Сомнамбула. Книга 2. Другая сторона Луны

А Максим встал из-за стола, на котором тосковала тарелка с нетронутыми спагетти «карбонара», розовел лосось под сливочно-шафранным соусом и оплывало ванильное мороженое. Ни к одному из этих блюд он так и не притронулся – за все сорок минут, проведенных в кафетерии. Какие могут быть лососи, когда такие девушки приглашают на свидание? Скорей бы уже оно наступило – это завтра!

В танцевальный клуб Соня с Максимом не пошли.

В дискуссионный, впрочем, тоже.

Свое первое свидание они провели... гуляя по Оазису!

К слову, на базе «Армии пробуждения» было где погулять! Если, конечно, не бояться случайного разрушения полиранового купола и связанных с ним ужасов про «пятьдесят атмосфер» и «девяносто секунд», которые так впечатляюще расписал для новоприбывших инженер Мамонт.

Поскольку Соня с Максимом были экипированы по всем местным нормам безопасности, ничего подобного они не боялись. Весело похрюкивая респираторами, они начали свой путь от дормитория, где, вместе с другими работниками верфей, поселили Максима.

Обошли грозную и вместе с тем феерически красивую башню строящегося крейсера «Справедливый», освещенную сотнями прожекторов. Выпили кофе в заведении, которому посчастливилось носить ко многому обязывающее название «Навсегда». Затем переместились в сквер Павших Героев, где находилось мемориальное кладбище звездных борцов.

Сквер представлял собой несколько аллей, обсаженных самыми настоящими туями и самшитом! Точнее сказать, созданными при помощи генной инженерии растениями, которые именовались лунной туей и экстрасамшитом. На взгляд неспециалиста они были почти неотличимы от земных растений. Но на самом деле – а как раз это знали только специалисты – были в состоянии переносить широкий спектр неблагоприятных условий, в том числе удары высокого давления, кратковременные падения температуры на двести градусов и отравления аммиаком. Таким образом, генная инженерия подарила чудесным растениям способность сохраняться во время плановых раскрытий купола для приема и выпуска крупных кораблей.

Через полтора часа романтических шатаний, во время которых Максим так и не отважился взять Соню за руку, красавица вдруг захотела показать ему свой дом. В этом доме она, согласно ее уверениям, жила с братом по имени Людвиг. Располагался он не на том понтоне, где находились центральные верфи и где возвышался «Справедливый», а на соседнем, именуемом «Западный».

Как и прочие периферийные понтоны, «Западный» был соединен с «Центральным» крытой галереей с прозрачным сводом. На «Западном» Максим еще никогда раньше не бывал, да и вообще был уверен, что там ничего интересного нет – так же как и на «Северном», и на «Восточном», где базировался крейсер «Вольный».

Переход по галерее оказался весьма волнующим. На выложенной обрезиненными плитами дороге – никого. Ни одной машины. Ни одного скутериста. Ни одного пешехода – в экзоскелете или без.

Только он – и Соня. Вдвоем в гулкой пустоте. А над головой – иссиня-зеленая, беззвездная бездна.

– Интересно... А почему мы, я имею в виду «Армию пробуждения», – поинтересовался Максим, – забрались так далеко? Ну, то есть я понимаю, что для лунников и марсиан мы – пираты, нас все ищут, нас все ненавидят. И тем не менее... Неужели для нас не нашлось местечка, скажем, на Сатурне?

– Мой брат говорил мне, что это не наше решение. Это решение тех сил, которые нас поддерживают. Именно они полагают, что наша база должна размещаться на Уране, – сказала Соня довольно твердо.

– Силы? Которые нас поддерживают?

– А ты думаешь, кто нам помог построить все это? – Соня обвела руками панораму Оазиса – ажурные конструкции верфей, хищные силуэты кораблей, подсвеченные дежурным освещением. – Ведь это же стоит кучу денег! Даже объединенная промышленность лунно-марсианской олигархии не смогла построить базу на Уране. А мы – мы смогли! Ведь не на пожертвования же рядовых борцов все это отгрохано! А «Справедливый»? Ты представляешь, хотя бы примерно, сколько он должен стоить?! Или сколько, например, стоят заводы по добыче и обработке полезных ископаемых, которые наша группировка имеет здесь, на Уране?

– Не представляю, – ответил Максим с честной улыбкой простака. – Но тем интереснее знать, что это за силы такие! Какието банкиры? Бизнесмены?

– Понятия не имею, – вздохнула Соня.

– А твой брат? Он знает?

– Может быть, знает... А может, и нет... Я уверена в одном: даже если и знает, мне он ничегошеньки не скажет! Потому что конспирация – основа революционной борьбы! – и, сверкнув бездонными глазами, в которых отражалось зеленое небо Урана, Соня назидательно подняла палец.

На «Западном» не было заводов и верфей. Понтон был полностью занят городской инфраструктурой «Армии пробуждения». Здесь находились жилые дома, больницы, префектуры, штаб-квартира флотского командования, управление Отдела Особых Действий.

Большинство домов представляло собой стандартные колонизационные контейнеры двухвековой давности – в таких жили первые поколения покорителей Марса, когда атмосферу красной планеты еще только предстояло создать. Под продуктовый магазин или офис использовался сдвоенный контейнер, а под больницу – счетверенный.

Лишь изредка попадались более выразительные архитектурные решения. Скажем, флотское командование в лице грозного адмирала Баренца (для него, единственного во всей «Армии пробуждения», было сделано исключение: он носил воинское звание и знаки различия, у всех прочих были только должности) и его подчиненных располагало внушительной трехъярусной башней-цитаделью, сваренной из корабельной брони и вооруженной батареями лазерных пушек на кольцевых балконах.

Дом Сони тоже заметно выделялся на общем фоне типовых колонизационных контейнеров. Он понравился Максиму с первого взгляда. Да что там «понравился»! Дом привел его в настоящий восторг!

Высокий железный забор. Повсюду – датчики движения. Изпод ската веселенькой зеленой крыши торчат стволы дистанционно управляемых пулеметов. Окна второго этажа забраны разноцветными броневитражами. У ворот – будка охраны с танковыми перископами вместо окошек.

– Ну что, зайдешь на чай? – приветливо спросила Соня. – С братом тебя познакомлю...

При этих словах Максиму вдруг стало до обморока неловко.

Знакомство с братом – это же все равно что знакомство с родителями. А знакомство с родителями – ко многому обязывающая процедура. Чтобы решиться на нее, нужно быть уверенным: уверенным в себе, в отношениях, в совместном будущем...

Уверен ли он? Достоин ли этой прекрасной девушки с чувственными губами и глазами-омутами?

Точных ответов Максим не знал. Поэтому он, чувствуя себя рефлектирующим интелем, отрицательно помотал головой и деревянным голосом проговорил:

– В следующий раз зайду, если ты не против. А сейчас мне пора возвращаться в дормиторий. Завтра утром на смену...

– Что ж, как хочешь, – пожала плечами Соня.

Было видно, что она замерзла и устала: прогулка оказалась гораздо более продолжительной, чем они оба рассчитывали.

В тот вечер Максим не решился поцеловать Соню.

И на следующий тоже не решился...

Впрочем, все у них шло замечательно. Они не ссорились, им всегда было о чем поговорить. Они были полностью солидарны по всем важным идеологическим вопросам. И в дискуссионном клубе, куда они все-таки забрели через два дня, Максим и Соня выступали на одной стороне! Оба считали, что в будущем проприетаризм должен быть уничтожен полностью, не должно сохраниться даже само слово «проприетарный»!

Поэтому когда над тарелкой с трюфелями «Виваче» Соня сама, первая поцеловала Максима, тот воспринял это с одной стороны как подарок судьбы, а с другой – как очередное, вполне логичное звено в цепи развития их отношений...

Загадочный брат постоянно всплывал не только в разговорах Максима и Сони. О нем упоминали и другие.

– Не боишься за ней ухаживать? – спросил как-то Верховцева Артем Свешников, такой же пастух наноботовых стад, как и сам Максим.

– А почему я должен бояться?

– Ну как почему... Все-таки ее брат...

– А что брат?

– Ну... Я бы опасался... Мало ли.

Но Максим был настолько поглощен своими чувствами, что не придал этому значения.

– Сегодня мы не сможем встретиться, я должна вернуться домой пораньше, – сказала как-то за обедом Соня. – Брату нужна моя помощь!

– Помощь? Он что, заболел?

– Нет. А что, по-твоему, помощь нужна только больным?

«Да что же там за брат такой?!» – наконец задал себе вопрос Максим. Но дальше невысказанных вопросов дело не пошло.

Так могло бы продолжаться и месяц, и два, и год. Максим был пассивен, Соня – молчалива, а брат все время находился где-то рядом, но как бы в стороне. Этакий призрак из старинного фильма ужасов.

Однажды, когда они целовались на диване в комнате Максима, у Сони в сумочке вдруг зазвонил телефон. Она вмиг стряхнула с лица страстное выражение, выскользнула из горячих объятий Максима и метнулась к сумочке с такой прытью, что можно было подумать: от этого звонка зависит ее жизнь.

– Кто это? – спросил Максим с тяжелым вздохом.

– Да психиатр один, с крейсера «Заря Свободы», – разочаровано ответила Соня, глядя на экранчик. – Его Винченцо зовут... Брать трубку не буду... Сдался мне этот Винченцо? Тем более, сегодня выходной. Перетопчется.

– Но зачем ты тогда вообще бежала к телефону? Пусть бы себе звонил!

– Вдруг это не идиотик Винченцо, а Людвиг?

– Людвиг?

– Ну, мой брат.

Максим не смог сдержать гримасу тягостного недоумения.

– Чувствую, купим скоро трехспальную кровать модели «Людвиг с нами».

Соня сделала вид, что шутку не расслышала. И они вернулись к поцелуям.

После этого эпизода прошла ровно неделя, когда Максим наконец-то познакомился с легендарным Людвигом. Он как раз провожал Соню домой. Они шли по галерее в направлении «Западного», когда рядом с ними притормозил новенький миникар-трицикл, весь обвешенный шарами антигравов.

Лицо Сони засияло. Она откинула со лба рыжую челку и улыбнулась, как улыбаются маленькие девочки при виде папы с новой куклой в руках. С миникара, откинув фонарь обтекателя, спрыгнул высокий, длиннорукий, нескладный мужчина лет тридцати пяти с длинными вьющимися волосами.

Помимо стандартных защитных очков и респиратора, одет он был достаточно легко и небрежно, в десантный камуфляж без знаков различия. На шее – броский платок алого цвета. В общем, комендант базы пришел бы в ярость, узрев столь вызывающие нарушения техники безопасности и формы одежды.

– Людо! Людо! – вскричала Соня и бросилась незнакомцу на шею.

– Сонька... Девочка моя! – мужчина тепло обнял возлюбленную Максима.

Их объятие длилось почти минуту. И лишь к исходу этой минуты Максим сообразил, что перед ним – да-да, тот самый Людвиг ван Астен!

А еще через минуту он сообразил, что лицо Людвига ван Астена ему очень даже знакомо. И что это лицо... Это лицо самого товарища Альфы! Грозного, сурового и справедливого вождя звездных борцов!

Ноги Максима стали ватными, лицо вытянулось, язык одеревенел.

– Извините, что нарушаю ваш тет-а-тет, – обаятельно улыбнулся Людвиг, почесывая небритую щеку. – Но мне нужно срочно сообщить Соне одну новость.

– Новость? – брови Сони вопросительно взлетели.

– На Обероне у нас с тобой родилась племянница.

– Амалия?! Родила?! Какая умница! – Соня восторженно захлопала в ладоши.

Максим уже знал, что Амалия – младшая сестра Людвига и Сони. И ему хотелось думать, что сестра эта такая же обворожительная как Соня. Поэтому он нашел силы тоже улыбнуться, как говориться, за компанию.

– Теперь мы с тобой дядя и тетя, – Людвиг вздохнул и развел руками: дескать, «годы идут, а старость – не радость». – Ты, конечно, спросишь, отчего я не сообщил тебе эту благую весть по телефону вместо того, чтобы вторгаться в твой интим? А я отвечу, что по непонятной мне причине твой телефон уже три часа как выключен! Поэтому я приглашаю тебя... и твоего кавалера, конечно!.. к нам домой. Следует отметить пополнение в семействе ван Астенов парой-тройкой рюмочек настоящего марсианского кальвадоса!

Максим по-прежнему пребывал где-то между сном и явью. Мыслимое ли дело?! Перед ним – лидер «Армии пробуждения». Генералиссимус. Стратег, тактик, вдохновитель и организатор побед звездных борцов. Живая легенда. Первый среди равных – товарищ Альфа. Самый Главный Вождь!

И выходит, что у него, у Максима Верховцева, роман с сестрой вождя!

Отказаться от приглашения он, конечно, не посмел…

В доме у Сони и Людвига – а точнее, у товарища Альфы и Сони – Максиму понравилось. Обстановка там была именно такой, какая и должна быть у харизматической личности, коей являлся Людвиг – в меру скромно, в меру шикарно.

На стене в гостиной висела карта Солнечной системы. Поначалу Максиму показалось, что карта нарисована, но нарисована не обычными красками, а какими-то особенными, дающими удивительную глубину и переливчатость цвета. Но, присмотревшись, он обнаружил, что карта, размерами два на полтора метра, представляет собой гигантскую вышивку! И вышита она отнюдь не нитками, а голографическим бисером! Вышита вручную!

– Ого!.. Наверное, год вышивали, да? – уважительно поглаживая янтарно-желтую Ио, отозвался о диковине Максим.

– Может, год, а может, и два! У гарнизона на Обероне времени много... И рукастых женщин там тоже немало, – усмехнулся товарищ Альфа. Точнее, Людвиг – именно так попросил называть его вождь звездных борцов.

– Наверное, это подарок? – предположил Максим.

– Так точно, подарок. Мне, на тридцатилетие.

Пока Соня суетилась, сервируя стол в гостиной, хозяин пригласил Верховцева на экскурсию по дому. После гостиной Максим был приглашен в кабинет Людвига, который по совместительству служил... библиотекой!

Библиотекой!

Столько бумажных книг в одном месте Максим не видел никогда в жизни. Он, как завороженный, ходил вдоль полок, вглядываясь в чарующую стену потертых переплетов. Некоторые фамилии что-то говорили Максиму: Ленин, Маркс, Че Гевара. Остальные казались совсем незнакомыми: Каутский, Плеханов, Кропоткин, Мао, Дебор...

– А о чем они все пишут? То есть я хотел сказать, писали, – не удержался от вопроса Максим.

– Смотря кто.

– Да вот к примеру этот... Маркс?

– Ну как о чем? – в глазах Людвига ван Астена блеснула хитринка. – О том, что капитализм – порабощает. А коммунизм – освобождает. Частная собственность – плохо. Общественная – хорошо.

– Ну это-то все знают... Совершенно очевидные вещи!

– Это у нас в «Армии пробуждения» очевидные... А вот, к примеру, на Луне людей, кому это очевидно, едва ли наберется две сотни человек. Да и те, в основном, наши «кроты». То есть я хотел сказать, «верные».

– Неужели все так плохо?! – спросил Максим встревожено.

– Все еще хуже... Но сегодня мне не хотелось бы говорить об этом. Сегодня у нас праздник, не так ли?

Из соседней комнаты послышался голос Сони. Она сообщила, что филе окуня в кисло-сладком соусе «Палермо» с дольками апельсина уже подогрелось, а вот кальвадос – тот как раз успел охладиться.

Они расселись вокруг низкого журнального столика и Людвиг раскупорил первую бутыль – дымчато-зеленого стекла, старинную и вместительную.

Первый тост подняли за малышку Синтию и ее маму Амалию.