Лес разбуженных снов

Настало время осмотреть место преступления. Готвальд пояснил:

– Мы должны убедиться, что перед нами новая жертва Черта, а не имитатора его злодеяний. Вы, Стелла, как никто другой, знакомы со всеми деталями, так что осмотритесь…

Доктор Конвей прошлась по спальне, заглянула в ванную комнату, спросила:

– Как он проник в дом?

– Следов взлома нет, – ответил Готвальд, – создается впечатление, что Амелия впустила его.

– Обычно Черт проникал в дома жертв тайно, – заметила Стелла.

Она с беспокойством вспомнила о том, что обещал маньяк – после адвокатши жертвой станет она сама. Оставалось надеяться на то, что полиция нападет на его след и арестует до того, как тот доберется до Стеллы.

– Куда мог скрыться Черт? – произнесла она вслух вопрос, который тревожил ее больше всего.

– Едва я получил сообщение о произошедшем убийстве, – заговорил Готвальд, – то немедленно распорядился выслать группу захвата к нему домой. В квартире никого не оказалось, а у оперативников создалось впечатление, что Черт там после освобождения и не появлялся – везде пыль, никаких следов хозяина. Скорее всего, он снял номер в какой-нибудь гостинице. Мои ребята отслеживают его кредитную карточку, но пока результатов нет. Ну ничего, рано или поздно мы его схватим! Физиономия его слишком известна, никуда он не денется! Совершив это убийство, Черт выдал себя с головой, когда мы его поймаем, в нашем распоряжении будут неопровержимые доказательства его вины.

– Не удивлюсь, если выяснится, что у Черта имеется тайное логово, о котором мы не имеем представления, – заметила Стелла. – И, вероятно, у него имеется паспорт, а то и несколько, на другое имя, а также предостаточно наличности. Или существует несколько счетов на подставных лиц.

– Что вы хотите сказать? – произнес недоверчиво Готвальд. – По всей столице проходит спецоперация, цель которой – задержание Черта нынче ночью. Я уверен, мои сотрудники справятся! Еще до рассвета мерзавец окажется в наших руках! Оказавшись на свободе, он потерял голову от радости и, соблазнившись легкой добычей, лишил жизни Амелию Гольдман.

Стелла так не считала. Она не сомневалась: убийство адвокатши не было спонтанным актом, Черт тщательно готовился к нему. Амелия, сама того не ведая, превратилась в игрушку в руках маньяка – он манипулировал Гольдман, подбросив ей улики, которые вынудили судью признать процесс недействительным…

Ее размышления прервало появление одного из помощников Готвальда. Он протянул шефу мобильный телефон. Тот, выслушав донесение, воскликнул, сияя:

– Его только что взяли, Стелла! Наглец как ни в чем не бывало развлекался в ночном клубе! Я же сказал, что еще до рассвета он окажется в наших руках! Я лично примусь за его допрос, и он живо выложит мне всю правду! Убив адвокатшу, Черт совершил большую ошибку: никто из столичных законников экстра-класса не захочет защищать его, ему дадут государственного адвоката, а те красноречием и сообразительностью не отличаются, так что на новом процессе никто не сможет устроить театр. Ну что ж, поехали, Черта везут в тюрьму!

– Но улики… – заикнулась Стелла. – Пока в нашем распоряжении нет ни единой улики…

– За ними дело не станет, – холодно отрезал Готвальд, выходя из спальни покойной Амелии Гольдман. – Этот тип признается мне не только в убийстве адвокатши, но и во всех прочих преступлениях!

Скоро ты станешь моей…

Вацлав Черт вел себя на удивление спокойно и уверенно. Стелла, наблюдая за ним через зеркальное стекло из небольшой комнатки, нашпигованной записывающей аппаратурой, видела перед собой скучающего человека. Одетый в черные джинсы и пеструю батиковую рубашку, закинув ногу на ногу, Черт восседал на металлическом стуле. Внезапно он посмотрел прямо в глаза Стелле, находившейся с противоположной стороны большого зеркала, и произнес:

– Добрый вечер, моя хорошая. Мне жаль, что вырвал вас из объятий ваших кошмаров. Но ничего, скоро вы вернетесь к ним!

По телу Стеллы пробежали мурашки. Откуда Черт может знать, что она находится в смежной комнатке? Он не в состоянии видеть ее!

Маньяк улыбнулся и приветливо помахал рукой. Что-то в его поведении настораживало Стеллу – он вел себя уж слишком самоуверенно. Она надеялась, что после убийства Амелии он предпочтет скрыться, а вместо этого… Ведь Черта задержали в одном из самых известных ночных заведений Экареста! Он и не пытался бежать! Был с полицейскими корректен, а прибыв в тюрьму, первым делом потребовал своего адвоката – Амелию Гольдман.

Дверь комнаты для допросов распахнулась, появился Теодор Готвальд в сопровождении своего заместителя. Черт расплылся в улыбке и произнес:

– Господин руководитель группы по моему задержанию, как же я рад видеть вас! Чему обязан подобной весьма сомнительной честью лицезреть вас в столь поздний час? Или я нарушил какое-то неведомое мне предписание, развлекаясь в ночном клубе?

Готвальд, подойдя к Черту, наотмашь ударил его по лицу. Стелла увидела, как из разбитой губы задержанного потекла тонкая струйка крови. Глаза Черта загадочно сверкнули, и на секунду Стелле показалось, что он чрезвычайно рад произошедшему.

– Мы знаем, что это ты убил ее, – произнес Готвальд, тяжело дыша. – И не пытайся юлить, мерзавец!

– О чем вы? – утирая тыльной стороной ладони кровь со рта, произнес Черт. Стелла отметила, что у него великолепно получается разыгрывать невиновного.

Вместо ответа Готвальд сильно толкнул его в грудь, стул, на котором сидел Черт, пошатнулся. Задержанный попытался встать, Готвальд нанес ему удар в живот.

– Ты отлично знаешь, о чем я веду речь, – произнес он.

– Я требую… требую предоставить мне свидание с адвокатом… – задыхаясь, прошептал Черт. – Вы не имеете права подвергать меня физическому насилию, это противозаконно…

– Физическое насилие? – делано удивился Готвальд. – О каком насилии ты ведешь речь, приятель?

– Вы избиваете меня, – прогнусавил Черт.

– Мы избиваем тебя? – ужаснулся Готвальд и со всей силы ударил Черта двумя ладонями по ушам. Тот с протяжным стоном повалился на пол. – Кажется, ты страдаешь галлюцинациями, – заявил Готвальд. – Никто тебя не избивает, а вот сам, наоборот, ты буйствуешь и наносишь себе увечья.

– Мой адвокат Амелия Гольдман… – простонал Черт.

Готвальд с размаху «поддел» задержанного ногой и заявил:

– Тебе лучше, чем кому бы то ни было, известно, что твоя адвокатша мертва: ты убил ее сегодня вечером. Ну что, хочешь сделать чистосердечное признание?

– Я не понимаю, о чем вы говорите… – услышала Стелла тихий голос Черта.

Готвальд, рывком подняв Черта с пола, бросил его на металлический стол и принялся избивать. Доктор Конвей отвернулась. Она знала, что ее вмешательство не избавит Черта от мер физического воздействия. Странно, однако она испытывала непонятное чувство по отношению к Вацлаву Черту – нечто похожее на жалость.

– У тебя есть возможность в любой момент остановить происходящее, – заявил Готвальд, нанося удар за ударом. – У моего заместителя имеется признание, от тебя требуется лишь подписать его. Как только поставишь свою закорючку, мы оставим тебя в покое. Ты меня понял, Черт?

– Стелла! – услышала доктор Конвей свое имя и вздрогнула. Черт обращался к ней. – Я ни в чем не виновен, клянусь вам! Помогите мне, прошу вас! Иначе ваш начальник убьет меня…

Готвальд продолжал истязать Вацлава Черта. Стелла слышала мерные удары и стоны задержанного. Наконец раздался хриплый шепот:

– Я согласен, я все подпишу… Только прекратите!

– Вот это мне нравится, – похвалил Готвальд и, схватив за волосы лежащую на столе голову Черта, приподнял ее. Заместитель шефа раскрыл папку и услужливо подал ее Черту. Готвальд вложил в пальцы задержанного ручку.

– Можешь не читать, – заметил он со смешком. – Здесь перечисляются твои деяния: все убийства, в том числе последнее, жертвой которого стала Амелия Гольдман. Можешь, впрочем, добавить и другие, совершенные тобой.

– Амелия мертва? – прошептал Черт.

– Не изображай из себя дебила! – ударив его по шее, воскликнул Готвальд. – Конечно, мертва, ты ведь сам убил ее всего несколько часов назад. Ну, я жду! Или ты хочешь, чтобы возобновились воспитательные меры?

Черт склонился над бумагами, задумался, поднес ручку к признанию и… энергичным жестом перечеркнул его крест-накрест.

– Я не собираюсь сознаваться в том, чего не совершал, – заявил он с вызовом и швырнул ручку под ноги Готвальду. – Повторяю, я невиновен!

– Значит, невиновен? – протянул зловеще Готвальд.

Лицо шефа налилось кровью. Стелла поняла, что тот находится на грани нервного срыва. Это может закончиться фатально как для Черта, так и для него самого. Он и так нарушил должностные инструкции, подняв на задержанного руку.

Доктор Конвей выбежала из комнатки и прошествовала в соседнее помещение.

– Шеф, остановитесь! – сказала она, появляясь в тот самый момент, когда Готвальд, повалив Черта на пол, занес ногу над его лицом.

– Что вы здесь делаете? – воскликнул Готвальд. – Убирайтесь прочь, Стелла!

– Побоями вы ничего не добьетесь, только усугубите ситуацию, – ответила доктор Конвей. – И кроме того, я не могу безучастно наблюдать за тем, как вы применяете силу в отношении задержанного. Мне чрезвычайно жаль, шеф, но я не могу допустить, чтобы вы избивали господина Черта…

* * *

Дверь комнаты для допросов раскрылась, на пороге возник солидный господин в дорогом темном костюме с лазурным галстуком, украшенным сверкающей булавкой. В появившемся субъекте Стелла узнала одного из самых знаменитых адвокатов столицы, коллегу покойной Амелии Гольдман, Вольдемара Канна.

– Немедленно отойдите от моего клиента! – с вызовом произнес он.

– Кто вы такой и что здесь делаете? – произнес, опешив, Теодор Готвальд. Он явно не ожидал увидеть в комнате для допросов постороннего.

– Кажется, я когда-то имел несчастие быть вам представленным, – процедил адвокат и подошел к лежащему на полу Вацлаву Черту. – Меня зовут Вольдемар Канн, я – защитник господина Черта. Как только мне стало известно о его аресте, я немедленно отправился сюда, чтобы представлять его интересы. Как я вижу, вы не теряли времени и попросту жесточайшим образом избили моего клиента. Учтите, это выйдет вам боком! Я потребую вашего отстранения от расследования. Или вам мало тех миллионов, которые господин Черт потребовал в качестве компенсации от государственных органов и частных лиц, причастных к возбуждению дела по ложным обвинениям?

Адвокат помог Черту подняться. Тот, издавая громкие стоны, изображал из себя тяжелораненого.

– Что, теперь твой защитник – мужчина? – процедил Готвальд. – Не боитесь, адвокат, что после того, как вызволите Черта из тюрьмы, он проникнет к вам в дом и вырежет всю вашу семью?

Вольдемар Канн, проигнорировав замечание Готвальда, усадил Черта на стул, затем раскрыл большой кожаный портфель и вытащил пачку документов, которые швырнул на стол.

– Сразу отвечу на ваш бестактный последний вопрос: я холостяк, семьи у меня нет. Теперь по делу: вы арестовали моего клиента по подозрению в убийстве Амелии Гольдман. Однако имеется свидетельница, которая готова под присягой подтвердить то, что весь прошедший вечер, с двадцати часов до момента своего задержания, господин Вацлав Черт находился вместе с ней в ночном клубе «Рай и ад». Насколько мне известно, примерное время убийства – двадцать три часа – двадцать три часа тридцать минут. Согласно показаниям свидетельницы, мой клиент был в это время с ней!

Готвальд хмыкнул:

– Не может быть! Ваша свидетельница ошибается или врет! Никаких сомнений нет, что Амелию Гольдман убил Вацлав Черт!

– Тогда докажите это! – заявил адвокат. – У вас имеется двадцать четыре часа, чтобы после задержания предъявить господину Черту официальное обвинение. И на сей раз, не сомневаюсь, прокуратура не будет спешить с этим – кому хочется снова попасть впросак и столкнуться с новым иском. А пока что требую перевода моего клиента в тюремный лазарет и регистрации всех его увечий и повреждений. В дальнейшем, господин Готвальд, вы ответите за избиение моего подопечного самым строгим образом!

Теодор Готвальд, крепко выругавшись, вышел из комнаты для допросов. Вацлав Черт, с трудом приоткрыв уже опухающий глаз, повернулся к Стелле:

– Спасибо, что попытались спасти меня, доктор! Я никогда этого не забуду! Мы ведь еще встретимся?

Стелла выбежала вслед за шефом. Она нагнала его в коридоре и сказала:

– Не сомневаюсь, что алиби Черта окажется бронебойным, иначе бы он не позволил задержать себя.

– Что вы хотите сказать? – произнес в раздражении Готвальд. – Что Амелию убил не он?

– Напротив, я уверена в том, что Гольдман стала его новой жертвой, однако Черт играет с нами в кошки-мышки, – возразила Стелла, подумав, что в первую очередь маньяк играет с ней. – Вам стоит приготовиться к тому, что его новый адвокат потребует отстранить вас от ведения дела, предъявит новый иск на огромную сумму и будет давать направо и налево интервью, живописуя кошмары, которые довелось пережить его клиенту. Он же элементарно спровоцировал вас, добившись, чтобы вы подняли на него руку. Теперь он – жертва полицейского произвола. Черт выйдет на свободу…

– Никуда он не выйдет! – вспыхнул Готвальд. – Он убил три десятка женщин! И это те жертвы, о которых нам известно, не исключено, что имеются и другие. Я готов отвечать за содеянное и не раскаиваюсь в том, что избил Черта. С еще большим удовольствием я бы отправил его на тот свет…

– Он добивается того, чтобы выглядеть мучеником, – убеждала доктор Конвей, – заставляет нас совершать ошибки и делать неправильные ходы. После того что вы совершили, шеф, нам будет крайне сложно убедить прокуратуру начать работу над новым процессом.

Свидетельницей, обеспечивавшей алиби Черта, была молодая девица, которая, как выяснилось, являлась внештатным корреспондентом «Королевского сплетника». Она твердо стояла на своем – с двадцати часов десяти минут до момента задержания она вместе с Чертом была в клубе «Рай и ад», и задержанный покидал ее всего два раза, чтобы наведаться в туалет, причем не дольше чем на пять минут. Нашлось и еще несколько человек – вышибалы, бармен, несколько гостей, стриптизерши, уверявшие, что Черт в самом деле находился в клубе.

Под утро Готвальд получил отчет патологоанатома: Амелия Гольдман умерла между одиннадцатью и половиной двенадцатого вечера. На месте преступления не было обнаружено ни единой улики, позволяющей изобличить Черта и доказать его причастность к убийству столичной адвокатши.

Стелла находилась в кабинете Готвальда, изучая отчет о вскрытии и протокол допроса свидетелей. Готвальд, мрачно пивший кофе, спросил:

– И что вы обо всем этом думаете? Он что, подобно доктор Джекиллу и мистеру Хайду, один в двух лицах? Или у него имеется подражатель или, что еще хуже, неведомый помощник?

Доктор Конвей, в очередной раз рассмотрев фотографии с места убийства Амелии Гольдман, ответила:

– У меня нет сомнений: и это преступление, и предыдущие совершены одним и тем же человеком – Вацлавом Чертом. Ничто не указывает на наличие сообщника. Да Черту никто и не требуется – он привык наслаждаться своими ужасными деяниями в одиночку. Он мнит себя гениальным убийцей и исключительной личностью, и все те, кто оказывают ему помощь, совершают это либо по незнанию, как Амелия Гольдман, либо по глупости, как свидетельница из ночного клуба.

– Так она лжет или нет? – взвился Готвальд.

– Частично, – ответила Стелла. – Прочие свидетели – гости, стриптизерши, бармен, охранники – готовы подтвердить, что видели Черта в клубе: как он вместе с девицей входил туда в начале девятого вечера, как танцевал, заказывал напитки, перебрасывался парой слов со случайными знакомыми и так далее. Но никто, за исключением свидетельницы, не может поклясться, что Черт был в клубе на протяжении всего времени.

– Значит, вы думаете, – сказал, ударяя кулаком по столу Готвальд, – что девчонка врет, выгораживая Черта?

Стелла пояснила:

– Черт, как мы знаем, умеет манипулировать людьми. Если ему удалось провести такую ушлую и хитрую особу, каковой была покойная Амелия Гольдман, то перетянуть на свою сторону глуповатую и жаждущую сенсационного репортажа молодую внештатную журналистку для него проще простого. Спрашивается, с чего вдруг он отправился в ночной клуб, если мы знаем, что раньше он никогда не посещал подобные заведения? Его увлечения – книги садистского содержания, которыми он наслаждается под музыку Вагнера в полном одиночестве, планируя очередное убийство. Так вот: в клуб он отправился, дабы создать себе алиби. Там его видело много народу, но его коронный свидетель – журналистка. Кстати, не находите, что в восемь вечера рановато отправляться в ночной клуб?

– Но как он заставил ее солгать? Запугал? – предположил Готвальд.

– Нет, скорей всего пообещал эксклюзивное интервью и сенсационные откровения, вот дурочка и клюнула, – пожала плечами Стелла. – Вы же ее видели: двадцать три года, недавно окончила университет, постоянного места в газете не нашла, поэтому работает внештатным корреспондентом, однако надеется на прорыв и головокружительную карьеру. Когда Черт предложил ей отправиться с ним в клуб, а затем, после его ареста, подтвердить его алиби, она наверняка была на седьмом небе от счастья. Я с ней говорила, она не задумывается о том, что покрывает безумного маньяка, все разговоры сводятся к одному: как здорово – написать душераздирающий репортаж и стать в мгновение ока знаменитой, тогда все известные «желтые» газеты столицы предложат ей долгожданное место. Ради сенсации она готова пойти на что угодно!

– Я заставлю ее сказать правду! – выкрикнул Готвальд. – Девчонку надо как следует потрясти, она живехонько выложит все, как на духу!

– Шеф, вам лучше держаться от нее подальше, – сказала Стелла. – Адвокат Черта уже оповестил общественность о том, что вы едва не убили его, выбивая признание. Если станет известно, что вы оказываете давление на свидетельницу… Разрешите мне еще раз переговорить с ней!

– Только неофициально, – ответил в раздражении Готвальд. – Не забывайте, что вы отстранены от работы.

* * *

Агнешка Липой, невысокая, с короткими рыжими волосами и мелкими чертами хитроватого личика, покрывала ногти серебристым лаком, когда Стелла Конвей вошла в комнату для допросов. Заметив ее, журналистка продемонстрировала ей пальцы и жеманно спросила:

– Вам нравится? В этом сезоне самый писк!

Девица производила впечатление недалекой особы, однако свои права она знала отлично. Не успела Стелла опуститься на стул, как Агнешка, спрятав пузырек с лаком в сумочку, спросила:

– Как долго вы намереваетесь мариновать меня здесь? Я сказала вам все, что знала.

– Агнешка, я хотела бы еще раз услышать вашу версию того, что произошло прошлым вечером, – произнесла доктор Конвей.

Журналистка надула губки.

– Да сколько можно рассказывать, у меня уже язык устал! Вы и ваши коллеги слышали это уже десять раз!

– И все же… – настаивала Стелла.

Агнешка вздохнула:

– Ну ладно, Вацлав забрал меня в половине восьмого, мы отправились в «Рай и ад». Я уже давно хотела там побывать, но туда ведь не так-то легко попасть. А у него связи, он же работает… работал в администрации президента! Обещал меня познакомить с влиятельными людьми, у которых я могла бы взять интервью. – Агнешка закатила глаза и всплеснула руками. – Он платил за меня, был таким галантным! Вы не представляете, Вацлав – отличный рассказчик!