Бастион

— Повернись! Может, ты прокаженная, а я тут с тобой...

С едва заметным вздохом девушка повернулась.

— А — а, вот оно в чем дело, — расплылся он в улыбке. — Тогда понятно...

Сказать, что девушка была просто хороша, не поворачивался язык. Тонкие черты умного, чуть печального лица были безукоризненны. Черные, красиво изогнутые брови, в контрасте со светлыми волосами, приковывали внимание к серым, не по девичьи строгим глазам.

— Кто ж такую красоту, вдали от людей оставляет без присмотра? — легко и ловко поднялся в утлой лодчонке князь. — Шапками да рубищем такое не скроешь. А если лихой человек попадется?

— Река станет моим спасением от бесчестья.

— Тю!.. Плавать многие умеют.

— Плавать — да, — серьезно глядя на князя ответила она.

Игорь понял и даже немного смутился, но тут же кровь варягов взбурлила, негодуя за это смущение.

— А если это не лихой человек, а твой князь?! — гордо вскинул он голову.

Девушка промолчала.

— А-а... Понятно. Как с лодкой: без оплаты — нет проезда? И сколько ты хочешь серебра? Или тканей? Не стесняйся, говори. Считай, что сегодня тебе выпала редкая удача. Я — князь, и плачу по княжески!

— Ты князь, — повторила она. — И должен быть примером для своих людей. Пойдут лишь за тем, кого уважают. Ни к лицу тебе обижать сироту ни силой, ни подкупом. Что скажут о тебе? А не скажут, так подумают. Ты — пример для людей. Ты страсти свои одолевать должен, а не они тебя...

Игорь хмыкнул, покачал головой и сел на свое прежнее место. Девушка вновь взялась за весла. Шагнув на берег, князь прищурился:

— Уплывешь, бросив меня здесь?

— Ты заплатил за перевоз, а я слово свое держу и работу наполовину не делаю.

— И не побоишься?

— Ты — князь. Пусть сильные тебя боятся. Для слабых ты — надежда.

Он хотел что-то сказать, но лишь кивнул и пошел вдоль берега, выискивая злосчастные олеговы яблони.

Обратной дорогой они молчали, и лишь спрыгнув на берег, Игорь решился спросить:

— Как зовут тебя?

— В селении называют Прекрасной, дедушка же говорит, что родители дали имя Ольга.

— Хельга, по-нашему... Хорошее имя. Славное. А селение твое как зовется?

— Выбуты. Но оно не родное мне. Пришлые мы.

— Рабы?

— Нет. Дед говорит, что род наш с династией Изборских родниться и даже с самим Гостомыслом мы родственники. Правда, очень дальние…

— Неужели для тебя в селении другой работы не нашлось? Сидеть на веслах — удел мужчин.

— Дедушка заболел, — вздохнула она. — Родители мои... их больше нет. Мы с дедушкой одни остались. Он здесь перевозчиком работает, а сейчас занемог. Старый совсем.

— А кроме деда... никого больше нет?

Она впервые улыбнулась, уловив ход его мыслей.

— Нет...

— Ладно, — князь пристально посмотрел ей в глаза. — Я буду хорошим князем, Ольга.

— Верю, — честно ответила она.

— Ну, а раз так... Жди сватов к осени, — и, не дожидаясь ответа, пошел прочь.

Степенно, с развернутыми плечами и поднятой головой дошел он до опушки, но как только река скрылась за деревьями, по-мальчишески подпрыгнул, рубя воздух ребром ладони, словно мечом в сече. Но тут же надел на лицо маску сосредоточенности, и  степенно вышел к Олегу, вокруг которого уже толпились подоспевшие воины.

— Принес? — спросил волхв.

Игорь молча протянул ему набитую яблоками сумку.

— Что такой серьезный? Медведя встретил?

— Никого не встретил. Над твоими словами думаю. Тридцать лет... Действительно пора жениться, детей заводить, а то с наложницами и впрямь, до глубокой старости заиграться можно...

— И я говорю, — кивнул Олег. — Взять хотя бы Варгову дочь...

— Жену я сам себе выберу, — твердо сказал Игорь. — Мне с ней жить, от нее детей иметь. Да и она примером должна быть. Что б не стыдно было князю... Было б мне лет пятнадцать — ты бы за меня решал, а так... В общем, сам думать буду.

— Ну... воля твоя, — не стал перечить Олег. — Ты вот что... Вперед ступай, с дружиною, а я вас позже догоню. Мне тут с богами посоветоваться нужно...

Игорь удивленно оглянулся на него, но, заметив почтительное выражение на лицах воинов, понимающе кивнул:

— Для нас удачи попроси...

Закрыв от солнца ладонью глаза, Олег долго провожал взглядом удаляющийся отряд. И лишь когда он скрылся из виду, неожиданно громко и пронзительно свистнул.

— Не шуми, — раздался совсем рядом спокойный голос, и на поляну вышел высокий, седой, как лунь, старик. — Я давно здесь.

Олег низко и почтительно поклонился ему. Старик ответил на приветствие, едва склонив голову. В его лице читалось явное недовольство, и скрывать его он не собирался.

— Они встретились? — спросил Олег.

— Ты же видел княжича, чего тогда спрашиваешь? У него на лице все написано.

— И?..

— Она — умная девочка, знает, что любовь — как сокол: бросается на тех, кто от нее улетает.

— Ты ей сказал?

— Зачем? Я давно живу на свете и знаю, какой молодец без уговоров девице глянется, а к какому и волами не подтащишь.

— Значит, знаем только ты и я, — удовлетворенно кивнул Олег. — С нами эта тайна и умрет.

— Дурак! — гневно сдвинул брови старик. — Всю жизнь дураком прожил, дураком и помрешь! За что же боги наш род так наказали: никогда дети отцам радости не приносят! Плохо я тебя учил... А ты свою дочь и вовсе только исподтишка видишь. Она же, и вовсе думает, что тебя и на свете этом давно нет. Зачем не откроешься? Чего ждешь?

— Мое дело — сделать так, что бы она счастлива была...

— Ой ли?! — глаза старика полыхнули грозовым огнем. — Мне не лги. Властолюбив ты, Олег. А ведь ты — волхв, твое дело — богам служить.

— Я в них разочаровался. И я не властолюбив. Власть моя — тяжелая ноша. Но я вложил столько сил, что не могу позволить рухнуть построенному мной. А Игорь... Он хороший мальчик, и хороший воин, но он не князь. Упрям, горяч, вспыльчив, поддается уговорам... Единственная надежда на его жену. А я уверен, что ты воспитал внучку достойно.

— Да уж надеюсь, не как тебя, — не удержался от укола старик. — Ольгой я горжусь. Если боги помогут...

— Боги умерли, отец, — сказал Олег.

— Они тебя еще накажут, — твердо сказал старик. — За твое неверие, за твой обман, за всю твою жизнь....

— Моя жизнь — ничто. Я сделал все, что мог. Сдержал слово, данное Рюрику. Защитил эти земли и обрел новые. Вырастил его сына. Дочь моя будет править этой страной...

— Но скажи: счастлив ли ты?

— Я иной судьбы не хочу.

— А княжич сейчас счастлив. И Хельга... Ольга… А ты никогда не любил. Я не смог воспитать в тебе способность к этому чувству. А может боги, в отместку, лишили тебя этого счастья. Не бывает мудрости без любви. Не понимаю, за что зовут тебя вещим.

Олег пожал плечами и высыпал из сумки яблоки. Носком сапога разбросал их по траве.

— Еще увижу... Когда буду обучать, как править этой страной.

— Ей бы любви немного, — оборвал его старик. — Просто немного любви. Ты никогда не поймешь, что ты потерял...

Не прощаясь, старик повернулся и исчез между деревьями. Олег отвязал коня, легко, словно годы не были помехой, вскочил на него и, оборачиваясь к лесу, крикнул:

— Любовь — городами не правит! И боги не правят! А я правлю! И внуки мои править будут! Сильным — любовь не нужна!

Ударил пятками коня и бросился догонять дружину, а эхо еще долго играло по чащобе отражением его голоса: "... нужна... нужна... нужна..."

Время безжалостно стерло следы тех далеких лет. Многое останется для нас загадкой навсегда. Любила ли Ольга Игоря? Или так жестоко и страшно отомстила древлянам лишь по старинному обычаю? Нигде в летописях мы не найдем упоминания о тех чувствах, что испытывали они друг к другу, о тех словах, что шептали друг другу в ночи, об их надеждах и радостях. Но есть то, что благодарная молва донесла до нас в неизменности. После смерти Игоря, Ольга поручила его сына воспитанию воеводы Асмуду и занялась деятельным благоустройством земель русских. Женщина, она сделала то, что было недоступно пониманию даже хитроумного Олега. Объехав владения, она впервые за всю историю установила границы своего княжества. Радикально изменила налоговую систему (просуществовавшую до 1917 года!). Мудро и властно правила она страной... А вот с сыном ей не повезло. Святослав словно избегал своей образованной и мудрой матери, стремясь к правлению дедовскими способами, и годами пропадал с дружиною в походах, мало интересуясь делами управления страной. Мужественный, честный воин, он нашел свою смерть с мечем в руке, далеко от родного дома... Ольга дважды была в Константинополе, училась системе политики, финансов, постигала языки и нравы других народов. Она первая создала централизованную власть в разрозненных княжествах. Наладила отношения с могущественной Византией. Из внуков своих, она особенно выделяла внебрачного сына Святослава — Владимира, за смышленость, и любовь к знаниям. В 995 году, в Константинополе, патриарх крестил ее в православную веру, а император Константин Багрянородный стал ее крестным отцом. Она объехала всю Русь, возводя храмы и ставя кресты. Поставила крест и на своей родине, где когда-то повстречалась со своим мужем, и где было ей чудесное видение, данное с небес. Впоследствии, на этом самом месте, вырос славный, мужественный и невероятно красивый город Псков. Она умерла в 969 году, так и не выйдя вторично замуж, завещав похоронить себя по православному обряду и запретив справлять над собою тризны. А меньше, чем через двадцать лет, воспитанный ею внук Владимир принял крещение, и сам, в свою очередь, крестил Русь и весь народ русский. Разобщенная доселе страна впервые накрепко объединилась не только мечом, но и верой. Ольга, названная Церковью — Равноапостольной, первой показала славянам дорогу к Богу, имя которому Любовь...

Глава 2

Путь далек, а снег глубок и вязок,

Сны прижались к ставням и дверям,

Потому что без полночных сказок

Нет житья ни людям, ни зверям…

В. Луговской.

Я почувствовал, когда она проснулась, но решил дать ей несколько минут, что бы придти в себя и осмотреться. Она мягко, по кошачьи, спрыгнула не пол, собрала разбросанную по полу одежду, быстро оделась, и уже намеревалась бежать, когда я, наконец, открыл глаза.

— Привет, — как можно мягче сказал я.

Она настороженно замерла, косясь на меня с легкой опаской:

— Привет.

— Кажется, вчера мы с тобой несколько перестарались с коктейлями и коньяком, —  я неторопливо облачился в халат, давая ей время оценить мускулатуру. — Голова не болит?

— Нет, но я....

— Только не говори, что неожиданно вспомнила о целой куче совершенно неотложных дел, — попросил я. — Вчера мы с тобой выяснили, что дел у тебя нет, и сегодня мы идем в конюшню.

— Куда?!

— В конюшню, — подтвердил я. — Ты вчера пол-вечера рассказывала, как мечтаешь заняться конным спортом, и я пообещал в этом помочь. А я свое слово держу. Только прошу: дай мне несколько минут, что бы привести себя в порядок и попить кофе. Не убегай, пока я буду в душе, хорошо?

Когда я вернулся из ванной комнаты, она успела не только освоиться на кухне, но и сварить вполне приличный кофе.

— Извини... Мы вчера....

— Вчера мы провели хороший вечер, — на корню прервал я ее запоздалое раскаяние. — А то, что сегодня нам немного неловко, означает, что праздник удался, только и всего.

Она согласно улыбнулась.

— На тот случай, если ты, Оля, забыла, как меня зовут, то мое имя — Николай. Коля.

— Я... Я помню, — соврала она. — Коля и Оля — мы еще вчера смеялись...

— И, если ты тоже забыла, то я — директор небольшой, но весьма перспективной компании. Это я не хвастаюсь, а поясняю, что могу позволить себе экипировать тебя перед выездом на манеж.

— Зачем?

— Ты собираешься учиться верховой езде в вечернем платье, и на каблуках?

— Слушай... Ты не слишком торопишься?

— А ты, утром — одна, а вечером — другая?

— Нет, просто я... и вправду вчера... немного перестаралась с коктейлями…

— И в этом есть свои плюсы: мы можем познакомиться дважды. Вчера мы понравились друг другу на празднике, посмотрим, сумеем ли сделать это на ясную голову.

Она улыбнулась чуть откровенней. Первый лед был разбит. Физических и эмоциональных барьеров между нами уже не было, оставался такой "пустяк", как влюбить ее в себя до безумия. Для этого требовалось не только понять, что она за человек, но и что хочет, к чему стремиться, о чем мечтает. Задача не из легких. Мне вспомнилась старая шутка по этому поводу... К светиле психиатрии приходит человек и говорит: "Доктор, вы удивитесь, но я — самый великий человек в мире. Я могу раскрыть все тайны Вселенной за пару дней!" "Это замечательно! — говорит доктор, не переставая что-то писать. — Россия сэкономит миллиарды, мир шагнет далеко вперед, а ваши дети будут вами гордиться!". "Но из-за этого у меня возникли проблемы, — продолжает человек, — Мой хомяк не разговаривает со мной уже три дня. Мы поспорили с ним по поводу трактовки образа Алеши Карамазова в романе Достоевского, и он на меня обиделся" "Интеллектуальный зверек, — соглашается профессор. — Только чересчур категоричный. Попытайтесь давать ему больше религиозной литературы — она учит терпимости". "А еще меня постоянно преследуют маленькие, зеленые человечки! Они охотятся на меня, доктор!" "Обязательно носите в кармане колпачок от авторучки — это поможет. Не рискуйте, голубчик — зеленые человечки это опасно."  "А еще я уверен, что знаю и понимаю женщин!" Профессор, вздрагивая, роняет на стол очки, и  с тревогой глядя на гостя: "Оп-паньки!" ...

"Что хочет женщина"... М-да… Секрет в том, что она хочет все, и ничего — одновременно. Или же не знает, чего хочет, но не успокоится, пока не добьется этого. Но у меня был такой опыт, что я мог справиться даже с этой задачей....

Болтая и дурачась, мы дошли до оставленной у подъезда машины (джип "Рендж Ровер" — а как же иначе?). Я отвез ее в немыслимо дорогой магазин спортивной одежды, купил  абонемент в конный клуб, расположенный в старинной, красивом парке (все, что связано со мной, должно быть красивым и запоминающимся), полутора часовая тренировка, затем ресторан, и, не давая опомниться — снова домой. Все знакомо, примитивно и отработано до автоматизма. Настораживала лишь та покорность, с которой она следовала за мной. Я не относил себя к числу глупцов, почивающих на лаврах легкой добычи. Эта обманчивая покорность настораживала больше, чем если б она вздумала изображать из себя недотрогу, тянуть из меня деньги, или проявлять инициативу, форсируя события.