Флинн при исполнении

Грегори Макдональд

Флинн при исполнении

Посвящается Джейн Чоут Свон

Глава 1

Флинн бросил в трубку:

— Передам ему, когда появится.

Коридор на втором этаже был тускло освещен маленькими лампочками у лестницы, ведущей вниз, в холл.

— Это Эдди Д'Эзопо, Френк.

— Вон оно как… — Слух у Флинна был безупречный. Один раз услышав голос, он безошибочно узнавал его потом. — Что-то ты вроде не в себе. Сразу не узнал.

— У нас тут неприятности, — сказал комиссар полиции Бостона.

— Не лично с тобой, надеюсь? Ты как, в порядке?

— Не хотелось бы втягивать тебя во все это, Френк, но просто ума не приложу, что делать… Короче, нужно срочно расследовать одно дельце. У тебя имя, репутация, тебе поверят, что бы ты там ни сказал.

Флинн прислушался: никто из ребятишек вроде бы не проснулся.

— Короче, мы решили вызвать тебя, — со вздохом добавил комиссар.

— А кстати, который теперь час? — Часы Флинна лежали на тумбочке, возле кровати.

— Четверть третьего. И тут у нас случилось нечто непредвиденное.

— Разве когда-нибудь бывало наоборот?

— С твоей стороны требуется особое понимание и деликатность, Френк. Ну и, разумеется, полная конфиденциальность. — Комиссар выдержал паузу. Флинн молчал. — Ты единственный, к кому в данной ситуации можно обратиться… Короче, не хотелось бы вовлекать в это дело людей посторонних. Иначе об этом будут чесать языками на каждом углу.

— Послушайте, комиссар, — сказал инспектор полиции Бостона Френсис Ксавьер Флинн, — у сего разговора имеется предмет, нельзя ли перейти непосредственно к нему?

— Что? Ах, ну да, да.

Флинн редко повышал голос.

— О чем идет речь, дружище?

— Хочу, чтобы ты приехал сюда. Немедленно. Срочно. Машина заправлена?

— Кажется, да.

— Понадобится полный бак. Бумага и ручка под рукой? Тогда записывай, потому как маршрут довольно сложный.

Флинн был бос, ноги у него начали мерзнуть.

— Погоди минутку, — сказал он, — сейчас спущусь и возьму трубку в кухне.

На кафельном кухонном полу ноги стали мерзнуть еще сильней.

— Так, бумага есть, — бросил он в трубку настенного телефона. И перевернул листок, на котором Элсбет составила список покупок на завтра, мельком отметив, что там значится брокколи. — И ручка есть. Куда ехать?

Комиссар медленно начал диктовать. Сперва Флинну следовало ехать по центральной, затем — по боковым автомагистралям, отмеченным соответствующими номерами. Затем — по глухим дорогам, не имеющим таких номеров, где ориентирами на местности служили то шпиль какой-то церковки, то автозаправочная станция, то силосная башня и, наконец, некое место, туманно называемое лесной просекой. Флинн исписал почти всю обратную сторону списка.

— Сдается мне, это несколько выходит за рамки моей юрисдикции, — буркнул он. — И твоей тоже.

— Это клуб «Удочка и ружье», — сказал Эдди Д'Эзопо.

— Это вне юрисдикции города Бостона, — сказал Флинн.

— Да, вне.

— Даже вне юрисдикции штата, — добавил Флинн.

— Да, — согласился комиссар. — И штата тоже.

— Бог ты мой, дружище, тогда я просто вынужден задать вопрос: ты отдаешь себе отчет в своих действиях? К тому же сейчас не лучшее время суток для принятия важных решений.

— Приезжай один. Никому не говори, куда едешь. Даже Элсбет.

— Господи, во что это вы втягиваете меня, а, комиссар?

— У тебя, Френк, имеется опыт по части ведения важных дел. Я бы даже сказал, государственных. Во всяком случае, надеюсь, что он имеется. Просто я хочу сказать, забудем обо всех чинах и званиях. Будем считать, что ты прибыл, ну, скажем, из Вашингтона или из Цюриха. Или еще откуда-то. А там, уже на месте, разберемся, как действовать.

— Но комиссар, я в данный момент занят расследованием дела о наезде со смертельным исходом. Ну, сам знаешь, того велосипедиста, что сбили вчера вечером на Тремонт-стрит.

— Сержант Уилен вполне справится и без тебя, Френк. Он здорово вырос, стал толковым парнем.

— Гроувер… — проворчал Флинн. — Но я лично заинтересован в этом расследовании.

— Будешь давать сержанту Уилену указания по телефону, Френк. Уж что-что, а это ты умеешь, я знаю.

— Указания по телефону? Да этому Гроуверу невозможно втолковать, куда идти из лифта, направо или налево.

— Утром лично позвоню в управление и обо всем договорюсь, обещаю.

— Но в среду я выступаю свидетелем в суде по делу того парня, который начинил камин своего партнера по бизнесу взрывчаткой, от чего у того весь дом едва не рухнул! Тот еще подарок!

— Гроувер, то есть, я хотел сказать, сержант Уилен, может выступить свидетелем вместо тебя. Ведь в конторе у вас должны остаться записи.

— Если позволить выступить в суде Гроуверу, то прокурор окажется за решеткой, судья кончит свои дни в дурдоме, а защитник сбежит в Акапулько.

Флинн не стал упоминать о том, что завтра днем он собирался на концерт, где его детишки должны были исполнять отрывки из произведений Моцарта. Они репетировали свое выступление вот уже недели три.

— Так я буду ждать тебя, Френк. Только никому ни слова о том, куда едешь.

И в трубке послышался щелчок, а затем настала тишина.

Сидевший за кухонным столом Флинн перевернул листок бумаги и решил доставить своим детям радость. Вычеркнул из списка покупок капусту брокколи.

Затем повесил трубку, поставил на плиту чайник, включил газ, поднялся наверх, положил вторую трубку на рычаг и разбудил жену.

И рассказал ей обо всем, что поведал ему комиссар, в том числе и о его предупреждении, чтоб никому ни слова. Пока он одевался, Элсбет переписала для него маршрут на чистый листок бумаги — с тем чтобы список покупок остался при ней. Она не заметила, что он сократился на один пункт.

Спустившись на кухню, она принялась готовить Флинну сандвич с беконом к чаю, он же тем временем позвонил в здание архивного управления, что на Крейджи-Лейн, и спросил лейтенанта-детектива Уолтера (он же Коки) Конкэннона (давно на пенсии), не желает ли тот провести с ним несколько дней за городом.

В ответ на что Коки заявил, что это было бы недурственно. И что он с удовольствием составит компанию ему, Флинну.

Глава 2

— Я Флинн, — бросил он в окно автомобиля крупному мужчине с ружьем и карманным фонариком.

Этот человек возник из тумана, вышел из-под неосвещенного навеса, как только фары старенького пикапа Флинна модели «Кантри-Сквайер» выхватили из тьмы высокую металлическую изгородь, отделяющую лесную просеку от дороги.

— И что мы тут с тобой имеем? — спросил Флинна Коки. — Ни девушек с длинными локонами, выбегающих навстречу, ничего.

Охранник знаком попросил Флинна опустить боковое стекло.

А потом посветил в салон фонариком на пяти батарейках — прямо в физиономии сидящим там мужчинам.

— Вы должны были приехать один, — буркнул он.

— Я и есть один, — сказал Флинн. — И со мной друг.

В сероватых предрассветных сумерках на грубой куртке охранника поблескивали капли росы. Над правым бедром куртка заметно оттопыривалась.

Поводив лучом фонарика по салону, охранник спросил:

— Документы имеются?

Флинн достал из бумажника пропуск в публичную библиотеку Уинтропа и протянул его охраннику. Коки протянул карточку социального обеспечения.

Охранник, держа два документа в руке, изучал их пристально и необычайно долго.

— Френсис Ксавьер Флинн… — пробормотал он. На пропуск Флинна упала капля с полей его шляпы. — Так… Уолтер Конкэннон…

— Детектив полиции Бостона Уолтер Конкэннон на пенсии, — сказал Флинн.

— Я должен позвонить в дом.

— Заодно скажите им, чтобы поставили чайник, — заметил Флинн. — Добираться сюда, это вам не сахар, можете поверить.

Охранник развернулся и исчез в сторожевой будке. Там зажегся свет.

Флинн покосился на Коки.

— Тебя они не ждали, старина, — сказал он.

И выключил мотор.

Инспектор Френсис Ксавьер Флинн и детектив-лейтенант Уолтер Конкэннон познакомились на вечеринке, посвященной выходу Коки на пенсию. Правда, пенсионного возраста он еще не достиг. Вечеринку организовали в пятницу вечером, вскоре после выписки Коки из больницы.

Детектив-лейтенант Уолтер Конкэннон зачитывал права арестованному им в гостиной собственного дома махровому мошеннику Саймону Липтону, как вдруг грянул выстрел. Пуля, выпущенная девятилетним сынишкой Саймона Липтона Пити, угодила Уолтеру Конкэннону в позвоночник.

Саймон Липтон был обвинен в мошенничестве и отправлен за решетку. Пити отправили в психиатрическую больницу на предмет обследования, где продержали месяц, а потом выпустили на попечение матери.

И вот, проведя в больнице долгие месяцы, детектив-лейтенант Уолтер Конкэннон выписался с частично парализованной левой стороной тела и вышел в отставку — по непригодности к дальнейшей службе и на половинную пенсию, в связи с неполной выслугой лет.

Департамент полиции избавился от него, как избавляются от ненужной упаковочной тары.

На вечеринке вдруг выяснилось, что Флинна и Коки объединяет общая страсть — к шахматам.

Наутро после вечеринки, когда Флинн трудился в здании архива на Крейджи-Лейн, Коки вдруг вошел к нему в кабинет без стука и лишних слов. В правой руке он держал коробку с шахматами ручной работы.

Пока Флинн безмолвно взирал на него, Коки освободил журнальный столик возле камина, открыл коробку, разложил доску и расставил на ней шахматные фигуры.

И ушел.

Полчаса спустя он вернулся с подносом в правой руке, на котором стояли две кружки с горячим чаем. Поставил одну кружку с той стороны, где находились белые фигуры, вторую — туда, где находились черные. Пододвинул к столику два пропыленных кресла, стоявших в дальнем углу, и уселся в одно. И сделал первый ход — белой пешкой.

Затем откинулся на спинку кресла и взглянул на Флинна, стоявшего спиной к высокому стрельчатому окну.

И улыбнулся — правым уголком рта.

И Флинн тут же понял, что Коки, оставив пустой и неуютный дом, отныне навеки поселился здесь, в напоминавшем надгробье каменном здании архива.

Полицейский участок располагался на первом этаже и занимал половину помещений. Все остальное здание использовалось как хранилище разного рода бумаг и документов полицейского архива — иными словами, было превращено в эдакую бюрократическую мусорную корзину. На втором этаже, в задней части дома, находился кабинет Флинна — простор, архитектурные излишества и стиль, но никакого уюта. Здание располагалось на окраине, в почти незаселенном районе, жильцы окрестных домов разъехались кто куда.

Флинн никогда не спрашивал Коки, действительно ли тот решил переселиться сюда. Он знал, что семьи у Коки нет, одна лишь престарелая кузина, проживающая где-то в Нейхенте. И потом на половину пенсии не очень-то разгуляешься. Флинн знал: теперь он не единственный, кто иногда ночует в кабинете на огромном, длиной в девять футов, кожаном диване. В какое бы время дня или ночи Флинн ни зашел к себе в кабинет, Коки всегда находился там.

Коки отвечал на телефонные звонки, а также печатал на машинке и вел картотеку. Делал он это медленно и с огромными усилиями — так и не выучился толком ни тому ни другому. К тому же у него действовала лишь правая рука. Но он очень старался быть полезным. И вскоре выяснилось, что в том, что касается проведения расследований, Коки настоящий волшебник. На любой, даже чисто риторический вопрос Флинна у Коки находился ответ. Причем выдавал он его тут же, ни на секунду не задумываясь. Платным исследователям понадобились бы на то же самое часы, даже с использованием компьютеров. А уж встречные вопросы, что он задавал, ни одному умнику и в голову бы не пришли. Найдя какую-нибудь зацепку в деле, Коки впивался в нее мертвой хваткой и проявлял неутомимость и рвение, свойственные разве что какой-нибудь гончей, преследующей дичь.

За столиком, придвинутым к камину, из которого всегда отчаянно дуло, было выпито несметное количество кружек чая и сыграно бесчисленное количество шахматных партий.

И вот в три часа ночи, когда подъехал Флинн, Коки уже ждал его на Крейджи-Лейн, стоя у обочины тротуара. Флинн, заметив его еще издали, улыбнулся. Коки никогда не принимал приглашения пообедать вне офиса, не принимал он и приглашений Флинна зайти к нему в дом, поужинать и послушать, как музицируют дети. Он даже не утруждал себя отговорками, просто отвечал: «Нет, спасибо, инспектор». И вот он стоит у обочины в три часа ночи со старым бостонским полицейским рюкзачком, в котором наверняка лежат чистые рубашки, а также — бритва, зубная щетка и прочее. А из-под мышки правой руки торчит коробка с шахматами.

Вместе ехали они в тесном пикапе Флинна по запутанному маршруту, направляясь к клубу «Удочка и ружье». И почти не разговаривали на протяжении всего долгого пути.

Коки не спрашивал, куда и зачем это они отправились среди ночи. Интересно, размышлял Флинн, что вообще думает Коки об этом странном приглашении? И почему так легко принял его?.. Коки же тем временем внимательно следил за ориентирами и дорожными указателями. Он явно наслаждался поездкой — несмотря на туман и мелко сеявшийся дождик.

Свет в будке охранника выключился.

Охранник, по-прежнему с ружьем, торопливо шагал к машине.

Флинн снова опустил боковое стекло.