Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Оракул смерти - Дэн Ченслор на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Чудовище медленно поворачивалось вокруг своей оси, являя варвару все новые и новые лица — одни, застывшие в мертвой безмятежности сна, другие, скомканные страданием.

— Ты силен телом, но твой дух еще сильнее. Прекрасная еда для подрастающих крошек…

Теперь уже обе руки Конана были стиснуты магическими путами. Северянин напрягал мускулы, но это приносило ему лишь новую боль. Он сделал шаг, и тут же черные нити обвили его сапоги, сдавливая и раздирая их.

Тварь замедлила свое вращение.

Каждое из лиц, даже спящих, наслаждалось мучениями пленника, и не желало уступать место другим.

— Когда мои детки вырастут, они отделятся от меня и пожрут заживо. Я жду этого дня с гордостью. Вечное торжество жизни над временем…

Возле левой нога северянина лежал камень, размером с кулак хобгоблина. Киммериец пнул по нему, и валун с тяжелым свистом улетел в никуда.

Конану показалось, что его нога погрузилась в раскаленный металл. Он упал наземь, разбивая лицо в кровь, и смог лишь бессильно повернуть голову, чтобы не лишиться глаз.

— Корм для глистов, возомнивший себя героем, — промолвила тварь. — Топаешь ножкой, будто капризный мальчишка. Неужто и вправду верил, что эта пылинка могла причинить мне вред?

Серый булыжник с сухим стуком ударился о кучу камней, громоздившуюся на склоне скалы. Первый валун покачнулся, за ним другой, и через мгновение они посыпались вниз, погребая под собой монстра.

В то же мгновение черные нити распались, и киммериец почувствовал, как силы вновь возвращаются к нему.

* * *

— Зря ты оставил меня здесь, — сказала Корделия. — Возможно, на двоих у него не хватило бы колдовства.

— Пожалуй, — согласился Конан. — Но бросать их тоже нельзя. Это мог быть отвлекающий маневр.

Стефан застрял в расщелине. Герцог пытался пихнуть его сзади, но мешала корзина.

— Я должен знать, что сказал Оракул, — продолжал киммериец. — Герцог вряд ли ответит, значит, придется самому идти в Храм.

— Но разве провидец вправе открывать тайну предсказания-другим людям?

— Наверное, нет. Но жрецы думают иначе. Чем громче огласка — тем больше идет паломников. Ты можешь сидеть в Святилище хоть месяц, выслушивая чужие пророчества. Вот почему эта тварь уже ждала нас на горной тропе…

— Голову вперед суй! — приказывал герцог. Стефан послушно сучил ногами, обсыпая его гравием.

Конан обернулся к расщелине.

— Когда наши друзья освободятся, — произнес он, — скажи им, что я ушел на разведку. Уверен, Альдо будет рад любому предлогу, лишь бы дать отдых ногам.

Размытые отсветы витражей ложились на белоснежный пол Храма. В этих неясных тенях можно было, хотя и с большим трудом, различить оставшиеся па стекле фигуры.

Но отчего-то казалось, что нет больше среди них ни победителей, ни низвергнутых в прах. Там, высоко на окне, они торжествовали и плакали; здесь, на холодном полу, им оставались лишь тоска и отчаяние.

Оракул сидел на верхней ступени лестницы, поднимавшейся к алтарю. Его голова была опущена, тонкий палец чертил неясные фигуры средь отблесков витражей.

Конан шагнул вперед.

— Стражники пропустили меня, — сказал он. — Ты знал, что я приду?

— Конечно, — ответил пророк. — Я же Оракул. Он поднял глаза и посмотрел сквозь Конана.

— Впрочем, мой дар здесь ни при чем. Я сказал герцогу, что лишь ты один можешь спасти его сына. Естественно, тебе захотелось узнать, почему.

Пророк улыбнулся.

— Как видишь, это простая логика. Не обязательно быть провидцем, чтобы знать будущее.

Конан подошел ближе. Он не мог разговаривать с сидящим стоя, и потому опустился на ступеньку рядом с Оракулом.

— Десятки людей ждут у Храма, — произнес он. — Может быть, сотни. Я отнимаю их время.

— Нет, — отвечал провидец. — Мне нужен отдых, как и всем другим. Обычно я просто сижу здесь и смотрю на свет. Мне почти не с кем поговорить — кроме тех, кто пытается заглянуть сквозь меня в будущее, как через дверь. Я рад твоему приходу.

— Сын герцога обречен? — спросил Конан.

— Мир соткан из тысячи случайностей, варвар. Порой человек думает, что перед ним развилка — а на самом деле, это конец пути, и его могильная плита станет дорожным камнем для тех, кто пройдет следом…

Кончик пальца провел по неясным отблескам света.

— Сын герцога Альдо может стать великим воителем. В двадцать шесть лет, он встретится в бою с Багряным Молохом — и умрет. Или одержит верх. В сорок один год, бросит вызов Мертвому Единорогу — и проиграет. Впрочем…

— Даже тогда у него будет шанс победить, — продолжил за Оракула Конан. — Небольшой, но вполне реальный. Иначе опытный воин не выйдет на поле битвы.

— Вижу, ты понял главное, — кивнул предсказатель. — Наша судьба не записана где-то в небесной выси, на божественных скрижалях. Она заключена в нас самих — так же, как в крошечном зернышке таится прообраз большого, гордого дерева. Порою от нас зависит, сумеем ли мы вырасти. Порой — от других людей.

— Сегодня я могу спасти этого ребенка? — Да.

— Объясни мне, как. Провидец рассмеялся.

— У тебя чистое сердце, варвар. Может быть, слишком чистое для нашего мира. Ты согласился помочь герцогу — хотя, уверен, он уже походя нанес тебе множество оскорблений. А теперь ты даже не задал мне главного вопроса…

— Какого?

— Стоит ли спасать этого ребенка? Я ведь не сказал тебе, кем он станет. Возможно, сейчас ты приводишь в мир демона, который прольет кровь сотен тысяч невинных. А если вспомнить, каков его отец — вряд ли на яблоне вырастет слива, Конан.

— Я не могу бросить младенца на смерть.

— Браво! Сам я не в силах вмешиваться в судьбы других. Порой я проклинаю этот запрет, наложенный на меня богами. Но чаще всего, я рад, что груз ответственности не лежит на моих плечах.

Он поднялся, и киммериец последовал его примеру.

— Запомни, Конан. Прежде, чем зайдет солнце — сын герцога Альдо умрет, и смерть его будет столь ужасна, что небеса содрогнулись бы — будь в них хоть капля сострадания. Ты можешь спасти его. А как — ты узнаешь сам.

* * *

— Так и сказал? — серые глаза Корделии расширились. — Нет, Конан, лучше бы я пошла.

Этот Проракул станет гораздо любезнее, если увидит, как его кишки вываливаются изо рта.

Киммериец отвечал рассеянно, почти не слушая ее:

— Мне показалось, он хороший человек, Кор-ди. Чем больше ты делаешь добра для других людей — тем яснее видишь свое бессилие помочь всем.

Девушка надулась. Она была уверена, что люди делятся не на хороших и плохих — а на живых и мертвых.

Альдо поднялся с большого серого камня. Герцог пошатнулся — ноги плохо слушались после целого дня, проведенного в пути. Стефан метнулся было к хозяину, чтобы поддержать его, но вэдюследиий момент так и не решился.

— Герой с печки бряк, — пробормотала Корделия. — Может, нам на носилках его нести?

— Рыцари Безансона живут в седле, — пояснил киммериец. — Идти пешком для них такой же позор, как для тебя — показаться голой на улице. Дворянская честь…

Корделия в ужасе стала ощупывать талию.

— Почему позор? — страшным шепотом спросила она. — Я что, потолстела?

— Варвар, — голос Альдо утратил самоуверенность, и более походил на кряканье престарелой утки. — Чем закончилась твоя разведка?

Конан не говорил герцогу, где был на самом деле. Краткая ложь лучше путаных объяснений.

— Мы можем продолжать путь, — сказал он. — Но вам лучше передать ребенка Корделии.

Альдо с некоторым сомнением глянул на ак-вилонку. Меч за спиной и два кинжала на поясе — заботливую няню обычно представляют не так. Пряжка в форме человеческого черепа доверия тоже не внушала.

Однако, подобно многим аристократам, герцог привык свысока относиться к женщинам. Он полагал, что их единственный удел — материнство и домашние хлопоты. Поэтому отдать ребенка на попечение девушки было для него так же естественно, как грубить слугам.

К тому же, он понимал, что скоро начнет спотыкаться, и тогда вряд ли удержит корзину.

— Кормить его нужно три раза в день, — важно сообщил он, передавая младенца — нимало не задумавшись, чем именно и как. Вряд ли он и сам знал.

— Грудью? — мрачно спросила девушка, и Конан понял, что в таком духе Альдо вряд сам ли доживет до вечера.

Брови герцога взметнулись, разве что не подпрыгнув над головой.

— Конечно, — ответил он с глубокой убежденностью человека, который даже отдаленно не знает, о чем ведет речь. — Как я вижу, у тебя их целых две.

Сразив девушку столь веским*аргументом, он затопал вперед, увязая в гравии.

* * *

Когда мир перестал сверкать и вращаться, Конан увидел вокруг себя просторную залу, наполовину утонувшую в сумраке. Пол был выложен разноцветными плитами. Белый мрамор перемежался здесь с драгоценными камнями, а порой и с костью, вырезанной из черепов великанов и черных драконов.

В мозаике отразилась летопись Ордена Багряного Молоха — его кровавых побед и жестоких преступлений. Среди воинов и чудовищ, боевых колесниц и пылающих замков, — были вплетены рунические символы, защищавшие цитадель и ее владельца.

Прямо напротив Конана стоял высокий трон, вырезанный из проклятого дерева гуатумби. На нем, расправив кожистые крылья, восседал Багряный Молох.

Длинная шипастая шея поднималась почти до самого потолка, и таяла в легком сумраке. У существа не было ни ног, ни рук — лишь тысячи крошечных лапок, словно у многоножки, в два ряда спускавшихся от шеи по брюху.

Крупная голова, едва видимая в полутьме, ощеривалась тремя парами челюстей, над которыми горели пять рубиновых глаз. Чешуйчатый хвост оканчивался венчиком щупалец, словно у актинии, и крошечные молнии искрились меж ними.

— Конан из Киммерии, — произнес Молох. — Как же ты попал в мою цитадель? Прополз по крысиной норе, или тараканы поделились с тобой своими секретами?

Отвечать на издевку — значит напроситься на новую, ente худшую, поэтому Конан благоразумно промолчал.

Багряный усмехнулся.

— Ладно, я шучу, варвар. Мне прекрасно известно, как ты здесь появился. Да и тараканов в моем замке никогда не было. Возле Храма Оракула находится магический портал, не так ли? Люди, прошедшие долгий путь пешком и получившие предсказание, наверняка спешат вернуться домой. Одни — чтобы праздновать, другие — в отчаянной попытке обмануть судьбу. И жрецы открывают перед ними астральные врата — за дополнительную плату, конечно.

Он задумчиво покусал кончик крыла.

— Наверное, стоит наложить на замок новое заклинание. Иначе все, кому не лень, станут те-лепортироваться сюда из Храма или через какой-нибудь другой портал. Правда, пока ты единственный, кому такое пришло в голову. Других устраивают более простые, я бы сказал, обыденные способы самоубийства. Веревка, яд, камень на шею — но если ты решил умереть от когтей Молоха, добро пожаловать.

— Ты послал медузу, чтобы убить сына герцога? — спросил Конан.

— Астарот сильно оскорбится, если узнает, как ты его назвал, — заметил Молох. — Впрочем, раз ты здесь, значит, у моего слуги возникли проблемы и посерьезнее. Не знаю, может, я воскрешу его, — хотя не уверен, что он этого заслуживает… Многоликий хорошо сражался?

— Так себе.

— Тогда пусть гниет.

Багряный взмахнул крылом, отбрасывая в сторону одну тему и переходя к следующей.

— Итак, Конан, ты решил встать на пути судьбы и спасти младенца. Странные вы существа, герои… Помогаете слабым и беззащитным — а разве мы, сильные, не хотим жить так же горячо? Неужели мы меньше заслуживаем счастья, только потому, что способны сами позаботиться о себе, а не приклеиваемся пиявками к первому встречному?

— Ты тянешь время, — сказал Конан. — Думаешь, пока я здесь, твои миньоны успеют убить ребенка. Не надейся — младенец в надежных руках.

— В мире нет ничего надежного, — отмахнулся Багряный Молох. — Кроме смерти, конечно, да только кому она нужна.

* * *

— Почему вы несете сына в аббатство Монлюссон? — спросила Корделия.

Возможно, герцог к этому моменту слишком устал, чтобы проявлять высокомерие. Или же ему было приятно поговорить о монастыре — мысленно вернувшись в привычный для себя мир, где нет ни злых предсказаний, ни непутевых варваров.

В любом случае, он ответил:

— Тамошние монахи служат богу Марманду, покровителю добра и света.

Корделия не умела слушать, и потому тут же встряла:

— Я никогда о нем не слышала.

Герцог смерил ее взглядом — так гробовщик снимает мерку с покойника.

— Вряд ли ты вообще слышала о добре и свете. Впрочем, у Марманда немного последователей. Послушником Моилюссоиа может стать лишь тот, кто ни разу не согрешил ни делом, ни словом, ни даже мыслью. Их бог улыбается всем, чья душа хрустально чиста.

— А какой прок в душе, если она хрустит? — удивилась Корделия.



Поделиться книгой:

На главную
Назад