Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Заложник - Александр Смоленский на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Тот не моргнув глазом доложил, что вечером на его пост в подъезде, где квартировал покойный губернатор, явился человек, который предъявил удостоверение офицера ФСО, от чего охраннику стало совсем худо, и, забрав ключи от губернаторской квартиры, велел язык держать за зубами, а утром подать рапорт об отпуске по семейным обстоятельствам. Фамилии охранник не разглядел.

«И чтоб духу моего в двадцать четыре часа здесь не было, сказал он мне», – с явно затаенной обидой постоянно униженного человека закончил свое объяснение охранник.

– Вот и выполняй, – ничего не поняв, а точнее, мгновенно осознав, что произошло необъяснимое и непоправимое, скомандовал генерал. – И чтоб духу твоего не было, – зло, со всей силой своей измученной алкоголем и трусостью души повторил генерал фразу, так оскорбившую охранника.

– Как, кстати, он выглядел?

– Кто выглядел? – не понял охранник.

За плечами у него была неполная семилетка районной школы, что даже в собственных глазах делало его совсем никчемной по жизни личностью.

– Ну, этот, как ты сказал, твой коллега из охраны ФСО?

– Скажете тоже, товарищ генерал, коллега! Я сутки через трое в подъезде вахту несу, у батареи задницу грею, а он, поди, в Кремле по одним и тем же с Президентом паркетам гуляет. Молодой этакий хлюст, светловолосый и в светлом плаще. У нас такой только на сыне губернатора я и видел. Когда он как ветер мимо меня пролетал в подъезде. Ни здрасьте тебе, ни до свидания…

– Хватит ныть, – резко оборвал словесный понос охранника Куценко. – Давай в отпуск съе…вай. Иначе я ломаного гроша за твою жизнь не дам, – ясно нарисовал дальнейшее развитие событий генерал. – Свои же в камеру и упекут. Или в металл заварят.

Он не хуже московского полковника понимал, что кто-то серьезный играет против официального расследования. И что не с его провинциальными мозгами разгадать этот ребус.

Но если Смирнягин может позволить себе решать его, то генералу надо думать о том, как усидеть после случившегося на должности. Поэтому и «отважился» скрыть от следствия показания охранника.

Глава 4

Совещание, состоявшееся накануне вечером, увы, ничего не дало, констатировал Смирнягин. Он быстро взлетел на второй этаж, где ему был выделен персональный кабинет, и принялся сочинять докладную.

Суть докладной основывалась на анализе выводов экспертов по направлениям «рыба» и «золото», которые сводились, грубо говоря, к одному: сажать всех надо было давно, включая губернатора, московских и местных чиновников.

Далее шли поручения московским следователям по разработке выявленных фактов по подозрению ряда официальных лиц в должностных преступлениях.

Затем излагались известные факты происшествия с проникновением воришек в опечатанную квартиру, проявленной халатности генералом Куценко и его подчиненными. Слово «халатность» начальник следственной бригады поставил под сомнение. «Или умысел», – хотел добавить он, но не сделал этого.

Звонок телефона оторвал Смирнягина от процесса сочинительства.

– Товарищ полковник, – услышал он бодрый голос оперативного дежурного. – Телефон, который вы мне дали давеча, – это квартира.

– А ты думал, что совет министров? – Полковник, признаться, так ушел в размышления над докладной, что забыл о своем поручении связать его по телефону с Москвой.

В трубке раздался женский голос.

– Это вы, Валентина Сергеевна?

– Да, я. А кто говорит? Голос знакомый, но что-то не признаю.

– Смирнягин Александр Васильевич, если еще помните такого.

Полковник живо представил высокую статную Валечку, жену своего школьного товарища, которая еще на заре их общей юности предпочла ему круглого отличника Леню Мацкевича. Теперь он был крупной фигурой в ФСБ, тоже в звании полковника. Только одно название его должности чего стоило – начальник аналитической группы!

«Чины чинами, а мою любовь, стервец, увел. А я как жил бобылем, так им и умру, – горько подумал Смирнягин. – Моя семья – попутчики в купе и самолете. А любимая женщина – та, которая подносит чай и кефир в гостиничном буфете».

– Я, Валюша, кто же еще? Конечно я. Других Смирнягиных в твоем сердце больше, наверное, не имеется? – засмеялся он в трубку.

– Ой, Александр Васильевич, не узнала! Думаю, кто же в такую рань звонит?!

«Да и этого Смирнягина в ее сердце тоже не имеется. – Он поймал себя на мысли, что подумал об этом абсолютно равнодушно. – Что поделаешь, годы лечат болезни. Особенно амурные».

– Валюш, я звоню аж с Дальнего Востока. Так что коротко. Твой, поди, еще спит. Когда проснется, пусть срочно отзвонит мне на мобильный. Очень, понимаешь, срочно нужен. А тебя целую. Вернусь в Москву – приду на твой фирменный бефстроганов. Лады?

Он положил телефонную трубку на рычаг. И еще раз подумал о том, что вся эта история, о которой он только что изложил в инстанцию свои мысли, далеко не так проста. И явно не похожа на уголовную. Скорее дело пахнет политикой. И тут ему нужен Мацкевич. Хотя бы его совет.

Не успел Смирнягин вернуться к докладной, как первый раз за командировку ожил его мобильный телефон.

Кроме как Мацкевичу, звонить было некому.

– Проснулся? – не дожидаясь первой фразы с той стороны, весело закричал в трубку Смирнягин.

– Ты бы для приличия спросил, кто звонит в такую рань.

– Это у тебя в Москве рань, а у нас здесь к ужину дело идет.

– Ладно. Будем беречь твои деньги. Или эмвэдэшные, не знаю, кто там у вас за что платит. Ты что, командирован по делу убиенного губернатора?

– Так точно, товарищ полковник! Сейчас как раз рапорт в ГУВД составляю. И чем дальше во все влезаю, всё больше начинаю понимать, что, как бы помягче выразиться…

Мацкевич по тому, как замолчала трубка, уловил, что там, на другом конце провода, его однокашник, обычно скорый и точный на слова, как раз сейчас эти самые слова и подбирает.

Трубка вновь ожила:

– …Словом, мне кажется, что «не по Сеньке шапка». Здесь такие интересные повороты. Вот я о тебе и подумал. Насчет совета…

– Ты не поверишь, Васильич, но я теперь тоже в деле по твоему персонажу. Правда, совсем с другой стороны. Как раз, может, именно с той, которая тебе непонятна. Ты что там замолчал?

– Ecute en repite, что в переводе с французского означает «слушаю и повторяю». А на самом деле дивлюсь своей проницательности.

– Ну да, если себя не похвалишь… Только ты, Васильич, не дуйся, если я тебе ничего по делу пока не скажу. Странно, все очень и очень странно…

Что и говорить, Смирнягина раздосадовали слова приятеля о том, что в свои дела тот его посвящать не будет. «Можно подумать, что у нас здесь совсем мягкие мозги», – на какое-то мгновение неприязненно подумал он.

– Так что мне делать? – Смирнягин первым прервал затянувшееся молчание. – Может, в твой адрес мою бумаженцию перебросить?

– Ни в коем случае! Пойдет по инстанции, а дело с тремя грифами, – строго сказал Мацкевич. – Слушай, а не мог бы ты на денек-другой выскочить в Москву? Хочешь, я организую?

– Было бы неплохо. Бумага не все стерпит.

– Ну и отлично. Ждите указаний, товарищ полковник.

Глава 5

Через день рано утром полковник Смирнягин приземлился в аэропорту Домодедово. Он легко нашел черного цвета «Волгу», которую за ним прислали из ФСБ, и скомандовал водителю трогаться.

Но в следующее мгновение он буквально выкрикнул:

– Стой!

– Так стоять или ехать? Я что-то не понял, – недоуменно произнес водитель.

Но странный пассажир не удостоил его ответом. Потому что в тот момент, когда «Волга» трогалась, совсем неожиданно для себя он – глаза в глаза – поймал взгляд человека, вызывающе глядевшего на него. Полковник мог поклясться, что никогда раньше не видел этого человека. И в то же время узнал его. У бордюра, в двух шагах от машины, стоял молодой человек, которого со странной безупречной точностью описал непутевый охранник квартиры губернатора.

Удовлетворенный, видимо, впечатлением от своего появления, молодой человек спокойно развернулся и неспешно растворился в чреве аэропортовского здания.

– Так стоять или ехать? – вновь повторил свой вопрос водитель.

– Езжайте, – с трудом выдавил полковник, которого не отпускали путаные мысли от секундной встречи в аэропорту с чужими глазами.

Их владелец не спутал его с кем-то другим. Он встречал именно Смирнягина, а узнать о его приезде он мог только у Мацкевича. Или кто-то из бригады «слил» в Москву информацию о приезде полковника некой третьей силе.

Если бы генерал Куценко все же сообщил на совещании следственной бригады информацию, полученную им от исчезнувшего охранника квартиры убитого губернатора, то Смирнягин безошибочно узнал бы в незнакомце таинственного офицера Федеральной службы охраны. Высокий рост, светлые волосы, яркие глаза и светлый плащ – достаточно запоминающиеся приметы.

Машина тем временем свернула в арку большого сталинского дома в районе метро «Университет» и остановилась во дворе у обычного московского подъезда. Кругом валялась уже чуть подмерзшая жухлая листва, на которой, неровен час, легко можно было поскользнуться.

«В наше время с дворниками в Москве было явно лучше», – подумал Смирнягин, входя в подъезд.

Дверь ему открыл сам Мацкевич.

– Собственной персоной, какая честь! – неестественно высокопарно воскликнул Смирнягин.

Так бывает, когда друзья-приятели после долгого перерыва в общении при встрече настраиваются на общий камертон.

– Вот так, живем в одном городе, а встречаемся только, когда жареный петух в одно место клюнет, – с искренней горечью заметил временный хозяин конспиративной квартиры, обнимая своего гостя.

– Москва, – как-то неопределенно согласился Александр Васильевич. – Чем завтракать будем?

– Да я уже завтракал, Валюша меня без завтрака не отпускает, – растерялся Мацкевич, осознав всю жестокость этой фразы. – Прости, Саша, я как-то не подумал.

– Зато я подумал. Привык, знаешь, к холостяцкой жизни.

Он открыл портфель и прежде всего вытащил бутылку армянского коньяку. Затем извлек два небольших крафт-пакета, как оказалось, полных всякой снеди.

– Теперь на дальневосточных линиях таким вот образом завтрак и обед выдают. А поскольку я всю дорогу спал, ничего не оприходовал. У тебя здесь хоть стаканы и минералка найдутся?

– Думаю, найдутся. – Мацкевич убежал в кухню и вернулся со всем необходимым для походной еды. – А хочешь, я тебе пиццу организую или суши? У нас тут в соседней квартире еще одна точка на всякий случай, так они закажут.

– Обойдемся. Пивка, конечно, было бы неплохо. – Смирнягин извлек из портфеля пол-литровую банку красной икры и пару небольших рыбин. – Муксун, знатная штука.

Он взялся за коньяк.

– А может, не надо? Утро все-таки. И потом, какие мы с тобой питаки?! Последний раз я употреблял в связи с твоим покойным «клиентом». И, заметь, задолго до его смерти.

– Да ну? – удивился Смирнягин. – Ну, тогда кто первый начнет?

– У тебя же проблемы, ты и выкладывай.

– Дважды согласен. И по поводу алкоголя, и по поводу первенства моей исповеди. Только не говори, что проблемы лишь у меня. Я тебя, Леня, как облупленного знаю. Стал бы ты меня вызывать, у начальства светиться, если бы у тебя, у вас тут, в ведомстве, не было схожих проблем? Или я не прав?

– Ты всегда прав. Даром, что ли, мы за одной партой десять лет сидели? И ни разу не поругались! – Мацкевич поднял вверх указательный палец.

– Ну, тогда слушай.

Пока Смирнягин говорил о ходе следствия, высказывал свои сомнения по тому или иному поводу, друг слушал вроде бы и внимательно, но как-то без живого интереса. Но стоило Александру Васильевичу дойти до похищения в квартире убитого губернатора какой-то странной вазы не менее странным офицером Федеральной службы охраны и последующего исчезновения охранника, как глаза Мацкевича заблестели, а очки даже запотели. Он достал из внутреннего кармана пиджака платок и принялся сосредоточенно протирать очки.

– Очень, очень интересные вещи ты мне рассказываешь… Неожиданные вещи рассказываешь, дружок. Жалко, я тебе мало что рассказать могу. Впрочем, я тебя еще по телефону предупреждал.

Мацкевич внимательно взглянул на приятеля: не обижается ли? И встретив прямой и спокойный взгляд, успокоился.

– Ты мне одно хоть скажи: в правильную ли сторону мы двигаем? «Рыбное», «золотое» дело. Возможно, его сто раз могли бы убрать те, кому он дорожку перебежал.

Смирнягин всячески пытался увлечь Мацкевича в круг своих рассуждений. При этом он не решился рассказать о странной встрече глазами в домодедовском аэропорту с неким молодым человеком. «Подумает, что я ударился в мистику. У меня же нет доказательств, что у них в ФСБ бардак, а может, и предательство, – рассудил он. – Ладно, с этим я попытаюсь определиться сам».

– Послушай и запомни, версия про всякие там экономические разборки очень кому-то удобна. Помяни мои слова, кого-то осудят именно по этой линии. Извини, будешь ли заниматься этим делом ты или кто другой, результат предсказуем: убрали конкурента. Или я не Мацкевич.

Приятели, не чокаясь, выпили и помолчали.

Смирнягин пожалел труды своих ребят и сказал об этом вслух.

– Не жалей. – Мацкевич сразу налил еще по одной. – Как раз выводы вашей следственной бригады там, наверху, очень пригодятся, потому что кому-то нужна именно экономическая версия.

– А ты считаешь, что пахнет политикой?

– Считаю, но пока не могу посвятить в природу моих догадок. Но так или иначе, чтобы отчитаться перед моим и твоим начальством, даю тебе поручение: выявить все по исчезнувшему охраннику – куда уехал, где живут родственники, материальное положение и всякую прочую лабуду. Не мне тебе объяснять, что нужно в таких случаях. И самое главное – на месте прошерстите все, что может вывести на бравого офицера ФСО. Вот где ниточка. Билеты, гостиницы, таксисты, советники. Здесь мне тоже тебя нечему учить. Ухватишь ниточку – сразу звони.

Приятель старательно что-то записывал на листочке и головы не поднимал. Классный сыщик, по сути, был марионеткой в чьих-то умелых руках.

«Хорошо, что не посмешищем, – поправил себя Мацкевич. – Ничего, по ходу дела Сашка еще даст прикурить. Кому-то точно не поздоровится». Он нежно похлопал Смирнягина по плечу:

– Понимаешь, Александр Васильевич, Листов оказался в поле моего зрения примерно за полгода до того, как его убили. Поэтому лично я не видел в деле о его убийстве никакой уголовщины. Чистейшей воды политика. Впрочем, разве политика может быть чистой? Да, кстати, попроси жену убитого как можно подробнее рассказать мне об украденной вазе.

Мацкевич пристально посмотрел на приятеля. Как среагирует. Эта вечная конкуренция ведомств…

– Информацию, интересующую мое ведомство, – только в один адрес. То есть сразу ко мне. Твоим людям она не по надобности. Приказ на этот счет имеется. Тут полное понимание. Надеюсь, как и между нами.

Мужчины встали из-за стола. Маленький и на вид хилый Мацкевич уткнулся головой в грудь высокому и мощному Смирнягину. На какое-то мгновение оба замерли. Со стороны могло показаться, что приятели всплакнули. Один, возможно, подумал о дружбе. Другой – о службе. А возможно, оба подумали о том, в каком грязном мире они живут. Где даже белоснежный платок из кармана Мацкевича, любовно выстиранный и выглаженный его женой, станет мгновенно грязным, если им вытирать не слезы и не сопли, а густую грязь, все налипающую и налипающую по мере соприкосновения с этим миром.

Глава 6

Электронные часы на фасаде Центрального телеграфа еще не успели показать 10.00, как горе-охранник квартиры убитого губернатора уже стоял у входа и безостановочно крутил головой в надежде увидеть офицера ФСО, приказавшего явиться сюда.

Тот не спешил.



Поделиться книгой:

На главную
Назад