоро поверишь и в Спасителя!

— Отец, — Ответила ему Божена — Я не знаю чем в это время занимался Спаситель, но лично меня в эту ночь спас астральный воин Ли Вэй, но перед этим он спас и всех вас. После чего мы всю ночь занимались с ним любовью.

Ангелы подлетели поближе с действительно стали видны людям. Они вежливо приняли из рук Божены бутерброды и пластиковые чашки с горячим кофе и завтрак начался. Божена ела, как ни в чём не бывало, зато у её отца, брата и его друга Юранда вид был не просто потрясённый, а совершенно ошарашенный и они не столько ели бутерброды и пили кофе, сколько во все глаза таращились на стоящих рядом с ними ангелов. Тем кофе очень понравился и один из ангелов сказал:

— Ребята, мы не станем говорить, кто чьим ангелом является, но у нас будет к вам такая просьба, если вы захотите поговорить с нами, то вспомните всё то, чему вас учили в воскресной школе и никогда не забывайте о том, что как только в вашей голове появляется какое-то сомнение, — это наше предупреждение.

Альпинисты быстро собрались в путь и сделали последний рывок, поднявшись на вершину всего лишь за какой-то час, что было совсем не удивительно, ведь с каждого бока их рюкзаки весьма ощутимо тянули вверх сильфы, а перед Боженой, которая шла в связке первой, шагал сам хозяин горы Чандан. Поднявшись на вершину, альпинисты развернули польский флаг и зажгли фальшфейеры. Через час трое мужчин вежливо поклонились сильфидам, пожали их невидимые, но крепкие руки, Божена снова расцеловала всех добрых горных духов, Валеру и Ли Вэя и попросила их обязательно навестить её в Кракове. После этого альпинисты, в сопровождении сильфидов, стали спускаться вниз, а двое друзей, вместе с Лилавати, полетели дальше. Вечно юная, на вид, астральная девушка, решила присоединиться к ним и сопровождать их теперь куда угодно. Валерий сначала пытался было уговорить её остаться в родных горах, но как только он узнал, что Лилавати знает очень много магических заклинаний, тотчас согласился.

Поднявшись на совершенно головокружительную высоту, они быстро помчались к границе Непала и Тибета, и уже через полтора часа разглядывали гору Тянь-Ди, похожую на штопор, нацеленный на какую-то небесную пробку. Вершина этой горы поднималась на полкилометра выше Джомолунгмы и они, спустившись до самого подножия этого витого каменного столба, полетели над тропой, ведущей наверх, к магическим знаниям. Судя по всему найти верный путь наверх было чертовски трудной задачей, ведь для обычных людей гора Тянь-Ди была попросту невидима. Да, и вообще было просто удивительно, как учитель Ли Вэя сумел подняться на эту вершину без кислорода. Валера слышал, что на восьмитысячники поднимались без кислорода, но вряд ли древние китайцы имели лучшую экипировку, чем современные альпинисты и имели такую же подготовку.

Через несколько минут, сделав всего два оборота вокруг горы Тянь-Ди, они натолкнулись на полуистлевшие останки какого-то мужика, в шубе из тигриной шкуры, а ещё метров через тридцать, на следующего. Весь их дальнейший путь был густо усеян такого рода дорожными знаками. Народ, похоже, рвался на эту гору для встречи с Семиязой вплоть до сорок пятого года прошлого века и кого только здесь не погубили холод и разряженная атмосфера. Самым же удивительным было то, что все трупы на этой тропе не сдуло ветром вниз, а потому они сделали вывод, что всё это было просто демонстрацией тщетности людских усилий получить у ангела Семиязы магические знания. Скольким примерно людям на этом пути не повезло, можно было сосчитать, но вот сколько народа реально поднялось наверх и получило эти знания, оставалось большим вопросом. Во всяком случае Ли Вэй очень сомневался, что его учитель получил сколько бы то ни было полные знания от Семиязы.

Через полтора часа они поднялись на площадку расположенную под вершиной горы Тянь-Ди и увидели небольшой и довольно уютный грот, обращённый к Востоку. В нём стояло каменное кресло, но никакого Семиязы не было и близко. Ли Вэй, почесав затылок, посмотрел на пустой грот и сказал:

— Надо ждать эту заразу. Он, наверное, взял себе отпуск. Ладно, вы оставайтесь тут, а я сгоняю в Лхасу. Может быть сопру для вас в магазинчике пару бутылок какой-нибудь европейской выпивки. Местные напитки нельзя было пить в те времена, когда я здесь побывал когда-то очень давно, и не думаю, что с той поры они изменились в лучшую сторону.

Ли Вэй улетел со скоростью артиллерийского снаряда, а Валерий, походив по небольшой площадке перед гротом и не найдя на ней ничего интересного, зашел в грот и сел на каменное кресло. Оно оказалось довольно удобным. Впрочем, однажды ему было вполне удобно заниматься любовью с саламандрой внутри её любимой домны. Лилавати, прекрасная в своей наготе, немедленно рассмеялась счастливым смехом и села к нему на колени. Как только Валера посмотрел в глаза этой волшебной девушки с тёмно-синими волосами и фигурой райской гурии, его рубашка, джинсы и кроссовки сами собой ушли в его тело и в следующее мгновение Лилавати села совсем по другому и они занялись любовью. Причём настолько энергично, что каменное кресло стало раскачиваться под ними, пусть и не очень сильно.

Семияза появился только на девятый день рано утром, причём в самый неподходящий момент. Ли Вэй спал лёжа на каменной плите позади кресла, а Валера сидел на нём и снова занимался любовью с Лилавати, да, так увлечённо, что даже не заметил ангела с тощей подушечкой в одной руке и ивовой плетёной корзинкой, в которой по всей видимости находился его тормозок, в другой. Солнце только начало всходить и потому Семияза не сразу заметил, что его место уже занято влюблённой парочкой, как и не заметил несколько дюжин пустых бутылок из-под различных спиртных напитков, стоящих справа и слева от его неказистого трона, отшлифованного ангельской спиной и задом за тысячелетия до зеркального блеска. Разглядев же эту картину, он несколько мгновений стоял, как соляной столп, беззвучно открывал и закрывал рот, а потом истошно заорал:

— Во-о-о-н! Вон отсюда, бесстыжие бестии!

Лилавати испуганно взвизгнула, вскочила с колен своего любовника и тут же спряталась за высокую спинку кресла, а Валерий, быстро облачившись, тотчас огрызнулся:

— Не ори, а то от твоего крика со всех гор лавины сойдут вниз и камнепады посыплются чего доброго. Ты что, никогда не видел ничего такого, раз это тебя так взволновало? — Освободив господское кресло, он смахнул с него несуществующие пылинки и добродушно сказал — Всё, можешь садиться на своё место.

Из-за спинки кресла тотчас высунулись две физиономии, Ли Вэя и Лилавати. Семияза положил на кресло подушечку, затем свою корзинку, в ужасе схватился за голову и простонал:

— Поверить в это не могу. Как вы посмели вторгнуться в святая святых, в то место, которое предназначено для передачи людям сакральных знаний? Откуда здесь взялись эти бутылки? Что это? Шампанское, коньяк, водка… Вы что, сумасшедшие? Как можно распивать спиртные напитки на вершине горы Познания?

Валерий подбоченился и спросил:

— А как можно устилать путь на эту вершину трупами людей? А? Если это по-твоему преступление, выпить во время твоего отсутствия, то как по твоему можно назвать то, что вся дорога до этого грота буквально усеяна трупами? Ты что, специально их всех травил чем-то или это делал кто-то другой? Ну, отвечай, чего молчишь, как мумия в саркофаге.

Ангел слегка взмахнул руками и бутылки с мелодичным перезвоном исчезли, после чего гневно воскликнул:

— Кто ты такой, чтобы задавать мне подобные вопросы? Ты ничтожество, червь, личинка по сравнению со мной!

Валерий приблизился к ангелу и спросил сузив глаза:

— Дядя, а в глаз за такие слова?

Ангел, а он был почти на две головы выше Валеры, вытаращил на него глаза и изумлённо спросил:

— Ты угрожаешь мне?

— Пока ещё нет. — Вздёрнув подбородок дерзко откликнулся Валера — Пока что я только интересуюсь, не хочет ли один тип, которому было поручено учить людей магии, получить в глаз за свою редкостную борзоту и неуважение к гостям.

Как это ни странно, но ангела эти слова привели чуть ли не в благожелательное настроение. Ли Вэй и Лилавати уже выбрались не только из-за каменного кресла, но и из грота и теперь стояли снаружи. В гроте оставались только его хозяин и Валерий. Семияза поставил свою корзинку за кресло, постелил на него подушечку, сел на него и с язвительной улыбкой посмотрев на визитёра, сказал голосом полным яда:

— Не знаю кто ты такой, но для того, чтобы интересоваться этим, нужно иметь достаточно веские основания, а то ведь можно и слететь с этой горы по неосторожности.

Валерий злобно оскалился, сделал пару шагов назад и нацелившись пальцем на самый край грота, выпустил из него, как выстрелил, узкий пучок энергии. Послышался характерный, шипящий звук и в скале с неприятным хрустом мигом выбило внушительную борозду, а астральный боец пригрозил:

— Щас, как топну ногой, и ты останешься без скворечника. Вот тогда и посмотрим, кто кому рожу начистит и вниз с этой горы спустит. Не таким рога обламывали и крылья выкручивали.

Ангел тут же вскинул руки и смеясь воскликнул:

— Но-но, без глупостей! Не ты эту гору строил и не тебе её ломать. — После чего проворчал — Это что же за напасть такая? То ко мне сплошным потоком люди шли, а потом, когда одумались и поняли, что от магии нет никакого толка, астральные духи решили записаться в маги. — Гневно сверкнув глазами, Семияза раздраженно воскликнул — Меня поставили здесь для того, чтобы я учил магии тех людей, которые смогут подняться на вершину Познания, да, и то не всех подряд, а только тех, кто этого действительно достоин. С чего это тебе взбрело в голову, что ты можешь получить от меня магические знания, дух? Такие, как ты, появляются на свет довольно часто, но ещё ни одному не упокоенному я не дал магических знаний и это всем известно.

Из этих слов Семиязы Валерий сразу же понял, что ловить ему здесь уже нечего, но не стал немедленно уходить, а приблизившись к ангелу, язвительно поинтересовался:

— Это почему же к нам, не упокоенным, такое отношение? В приличных странах такое отношение к людям называют дискриминацией и из-за этого даже войны случаются.

Ангел состроил высокомерное лицо и ответил:

— Сие мне не ведомо.

— А что тебе вообще ведомо? — Усмехнувшись спросил Валерий — Надеюсь хотя бы на несколько вопросов я смогу получить от тебя достаточно исчерпывающие ответы?

Улыбнувшись и вальяжно кивнув головой, ангел сказал:

— Раз уж ты сюда пришел, дух, то я отвечу на твои вопросы, если они не будут касаться магии.

— И то уже неплохо. — Пробормотал Валерий и задал Семиязе первый вопрос — Почему между людьми и магическими знаниями поставлен практически непреодолимый барьер?

Ангел задумался, немного поёрзал в своём кресле и всё же сказал, немного помедлив:

— Это сделано для того, чтобы магические знания смог получить только тот, кто их достоин.

Валерий хмуро буркнул:

— Интересное получается дело, если ты тупой, морозоустойчивый чурбан, способный обходиться без воздуха, значит ты достоин магических знаний, а если ты мудрец, не привыкший к холоду, то всё, тебя уже всё, с дерьмом смешали. — Ухмыльнувшись он спросил — Кто завёл такой порядок, Создатель?

— Нет. — Коротко ответил Семияза.