Помоги проекту - поделись книгой:
ВСКОРЕ НАС пригласили на трибуны под око телекамер. Мы расселись на одной стороне, млечинцы — напротив. По импозантности я сразу узнал там Пивоварова. Вгляделся... Давно, ещё в молодости я научился довольно сносно читать по губам. Академик разговаривал с соседом. И я прочитал фразу: "Советская власть худо-бедно просуществовала 70 лет..." Я чуть не крикнул: "Ничего себе худо — спасла мир от фашизма и послала человека в космос! Ничего себе бедно — была второй сверхдержавой!" И опять читаю: "Великий русский писатель Александр Солженицын сказал: "Россия проиграла ХХ век". А какой выиграла? — хотелось спросить мыслителя. Да ведь этот "великий" столько наплёл... Что Сталин произнёс речь 3 июля 1941 года сквозь слёзы, что немцы наступали по 120 километров в день, что единственный достойный генерал был у нас — Власов, что сам он, Солженицын, всю войну командовал огневой батареей, что в лагере сексотом он стал, но никого не заложил, что Достоевский на каторге ходил в белых штанах и это ли не свидетельство благоденствия, что его, "великого", травили, кололи, но Бог миловал...
А вот что говорил его вроде бы собрат по изгнанию Александр Зиновьев: "Советская Россия прожила более семидесяти лет. Она добилась эпохальных успехов, несколько десятилетий была лидером социальной эволюции человечества. Советский период был вершиной российской истории. Успех новой социальной системы был колоссальный — ничего подобного никогда и нигде не было! Как могли бы мы столько лет держаться, если бы не эта система, когда против нас — весь Западный мир? А мы держались. Надо говорить не "всего 70 лет", а — "целых 70 лет" мы держались против такого врага!"
А Пивоваров всё шевелил губами: "Только члены партии, только те, кто состоял в списках райкома, горкома, ЦК могли продвигаться во власть. Номенклатура! Если ты посол, то номенклатура ЦК, если директор бани, то номенклатура райкома". Какое сужение академических мозгов: баня как вертикаль власти! Да я его забросаю примерами покруче посла. Шапошников стал начальником Генштаба, будучи беспартийным бывшим полковником царской армии. Говоров без партбилета стал и генерал-лейтенантом, и командармом. Беспартийный царский мичман Леонид Соболев был создателем и многолетним руководителем Союза писателей России, Константин Федин — Союза писателей СССР. Господи, да моя жена была главным редактором киностудии без партбилета... Но — внимание! Мотор!
Началось действо. Тема — "Советский человек". Сергей Кургинян был великолепен! Какая широта, разнообразие и убедительность аргументации! Какая зоркость, быстрота ответного удара, и что за умение загнать противника в угол, им же, олухом, и созданный. И какая энергия, сколько ума и сердца в защите советских ценностей!
Но известному теоретику марксизма Юрию Белову всего этого мало. Он пишет: "С.Кургинян не противник ни Путину, ни Медведеву. Разве что слегка пофрондировать..." Это "фрондирование", дорогой товарищ, дает ему почти все голоса телезрителей.
"Из памяти не выходит, что С.Кургинян с тревогой говорил об опасности дестабилизации общества, распада страны в случае ухода Путина". Я — решительный противник Путина и Медведева, но тревога Кургиняна мне понятна, ибо совершенно неизвестно, кого посадят на их места. Разве исключено, что Чубайса и Абрамовича? Вот убрали Юрия Лужкова. А кого посадили — Мельникова? Решульского? Нет, от макушки до пяток своего.
"Кургинян пошёл к Сванидзе, чтобы нажить капитал доверия у советских людей. Он осознал, что советское прошлое стало занимать господствующее положение в массовом сознании. И сделал соответствующие выводы". Словом, ловкач и делец.
Когда дошла очередь до меня, я, обращаясь к председателю суда Сванидзе, сказал: — Ваше степенство, последний раз мне довелось выступать по телевидению 4 января 1966 года, сорок пять лет тому назад. Это была передача из Ленинграда, которую вел академик Лихачёв, тогда ещё не академик, а участвовали писатели Москвы и Ленинграда — Владимир Солоухин, Олег Волков, Вячеслав Иванов, ныне академик, Лев Успенский... Не соблаговолите ли вы учесть это достопечальное обстоятельство и дать мне времени побольше?
— Нет! — отрезал судия.
А если бы он знал, что это была за передача, то вообще слова не дал бы. Она называлась "В защиту русской культуры". Солоухин и Успенский говорили о засорении нашего языка иностранщиной, нелепыми неологизмами да аббревиатурами, которые, впрочем, имеют давние корни в религиозной литературе, где пишут: с.в.м. — святой великомученик, х.в. — Христос воскрес, б.м.— Божья матерь... Да и РПЦ тут же. Волков призывал вернуть в концертные залы Бортнянского и других авторов духовной музыки. Сам Лихачев говорил о вкладе в русскую культуру нерусских авторов. А я — о многочисленных и часто антиисторических переименованиях городов, улиц, площадей. Незадолго перед этим в "Литгазете" была напечатана моя статья на эту тему — "Кому мешал Теплый переулок?", и меня завалили письмами со всех концов страны. Авторы решительно требовали вернуть прежние имена Нижнему Новгороду, Твери, Самаре, Сталинграду... Я читал выдержки из писем и, видимо, это было особенно сотрясательно. Н.Месяцев, тогдашний председатель Комитета по радиовещанию и телевидению, позвонил из Москвы и потребовал под любым предлогом прекратить передачу. Работники студии не дрогнули, и передача успешно дошла до конца, за что некоторые из них во главе с директором студии Фирсовым несколько пострадали. Правда, уже после того, как известный оборотень А.Яковлев, обитавший тогда в Отделе пропаганды ЦК КПСС, представил докладную записку в Политбюро, в которой передача была изображена как идеологическая диверсия.
Сейчас я подумал: так же, как Яковлев, поступил бы и эфирный оборотень Млечин. А он как раз в этот момент встаёт и заявляет: "Бушин действует мне на нервы. Я его не люблю. И контактировать с ним не желаю!" А в чём дело-то? А в том, говорит, что Бушин неласково писал об Окуджаве. И ведь верно! Я встал и сказал, что многие песни Булата любил и люблю, но когда он взялся писать романы с антисоветскими намёками и экивоками, я выступил в "Литгазете" с их критикой. Было это в 1979 году. Почему тогда аристократ Млечин не бросился грудью на защиту? И почему ныне, спустя тридцать с лишним лет, он проснулся и подвергает меня остракизму? Ответа не было. И мне пришлось внести ясность. Дело не в Окуджаве, аристократ скромно умолчал, что ещё более неласковая статья была у меня и о нем — "Титаник мысли". И не тридцать лет тому назад, а в прошлом году.
В тему "Советский человек" мне надо было уложиться за 30 секунд. А я хотел начать с того, что, как вольный художник, не люблю мудрые термины и философские конструкции, а предпочитаю образы, символы. И предложил бы для понимания вопроса сопоставить два символа павильонов нашей страны на Всемирной выставке 1937 года в Париже и на Всемирной выставке в Шанхае, которая проходила в этом году. Тогда — гениальная скульптура "Рабочий и колхозника" Веры Мухиной, завоевавшая гран-при, сейчас — Незнайка, комический персонаж детского писателя Николая Носова — мальчишка, не желающий ничего знать, не желающий учиться и постоянно попадающий впросак. Оба символы до чрезвычайности правдивы и выразительны для России разных эпох.
Там — символ советского человека, всего народа, вдохновленного идей социализма, устремленного вперед, народа сильного и гордого своей страной. Здесь — комический шалопай, который не хочет учиться даже тому, что было совсем недавно у него на глазах. Китайцы и иностранные посетители нашего павильона недоумевали: что за Незнайка? Зачем он?
Что больше всего поразило в действе, так это замшелость, убогость, затрёпанность доводов кефирных аристократов. Это сквозило даже в том, как Млечин объявлял своих ораторов. Один из них — академик, другой — народный артист. И каждый раз Млечин подчёркивал это. Да кто придаёт этому значение после того, как академиком стал Яковлев, а народным артистом — Якубович?
Когда Сванидзе заявил: "Сталин издал приказ, в котором объявил, что все наши пленные — предатели", я не выдержал, вскочил и крикнул: "Ложь! Не было и не могло быть такого приказа!" Судия только и мог в ответ твердить: "Был! Был! Был! Это общеизвестно!" Что ему оставалось... У меня не было времени привести хотя бы такие факты. В Литературном институте, куда я поступил сразу после войны, было немало бывших пленных среди и студентов, и преподавателей. Старостой нашего курса все пять лет был Коля Войткевич, попавший в плен в 1942 году под Севастополем. А еще были Юрий Пиляр, Борис Бедный, Александр Власенко... И знал я Ярослава Смелякова, Степана Злобина, Виктора Кочеткова, а всего по едва ли полным данным справочника "Отчизны верные сыны" (М., Воениздат. 2000) были в плену 18 писателей. Все они, конечно, прошли проверку, после чего жили нормальной жизнью полноправного советского человека: селились, где хотели, включая столицу, работали, где нравилось, писали книги, получали награды (В.Кочетков, например, два ордена Отечественной войны), Сталинские (С.Злобин) и Государственные (Я.Смеляков) премии, и это — якобы объявленные Сталиным предатели родины?
Что мог ответить на это судия? Ничего. Я смотрел на него и на языке вертелось:
— Владимир Сергеевич! — прервала мою мысленную оду Иветта. — Машина ждёт...
Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ
Что такое цивилизованное правовое государство? Это когда всё цивилизованно и по праву. Когда во главе цивилизованно — менеджер, а не дико и варварски — отец народов или батька какой-нибудь. И он, этот руководящий менеджер, оказывает населению руководящие услуги. На услуги, как известно, есть расценки. О расценках чиновничества, в том числе самого ого-го, мы знаем. Но всё ещё хотелось уподобиться самым отчаянным романтикам демократизма и думать, что при демократии и реформах эти пережитки — отдельные случаи. Что просто кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет, а хочет жить по-демократически, либеральной вольницей.
Но уж чтобы официально объявлять о таком! Думалось: нет, не сознаются. Ан, нет, уже вполне цивилизованно сообщают: мол, у нас расценки на услуги правителей из правительства. Они высоки. Те сами не высоки, а расценки на их услуги — высоки.
Вот и образовательные услуги вводят. То есть учитель будет человеком, который оказывает ученикам разнообразные услуги. Будет в услужении у учеников. Прекрасные условия и предпосылки для воспитания подрастающего поколения, достойного либерализма и его идеалов!
Вообще это слово — родственное со словом "слуга". Если поупражняться в словообразовании, можно много интересного напридумывать: услужливый, услужить, прислужник. И вместо слова "учитель" введут более подходящее действительности "услужник" или попросту слуга.
А вслед за образовательными введут оборонительные услуги. У нас ведь армию реформируют с не меньшей демократичной рьяностью, чем школу. И армия будет оказывать нам услуги в области обороны. Ну а услуги, они же — по заказу. Коль заказываешь — плати. Рынок — это тебе не комаринского сплясать! Захотели на дармовщинку! Оборона — дело серьёзное.
Вот нападает на нас враг. Летит ядрёная бомба. Я, тварь дрожащая, желающая отвратить эту встречу с посланницей демократии и мира, летящей на мою голову из Америки с высокими демократическими целями, делаю заказ перехватить, или что там можно с ней сделать? Мол, бомбу боюсь и не хочу бомбы! Мне называют расценки. Прошли времена, когда тоталитарное государство вас бесплатно лечило, учило и обороняло. Денег нет? Бомба прилетит. С доходами большинства "заказчиков услуг" можно заказать только такую услугу от силового ведомства, как отколошматить вас же, как это и делают тоже не бесплатно, а за наши деньги налогоплательщиков.
Или те, у кого деньги есть, закажут знакомую многим из нас услугу "Расстрел из танков". Не себя, конечно. А кого хотят отстрелить от демократии как не вписавшихся. Можно простому налогоплательшику манией величия тут отстрадать: это же та услуга, которую мэр и президент заказывали в отношении депутатов. А тут и вам, простому совку, достанется по высшему классу. Не зазнавайтесь, простые электоратщики, если по вам, как по депутатам, танками пальнут. Это просто для вас заказали такую услугу. Нет, лечиться как депутаты, сачковать как депутаты, отдыхать как депутаты, получать денег тьму как депутаты — вы не рассчитывайте. А вот дулом в рыло, как депутаты Верховного совета получили в свое время торжества залповой демократии — пожалуйста. Исаев или Кабаева закажут — вам преподнесут.
Далее правоохранители, то есть полицаи, тоже будут оказывать услуги. По второй мировой помним, какие это услуги: расстрелять, живьем закопать, повесить. За эти услуги мы будем платить как налогоплательщики, сообща и без разговоров. Или и так, как налогоплательщики, и эдак — из кармана вытащат, как сейчас это милиция делает, убивая граждан направо и налево. Это без заказа с вашей стороны услуги.
А вот если вас насилуют, грабят, убивают (по этим достижениям мы впереди планеты всей, на первых местах в мире), вы будете сами оплачивать услугу по ограждению вас от подобных действий. Нету денег? А еще слуг из полиции ему подавай. Пшёл вон! В лучшем случае грабителю, как родственной душе, сообщат: мол, да не грабь ты его, не теряй время попусту, с него всё равно взять нечего, он вон даже услугу защиты от тебя, грабителя, не смог нам заказать. Глядишь, грабитель и отстанет.
А с насильником так запросто не получится оградить граждан(ина, ку). Полиция ему: да чего тебе валандаться? Сексуслуги этой неимущей окажешь, а денег взять, ограбить, и не получится. Она вон и наши услуги оплатить не могла, а уж насильника… А тот гордо так, залихватски: "Гусары демократии денег не берут!"
Мудрый поклонник барона Унгерна товарищ Шойгу, предлагавший лишать гражданства тех россиян, кто три раза не ходил на выборы, на которых у избирателей нет никакого выбора, выдвинул еще более продуктивную идею: заключать договоры с фирмами по тушению пожаров. Хорошо! Это заранее заключать или когда уже горит? Загорелось, звонишь 01, а тебе: мы предлагаем вам заключить договор на тушение пожара, условия таковы… Приедет юрист, составит договор — всё, как в правовом государстве, пока там "гори-гори ясно". При гражданском обществе: общество филателистов, общество вандалистов, общество боящихся угореть...
Платить фирме будет кто? Жильцы того или иного дома или управа? Или спасение погорельцев будет делом рук самих погорельцев? Если не потушили оказатели услуг по тушению, то каковы санкции? Какой с них спрос? Платить пожарным фирмам по оказанию услуг будут сдельно или по принципу "пожарный спит, денежка идёт"? И если платить будут сдельно, по факту и частоте выездов, то не будут ли эти огнеборцы обеспечивать себя фронтом работ? А если платить будет управа, не будет ли она экономить, как и при тушении лесов?
Госдума, безусловно, проголосует за все эти законы. Слуги народа уже оказывают услуги: услуги слуг, то есть депутатский запрос, как свидетельствует криминальная хроника, стоит 10 тысяч долларов. А в случае принятия закона это будет официально и законно, простым честным приработком. Как-никак, в правовом государстве посчастливилось жить!
Анастасия Белокурова МЕСТЬ И ЗАКОН
"Близкий враг" (Россия, 2010, режиссер — Александр Атанесян, в ролях: Евгения Трофимова, Дмитрий Дюжев, Сергей Греков, Нелли Уварова, Андрей Панин, Роман Костомаров, Александр Головин).
"Близкий враг" — новый фильм Александра Атанесяна, автора нашумевших "Сволочей", снятых по повести Владимира Кунина.
О другом недавнем кинотворении, в основу которого лег еще один роман Кунина, мы напишем в ближайших номерах, где видному трэш-писателю постсоветской эпохи будет отведено одно из центральных мест. А пока вернемся к Атанесяну.
"Близкий враг" — фильм о женской мести. Как говорится в народе — криминальная драма. Впрочем, криминальной ее можно назвать исключительно потому, что основные герои здесь — бандиты. Жанр, условно обозначенный как "женщина мстит" и основательно разработанный мировым кинематографом в течение последних лет тридцати, судя по всему, прошёл мимо Атанесяна, так и не научив его ничему. Явив себя на пресс-конференции человеком образованным, режиссёр долго вещал журналистам о "бинарной" структуре своего фильма. Мол, все отвыкли от того, что в сюжете есть предыстория и сама история. Видимо, он считал кинообозревателей дремучим быдлом, ничего не понимающим в драматургии.
Безусловно, в картине "Близкий враг" "бинарная" структура наличествует. Вопрос только в том, каким образом излагаются на экране события.
Красивый приморский город Батуми. Но не всем хорошо на его узких улочках. Маленькая Полина могла бы оказаться бродяжкой и зарабатывать себе на хлеб, словно цыганка Гита, если бы не вор в законе по имени Захар (Сергей Греков). После гибели матери-алкоголички девочка находит комфорт и приют в большом доме криминального авторитета. Оставим на совести художника по костюмам то, что такой серьёзный человек одет, как знакомый нашему читателю журналист Борис Гришин, и носит одну и ту же кофту десять лет. Зато Захар становится для девочки любящим отцом, и для Полины наступает пора счастливого детства. Она влюбляется в рослого Олега по кличке "Красавчик" (Дмитрий Дюжев). Но тот умудряется застрелить в кабаке сына мэра города. И удаляется в изгнание на Украину. На долгие десять лет.
Поделиться книгой: