История Стража: кинжал Судьбы

— Слишком мало, чтоб я вам доверяла.

— Понимаю.

Он снова улыбнулся, но на этот раз, как мне показалось, с насмешкой:

— Меня зовут Арен Дарх, путник, маг, торговец. Некогда был Проводником и служил в Академии, теперь же возвращался навестить родную деревню, что близ нее, но заметил разведывательный отряд артейцев, с которыми, кстати, схлестнулись ваши преследователи, что, конечно, помешало настичь вас. Теперь ваша очередь рассказывать о себе. И, кстати, расскажите мне, чем вы так провинились, что по вашему следу шел отряд красных мастеров.

— Долго мы здесь? — голос мой дрогнул.

— Недавно села луна, но не волнуйтесь. До темноты нам лучше укрыться в пещере. Следуйте за мной.

Вскоре я рассказала ему почти все, что произошло со мной накануне и что предшествовало этим событиям. На протяжении всего рассказа Арен Дарх лишь хмурил брови и отрывисто кивал головой, помешивая в котелке какое-то варево. В пещере запахло пряным ароматом супа, коим впоследствии позавтракали.

Дождавшись ночи, мы продолжили путь в сторону от Орде, направляясь в лес Вьютов, где, по словам Арена, могли бы найти временное убежище. Как ни был вынослив мой конь, ему все же трудно было нести двух седоков, и мы двигались только ночью — так легче было укрыться от преследователей.

2

Первый привал мы сделали около ручья, струящегося неподалеку от деревьев. Солнце пробиралось сквозь листву, позолотив все вокруг. Его теплый луч лег на лицо, заставив закрыть глаз. Мой спутник спрыгнул с коня, и помог мне спуститься с него. Ноги дрожали от усталости, но я, стиснув зубы, сняла с лошади седло и протерла его круп пучком травы. Затем провела по кругу, чтоб он смог перевести дух после скачки. В это время Дарх исчез в полумраке леса. Мое доверие к нему со временем нашего пути увеличилось, но все же не до той степени, чтоб рассказать ему, что по-настоящему предшествовало первой нашей встречи. То был кошмарный сон, от которого я не в силах была избавиться. Всегда когда закрываю глаза, передо мной вновь возникает тот момент, когда кинжал Судьбы вонзается в свою жертву. Но самое странное состоит в том, что при этом я чувствую удовлетворение оттого, что враг повержен, хотя он и не врагом. От мучительных воспоминаний меня отвлекла лошадь, которая стала жевать волосы, приняв их за солому. Это приподняло мне настроение, и даже вызвало улыбку на губах. Как только конь исчез в соседних кустах, я устало опустилась на землю, опершись об ствол. На лицо упала тень. Музыка леса нежно стала убаюкивать меня. Недолгая борьба со сном была проиграна.

В тот же момент возникло то, чего все попытки забыть были тщетными. Только в этот раз я не чувствовала вину, наоборот обвиняла его во всем, что произошло со мной. От его пылких слов во мне воспламенился гнев, заставивший вонзить кинжал в его сердце. Перед тем как он исчез, и превратился в прах, его глаза, небесно-голубые, остановились на мне. В них светилась благодарность. От этого я закричала, чувствуя, как немеют пальцы. Как душу наполняет боль, от которой невозможно скрыться — она сметает все на своем пути, поглощая сознание… а затем все стихло — наступила тишина, и темнота опустилась на плечи…

Теперь я стояла в лесу, и во мне нарастал страх, заставивший, в конце концов, сорваться с места. Постепенно стало слышно хриплое дыхание моих преследователей, похожее на скулеж. Было трудно дышать, стебли травы спутывали ноги, мешая двигаться вперед. Вскоре они оплели их так, что я упала вниз, выставив руки вперед, чтобы смягчить падение. Сердце больно билось в груди, пытаясь вырваться на волю, доставляя невыносимую боль. Я стиснула губы, чтобы не закричать, но боль была так сильна, что крик гулким эхом распространился по лесу. Затем все стихло. В сумерках лишь на миг проскользнул силуэт Арена Дарха перед тем, как вновь наступила тьма…

Я почувствовала, как кто-то ударил меня по лицу. От этого удара резко открыла глаза, желая увидеть, кто это. Передо мной, на коленях стоял Арен, с беспокойством вглядываясь мне в глаза. Желая успокоить его, я устало улыбнулась. Затем попыталась встать, чтобы показать, что со мной все в порядке, но ноги не выдержали веса и подкосились. От болезненного приземления на землю меня избавил Дарх, придержав за талию. Я вновь улыбнулась ему, благодаря за помощь, затем потерла лоб. Голова раскалывалась от боли.

— Вы устали… вам нужно отдохнуть, а лучше всего выспаться перед тем, как мы вновь двинемся в путь.

Я покачала головой, стараясь наиболее убедительно произнести:

— Со мной все в порядке, просто эта скачка измотала меня, вот и все!

Он с отеческой заботой посмотрел мне в глаза:

— Вы боитесь заснуть… Я заметил, что вас мучают кошмары. Может, если вы скажете, в чем их причина, я смогу вам помочь?

Я быстро покачала головой, чтоб он что-нибудь не заподозрил. Это наоборот насторожило его, но Арен лишь произнес:

— Я приготовлю для вас сон-траву. Она погрузит вас в сон без сновидений и даст вам возможность отдохнуть, но лучше ею не злоупотреблять.

Затем он встал и подошел к вырытой яме, из которой иногда вырывались язычки пламени. На импровизированном вертеле жарилась тушка незнакомого мне зверька. Аромат жареного мяса вызвал непреодолимое чувство голода. Отрезав от мяса кусок, Арен принес его мне на круглой кукурузной лепешке.

— Поешьте. Это придаст вам силы, а я пока пойду, поищу необходимые ингредиенты для отвара.

Согласно кивнув головой, я с жадностью накинулась на еду. Жир стекал по пальцам и по подбородку. Чтобы умыться пришлось спуститься к ручью, который отразил бледную, исхудавшую девушку, чьи волосы висели грязными сосульками и были слегка спутаны от постоянной скачки. Бледность лица подчеркивали синяки под глазами, а хрупкость — сами глаза, в которых плескалась приглушенная боль. Вода приняла тело, и, казалось, окутала его мягким теплым одеялом, прогоняя всю усталость. Я легла на спину и залюбовалась солнцем, пробивающимся сквозь листву. Созерцание его лучей, заставило исчезнуть все странные тревожные мысли, овладевшие мной после увиденного во сне.

Искупавшись, я вышла из воды. Прохладные струи скатывались по телу, заставляя его покрыться мурашками. Одежда была в прискорбном состоянии. Разорванный рукав пришлось оторвать начисто.

Я натянула на себя штаны и видоизмененную рубашку, когда невдалеке раздался шорох. Звук походил на такой, какой издавал бы кто-то, ломая ветки, пытаясь убежать вглубь леса. Это не мог быть Драх — он бы вышел. Любопытство и возмущение заставило меня подхватить с земли меч и кинуться в погоню, продираясь сквозь заросли. Впереди мелькнуло что-то темное — я настигала таинственного наблюдателя, и, когда он оказался на расстоянии прыжка, повалила его на землю, подмяв под себя. Что удивило меня сразу — его кожа имела светло-зеленый цвет на оголенных шее и руках.

— Виэль, отпустите меня, во имя Арикона, могучего и справедливого. Я честно не хотел наблюдать за вами — просто проходил мимо, а на вас случайно загляделся — вы так прекрасны, что грех не заглядеться! И если я вру, то пусть Нильф вырвет мне язык!

Меня насторожило и удивило подобное красноречие, и, все еще держа клинок близко от его шеи, я поднялась, разглядывая поверженное существо. Он перекатился на спину, показав мне свое лицо — это был молодой парень, наверное, всего на восемь сезонов младше меня. Светлые волосы, в которые за время погони вплелись листья и мелкие ветки, торчали в разные стороны, как солома из стога — они резко контрастировали с его светло-зеленой кожей. Это мог быть не кто иной, как представитель расы керриш, хотя его орлиный нос и жгучие черные глаза не были свойственны данной расе. Облачен парень был в изорванные кожаные штаны, бывшую некогда светлой — теперь серо-коричневую от грязи рубаху, перехваченную кожаным ремнем, на котором красовался охотничий нож. И, похоже, что длинная темная ткань, смятая под ним, должна была являть собой накидку с капюшоном. К моему удивлению незнакомец был бос, и ноги его были изранены — на бледно-зеленой коже темными пятнами красовалась запекшая кровь.

— Кто ты? — сухо спросила я, стараясь не выдать внезапно возникшее к нему расположение, но похоже плут заметил его в моих глазах.

— Кали, ваш покорный слуга, — он издевательски усмехнулся, пытаясь приветствовать меня, как черного мастера.

Скрыв свое удивление, я, не изменяя тон, произнесла:

— Прошу, Кали, оставь этот тон… Ты был в Академии?

— Да. Я пытался освоить магию, но не сдвинулся с первой ступени и тогда решил покинуть ее стены, дав клятву на огне и крови, что никому не расскажу о местонахождении ее, — в доказательство он закатал рукав, демонстрируя небольшой еле заметный шрам на плече в форме знака земли. Затем продолжил:

— Я изучал магию земли, но на вашей форме мне не видно знака отличия, принадлежащего к какой-либо стихии. Вы, наверное, так же покинули Академию? — он смотрел на меня в ожидании ответа, но я убрала меч в ножны и подала ему руку, помогая подняться.

— Кали… это не должно тебя интересовать, то есть это тебя не касается. Откуда ты и куда держишь путь?

— Я покинул свой дом давно: когда деревья еще не начали зеленеть, и следую в главную деревню вьютов.

— Прости меня за нескромность, но что же нужно тебе в обиталище этого маленького гостеприимного народа?

Кали медлил с ответом, глаза его забегали, как бы ища ответ в кронах деревьев вокруг.

— Кров и пищу, — наконец керриш вымолвил, но мне показалось, что он сказал неправду.

— Странное совпадение… мы тоже держим туда путь.

Я привела его на место нашей стоянки, и угостила остатками трапезы, а к вечеру вернулся Дарх. Он не был удивлен появлением Кали, но обстоятельно добросил его, пока готовился отвар из трав, которые он принес. Позже мы поужинали. Прежде чем лечь спать Дарх заботливо привязал коня, и осторожно сообщил, что Кали не опасен, но так как является керришом, то может украсть что-то ценное. И если я не хочу ссор, то должна быть внимательна к своим вещам.

Как только я вновь закрыла глаза, предо мной возник образ убитого мной. В страхе, вскочив и стараясь не шуметь, подошла к костру и взяла в руки пиалу, в которой плескалась мутно-зеленая густая жидкость. Выпив ее, я вернулась на свое место и, укутавшись в одеяло, почувствовала, как начинают слипаться глаза — через мгновение погрузилась во тьму, без сновидений…

3

Луна прошла цикл, прежде чем однажды вечером на закате, мы достигли деревни. Она была обнесена высоким частоколом, но ворота были открыты. На них была высечена надпись на древнем языке. Дарх поглядев на нее, лишь усмехнулся.

— Арен, что там написано?

— Нечто вроде: "Храни нас Эльфея от теней"

— Странно…

— Поверьте, виэль Катарина, когда познакомитесь с ними поближе, вы или научитесь их понимать или не захотите их видеть. Они очень вежливы, но вместе с тем прямолинейны.

От ворот вела широкая улица, с обеих сторон которой расположились дома. Их стены были созданы из грубо обтесанных стволов, каких-то незнакомых для меня деревьев. Крыши были укрыты мясистыми листьями, которые ярко отблескивали в свете заходящего солнца. Видимо они были сверху смазаны маслом, чтоб их поверхность не впитывала воду. Здания были в высоту в два моих роста, или можно сказать, в два роста моих спутников, а именно Кали. Я удивленно озиралась вокруг, ведя на поводу моего скакуна, который, услышав ржание из конюшни, расположенной на окраине деревни, стал вспарывать землю копытами. И это, кстати, было единственное здание, крыша, которого была покрыта темно-коричневой черепицей. В загоне, находившемся неподалеку, весело бегали наперегонки два великолепных коня, один из них был черной масти, а другой — белой, его шкура ярко заблестела в последних лучах солнца, делая его похожим на Единорога, убитого в Тайном Склепе. От этого мне стало вновь тяжело на сердце, и я тряхнула головой, стараясь избавиться от грустных мыслей, и заметила, что деревню окружает, кроме частокола, ряд древесных гигантов, чьи ветви сплетались в нечто наподобие купола в вышине. Я так загляделась на это чудо природы, что не увидела, как к нам подошел низкорослый старец, чья борода доходила до земли и была седой, как первый снег. Его маленькие глаза выглядывали из-под бровей, как любопытные сурки. Дарх радостно улыбнулся и прижал руку к сердцу. В ответ старик склонил голову, искренне улыбаясь:

— Мой дорогой друг, я рад вновь принять тебя в своем доме, но позволь мне узнать кто с тобой?

Дарх обернулся к нам и произнес:

— Эта прекрасная девушка — виэль Катарина.

Я стояла, надвинув капюшон и закутавшись в накидку Кали. При моем имени лицо старца посерьезнело, и он попытался разглядеть мое лицо. Не замечая взгляда представителя вьютов, который явно являлся старейшиной этой деревни, Арен повернулся к нашему недавнему знакомому — керришу, но перед ним уже стоял паренек примерно пятнадцати годков. Его волосы золотыми локонами окружали бледное лицо, покрытое золотистыми веснушками. Когда он улыбнулся, на его щеках образовались симпатичные ямочки. Я удивленно смотрела на него, не понимая, как тому это удалось. Дарх вопросительно посмотрев на него, произнес:

— А это Кали, недавно присоединившийся к нам путник.

Старец, кивнув головой, сделал приглашающий жест, чтобы мы шли за ним. Вскоре мы оказались перед довольно большим домом по сравнению с соседними. Остановившись около дома, старик поклонился во все четыре стороны света, два раза чиркнул ногами на пороге, лишь потом зашел в дом. Арен повторил его движения, что послужило примером для нас — мы поступили так же. Переступив порог, мы попали в большую комнату. Начищенные половицы поблескивали в свете зажженных свечей. В помещении пахло воском и пряным ароматом засушенных трав, подвешенных в углу. Посередине комнаты был расположен деревянный стол, а вокруг него несколько табуреток. Окна были зашторены льняными тканями, создавая полумрак. В противоположной стене виднелись две небольшие двери по углам.

— Дарин! — на зов старца из одной из дверей выглянула светловолосая девушка в легком летнем платье и небольшой, коротенькой серой накидке. — Принеси-ка нашим гостям что-нибудь поесть, да постели постель — они, должно быть, устали с дороги.

Проворная юная виэль исчезла за дверью, а мы уселись за стол в ожидании позднего ужина.

— Смутные времена настали нынче, друг мой Арен. Недавно в окрестностях нашей деревни был замечен отряд тангерийцев и мори, следовавших к тракту. Мы не заметили в этом прямой угрозы, но это насторожило нас. Так же я слышал, что в Академии творится что-то неладное — там произошел большой переполох. Говорят, виной тому черный мастер, который в ту ночь покинул стены Академии. Что случилось там, мне неведомо, но знаю, что это происшествие сильно повлияло на Совет… Горе тому мастеру, кто убил Последнего Единорога.

— Последний?! — в моем возгласе было столько ужаса и боли, что взоры всех присутствующих здесь невольно обратились ко мне.

— Да виэль, для нас это огромная утрата…

Стараясь сдерживать себя, я откинула капюшон и увидела невысказанный вопрос на лице старейшины.

— Для меня это так же тяжелая утрата, почтенный вирт. Мир покинуло столь чистое существо, что кажется, что же ждет нас дальше…,- слезы катились по моему окаменевшему лицу, но я не чувствовала их.

Тяжелое молчание повисло над нами, подобно туману, окутавшему лес за стенами дома. Мои собеседники сидели, потупившись и думая о чем-то своем. Я же ни о чем не думала. Вдруг, на меня опустилась страшная усталость.

Скрипнула дверь и на пороге появилась Дарин с большим подносом, в центре которого красовался круглый душистый теплый хлеб, а по бокам стояли деревянные миски, источавшие аромат пряного супа и вареного мяса с приправами.

Завершив в молчании трапезу, мы с Ареном разошлись по боковым комнатам, а Кали вызвался спать на конюшне. Помещение, которое мне радушно предоставили, была еще меньше моей кельи в Орде. Когда за мной закрылась дверь, ее наполнила кромешная тьма — в ней не было окон. Кое-как на ощупь, натыкаясь в темноте на какие-то предметы, я добралась до ложа, но уснуть мне так и не удалось. Меня занимали мысли о Единороге. Еще долго я видела устремленный на меня его угасающий взгляд, покрытую свежей кровью шкуру. В голове вдруг возник образ Риваола и его слова о том, что он будет ждать меня около выхода… но когда я мчалась от преследователей сквозь сад Тайного Склепа, его не было со мной…Риваол?! Не может быть! Какой же это должен был быть чудовищный обман. Но мне нельзя так думать о нем, у меня нет доказательств. Или есть? "Это не должно случиться" — вдруг пронеслось в голове и показалось, что я вновь ощутила прикосновение его горячих рук к своей коже. Так вот зачем он тогда остановился! Иначе Единорог не признал бы меня и не дал войти. Мои неприятные мысли прервал еле слышимый разговор в соседней комнате. Слов мне не удавалось разобрать, пока я не начала вслушиваться. Несколько минут ничего нельзя было услышать, но затем каждое произнесенное слово, казалось, возникали в голове. Разговор проходил между Ареном Дархом и Канном, принявшим нас в своем доме.

— Мой друг Кан, мне не хотелось говорить об этом при виэль Катарине, теперь же я прошу тебя предоставить нам пристанище.

Раздался тяжелый вздох Кана, а затем грустный голос произнес:

— Арен, я знаю причину твоей просьбы, но… прости, мне под силу предоставить убежище лишь тебе. Твоя спутница… на ней чувствуется кровь последнего Единорога и ощущается сила, пока еще не подвластная ей полностью. Путь ее не ясен, а я не могу рисковать своей деревней, прости.

Наступила тишина, сердце замерло, боясь нарушить ее, в глазах же защипало. Вновь раздался тяжелый вздох:

— Кан я благодарен тебе за предложение, но не могу принять его. Не знаю почему — я должен ей помочь… должен.

— Раз так, то… ты обязан отправиться в обитель Дракона — может там она сможет осознать ту мощь, которая храниться в ней.

— Спасибо, я благодарен тебе за твое гостеприимство и за совет.

Голоса стали удаляться, затем раздался скрип открывающейся двери — они пропали совсем.

Вскоре сон оказался сильнее горестных мыслей, но странные видения иногда проскальзывали сквозь тьму, окутавшую сознание. Я проснулась от ощущения того, что за мной кто-то наблюдает. Открыв глаза, я поняла, что это так и есть. Арен Дарх с мрачным лицом сидел у кровати. Заметив мое пробуждение, он сразу перешел к делу:

— Виэль, я знаю, что ты что-то скрыла от нас вчера… Я останусь с тобой, но мы не можем подвергать опасности Кана и его семью, и поэтому, сегодня до полудня, мы должны покинуть этот дом.

Нам дали еще двух лошадей, вяленого мяса и лепешки. Кан и его дочь Дарин провожали нас за воротами деревни. Я стояла в своих черных штанах и плотной белой рубахе, которую Дарин великодушно подарила мне, заметив во что, превратилась моя (надо признаться, что она была мне мала и немного стесняла движения, но все же это лучше, чем совсем ничего). Я была закутанная так же в подаренный Каном короткий шерстяной плащ серого цвета. Теперь уже никто не мог бы назвать меня черным мастером. Лишь меч Посвященного мог выдать меня.

— Арен, друг мой, — обратился к Дарху старейшина Кан, — ваш путь может быть опасен: ты решил следовать той тропой, где недавно прошел отряд тангерийцов и мори. Ты можешь еще изменить свое решение.

Дарх улыбнулся, Кан видя это, ответил ему хитрой усмешкой:

— Но если нет, то будь осторожен.

Дарх обнял старика и вскочил в седло.

— Пусть дорога будет ваша легка — услышала я за спиной, голос Дарин.

Я вспомнила, как рада она была, когда мы прибыли, и с какой грустью и нежностью смотрела на Арена Дарха, когда он вскочил в седло.

Бросив взгляд на Кали, который понурив голову, стоял рядом, Кан произнес:

— Но перед отъездом Дарх…хмх…я хочу тебе сказать, что ты привел в нашу деревню представителя хитрого народа — керриш. Он пытался увести из наших конюшен одного из лучших скакунов. Между нашими народами был заключен договор о том, что если они будут пойманы при попытке кражи, то будут наказаны. Беда в том, что в этом договоре керриш упоминаются только в своем истинном обличье, а этот лисенок был пойман на месте преступления в обличье юноши человеческой расы, поэтому… вы можете забрать его с собой.

— А ты, — Кан обернулся к Кали, — если еще раз попадешься, твоя участь будет безрадостной. На твоем месте, я отправился бы в путь вместе с Ареном и виэль Катариной.

4

Теперь мы продолжали путь гораздо быстрее благодаря двум великолепным жеребцам, которые подарил Кан. Мне предлагали заменить лошадь, так как она устала, но я отказалась расставаться с ней, так отважно прыгнувшей с моста Академии, рискуя своей жизнью ради меня.

Когда мы остановились на ночлег, и Кали пошел собирать хворост, я подошла к Арену и села около него. Он по-отечески нежно улыбнулся мне, и вновь погрузился в свои мысли, теребя в руках хворостину. Мы просидели в тишине довольно много времени, пока, наконец, я решилась задать интересующий меня вопрос:

— Арен, можешь рассказать мне про Обитель Дракона?

Арен с грустью посмотрел на меня:

— Ты слышала, виэль.

— Да.

— Мне очень жаль, но ты…

Мой взгляд пал на ладони, усеянные переплетением знакомых с детства линий. Листва отбросила на них тень, и мне показалось, что они вновь в крови… Стиснув зубы, я сжала пальцы в кулак так сильно, что они побелели. Мой голос был едва слышен даже мне. Это был чей-то чужой голос и был он наполнен такой горечью, что все, казалось, замерло на миг в печальном ожидании:

— Не надо ничего объяснять. Я совершила грех, от которого мне не удаться избавиться никогда. Я не виню Кана, что он не захотел принять меня в свой дом.

Арен положил свою ладонь мне на плечо:

— О чем ты, Катарина?

— Нет… ни о чем, — я выдавила из себя улыбку, желая его успокоить.

— Расскажи…

Я горько рассмеялась, по щекам заструились горячие слезы, казалось обжигающие душу.

— Не могу… не хочу. — Голова против моей воли бессильно пала на грудь. — Прости, но не могу.