Помоги проекту - поделись книгой:
Что же получается: выстроив свою «безупречную» концепцию, Елифаз переходит к жестокому обвинению праведника и в конце концов в скрытом виде – к обвинению Создателя! А Иов на своем «духовном посту», на страже истины, объятый адскими муками, продолжает оправдывать Бога.
… Итак, мы рассмотрели спор двух людей, противостояние двух систем мышления в Книге Иова. И в качестве резюме скажем следующее. Книга Иова, как и другие библейские книги, требует очень тщательного, вдумчивого, весьма подробного чтения. Каждый ее стих содержит в себе большую образно-смысловую глубину. За каждым изречением в Книге Иова стоит глубокий опыт древних человеческих душ, которые задолго до нас прошли по земному миру, странному и непонятному в их эпоху не менее, чем в нашу, и извлекли свои выводы из жизненных событий. И, конечно, без этого многогранного духовного опыта неполна не только всемирная литература, одним из первых великих образцов которой является сама Книга Иова, но и наша собственная жизнь. Ведь в любую эпоху существует много такого, что заставляет обращаться к образам и выводам, вопросам и ответам Книги Иова.
Лекция 5 Традиционалист Вилдад. «Спроси у прежних родов»
Второй из тех, кто вступил в спор с Иовом, пытаясь опровергнуть его взгляды и доказать, что он грешен и недостоин вопрошать Бога, – это Вилдад Савхеянин, по-древнееврейски ???? ????
Первый корень соответствует одному из имен высшего божества: «Бэл» (в Синодальном переводе «Вил» – см. Ис. 46, 1; Иер. 50, 2). Оно получается как сокращение от «Бааль». Именем же «Бааль», означающим «Господин», «Владыка», иногда называется Сам Всевышний. Например, Он традиционно именуется в иудаизме ??? ??????
Второй корень, ??
Таким образом, «Вилдад» – это «возлюбленный Владыкой», или: «Владыка любит», «Господь [проявляет] любовь». Исследуя глубокое философское учение, которое провозглашается Вилдадом, мы поймем, почему он носит такое имя и как оно связано с его мировоззрением.
Речи Вилдада изложены в 8, 18 и 25-й главах Книги Иова. Самое первое утверждение, с которым выступает Вилдад, опровергая «мятежные», «исполненные бунта и дерзости», с точки зрения всех друзей Иова, речи страдальца, состоит в том, что Бог справедлив (собственно, с того же начинает и Елифаз):
Неужели Бог извращает суд и Вседержитель превращает правду?
Справедливость Божественного суда – настолько общее место, неоспоримое положение всех религиозных учений, что говорится здесь о нем как о чем-то само собой разумеющемся: мол, неужели ты, Иов, станешь утверждать нечто иное? Бог праведен, Он воздает человеку по его делам. Вилдад подчеркивает и личную ответственность каждого перед Божьим судом. Например, у Иова погибли все сыновья и дочери, но многими это воспринималось как воздаяние за вину их отца, как самая тяжкая кара, обрушившаяся на самого Иова за его якобы нечестие. Подобную точку зрения Вилдад опровергает; в отличие от Елифаза, который многократно подчеркивал, что дети погибают у нечестивых, Вилдад говорит следующее:
Если сыновья твои согрешили пред Ним, то Он и предал их в руку беззакония их.
Если же ты взыщешь Бога и помолишься Вседержителю,
И если ты чист и прав, то Он ныне же встанет над тобою и умиротворит жилище правды твоей.
Значит, с точки зрения Вилдада, сыновья умерли за то, что сами они согрешили, а не за грех Иова; и пусть, мол, Иов не думает, что за его беззакония погибли дети, пусть не берет на себя излишней ответственности, не возлагает на себя невыносимой вины. «… Сыновья… согрешили…» и «… Он… предал их в руку беззакония их» – таким образом, само беззаконие становится сетью, из которой виновный уже не может выпутаться. То есть если пути человека направляются к нечестию, то на этих путях человек и падает, и погибает от собственных своих дел. В другом месте речей Вилдада сходная мысль выражена иначе:
Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его.
– т. е. «свет», с помощью которого человек видит путь своей жизни (будь то свет рационального познания или интуиции), у беззаконного потухает: он начинает блуждать во тьме, оказывается в ловушках и тенетах, захватывается сетью собственных грехов и таким образом погибает. В то же время человек, следующий истине, верный правде, видит над своими путями свет и во свете ходит. Еще более ясно это высказано далее:
Сократятся шаги могущества его, и низложит его собственный замысел его…
– так говорит Вилдад о нечестивом. То есть «собственный замысел» грешника, осуществив который, он надеялся возрасти, стать более славным и могущественным, – этот самый замысел оказывается причиной гибели. Бог готовит падение грешнику на его же путях, и орудием для такого крушения избирает его собственные замыслы. Вспомним, что в Священном Писании подобные сюжеты встречаются неоднократно. Яркий пример тому – история Амана в Книге Есфирь, который замышляет погубить всех иудеев в персидском царстве, а в результате, сам того не сознавая, каждым своим шагом, каждым своим делом готовит себе гибель. Итак, нечестивого губят собственные замыслы.
Вилдад утверждает, что грехи ведут к смерти того, кто их замышляет и творит. Но в чем же заключается сама сущность греха? Главный грех, по Вилдаду, – это забвение Всевышнего, отказ от Богопознания. «Познание» означает в данном случае «единение»: библейский глагол «познавать», ???
Таковы пути всех забывающих Бога, и надежда лицемера погибнет…
И вновь о том, что сущность всякого греха есть нежелание познать Бога, говорится в другом месте:
Таковы жилища беззаконного, и таково место
– точнее, «не познавшего Бога»: ?????? ??
Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много;
А который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше…
Значит, под караемым беззаконником, который «не знал» Бога, понимается не хотящий Его познать, не желающий углубляться в истину и действовать в соответствии с ней. Но в чем же истина заключается, каким образом она проявляется на земле и как можно познать Бога?
Истина, по учению Вилдада, заключена только и исключительно в традиции, в предании. Главное, а возможно, и единственное средство познания Бога – это традиция, поэтому следование ей – порука благословения свыше на всех путях. Вот как излагает свое учение «философ-традиционалист» Вилдад:
Ибо спроси у прежних родов и вникни в наблюдения отцов их;
А мы – вчерашние и ничего не знаем, потому что наши дни на земле тень.
Вот, они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова…
Об истине, о правильном пути нужно спросить у прежние родов, у давних поколений – и «они научат тебя». В Синодальном переводе здесь стоит множественное число («у прежних родов»); в оригинале – единственное число: ?? ?????
Следовательно, истина на земле, по Вилдаду Савхеянину, передается преемственно от Адама и его детей – и до настоящего времени. Никакого небесного, нового или вновь открывающегося источника познания этот философ не признает, он почитает только традицию. Здесь мы должны подчеркнуть, что согласно древнейшему библейскому воззрению сами Адам и Ева пережили некое духовное помрачение и, будучи изгнаны за грехопадение из Едемского сада, не могли донести до своих потомков предание, дарованное им в раю, в совершенно чистом виде: оно уже было отчасти затемнено самим их состоянием. Но Вилдад о грехопадении не вспоминает, для него оно как бы не существует. И тем более отсутствует в его мировоззрении то положение, которое развивает Елифаз: о том, что душа предсуществовала телу, будучи ангелом по естеству, а затем ниспала свыше, отказавшись воздать славу Богу, и теперь здесь, на земле, за это наказана. Хотя падение, нисхождение души Вилдад и признает, но рассматривает совсем иначе: оно носит, как и у Елифаза, индивидуальный характер, однако ниспадает человек не из ангельского состояния в человеческое, а из человеческого – в животное. Вот слова Вилдада:
… Обдумайте – и потом будем говорить.
Зачем считаться нам за животных и быть униженными в собственных глазах ваших?
Разберемся в сказанном подробнее. Когда человек становится похожим на животное, т. е. ведет скотский образ жизни, то он унижается в собственных глазах. Чем же возвышается человек над животным? «… Обдумайте – и потом будем говорить. Зачем считаться нам за животных?..» Животные не мыслят. Значит, именно разум («обдумайте»), выражающийся в речи («потом будем говорить»), притом держащийся живой, святой, чистой традиции, переданной от Адама и других праотцев, отличает человека от животного. Таким образом, падение имеет духовный характер, оно есть низведение жизни с человеческого уровня на животный, и человек наказывается свыше уже самим этим падением, а также дополнительно – за него.
Непосредственно истина была сообщена, по учению Вилдада Савхеянина, только первому поколению. Потом она преемственно передавалась из рода в род до настоящего времени, и те, кто держится ее, – благословенны. Единственная возможность спастись на земле, избегнув всех кар и наказаний, а после смерти удостоиться блаженного бытия – это держаться названной святой традиции, дошедшей до наших дней: она одна истинна и никогда не искажалась; отступающие от нее уничтожаются, а держащиеся ее пребывают в мире и покое.
Правда, в интерпретируемых нами словах Вилдада содержится возможность и иного понимания. Ведь о тех самых отцах, к которым следует обратиться за разъяснением предания, сказано как о живых собеседниках:
Вот они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова…
Не правда ли, странно? Ведь предки жили много поколений назад; как они могут произнести слова «от сердца», обращаясь к потомку, который их вопрошает? Скорее всего, они оставили свои поучения в каких-то писаниях – в книгах, применительно же к древневосточной реальности, о которой мы говорим, – на глиняных табличках или в надписях на камне; а может быть, позаботились о том, чтобы обеспечить передачу учения в устном виде. Но ведь здесь говорится о вопрошании как о непосредственном, личном общении с ними! «Вот, они научат тебя, скажут тебе…» – скажут не вообще потомкам, а тебе лично, притом «… и от сердца своего.» – а это уже чисто эмоциональное общение! – «… произнесут слова.». Следовательно, в учении Вилдада можно усмотреть начатки учения об прямом общении потомков со своими предками: духи предков могут явиться и «произнести слова» с целью «научить тебя».
Следовательно, если мы говорим, что Вилдад Савхеянин не признает никакой возможности нового откровения свыше, то это не абсолютный приговор: некое откровение может быть, но не от Бога, а от духов, обитающих в горнем мире, от древних предков. А как же библейский запрет: «… не должен находиться у тебя. вызывающий духов… и вопрошающий мертвых…» (Втор. 18, 10-11)? Очевидно, Вилдад не имеет в виду, что духов предков следует произвольно вызывать, но что они сами могут явиться (скажем, во сне), дабы помочь своим потомкам добрым советом.
… Так почему же имя Вилдад переводится как «возлюбленный Владыкой»? Да потому, что он крепко держится за ту чистую традицию, которая восходит к Адаму, и следует ей. Отступление от традиции рассматривается им как отступление от Бога и, следовательно, как отпадение от корня, от источника жизни:
… Поднимается ли тростник без влаги? растет ли камыш без воды?
Еще он в свежести своей и не срезан, а прежде всякой травы засыхает.
Таковы пути всех забывающих Бога, и надежда лицемера погибнет…
С чем сравнивает Вилдад отступление от Бога и забвение Его? С засыханием тростника или камыша – тех растений, которые могут расти только близ воды, обильно орошаемые и напояемые ею.
Гораздо позже, спустя тысячелетия, в суфийской поэзии сходная мысль будет выражена несколько иным образом: человек, отступивший от Аллаха, забывший Его, сравнивается с ветвью, отсеченной от дерева. Эта ветвь, лежащая возле ствола, думает, что она будет жить вечно, что источник жизни в ней самой, но связи со стволом уже нет, и она, засыхая, постепенно начинает понимать, что отделена от источника жизни.
Можно подобное сравнение усмотреть и в более ранней – евангельской – традиции. Иисус говорит ученикам:
Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец мой – виноградарь.
<…>
Кто не пребудет во мне, извергнется вон, как ветвь…
Значит, питание от Божественного Источника, прямая связь с ним – это жизнь, а отсечение от Него – смерть, хотя и не мгновенная и не сразу ощущаемая. Самое древнее выражение подобного философского воззрения мы встречаем именно у Вилдада.
Бог – это источник, сердцевина, основа, начало жизни каждого из нас: если мы от Него отвращаемся, Его забываем, то уподобляемся растениям, нуждающимся в воде, но лишенным ее. Божественная сила, энергия, Его Дух, которым живится дух человеческий, в таком случае отступают от нас, и мы тогда потенциально мертвы, а в смысле духовном – мертвы уже сейчас.
Другое изображение нечестивого содержится в следующих словах Вилдада:
… Упование его подсечено, и уверенность его – дом паука.
Обопрется о дом свой – и не устоит; ухватится за него – и не удержится.
В Библии вера в Бога, исполнение Его заповедей неоднократно уподобляются камню, на котором человек возводит свой дом. Вспомним, например, слова Иисуса:
… Всякого, кто слушает слова мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне…
При потоках и бурях устоит дом, основанный на каменном фундаменте. Здесь, у Вилдада, мы находим сходный образ: дом, построенный на камне, т. е. основанный на учении Божьем, на верности Ему, противопоставляется «дому паука». А что такое «дом паука»? Это паутина; стоит пальцем шевельнуть – она порвется, и паук упадет: «Обопрется о дом свой – и не устоит; ухватится за него – и не удержится». Но сам паук не рвет паутину, для него она достаточно прочна, разрушают ее посторонние силы. Так и тот, кто не основал свою физическую жизнь на метафизической реальности Божественного Присутствия, как бы висит, подобно пауку, между небом и землей, не имея никакой опоры, потому что всё держится милостью Божьей; а отрицая эту милость, человек подсекает основы собственного бытия. И извне приходит к нему наказание, «разрывающее» его жизненные надежды, которые сравниваются с паутиной.
Имеется и еще один образ, который использует Вилдад для описания отступника от Бога:
Зеленеет он пред солнцем, за сад простираются ветви его;
В кучу
Но когда вырвут его с места его, оно откажется от него: «Я не видало тебя!»
Здесь «место» человека в мире (т. е. и пространственно-временные координаты, и все обстоятельства жизни, включая социальное окружение) одушевляется, олицетворяется, «умеет говорить». Место, из которого человек вырван и выкинут Богом, как бы отказывается от того, кто в нем ранее присутствовал, и заявляет: «Я не видало тебя!» Человек недостоин пребывать в мире, если он не воздает хвалу Тому, Кто его в этот мир поместил. А кто же замещает исторгнутого? —
… Из земли вырастают другие.
Нечестивец подобен растению, вырванному Богом и вышвырнутому Им как сорняк, потому что оказался духовно бесплодным; он заменяется «другими», которые, может быть, принесут ожидаемый духовный плод в свое время и будут верны Садовнику, их насадившему.
Таким образом, у Вилдада человек нечестивый уподобляется то тростнику и камышу, лишенным влаги; то пауку, который «ни на чем» строит свой дом; то растению, выдернутому из земли.
Вернемся к уже прочитанным стихам:
… Когда же положите вы конец таким речам? обдумайте, и потом будем говорить.
Зачем считаться нам за животных и быть униженными в собственных глазах ваших?
Теперь попробуем «вопросить» древнего мыслителя об источнике самого нечестия. Что же именно, с его точки зрения, должен предпринять человек, чтобы не упасть со своей человеческой высоты и не превратиться в животное: в этой жизни – образно, а в грядущей – буквально?
«Обдумайте.» – говорит Синодальный перевод. В древнееврейском же тексте стоит 1????
И нечестивцев за их отказ «познать Бога» (ср. приводимые пророками речи таких людей: «… устраните от глаз наших Святого Израилева» – Ис. 30, 11; «Мы сами себе господа; мы уже не придем к Тебе» – Иер. 2, 31) постигают страшные кары, которые, пожалуй, у Вилдада, по сравнению с другими друзьями Иова, описаны наиболее картинно. Начинается наказание нечестивца, делающего себя недостойным человеческого звания, с внутренних терзаний его души:
Беззаконник вечно недоволен своим положением, потому что только праведник спокоен, мирен, а человек неправедный, отходящий от истины, гневается, сетует на всё, совершающееся вокруг. Здесь, конечно, содержится прямой намек на положение Иова: Иов всё время жалуется, Иов стенает, Иов требует чего-то. А если бы ты, мол, Иов, был праведен, как бы подчеркивает Вилдад, то и сейчас был бы спокоен и мирен несмотря ни на что.
Однако резкими, жестокими словами, подобно Елифазу, Вилдад Иова не обличает. Он не говорит, что Иов у кого-то что-то похитил, оставил сироту и вдову без суда, убил кого-либо и прочее; таких обвинений у Вилдада нет. Тем не менее намеки на греховность Иова в его речи всё же присутствуют:
Но разве Иов хотел, чтобы земля опустела, а скалы сдвинулись с места? Нет, он просит только, чтобы Господь ему явил истинную причину страданий, показал те пути управления миром, на которых чистого, совершенного праведника постигло столь страшное наказание. Значит, слова Вилдада обращены в действительности вовсе не к Иову, а к тем, кто желает опустошения земли, ко всем подлинным нечестивцам. «Неужели для тебя опустеть земле…»? Чтобы лучше понять эти слова, вдумаемся: когда именно человек наиболее глубоко погружается в животное состояние? Очевидно, тогда, когда животное начало в нем начинает превалировать над духовным, подавлять его и утверждать над ним свою полную власть. И тогда человек становится абсолютным, полным эгоистом.
Всё, что мы знаем о праведниках, святых, пророках и апостолах, говорит об их чистейшем альтруизме. Они умирали, отдавая свою жизнь за других, они жили ради других, они любили ближних совершенно бескорыстной любовью. Противоположность этому – состояние нечестивца: он думает только о себе. Предел же нечестия обозначен пророком Исаией в таких словах:
Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что
И еще более ярко о подобном состоянии сказал за много столетий до Исаии Вилдад: «Неужели для тебя опустеть земле.»? То есть имеется в виду такой нечестивец, который всю землю готов опустошить – лишь бы улучшить свое положение. И вот какое воздаяние постигает его:
… Свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его.
О каком свете здесь говорится? Если исходить из контекста всего учения Вилдада, несомненно – о свете традиции, предания, распространяющемся со времен первых людей, Адама и Евы, и светящем всем поколениям людей. Но этот свет «гаснет» для тех, кто отходит от основ учения, от основ нравственности. Такие люди лишаются света – от него «не остается искры». Пока хоть искра святого предания теплится в сознании человека, в его семейных традициях, в сердцах его детей – еще остается надежда, что из нее разгорится духовное пламя. Но когда искра традиции гаснет, а никакого иного источника света нет (потому что Вилдад отрицает прямое откровение свыше), когда человек навсегда поворачивается спиной к святым преданиям отцов, то надежды уже не остается. И тогда свыше ниспосылаются кары, сменяющие друг друга со страшной последовательностью:
… И не останется искры от огня его.
Померкнет свет в шатре его, и светильник его угаснет над ним.
Какой же свет «померкнет»? Сначала, как мы видели, потухает еще теплившийся огонь в очаге предания, традиции; теперь же меркнет свет рационального познания, и человек, будучи лишен его, заблуждается разумом; меркнет свет интуиции, который часто спасает, выводит из страшных ситуаций, – а без него человек попадает во всевозможные беды; и, наконец, меркнет свет внешнего благополучия, сияние которого составляет радость жизни; и когда свет всех этих видов гаснет, человека обступает полная тьма (а в библейской метафорике тьма – это и страдание, и страх, и безнадежность).
Сократятся шаги могущества его, и низложит его собственный замысел его…
Действительно, нечестивец считает самого себя потенциально очень могущественным, поскольку видит в себе источник собственной силы. Это и есть корень его нечестия – отрицание того факта, что Владыкой всех сил является Бог. В Торе есть такое предупреждение:
… И чтобы ты не сказал в сердце твоем: «Моя сила и крепость руки моей приобрели мне богатство сие»,
Но чтобы помнил Господа, Бога твоего, ибо Он дает тебе силу приобретать богатство…
Поскольку же сам по себе, без Бога, человек сделать ничего не может, то считающий себя могущественным как раз и «сокращает шаги» свои на земле, т. е. уменьшает свои возможности. И собственный замысел «низлагает его»,
… Ибо он попадет в сеть своими ногами и по тенетам ходить будет.
Поделиться книгой: