Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Полдень, XXI век (октябрь 2010) - Коллектив авторов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Тогда почему ты меня совсем не слушаешь? Я так старалась! Ищи причину. Мне можешь не говорить. Для себя хотя бы найди, договорились?

Марта приблизилась, уселась в кресло для клиентов и навалилась грудью на стол:

– Какой ты, Кирилл, все-таки симпатичный, – игриво протянула она, подперев щеку одной рукой, а другой поправляя бретельку лифчика прямо сквозь ткань блузки. – Все четыре года, что ты здесь работаешь, я думаю: закрутить с тобой служебный роман или нет…

Она так и сказала: «Я думаю». Мнение второй стороны не принималось в расчет. К чему затрачивать лишние усилия, когда она в любой момент могла подать себя любому мужчине, как кружку сладкого кофе со сливками, будь этот мужчина хоть трижды психолог, гипнолог и кандидат наук. Что может противопоставить он первобытной магии? У природы женское начало – так мир устроен.

– Марта, сколько клиентов ты позавчера отработала? – спросил Кирилл.

– Штук пять, наверное, – Марта задумчиво накручивала на палец белокурый локон, – да. Точно пять.

– Нас надо рассекретить, – сказал Кирилл.

– Что-о? – переспросила Марта и выпрямилась.

– Это причина, – пояснил он, – ты же сама сказала: ищи причину. За четыре года отдел разросся до восьми человек, перешел на круглосуточный график, а статистика все равно отрицательная. Количество клиентов растет. Мы работаем вхолостую. Нужно предать все это огласке, к чертовой матери! Нужна какая-то государственная программа…

– Да мы и есть государственная программа! – перебила его Марта. – О наркотиках знали все и всегда. Сколько с ними боролись в открытую, и что? – она выпрямилась. – Ничего. Пока не разработали универсальный наноблок и не начали поголовные принудительные прививки, ни одна государственная программа с ними не справилась. Даже в Германии попытки легализовать их ни к чему не привели!

– В Голландии, – машинально поправил Кирилл.

– Кирюш, – Марта вздохнула, – у тебя горе от ума. Есть такое хорошее житейское правило: живи одним днем.

– Советуешь? – улыбнулся Кирилл.

– Советую, – решительно подтвердила Марта.

– А это против правил!

– А я знаю!

– Фу, какая ты непрофессиональная, Марусечка, – фыркнул Кирилл, – разве психолог имеет право давать прямые советы клиентам?

– Во-первых, все мы тут уже давным-давно непонятно кто: то ли психологи, то ли спецагенты. А во-вторых, лично я своим – всегда даю. Только Разумовскому не говори, а то я тебя вкусным кофием больше поить не буду, – и она лукаво подмигнула синим глазом.

Кирилл вышел в коридор, зашел к себе, включил компьютер и сообразил, что все еще улыбается. Психологическую помощь ему все-таки оказали, но пить теперь хотелось еще сильнее, чем на утреннем разводе. «Спецагент, – хмыкнул он про себя, запивая кофе минералкой, – да уж». Спецагентом Кирилл Владимирович Гольцов мечтал стать разве что в раннем детстве. Но детство кончилось, Гольцов, насмотревшись на отца и убоявшись участи инженера, поступил на факультет психологии местного университета и с головой окунулся в студенческую жизнь. Диплом был уже на носу, а Кирилл еще и не начинал задумываться о жизненных перспективах и потому имел все шансы устроиться на работу в сто двадцать последнюю школу Заречного района, если бы однажды вечером не пил пиво в хорошей компании. Большинство в ней составляли именно психологи – будущие и настоящие – и всяческие прочие гуманитарии. Был даже один настоящий поэт – лысый и бородатый дядька в неопрятном свитере, но он быстро напился и прилег в углу на диванчике. Если он какие стихи и читал – то Кирилл этот знаковый момент пропустил, потому что целовался на балконе с Лизкой Лебедевой. Когда они вернулись в комнату, кто-то включил телевизор. Дело было накануне выборов, и в ящике наперебой рекламировали себя и свои партии серьезные люди с серьезными деньгами, вложенными в рекламную кампанию. Разговор завела Лизка, в прошлом году закончившая факультет «Реклама и коммуникации». Раскрасневшаяся от поцелуев, ужасно красивая и вдохновенная, она принялась блистать знаниями, комментируя все ошибки политтехнологов, какие только смогла найти в роликах: от точки съемки до сочетания цвета галстука с цветом рубашки кандидата. Кирилл, тоже раскрасневшийся от поцелуев, не мог уступить ей пальму первенства. Мысленно он уже лежал с гражданкой Лебедевой в постели, и кто тут главный, для него даже вопроса не вставало. А потому он в ответ разнес ролик с точки зрения использования манипулятивных технологий, тем самым отодвинув рекламу и все, что с ней связано, на второй план. Спорили до тех пор, пока Кирилл не составил объективный портрет личности и на пальцах не объяснил всем присутствующим, что за человек перед ними находится и как и на чем его могут подловить проклятые конкуренты, если только захотят. И никакой рекламный плакат или слоган тут не поможет. Лизка Лебедева обиженно замолчала, надула губки и отдалась ему вся без остатка. Но сначала к Кириллу подошел невзрачный парень и вручил визитку «Рубикона».

– Тут у нас в городе новый центр открывается, – сказал он, – если интересно – сходи на собеседование.

Парня этого Кирилл в жизни больше не видел – и первые полгода был твердо уверен, что работает в самом обычном психологическом центре, пока Разумовский постепенно не ввел его в курс дела и лично не провел экскурсию по гаражу и двум подземным этажам здания. У Кирилла захватило дух от всего сразу: неожиданности открытия, крутизны заведения и великой цели, ради которой оно создано, и еще через некоторое время он поехал на специализацию в Москву. Здесь-то он и узнал, сколь призрачной была победа над наркотиками, помпезно отмечавшаяся десятый год подряд в день принятия закона «О всеобщей принудительной иммунизации населения Российской Федерации антинаркотической вакциной наноблок».

Население, которое так старательно пытались защитить власти, в первые же часы после правительственного заявления разграбило все табачные и пивные ларьки и мелкие магазинчики. У крупных супермаркетов заранее выставили наряды милиции. В последующие месяцы разразился экономический кризис и настоящий алкогольный бум с погромами, очередями и массовыми попойками, потому что поползли слухи, что блок работает и против водки тоже, но довольно быстро выяснилось, что с водкой все в порядке, и страсти постепенно улеглись.

Тем не менее сосед Кирилла дядя Коля, живший на первом этаже и вечно стрелявший пятнашку на боярышник («Дело-то, вишь, не к молодости. В аптеку пошел, а денег нет! Слышь, Владимирыч, ты того, выручи, а?»), вдруг женился на работнице шоферской столовой того автопарка, где когда-то работал слесарем, пока его не выгнали за пьянку. На вопрос: «Как же это ты, дядя Коля, отважился?» – он философски заметил: «Ну если не водка, то хоть баба! Слышь, Владимирыч, а ты того, часом не знаешь, какие документы на биржу нужны»? Кирилл решил для себя, что это все-таки совпадение, потому как сам он состояние алкогольного опьянения испытывал неоднократно. Этот факт после разговора с дядей Колей гражданин Гольцов специально проверял, никаких несоответствий не выявил, но отметил, что порядка на улицах стало больше, а алкашей меньше. Впрочем, чего не померещится выпившему человеку. Кому как не психологу знать, как искажается мировосприятие…

Из Москвы Кирилл тогда вернулся тихий и задумчивый. Раньше он никогда и не слыхивал о таком понятии, как «спрос на зависимость». А спрос этот мало того что в обществе был, он еще и десятикратно возрос. После принятия закона специально созданные комиссии не переставая боролись сначала с казино, потом с видеоигроманией, потом – с экстремальным спортом и адреналиновой зависимостью, сектантством, нимфоманией и так до бесконечности, но все это были цветочки, до тех пор пока один из российских наркобаронов всерьез не задумался, что масштаб не тот и нужен другой подход. Он-то и заменил на службе у наркомафии науку химическую на науку психологическую вкупе с высокими технологиями. И в первый же год получил такую прибыль, что убить его пытались раз двадцать, и в конце концов убили и даже пышные похороны организовали, после чего бизнес завертелся с субсветовой скоростью. Теперь «психологическая» наркомания постепенно сползала из богатых слоев общества в средний класс и сдавала свои позиции «элитарного развлечения». И Кирилл последнее время все чаще чувствовал себя героем дешевого приключенческого романа, который отбивается от врагов на узкой винтовой лестнице замка, постепенно отступая ступень за ступенью. И когда он дойдет до самого верха, ему останется только сигануть со сторожевой башни вниз головой.

– Здравствуйте, Кирилл Владимирович. Это Порубов. Группа готова.

– Привет, Олег. Ты тоже на сутки? – очнулся Кирилл и торопливо дернул мышкой, прогнав заставку. Он забыл о вводной на клиента, едва успев прочитать несколько первых строчек. Кирилл торопливо глотал куски информации.

«Таисия Петровна Торопова. 38 лет. Домохозяйка. Образование среднее специальное – Торговый техникум. Замужем. Муж… – абзац прыгнул вверх. – Черт, кто там у нас муж? Ладно, не важно. Муж с деньгами, понятное дело».

– Нет. Я до 15.00. У меня со вчерашнего дня сутки. Дальше с вами Влад Немцов.

«Так-так… увлекалась рисованием. Ага! Художественную школу не закончила. Платная студия дизайна одежды… Не закончила. Ясно с тобой все, подруга».

– План действий, адрес? – спросил Кирилл.

– Все есть. Медгруппа на связи. Только вас ждем.

– Отлично. Я спускаюсь.

Кирилл рывком открыл ящик стола, схватил плеер, нала-донник и черный блестящий диск на цепочке. Рассовав плеер с наладонником по карманам, он закрыл кабинет, засунул болтавшийся на шее диск под дорогую рубашку и торопливо сбежал вниз по лестнице, затягивая узел галстука. Одну из пуговиц рубашки Кирилл на работе не застегивал никогда. И достаточно было запустить руку под пиджак, как медальон тут же привычно прыгал в ладонь, на прикосновение срабатывал замок цепочки, и приманка оказывалась в руках. За эту приверженность традициям оперативники иногда за глаза называли Гольцова Магистром. Кличка Кирилла вполне устраивала. Марту, например, еще не так называли: черный диск визуальной приманки у нее был вмонтирован в пудреницу.

В гараже стоял под парами обычный милицейский уазик с мигалкой. Порубов был в штатском. А водитель и его помощник – в милицейской форме. Брови Кирилла в изумлении поползли верх.

– Это еще что такое?!

– Чудеса маскировки, Кирилл Владимирович, – усмехнулся Порубов, – садитесь. Это, конечно, не наш минивэн, но доедем, ручаюсь!

– Олег, мне это точно не мерещится? – спросил Кирилл, устраиваясь на переднем сиденье.

– Точно.

– Тогда рассказывай.

– Рассказываю. Это не наша разработка, Кирилл Владимирович. Кража со взломом там была, у этой самой Тороповой. Парень в форточку залез, пошел по квартире, а хозяйка-то дома! Ну тот струхнул – и обратно в окно. С пригорода парнишка, неопытный. А там внизу как раз менты проходили. Он от них, они – за ним. Поймали, а он в шоке, трясется весь и небылицы им плетет. Говорит: хозяйка квартиры – ведьма, голая по квартире на крыльях, как у бабочки, летает, еле ноги унес. Заявления от нее так и не дождались, а менты парня взяли только потому, что он от них побежал. Из какого окна вылез – никто не видел. Адрес он сам назвал, вещей никаких краденых при нем нет: десять рублей и дырка в кармане. Решили, что псих, и отпустили. Но кто-то из руководства нашему начальству догадался позвонить. И мы теперь туда едем как бы на кражу со взломом. Как бы из райотдела.

Кирилл присвистнул. С таким поворотом событий он еще ни разу не сталкивался. И это было второе случайное обнаружение клиента меньше чем за сутки. А Разумовский еще о каких-то показателях говорил с утра. Где те показатели, когда тут форменная чума на улицах!

– А я тогда кто? – спросил он.

– Да хоть кто… Эксперт, – предложил Порубов.

– Пойдет, – кивнул Кирилл.

Через пятнадцать минут он уже поднимался по пустому подъезду девятиэтажки. Консьерж на входе что-то пролепетал относительно того, что квартиры все под сигнализацией, вневедомственная не приезжала, а мимо него посторонние не проходили, но спорить с представителями власти не посмел и, встретившись с тяжелым взглядом Порубова, ткнувшего ему в нос удостоверение, охотно остался на посту. Квартиру открыли быстро и бесшумно. Оперативники привычно замерли у входной двери. Гольцов, оценив евроремонт как «видали и покруче», пересек прихожую, заглянул в гостиную и остановился на пороге спальни. Пахло как в туалете. Не в общественном, конечно, но все же… Таисия Петровна стояла перед зеркалом в стрингах и футболочке. Неопытному глазу могло показаться, что стояла совершенно неподвижно, но Кирилл знал, что если поставить камеру на сутки, а потом прокрутить запись в ускоренном темпе, будет заметно, как женщина поворачивается перед зеркалом и медленно моргает.

– Хорошо выглядишь, Таисия Петровна, для своих тридцати восьми, – вслух сказал Кирилл, уставившись на подтянутые загорелые ягодицы с едва наметившимися признаками целлюлита.

– Олег, тут надолго, передоз! – крикнул он в коридор. – Родственнички не нагрянут?

– Нет. Муж в Москве, сын в Европе, – отозвался Порубов.

– Хорошо. В спальню не входить. При осмотре квартиры – особое внимание на одежду. У нас «статуэтка». Визуалка.

– Ясно, Кирилл Владимирович.

Кирилл обошел замершую женщину, выудил из-за пазухи диск, прилепил на зеркало, немного опустил вниз и проверил направление взгляда подопечной. На футболке переливались красками разноцветные бабочки. Как живые. Просто чудо, а не бабочки, особенно если учесть, что в каждую встроен микрочип, действующий на зрительный нерв. И другой микрочип, действующий непосредственно на зону коры головного мозга, отвечающую за обработку зрительной информации. И еще один… А может, и с десяток вспомогательных. Диск на зеркале просветлел и замигал цветными сигналами в вводном режиме. Кирилл взглянул на часы, снял пиджак, вынул из карманов наладонник и плеер, бросил все это вместе с галстуком на двуспальную кровать, застеленную блестящим парчовым покрывалом, и приоткрыл окно.

«Как же тебя мама называла: Ася, Тася или Тая? Вечно у меня проблема с именами»!

– Тася, – наугад позвал он, – ты только посмотри, какие у бабочек крылья!

Еще минут двадцать пять он нес восторженным голосом чушь про бабочек, описывая каждую блестящую чешуйку и каждый блик света, преломлявшегося в них. И к моменту, когда на приманке ритмично замелькали по кругу краски спектра, Таисия Петровна начала медленно прикрывать глаза в знак согласия на каждую его фразу.

– Красный! – сказал Кирилл, который стоял перед клиенткой, прислонившись спиной к зеркалу. Приманка за правым плечом превратилась в рубиновый пылающий глаз. Таисия Петровна еле заметно дрогнула. Реакция на слова есть. Но пока – это только реакция на те слова, которые описывают все, что связано непосредственно со зрением. Если бы Кирилл сейчас сказал ей слово «мелодия», на которое позавчера повелся Сашка Седлов, реакции бы никакой не последовало. Но, как говорится, процесс пошел. Его слышат, пройдет еще полчаса, и, даст бог, с ним заговорят.

– Желтый!

На зеркале зажглось маленькое солнце.

И так по кругу, до бесконечности, о каждом цвете, с примерами, доступными полуотключенному сознанию клиентки, пока что-то ее не зацепит и не выдернет из забытья.

Порубов молча возник на пороге. Кирилл, не прерывая разговора, показал ему большой палец. «Все в порядке, один час». Оперативник исчез, Кирилл услышал, как он бубнит в коридоре, вызывая к этому времени врачебную бригаду. Раньше – не имеет смысла. Когда «Рубикон» только-только создавался, тактика была именно такой: сначала нарколог с капельницами, все остальные потом. Получив на выходе нескольких законченных идиотов, руководство уверовало, что старые методики неприменимы в борьбе с новым врагом, и сменило тактику. И Кирилл с коллегами и ребятами из отряда особого назначения оказался на передовой.

Они с Тасей придумали уже целую коллекцию женской одежды и даже остановили свой выбор на нескольких известных манекенщицах, которые будут ее демонстрировать в Париже, когда Таисия Петровна Торопова призналась, что очень устала, извинилась перед Кириллом Владимировичем и вдруг ошалело обвела глазами комнату. Ее затрясло, лицо исказила гримаса ужаса, ноги подкосились, и, подхваченная сзади фельдшером, она повалилась на кровать.

– Майку мне! – Олег Порубов ворвался в комнату. – Майку не рвать!

– Ты чего, Олег? – спросил фельдшер, кивнув на цветной комочек ткани, валявшийся на полу. – Забирай.

– Знаю я вас, – пробурчал Порубов, – навтыкаете капельниц так, что потом вещдок не снять, только резать.

Кирилл снял с зеркала приманку, сжал в руке и отошел к окну. Открыв раму во всю ширь, он высунул голову под дождь.

– Кирилл Владимирович, поехали! – донеслось из коридора.

Гольцов молча надел галстук, пиджак, рассовал приманки по карманам и аккуратно притворил окно. Заставить себя посмотреться в это зеркало он даже и не думал: пригладил руками влажные волосы и шагнул на лестничную клетку вслед за Олегом. Через несколько минут Тася очнется, выслушает историю о том, как вызвала «скорую», успела открыть дверь и упала в обморок. На следующий день она наверняка побежит к семейному врачу, который не найдет никакой патологии, а еще через несколько дней придет к Кириллу в психологический центр «Рубикон».

– Куда теперь? – спросил Кирилл, снова усаживаясь на сиденье уазика.

– В магазин, Кирилл Владимирович, – усмехнулся Олег, – подождете пять минут? Я проверю, чтоб машину два раза не гонять…

– Конечно.

– Магазинчик в нашей базе уже один раз светился, но тогда ничего не нашли. Проедь вперед до поворота, – бросил он водителю у невзрачного подвальчика с надписью «Косметика. Парфюмерия. Одежда».

– Я быстро.

Олег переложил считывающее устройство, замаскированное под сотовый телефон, в нагрудный карман куртки и выскочил из машины. Его помощник на заднем сиденье развернул анализатор, похожий на громоздкий ноутбук. Кирилл запросил у диспетчера новый адрес и получил приглашение вернуться в офис. В городе пока было спокойно, но, судя по тому, как началась смена, ничего хорошего ближе к ночи ждать не приходилось. Оперативники обязательно что-нибудь накопают.

«А воришка-то ярко выраженный визуал, – подумал Гольцов. – Похлеще, чем наша Тася. Что он там видел? Отражение рисунка футболки в зеркале и полуголую тетку, столбом застывшую посреди спальни. А ментам рассказывал, что она, как бабочка, по квартире летает. Это его с отражения так вставило… Ни хрена ж себе! С фантазией парнишка. Если б он из своего пригорода – да прямиком в модельный бизнес… Получился бы второй Армани. Ну или в кино, на худой конец. Спилбергом быть, наверное, тоже не так плохо… Лишь бы тебя, парень, поставщик раньше не нашел. Вот уж точно, бедность – не порок».

Кирилл составил отчет, пообедал, потрепался с Надеждой – второй женщиной в их отделе индивидуальной коррекции. Надежда была полной противоположностью Марте, терпеть ее не могла и считала пустышкой, а сама смахивала на ученую газель. Вся такая подтянутая, гибкая, стройная, всегда в брючном костюме – не подойдешь, всегда в курсе всех текущих дел – не придерешься, но как взглянет своими миндалевидными глазами – все! Газель! И голова начинает кружиться. Надежда работала сегодня в дневную смену. На ночь Кирилл оставался с Игорем Залесским, который возился с кем-то в городе уже третий час. Игоря Кирилл недолюбливал за заносчивость. А вернее – за свое собственное неумение держаться с ним на равных. Игорь пришел с кафедры психологии местного университета, был на несколько лет старше Кирилла, и эту пропасть Гольцов преодолеть никак не мог. Но, к счастью, на суточном дежурстве напарники зачастую совсем не встречались.

Когда в дверь настойчиво постучали, Гольцов сыто дремал в кресле у себя в кабинете.

– Да-да, – сонно отозвался он, протирая глаза.

– Здорово, Кирилл.

– Привет. Ты сегодня с нами в ночное?

На пороге стоял оперативник Владислав Немцов – высокий темноволосый парень, в которого, говорят, как-то влюбилась сама Марта Валентиновна! У Кирилла Влад ассоциировался с холодным оружием, сочетающим в себе изящество и смерть. Глядя на Немцова, Кирилл начинал верить в переселение душ и в вечную жизнь на Земле как в череду бесконечных воплощений. Влад легко вписывался в любой исторический антураж, ибо во все века и времена встречались ребята отчаянные и склонные к авантюрам. Рыцарские доспехи смотрелись бы на нем ничуть не хуже комбинезона покорителя космоса из далекого будущего. А слава бретера во времена какого-нибудь из Людовиков бежала бы впереди него. И в двадцать первом веке Влад не изменил себе и, конечно, не ужился в структуре МВД. Вряд ли он это осознавал, но «Рубикон» был его призванием и последним пристанищем. На профессиональный взгляд Гольцова – Влад еще и страдал легкой формой адреналиновой зависимости. Ему ничего не стоило рвануть в выходные в столицу и сигануть с парашютом с Москва-сити или махнуть в отпуск на Алтай на электричках – вроде бы как в целях экономии. Но судя по тому, как в прошлом году, вернувшись из подобного путешествия, он попросил у Кирилла денег до получки, – об экономии Немцов имел некое сугубо индивидуальное представление.

– Пошел бы в дежурку, прилег как человек, – посоветовал Влад.

– Да рано еще, – Кирилл зевнул, – это я так, после обеда расслабился. А ты чего хотел?

– Посоветоваться, – серьезно сказал Немцов и протянул флэшку.

Кирилл мельком взглянул в компьютер, где вечно гонялась в Интернете за всем подозрительным поисковая система «Рубикона», и, не заметив ничего, заслуживающего внимания, воткнул флэш-карту.

– Я тут вчера в театр ходил, – начал Немцов, и Кирилл чуть со стула не упал.

– Куда-а?!

Влад Немцов загадочно улыбнулся.

– Не куда, а с кем! В театр, – повторил он, – но щас не об этом. Гляди. Тебе не кажется странным это объявление?

Все еще улыбаясь, Кирилл перевел взгляд на фотографию афиши, появившуюся на дисплее.

– Экспериментальная студия представляет, – вслух прочитал он мелкий шрифт в правом верхнем углу афиши, – симфония «Театр прикосновений». Начало в 21.00.

Эта надпись была крупной. По краю плаката шел замысловатый узор из переплетенных человеческих рук на манер рисунков Эшера.

– А это что? – Кирилл увеличил изображение, вглядываясь в овальный предмет, похожий на коробку из-под леденцов, прикрепленную в самом низу афиши.

– Догадайся, – сказал Влад.

– Динамик! Немцов кивнул.

– Я на сотовый снимал, качество так себе, – пояснил он. – Афишка висит в уголке, чуть больше альбомного листа. Ни состава актеров, ничего. Когда подходишь – играет тихая музыка.

Кирилл сел прямо и оглянулся на стоявшего за плечом оперативника.

– Симфония – звук, театр – зрелище, прикосновения – ощущения, – констатировал он. – Все три модальности задействованы. Ты думаешь, калибровка?

– Я осторожно поинтересовался, нельзя ли нам с подругой… Нельзя! Все билеты уже проданы. Малый зал, экспериментальный проект. Вот так-то. И я думаю, это – не просто калибровка типа кто на что поведется. Это очередная попытка синтеза, Кирилл.

Влад достал сигарету, закурил, не спрашивая разрешения хозяина кабинета, и уверенно прошел к полке, где стояли чашки, которые он обычно использовал вместо пепельницы в местах, не предназначенных для курения.

– Давай я тебя закодирую, – рассеянно предложил Кирилл, чуть поморщившись от запаха сигаретного дыма, поплывшего по комнате белесыми рукавами и кольцами. Влад привычно ухмыльнулся в ответ. Такие предложения он выслушивал как минимум один раз в неделю все время, что здесь работал.

– Лучше я окно открою. Не возражаешь?



Поделиться книгой:

На главную
Назад