Медовый месяц

— О, Фрэнк, как ты мог такое сказать!

— А что мне еще делать? И почему я не могу рассказать об этом его сиятельству?

Питер и Харриет опять переглянулись. Питер незаметно кивнул. Деньги за дом. Откуда Кратчли об этом узнал, если знал, конечно…

— А он сказал, откуда собирается получить деньги?

— Конечно, нет. Он всегда рассказывал ровно столько, сколько считал нужным. На самом деле, я думал, он мне врет, и никаких денег никто ему не пришлет. Думал, он выкручивается. Он до самого последнего момента не возвращал деньги, да и отдавал, если больше ничего не оставалось делать. Он просто больной был, когда нужно было возвращать деньги, — добавил Кратчли и презрительно усмехнулся.

— Да, похоже, это было его жизненное кредо, — сказал Вимси.

— Правильно, он так по крохам свое добро и собирал. Он скользкий человек, этот мистер Ноукс. Я это его дело. Я сказал ему, что мне нужно сорок фунтов на гараж.

— Да, конечно, гараж, — тихо сказала мисс Твиттертон, покачав головой и нахмурившись. — Фрэнк долго копил деньги на этот гараж.

— Вот так, — сердито продолжал Кратчли, — я ему и сказал. Мне нужны деньги на гараж. Или вы отдадите мне деньги в среду, сказал я, или я иду в полицию. Так и сказал. А потом я разозлился и ушел, и больше его не видел.

— Понятно. Ладно, — Питер внимательно посмотрел на Кратчли, потом перевел взгляд на мисс Твиттертон. — Думаю, мы съездим в Броксфорд и попытаемся разыскать этого джентльмена. И тогда все станет ясно. А пока нужно ухаживать за садом. Так что, вы можете приступать к своим обязанностям, как обычно.

— Отлично, милорд. Я буду, как всегда, приходить по средам. Мистер Ноукс платил мне пять шиллингов в день.

— Я буду платить вам так же. Кстати, Кратчли, вы что-нибудь понимаете в электричестве? Мы с вами сможем установить в сарае небольшую электростанцию?

— Да, милорд, с удовольствием.

— Свечи и масляная плита, — продолжат Питер, улыбнувшись жене, — это, конечно, очень романтично, но с электричеством намного удобнее. Я собираюсь электрифицировать Тэлбойз.

— Да хоть весь Пэгглхэм! — воодушевился Кратчли. — С большим удовольствием, милорд!

— У Фрэнка золотые руки, — нежно сказала мисс Твиттертон.

После этих слов бедняга Кратчли сильно покраснел и растерянно посмотрел на Питера.

— Прекрасно, — сказал его сиятельство. — Поговорим об этом позже. А сейчас идите и займитесь своими обычными делами.

Счастливый садовник неуклюже поклонился и ушел. Харриет смотрела на мисс Твиттертон и думала, что стремление по-матерински опекать всех окружающих мужчин у нее, похоже, в крови. Бедная мисс Твиттертон! Ничто так не ранит мужское самолюбие как назойливая опека престарелой девицы.

Вдалеке стукнула калитка, послышались чьи-то шаги. Все прислушались.

— Наверное, — встрепенулась мисс Твиттертон, — это дядя приехал.

— Молю Бога, — сказал Питер, — что не один из этих невозможных репортеров.

— Не волнуйся, — Харриет выглянула из окна. — К нам в гости пришел викарий.

— Наш дорогой викарий! Может, хоть он что-то знает?

— Хорошо бы, — вздохнула миссис Руддл.

— Это великолепно, — сказал Питер, — я коллекционирую викариев. — Он подошел к наблюдательному посту Харриет. — Так. Взрослая особь, рост около шести футов, близорук, понимает толк в садоводстве, разбирается в музыке, курит трубку…

— Пресвятая Богородица! — вскричала мисс Твиттертон. — Вы знакомы с мистером Гудекером?

— …живет не слишком роскошно, жена еле сводит концы с концами на то маленькое жалованье, которое он получает. Закончил одно из самых приличных учебных заведений, похоже, розлив 1890 года. Думаю, это Оксфорд, нет, скорее Кебл. Интеллектуально развит ровно настолько, насколько позволяет сан в жизненные интересы ограничиваются приходом. Ярый христианин.

— Он тебя услышит, — сердито прошептала Харриет. Почтенный джентльмен подошел к клумбе перед домом, склонился к георгинам и поверх очков бросил быстрый взгляд в сторону окна гостиной. — Клянусь Богом, ты прав. Но почему ты решил, что он ярый христианин?

— Ты же знаешь мои методы, Ватсон. Посмотри на четки в руках. Часы на колокольне пробили восемь, время утренней молитвы уже давно прошло.

— Как тебе все это удается, Питер!

— Сам не знаю, — ответил он, слегка покраснев. — Просто я так устроен. Что бы я ни делал, глаз постоянно цепляется за всякие мелочи.

— Бедняжка моя, — Харриет погладила его по щеке. — Это ведь очень утомительно.

Совершенно сбитая с толку мисс Твиттертон попыталась объяснить:

— Он, наверное, пришел поговорить о репетиции. По средам вечером у нас репетиция церковного хора. Всегда по средам. Наш дорогой викарий ходит и всех предупреждает.

— Конечно, — покачал головой Питер. — По средам всегда репетиции церковного хора. Ничто не меняется в старой доброй Англии. Харриет, ты сделала прекрасный выбор. Лучшего дома для медового месяца не найти! Я чувствую себя на двадцать лет моложе.

Викарий подошел к дому, и Питер поспешно отскочил от окна.

— Может быть, вы мне и не поверите, мисс Твиттертон, но я тоже когда-то пел в церковном хоре вместе с дочерью кузнеца. Просил благословить усталых путников и посылал проклятия врагу рода человеческого.

— Господи, спаси и сохрани нас от адского пламени, — перекрестился мистер Пуффетт. Красочный образ напомнил ему о том, зачем, собственно, его сюда пригласили, и он нерешительно двинулся в сторону камина.

Викарий вошел в дом.

— Дорогой, — мягко сказала Харриет, — мисс Твиттертон решит, что мы с тобой — парочка сумасшедших. А мистер Пуффетт, наверное, давно уже в этом уверен.

— Нет, миледи. Ну что вы! — отозвался мистер Пуффетт. — Вы не сумасшедшие. Вы просто очень счастливы. Я вас очень хорошо понимаю.

— Как джентльмен джентльмена, — торжественно сказал новоиспеченный муж, — я благодарю вас за эти добрые и умные слова. А где вы проводили медовый месяц?

— Эрн Бэй, милорд! — ответил Пуффетт.

— Боже мой, конечно! Там, где Джордж Джозеф Смит утопил свою невесту. Как мы об этом не подумали? Харриет…

— Чудовище! — сказала Харриет. — Но ничего у тебя не получится. У нас здесь очень мелкие ванны.

— Вот именно! — из всего непонятного разговора сознание мисс Твиттертон выхватило хоть одно слово, не лишенное смысла. — Я сто раз говорила дяде, что нужно поставить нормальные ванны!

Не успел Питер предоставить новые доказательства своего помешательства, как вошел Бантер и торжественно провозгласил:

— Преподобный Саймон Гудекер.

Вошел викарий, худощавый, пожилой, гладко выбритый мужчина, с трубкой, торчащей из верхнего кармана темно-серого, «подобающего сану», костюма. На рукаве его сюртука была искусно пришита большая круглая заплатка. В его взгляде читалось чувство собственного достоинства, сознание умственного превосходства и полное понимание настоящего довольно бедственного материального положения. Острый взгляд викария выхватил мисс Твиттертон из группы, представшей его вниманию, он приложил руку к сердцу и церемонно поклонился, потом легким кивком дал понять, что заметил мистера Пуффетта, и подошел к Питеру.

— Доброе утро, мистер Гудекер, — скорбно сказала мисс Твиттертон и приложила платок к глазам. — Боже мой! Вам уже рассказали…

— Да, конечно, — сказал викарий. — Это и вправду удивительно! — Он водрузил на нос очки, прищурился и обратился к Питеру: — Простите, что я вам мешаю. Насколько я понял, мистер Ноукс…

— Доброе утро, сэр, — Питер решил не дожидаться мисс Твиттертон и представился сам. — Рад вас видеть. Моя фамилия Вимси. А это моя жена.

— Боюсь, вы меня не помните, — сказала Харриет. Мистер Гудекер ничуть не изменился за прошедшие семнадцать лет. Немного поседел, похудел и стал немного ниже ростом. Но это был все тот же мистер Гудекер, которого они с отцом время от времени встречали в старые добрые времена, когда приезжали к больным в Пэгглхэм. Видно было, что он ее совсем не узнает. Однако по его радостному возгласу Харриет поняла, что его взгляд все же отыскал нечто знакомое. К сожалению, это оказался старый блейзер Питера, с вышитой на нагрудном кармане эмблемой и надписью «О.У.Г.К».

— Если не ошибаюсь, выпускник Оксфорда, — спросил викарии, улыбаясь так счастливо, будто одной этой надписи было бы достаточно, чтобы навеки считать друг друга друзьями.

— Бэллиол, сэр, — ответил Питер.

— Мэгдэлен, — парировал мистер Гудекер, не догадываясь, что слово «Кебл» намного больше укрепило бы его репутацию. Он схватил Питера за руку и энтузиазмом потряс.

— Господи помилуй! Вимси из Бэллиола. Где же мы с вами…

— Наверное, гольф, — подсказал Питер.

— Да, — уверенно ответил викарий. — Да, да! Гольф и… Фрэнк! Я тебе мешаю?

Кратчли принес стремянку и большую садовую лейку.

— О, нет, сэр, совсем нет, — он сказал это тоном, который скорее означал: «Да, сэр, очень мешаете».

Викарий проворно отскочил.

— Не хотите ли присесть, сэр, — сказал Питер, убирая с одного из стульев старое покрывало.

— Спасибо, спасибо, — благодарно улыбнулся викарий, потому что Фрэнк пытался установить стремянку как раз в том месте, где он стоял. — Я не должен был бы отнимать у вас время… Но, гольф! Конечно! И…

— И теперь все мы уже давно команда ветеранов, — сказал Питер, качая головой.

Но викария не так-то просто было сбить с выбранной им темы.

— Я уверен, мы еще где-то встречались. Простите, я не расслышал, как представил вас ваш слуга. Вы случайно не лорд Питер Вимси?

— Смешной, старый титул, но мой.

— Правда? — вскричал мистер Гудекер. — Конечно, конечно. Лорд Питер Вимси — гольф и криминал! Боже мой, какая честь! Мы с женой буквально на днях читали статью в газете — ужасно интересную — о том, как вы раскрыли…

— Детектив! — ахнула мисс Твиттертон и рухнула на застеленный старой простыней диван.

— Он совсем безвредный и не кусается. Можете мне поверить, — засмеялась Харриет.

— Надеюсь, — продолжал, шутливо нахмурившись, мистер Гудекер, — в Пэгглхэм вас привело не очередное убийство?

— Хотелось бы верить, что нет, — ответил Питер. — Собственно говоря, мы с женой собирались провести здесь медовый месяц. В тишине и полном уединении.

— Ах вот как! — воскликнул викарий. — Как это прекрасно! Дай вам Бог любви и счастья.

Мисс Твиттертон сердито сдвинула брови, увидев огромное черное пятно на паркете вокруг камина. Глубоко вздохнув, она перевела взгляд на присутствующих и чуть не лишилась чувств от негодования. Фрэнк Кратчли взобрался на стремянку, где никто не мог видеть выражение его лица, и строил викарию непочтительные гримасы. Заметив суровый взгляд мисс Твиттертон, молодой человек мгновенно принял серьезный вид и принялся старательно поливать огромный кактус. Харриет честно призналась викарию, что очень счастлива, а Питер, согласно кивнув, заметил:

— Прошли уже двадцать четыре часа, а мы все еще женаты. В наше время это настоящий рекорд. Но, видите ли, святой отец, мы ужасно старомодные люди, воспитанные в деревне. Знаете, моя жена выросла в этих местах.

Викарий, который раздумывал, радоваться ли ему или огорчаться первой части заявления Питера, удивленно посмотрел на Харриет. Она засмеялась и объяснила ему, откуда она и что привело их в Тэлбойз. Неизвестно, читал ли мистер Гудекер о громком убийце, о котором писали все газеты или нет, но он не подал виду. Старик улыбнулся и сказал, что рад видеть дочь доктора Вэйна и счастлив познакомиться с новыми членами своего прихода.

— Так вы купили этот дом? Боже мой! Надеюсь, мисс Твиттертон, ваш дядя не собирается покинуть нас?

Мисс Твиттертон, не знавшая, куда себя деть, пока длились долгое знакомство, приятные воспоминания и обмен любезностями, оживилась:

— Вы не поняли мистер Гудекер. Все это просто ужасно. Дядя ни словом не обмолвился о том, что продает дом. Ни словом. Он уехал. Или в Броксфорд, или я уже и не знаю, куда. Никого не предупредил и оставил дом в таком состоянии.

— Но он, конечно, скоро вернется, — успокоил ее викарий.

— Он сказал Фрэнку, что в среду будет дома. Ведь так, Фрэнк?

Кратчли спустился с лестницы и теперь ползал вокруг огромной деревянной кадки, в которой рос второй колючий монстр. Откуда-то снизу раздался его сдавленный голос:

— Так он и сказал, мисс Твиттертон.

Он плотно сжал губы, как будто в присутствии викария не стал сообщать многие важные подробности этого таинственного дела, поднялся с колен и важно понес лейку к окну.

— Но его все еще нигде нет! — сказала мисс Твиттертон. — Все это какая-то ужасная чушь. А бедные лорд и леди Вимси…

Она пустилась в пространные описания событий предыдущей ночи, в котором ключи, трубы, новый гараж Кратчли, постельное белье, десятичасовой автобус и желание Питера починить электричество смешались в пестрое неразборчивое месиво. Время от времени викарий сочувственно кивал головой и ахал, но по его растерянному лицу было видно, что он абсолютно ничего не понимал.

— Сколько вам пришлось пережить! — наконец, печально сказал он, когда мисс Твиттертон совсем выдохлась. — Как жаль! Если мы с женой можем хоть чем-то вам помочь, леди Вимси, надеюсь, вы сразу же дадите нам знать.

— Большое спасибо, — ответила Харриет. — Но у нас действительно все в порядке. Все это ужасно забавно и немного похоже на пикник. Единственная неприятность, что мы не знаем, где мистер Ноукс. Мисс Твиттертон очень волнуется.

— Я уверен, его где-то задержали дела, — сказал викарий. — Или, — какая-то мысль неожиданно пришла ему в голову, — письмо пришло не вовремя. Если так, тогда все объясняется очень просто. Наша почта работает прекрасно, но и на старуху бывает проруха. Я думаю, мистер Ноукс сейчас в Броксфорде, живой и здоровехонький. Передайте ему, что мне очень жаль, что мы с ним сегодня не встретились. Я хотел пригласить его на концерт Церковного благотворительного музыкального фонда. Поэтому и осмелился вас побеспокоить. К сожалению, нам, священникам, постоянно приходится попрошайничать.

— А ваш хор еще существует? — спросила Харриет. — Помните, вы как-то выступали в Пэгфорде на большом концерте в День благодарения после войны? На торжественном обеде мы потом сидели рядом и обсуждали церковную музыку? Вы все еще поете «Аве-Мария» в ля-миноре?

Она напела первый такт. Мистер Пуффетт, который все это время тихонько помалкивал, помогая Кратчли щеткой стирать пыль с колючек несчастного жителя пустыни, встрепенулся и подхватил мелодию мощным басом.

— Прекрасно! — прослезился польщенный мистер Гудекер. — Мы имели большой успех. Мы выступали в Стэнфорде. А на последнем Празднике урожая мы пели «Аллилуйя». Нам аплодировали стоя.

— Аллилуйя! — зарокотал мистер Пуффетт. — Аллилуйя! Ал-ли-луй-я!

— Том, — смущенно улыбнулся викарий, — наш солист. Фрэнк тоже поет в хоре.

Мисс Твиттертон подозрительно посмотрела на Кратчли, будто проверяя, не собирается ли и он присоединиться к Пуффетту, Она облегченно вздохнула: Фрэнк скептически посмотрел на трубочиста и пошел заводить часы.

— Ну и, конечно, мисс Твиттертон, — продолжал мистер Гудекер. — Она аккомпанирует нам на органе.

Мисс Твиттертон слабо улыбнулась и посмотрела на свои руки.

— Но, — продолжал викарий, — нам давно нужен новый орган. В старом уже кое-где порвались меха. Особенно это чувствуется, когда мы поем «Аллилуйя». Иногда музыки почти не слышно. Бог мой! Как бы мы могли спеть!