Помоги проекту - поделись книгой:
На том и порешили.
– …Но почему вы не смогли сделать для Масдая что-нибудь магическое? – после недолгого молчания снова пристал к чародею Иванушка, не в силах смириться с потерей такого надежного и такого необходимого сейчас ковра. – Почему, если на то пошло, вы не захотели прогнать тех… умрунов? Вы же маг, лучший ученик высшей школы магии – вы это сами сказали! Так докажите это! Продемонстрируйте, так сказать! Чтоб неповадно было!
– Что ты ко мне прицепился – маг, маг! – огрызнулся шепотом Агафопус. – Я же не спрашиваю тебя, почему ты не перепрыгнул на их ковры и не изрубил всех одной левой?
– Я не левша, – нахмурился Иван. – А, во-вторых, я никогда и не говорил, что способен на такое.
– Ты хочешь сказать, что я говорил? По-твоему, я соврал?
– Нет. Я не хочу это сказать. Но это похоже на правду, – мрачно поджал губы Иванушка и выжидательно взглянул на волшебника.
Вид у Агафопуса стал бы еще более жалким, если бы это было возможным. Но всему есть пределы, и поэтому он совсем не изменился, когда, глядя на распухшие от липкой грязи носки своих синих сапог, выглядывающие из-под не менее грязного края балахона, произнес:
– Я… не соврал… Я… преувеличил. Да. Я… не очень хороший… волшебник. Ну, что, доволен? Ты это хотел услышать? Что я – самозванец? Невежда? Ничтожество? Врун и хвастун?.. И к тому же трус? Да?
Иванушка честно задумался над вопросами.
– Нет, – пришел к выводу он. – Я совсем не хотел это услышать. Особенно теперь, когда мы остались без Масдая. Но вы сами это сказали. С одной стороны, в этом нет ничего особенного. С каждым может случиться. Не всем же быть сильномогучими витязями или великими волшебниками. Но, с другой стороны, от волшебника, с которым я иду на бой со Змеем, я хотел бы это услышать в десять раз меньше, чем от кого бы то ни было.
Чародей задумался над такой математикой.
– Прости. Теперь ты знаешь, какой я на самом деле.
– Да… Но зачем вы тогда…
– Можно на «ты», – нервно махнул рукой он. – И иди осторожнее! Ты топаешь, как стадо бизонов! Нас слышно на другом конце леса!
– Да я сам себя не слышу!
– Наверное, ты глухой! Они все сейчас сбегутся! Их осталось еще десять – я сосчитал!
– Если ты так боишься этих… умрунов… зачем ты тогда присоединился ко мне? Ты же знал, что рано или поздно нам придется идти через Страну Костей. А Змей? По сравнению с ним эти умруны – хомячки! Правда, я никогда Змеев не видел, – признался честный Иванушка. – Но с драконами сталкиваться приходилось.
От оживших не к месту воспоминаний его передернуло.
– Это же может быть опасно для тебя! Вернее, и для тебя тоже. Я, вообще-то, полагался на твою помощь, но теперь, когда ты… Кхм. Извини. Я не хотел быть
бестактным. Что я имею в виду, так это то, что у меня есть меч, чтобы защищаться и нападать, а ты, получается, совсем беззащитный?
– Нет. Я… могу творить некоторые заклинания… Не очень сложные… Но не всегда получается то, что хочу…
«Чтобы не сказать, что всегда получается то, что не хочу», – мысленно довершил он фразу.
Некоторое время они шли молча.
Потом Иван, шепотом откашлявшись, также шепотом продолжил разговор.
– Послушай, Агафопус…
Волшебник снова угрюмо махнул рукой.
– Зови меня Агафон… Из меня такой же Агафопус, как и чародей…
– Хорошо, Агафон. Но скажи мне, зачем ты тогда… нет, не присоединился ко мне, а вообще пошел в эту свою высшую школу магии? Занимался бы тем, что тебе
действительно нравится, что у тебя получается? Извини, если это слишком личное…
– Да. Личное. Слишком. И никого кроме меня не касается. Но это не важно. Важно то, что практика у ведьмы Ярославны в Лукоморье была моим последним шансом. А
после того, что у меня вышло с заклинанием огня, когда я пытался развести костер, чтобы сжечь мусор в огороде… Ты, наверное, видел… Я же честно говорил ей – давайте, используем спички. Но она настаивала!.. Наверное, она в меня верила… Хоть один человек в меня верил… Но даже для нее это была последняя капля.
Иванушка вспомнил головешки вместо деревьев, сажу и копоть повсюду…
– Да, – коротко отозвался он.
– Так вот… Ярославна улетела в школу для очень серьезного разговора с ректором. Меня теперь точно выгонят. А я этого допустить не могу. Ни за что. Для меня это смерти подобно.
– Почему?
– Почему ты такой любопытный, ты мне лучше скажи? – зашипел вдруг, осерчавши, едва слышно Агафон. – Что ты ко мне пристаешь – почему, отчего, зачем!.. Без тебя тошно! Шагай быстрей!..
– Послушай, Агафон. Я понял. Я – твоя последняя надежда, – снизошло внезапно на Ивана озарение, как весной снежный козырек с крыши. – Если от тебя будет польза в этом походе, из школы тебя выгонять повременят. Правильно?
– Да, – вздохнул чародей. – Если мы спасем царевну – может, меня оставят. По крайней мере, еще на год. А там видно будет.
– А если нет? Если ты погибнешь?
– Так все равно будет лучше, – горько произнес неудачливый маг и замолчал.
Тропинка к вечеру вывела их к большой деревне на берегу широкой реки, а запах чего-то кислого, подгоревшего, печеного и копченого одновременно – к ее единственному трактиру.
Приземистая, слегка кособокая, но еще довольно крепкая изба стояла на другом конце деревни на самом отшибе. Метрах в десяти от нее шумел-волновался под игривой рукой разыгравшегося вдруг ветра лес.
Иванушка решил, что злоупотреблять средствами своего спутника он не станет, и придумал продать трактирщику свой перстень. На вырученные деньги он рассчитывал купить ужин, ночлег, а утром двух коней и припасов на дорогу.
– А что, как называется ваша деревня? – спросил он хозяина, когда тот пришел к их столу в самом дальнем и темном углу (просто так, на всякий случай) с двумя тарелками тушеных овощей с мясом – фирменным и единственным блюдом заведения на сегодня.
Остальные посетители – местные, пришедшие пропустить после трудового дня по стаканчику чего-нибудь вредного для здоровья, с интересом оглянулись на них.
– Большие Ухи, – отозвался тот, доставая из кармана фартука нарезанный хлеб и щедро наваливая его горкой вокруг причудливо изогнутой коряги-подсвечника.
– У кого? – не понял Иван.
– У всех.
Иванушка окинул пристальным взглядом голову толстяка.
– А у вас – нет?
– У меня сегодня мясной день. Тесть барана зарезал.
– Что? Какого барана? При чем тут баран? – заморгал Иванушка.
– Ну, мясо-то в казане – баранина, – посмотрев на царевича как на малоумного, пояснил хозяин.
– Нет, это понятно, но я не спрашивал, какое мясо – я просто поинтересовался, почему у всех в вашей деревне большие ухи… То есть, уши? Это какая-то местная особенность строения анатомии?
Хозяин просветлел озадаченным лицом и весело гоготнул.
– Еще один! Как называется суп из рыбы, вьюноша?
– Уха?
– А если в каждом дворе?
– А-а!.. – засмеялся теперь и Иван. – Дошло! Извините, я подумал…
– Ничего. Не ты первый, не ты последний. Приятного аппетита, путнички.
И тут очнулся от своего мрачного транса Агафон.
– Хозяин, водка есть?
– Нет.
– А вино?
– Нет.
– Пиво?
– Нет.
– Да хоть что– нибудь у тебя есть… для пищеварения?
Толстяк ухмыльнулся и извлек из другого кармана фартука на своем безграничном животе флакончик с прозрачной жидкостью.
– Что это? – встревожено спросил волшебник, вытащив пробку-кочерыжку и потянув носом над горлышком.
– Напиток «Трилион», – гордо отрекомендовал трактирщик. – Легенда.
– Нет, спасибо… – брезгливо скривившись, вогнал обратно пробку маг. – Как бы с такой легенды самому в преданиях не остаться.
Толстяк обижено пожал плечами и хотел уйти, но Иванушка ухватил его за рукав.
– Погодите минутку, уважаемый хозяин. Дело в том, что мы, кажется, немного сбились с пути. Не подскажете, как нам попасть на дорогу, ведущую в Царство Костей?
Трактирщик замер. По сравнению с появившимся при этом вопросе выражением лица предыдущее – обиженное – было приятной сладкой улыбкой.
– Зачем вам туда?
– Нам, вообще-то, не туда надо, а в Красную горную страну. Но дорога идет через Царство Костей. Поэтому…
Толстяк покосился на них еще угрюмее и отвернулся.
– Пойдете вдоль реки, вверх по течению. Все. Кушайте, не обляпайтесь.
Иванушка удивленно захлопал глазами и повернулся к Агафону.
– Чего это он?
– Не знаю, – уткнулся в свою тарелку волшебник.
Царевич подумал, стоит ли делать вид, что поверил, и не стал утруждать себя.
К концу трапезы взгляд Агафона маленько повеселел, и он уже начинал выглядеть как человек, который вот-вот, с минуты на минуту скажет что-нибудь, кроме «угу» и «не знаю», как вдруг это все и мгновенно прошло.
Взгляд его остекленел и зафиксировался за спиной Ивана.
– Что? Что случилось, Агафон? – встревожился царевич. Он опасался, что может не получить ответа, но побелевшие губы волшебника зашевелились беззвучно, и Иван прочитал по ним «умруны».
– Что?!..
– Не поворачивайся, – прошевелились дальше губы. – Может, они нас не заме… Кабуча. Заметили.
Иван не обернулся, но все равно спиной почувствовал, как зловещие посетители тихо двинулись по направлению к ним, огибая притихшие столики.
Слишком увлеченный своими попытками выглянуть из-за плеча, не поворачивая головы, Иванушка пропустил момент, когда Агафон быстро-быстро зашевелил пальцами, сплетая и расплетая их, как подгулявший осьминог – щупальца, и только услышал скороговорку:
– Приготовься бежать. Сейчас я потушу все свечки, и мы выпрыгиваем в окно. Приготовились… Раз.. Два… ТРИ!!!
Полумрак трактира озарился ослепительной вспышкой света.
Раскалывающий череп грохот сотряс все вокруг, роняя на пол и мешая в кучу посуду, мебель, посетителей и непрошеных гостей.
Иван, настроенный на бегство, торопливо отодрал себя от пола, поднял голову и открыл глаза сразу, как только все стихло.
В лицо ему пахнула ночь.
– Вот… Выход… – услышал он откуда-то слева и сверху пристыженный голос Агафона.
Путь к бегству перед ними лежал открытым.
Задней стены в трактире больше не было.
Иванушка ни за что в жизни бы не стал разводить костер в ЭТОМ лесу в ЭТУ ночь, если бы не холод. Погода ненавязчиво, но вполне конкретно давала знать, что на улице, вообще-то, уже октябрь, что верхняя одежда осталась у кого во дворце, у кого в домике ведьмы и, что заснув при такой температуре, очень даже можно и не проснуться.
Больших трудов стоило убедить в необходимости разжигания огня Агафона. Только через час, когда тот продрог настолько, что перестал чувствовать даже собственный нос, он согласился. И согласился с жаром.
Поделиться книгой: