Помоги проекту - поделись книгой:
— Не вполне соответствующие действительности, — тут же подхватила Марджери. — И это заставило вас думать, что он насмехался.
— Или что он говорил всерьез! Джулия бывает очень миленькая, когда не надевает слишком ярких туалетов, — Сьюзен не смогла не заступиться за Джулию, ее немного расстроило пренебрежительное отношение к ней мисс Баркли.
— Я вовсе не собиралась оскорбить вашу родственницу, — тут же поправилась Марджери. — Безусловно, она не настолько дурна собой, чтобы не понравиться джентльмену, но вы должны признать, что она начисто лишена вкуса.
Сьюзен пожала плечами — ей нечего было возразить, а отстаивать точку зрения, которую не разделяешь, — неблагодарное занятие.
— Я объясню вам про Генри, и вы не будете на меня сердиться. — Марджери ласково взяла ее под руку, и Сьюзен тут же начала горячо возражать против этого утверждения.
— Его матушка, миссис Хейвуд, произвела на свет несколько детей, умерших во младенчестве, и только в очень зрелом возрасте Господь наконец одарил ее здоровым мальчиком. Поэтому она так трепетно относится к нему — и она, и ее супруг опасались, что потеряют и этого ребенка.
— Понимаю, — кивнула Сьюзен.
— Миссис Хейвуд несколько… ммм… старомодна, как и моя бабушка. И Генри мать воспитывала в духе прошлого царствования, он сам рассказывал мне и брату, как она наставляла его по части галантных манер. «Леди любят комплименты, дорогой, не забывай говорить их как можно чаще» — вот девиз, постоянно провозглашаемый его матушкой.
— И мистер Генри… — догадалась Сьюзен.
— Беспрерывно говорит комплименты дамам, с которыми ему приходится встречаться, независимо от их возраста и внешности. Он вовсе не имеет в виду ничего особенного…
Мисс Шелтон остановилась в свете фонаря, с удовольствием рассматривая застывшие в сумерках деревья, одетые тонкой ледяной чешуей.
— Пожалуй, пора возвращаться, скоро станет совсем темно, — заметила Марджери, и обе девушки повернули к выходу из парка.
— Мне действительно показалось, что он подсмеивается над Джулией, — призналась Сьюзен, желая продолжить разговор.
— Они с моим братом всегда любили розыгрыши и подшучивания. Он очень неглуп и, конечно же, понимает, что не всегда говорит дамам заслуженные комплименты, и в его глазах готовность, с которой они принимают похвалу, не делает чести их уму. Для него это как безобидная игра. К сожалению, эта игра иногда влечет за собой неприятности, — добавила мисс Баркли.
— Неприятности? — переспросила Сьюзен.
— Некоторые леди принимают его любезность за ухаживания и начинают флиртовать с ним, воображая, что он покорен и вот-вот бросится к их ногам, — пояснила Марджери.
— Когда он вовсе не имеет такого намерения, — подхватила Сьюзен.
— Вот именно, мисс Шелтон. Вероятно, и ваши родственницы, услышав от него несколько лестных высказываний, сделали вывод о его увлеченности мисс Элингтон.
— Боюсь, в этом случае дело обстоит немного серьезнее.
Они подошли к выходу, и Сьюзен остановилась, не желая садиться в карету, не окончив разговор.
— Ваша бабушка сказала накануне, что мистер Хейвуд может стать прекрасной партией для Джулии, и даже намекнула, что использует свое влияние на его мать, чтобы помочь миссис Элингтон и ее дочери добиться желаемого. В наших местах Элингтоны — самое богатое и уважаемое семейство, и они привыкли получать то, что хотят.
— Пусть и с такой поддержкой, как моя бабушка, но он не женится на мисс Джулии, — уверенно заявила Марджери. — Как бы он ни порхал вокруг дам, как бы ни улыбался всем без разбору, женится он только на женщине, которую действительно полюбит. Его средства достаточны для того, чтобы выбрать себе жену в соответствии с сердечной склонностью, а миссис Хейвуд одобрит любую избранницу сына.
Сьюзен дробила носком башмака тонкий ледок на небольшой лужице у ворот парка, в то время как Марджери куталась в меха, всем своим видом показывая, что замерзла и устала.
— И, поверьте мне, его супруга будет гораздо более красивой и элегантной, чем мисс Элингтон, — подвела черту мисс Баркли. — Я уверена, завтра перед обедом он попросит меня устроить так, чтобы сесть рядом с вами, а не с вашей мисс Джулией.
— Только этого не хватало! — испуганно встрепенулась Сьюзен. — Прошу вас, сделайте так, чтобы он сидел с Джулией, иначе мне не поздоровится. И без того он вызвал досаду у миссис Элингтон, приняв меня за ее дочь при первом знакомстве.
— Знаю, бабушка рассказывала мне, — хихикнула Марджери. — Хорошо, если такая мелочь может иметь для вас неприятные последствия, я попрошу бабушку посадить его рядом с мисс Элингтон, а мы сядем рядом с вами и станем наблюдать за ними. Держу пари, что он вскружит голову мисс Джулии в первые же полчаса, а в остальное время будет мечтать о том, как бы сбежать от ее внимания. А теперь пора ехать, я задержалась, и бабушка, наверное, уже посылала к вам узнать, почему я до сих пор не вернулась. Она всегда очень трепетно следит за тем, чтобы я возвращалась домой к Обеду.
Сьюзен сочувственно пожала руку подруге, и обе молодые леди легко запрыгнули в ожидающий их экипаж.
8
Как и надеялась Сьюзен, за обедом мистер Хейвуд сидел рядом с Джулией, при каждом движении которой обильная бахрома на узорной шали колыхалась, что делало барышню похожей на пестрый флаг, реющий над крышей цирка Астли.
Сьюзен и мисс Баркли, к своему удовольствию, оказались почти напротив, так что ничего не мешало им наблюдать за парочкой и шепотом обмениваться мнениями.
Кроме них, на обеде еще присутствовали духовное лицо, чей непомерный аппетит приводил в ужас хрупкую миссис Хейвуд, сидящую рядом, одна из дочерей миссис Баркли с супругом и две ее старинные приятельницы — словом, ни одной интересной для молодых леди особы. По возвращении домой миссис Элингтон высказала своим подопечным накопившуюся досаду:
— Разве это тот высший свет, куда я намеревалась войти сама и ввести вас? Миссис Баркли, конечно же, приятная леди, и миссис Хейвуд тоже, но их подруги никуда не годятся! Судя по всему, связи этих двух дам ничтожны, и от знакомства с ними нам не будет никакой пользы. Если бы Джулия и мистер Хейвуд не продвинулись в своем сближении, я бы сочла этот обед пустой тратой времени!
Джулия покраснела, а Сьюзен с трудом приняла сочувствующий вид — настолько развеселили их с Марджери как самодовольное кокетство юной леди, так и усилия, которые прилагал джентльмен, чтобы оставаться любезным.
— Я могу написать своим родственникам по отцовской линии, возможно, кто-то из них сейчас в Лондоне, — самым серьезным тоном сказала она.
— Родственникам? А кто они? — небрежно поинтересовалась миссис Элингтон.
— Моя тетя Элизабет замужем за виконтом Уйатбери…
— Виконтом? — прошептала пораженная Джулия.
— …а дядя Саймон женат на Каролине Стэнхоп, ее брат…
— Граф Грегори Стэнхоп, я знаю, — возмущение миссис Элингтон было равно ее изумлению. — У вас есть такие именитые родственники, и вы до сих пор не говорили об этом? И почему их не было на свадьбе Эдмунда и Люси?
Почтенная дама сразу же представила, как вырос бы мистер Эдмунд Шелтон в глазах членов семьи ее покойного мужа, если б на венчании присутствовали такие знатные особы, и ее раздражение вполне можно понять. Жаль, конечно, что все они носят другие фамилии, не Шелтон, но она бы не затруднилась объяснить всем и каждому степень родства с графом или виконтом.
Сьюзен не испытывала особенного желания говорить о прошлом, но от нее ждали ответа.
— Моя матушка рассорилась с ними, еще когда мне было три или четыре года, и с той поры наши семьи не общались. Пока был жив отец, он, кажется, переписывался с родственниками. По крайней мере, когда я разбирала старые письма, там были послания от дяди Саймона, а после его смерти мы ничего не слышали ни о ком из них. Возможно, кого-то уже мет в живых, или они куда-то уехали…
— Ничего подобного, про графа Стэнхопа часто пишут в светской хронике. Он устраивает великолепные балы в своем доме в Вестминстере, и у него бывает весь Лондон! Вы немедленно напишете своим родным о вашем приезде в столицу!
— Но граф мне не родня, он только шурин моего дяди… — попыталась возразить испуганная этим напором мисс Шелтон.
— Значит, вы напишете дяде и этой вашей тете Элизабет, что впервые приехали сюда со своей семьей и хотели бы вращаться в лучшем обществе. Я завтра же утром пошлю слуг в город разузнать их адреса… А еще лучше, если вы нанесете им визиты!
— Мне неловко сваливаться им на голову после почти двадцати лет молчания! — Сьюзен уже пожалела, что не сдержалась и выдала семейные тайны. — Они могут вообще не пустить меня на порог!
— Если вы испытываете смущение, я поеду с вами. Присутствие такой уважаемой женщины, как я, не позволит никому из них вести себя грубо или надменно, даже если они так спесивы, как говорила ваша мать. Надо заметить, она тоже отличалась чрезмерной гордостью, и в том, что вы упустили возможности продвинуться в свете, которые предоставляет подобное родство, есть и ее вина, равно как и вашего недальновидного батюшки!
— Я прошу вас не говорить о моих родителях в таком тоне, мадам! — воскликнула Сьюзен, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Им было лучше знать, как строить отношения в собственном семействе!
— Я вовсе не хотела оскорбить их память, юная леди, — вынуждена была пойти на попятную миссис Элингтон. — Но теперь ваша задача — исправить их ошибки и обрести мир и спокойствие в семье. Если вы не хотите ехать без предупреждения, напишите дяде и тете, что скоро навестите их. Только не просите денег, это может им не понравиться.
— Я не собиралась просить денег! — отрезала Сьюзен и, не выдержав, залилась слезами.
Она чувствовала обиду и унижение оттого, что эта бестактная женщина так небрежно говорит о ее семье и заставляет восстановить утраченные связи из корыстных побуждений. Джулия тут же принялась утешать ее, а миссис Элингтон велела принести чаю, чтобы успокоить нервы, и по-матерински приобняла девушку.
— Ну-ну, полно, моя дорогая, вы не должны так легко впадать в истерику. Конечно, вам обидно, что вы столько лет прозябали в Сандерли, когда могли бы гостить у богатых родственников в их поместьях и городских домах, но мы все уладим. К счастью, я взяла на себя заботу о вас — и вот вы в столице, и у вас есть все, что только может пожелать молодая леди. Не отчаивайтесь, если эти графы и виконты не пожелают знаться с вами, мы не будем сильно огорчаться. Миссис Баркли обещала взять нас на бал к графу Рейли, а там уж мы наверное познакомимся с важными людьми! А теперь давайте попьем чаю и съедим чего-нибудь подкрепляющего.
От удивления слезы Сьюзен тут же высохли. Она не могла даже сердиться на эту женщину, до того нелепы и далеки от истины были ее предположения относительно причин расстройства девушки. Чувствуя, что потребуется еще немало мужества, чтобы ужиться под одной крышей с Элингтонами, она покорно кивнула и уселась за чайный стол. Джулия примостилась рядом, горя желанием побольше узнать о графах и виконтах.
В результате переговоров было решено, что Сьюзен напишет дяде и тете в самом вежливом тоне о том, что она переехала жить в Лондон с родственниками жены своего брата Эдмунда, очень достойными людьми, а также о том, как она сожалеет, что из-за неизвестных ей обстоятельств ее семья перестала поддерживать отношения с родней мистера Шелтона. Молодой леди пришлось согласиться на этот вариант, так как ей внезапно показалось жестоким лишать Джулию возможности познакомиться с представителями действительно высшего общества, а себя саму — удовольствия наблюдать за ее успехами. Лицо мисс Элингтон сияло такой по-детски наивной надеждой на будущие блага, что Сьюзен безропотно согласилась поупражняться в эпистолярном жанре под руководством миссис Элингтон.
В последующие три дня жизнь наших леди протекала по установившемуся порядку. Письма дядюшке и тетушке мисс Шелтон были отправлены, модистка привезла первую часть коллекции новых платьев, в которых дамы посетили следующую пьесу, миссис Баркли и Марджери навестили их, чтобы обсудить обед, Сьюзен уговорила мисс Баркли снова прогуляться в парке, и только отсутствие мистера Хейвуда доставляло огорчения Джулии и ее матери. Его не было ни в театре, ни в галерее, куда миссис Элингтон сочла своим долгом отвезти девушек. В то время как она сама и Джулия сидели на обитой бархатом скамье и обсуждали проходящую мимо них публику, Сьюзен с удовольствием рассматривала картины. А мистер Хейвуд все не появлялся. Бедная Джулия проводила часы за созерцанием окон дома Хейвудов, прячась за занавеской, миссис Элингтон спорила с нанятыми рабочими по поводу переустройства комнат, дом наполнился стуком молотка, топотом тяжелых башмаков и запахами краски и мастики для полов. Сьюзен оказалась предоставлена самой себе, что безмерно ее обрадовало — последние недели в обществе семейства Элингтон дались ей нелегко. От Эдмунда и Люси пришло письмо из Франции, в котором оба восхищались путешествием и друг другом. В приписке Эдмунда, адресованной сестре, были одни сплошные восторги пополам с благодарностью за помощь в устройстве его счастья, и уверенность, что она поступила правильно, уговорив брата жениться на мисс Элингтон, очень помогала Сьюзен терпеть категоричные высказывания миссис Элингтон и капризы и дурное настроение Джулии.
Через неделю писем от родственников Сьюзен все еще не было, и она радовалась хотя бы тому, что миссис Элингтон не винит в этом ее. Приближалось Рождество, а вместе с ним и знаменитый бал у графа Рейли — единственная надежда наших дам блеснуть я обществе. По такому случаю было принято важное решение — обновить драгоценности, для чего все трое в одно солнечное утро направились в лучшие ювелирные магазины. Сьюзен не имела особой охоты приобретать украшения за счет миссис Элингтон, но о ее желаниях, как обычно, никто не спросил. Поспешно выбрав скромный жемчужный гарнитур, долженствующий оттенить цвет ее кожи и подходивший к молочного цвета платью с вышитыми шелком лилиями в тон, Сьюзен испросила разрешения немного пройтись по оживленной улице. Она жила в городе уже столько дней и все еще совсем не видела Лондона. Не усмотрев опасностей, которые могут подстерегать юную леди в таком респектабельном квартале, миссис Элингтон отпустила ее, наказав выбрать лучший столик в находившейся напротив чайной, куда дамы собирались зайти подкрепиться пирожными, после того как сделают покупки, и вернулась к спору с продавцом относительно чистоты бриллиантов в понравившихся ей серьгах. Джулия примеряла поочередно рубиновое колье и кулон с изумрудной бабочкой, никак не решаясь выбрать подходящее украшение к своему желтому платью с алой тесьмой вдоль каждого шва.
Сьюзен медленно пошла по оживленной улице, с удовольствием оглядываясь по сторонам. Кареты и всадники едва успевали разминуться друг с другом, выходящие из экипажей джентльмены и леди направлялись по своим делам в стоящие вдоль улицы здания, останавливались поговорить со знакомыми, улыбались, флиртовали, разглядывали броско оформленные витрины модных магазинов… Здесь кипела жизнь, и Сьюзен снова подумала о том, как мало она вспоминает уединение в Сандерли. Там не было ничего подобного, и она даже почувствовала некоторые угрызения совести из-за того, что не скучает о покинутой родине.
Единственным неприятным обстоятельством, объединяющим шумную столичную улицу и узкие улочки Сандерли, оказалась грязь на улицах. Десятки снующих туда и сюда ног превратили остатки выпавшего снега в липкое месиво неопределенного цвета, чему еще способствовало неожиданное для этого времени года солнце, растопившее робкий, неуверенный снежок, едва успевший покрыть тонким слоем тротуары и крыши домов. Придерживая край платья, Сьюзен перешла на другую сторону улицы, с трудом лавируя между проезжающими, и направилась к двери кондитерской, украшенной ветками падуба в честь приближающегося Рождества.
У самого входа она замешкалась, испытывая некоторое смущение, — юная леди никогда не была в подобном заведении и внезапно оробела зайти туда одна. Внезапно дверь открылась ей навстречу, и на улицу вышел изящный джентльмен в синем пальто, в котором она с удивлением признала мистера Хейвуда. Юноша тоже увидел ее и немедленно раскланялся, как со старой знакомой:
— Мисс Шелтон! Какое удовольствие видеть вас в столь чудесную погоду! Вы намереваетесь отведать здешних знаменитых корзиночек с абрикосовым кремом? Позвольте, я укажу вам лучший столик.
Сьюзен улыбнулась и кивнула, обрадовавшись тому, что у нее появился проводник. Мистер Хейвуд распахнул перед ней дверь и провел внутрь помещения, обставленного в соответствии с представлениями хозяйки о светском изяществе. Столик у окна, видимо только что оставленный джентльменом, был еще свободен, и Генри Хейвуд усадил за него девушку, сперва оказав ей помощь в освобождении от теплой пелерины. Сам же он перекинул свое модное пальто через руку и, держа в другой цилиндр, остановился рядом со стулом леди, чтобы продолжить беседу.
— Поистине, это царство прекрасных дам. Я собирался встретиться здесь с другом, но мы, видимо, разминулись, и я совсем уже было решил уйти, когда счастливый случай свел нас с вами. На сидящего в одиночестве джентльмена посетительницы смотрели с явным неодобрением, как на чужака, вторгшегося в запрещенные пределы, но стоило мне вернуться с прелестной леди, как я сразу стал выглядеть естественно.
Сьюзен с беспокойством оглянулась, внезапно почувствовав неловкость — а вдруг она нарушает Правила приличия, показываясь в таком месте с мужчиной, — но тут же успокоилась. За столиками сидели, действительно, главным образом дамы, но рядом с ними тут и там виднелись джентльмены, так что ее появление с мистером Хейвудом не вызвало возмущенных перешептываний, хотя на них и косились, как на всякого, входящего в дверь. Следом за мисс Шелтон и мистером Хейвудом вошла полная дама с двумя взрослыми дочерьми и джентльменом — очевидно поклонником одной из дочерей, и внимание общества тут же переключилось на них.
— Я рада, что повстречала вас, мистер Хейвуд. Я впервые здесь и не вполне знаю, как себя вести, — любезно ответила она.
— О, в этом нет ничего удивительного, но вы быстро освоитесь, мисс Шелтон. И я также счастлив, что увидел вас сегодня!
Его улыбки были совершенно искренними, но Сьюзен прекрасно помнила рассказы Марджери о манерах этого человека, поэтому она только приподняла брови:
— В самом деле?
— Кажется, я заслужил ваше неодобрение? — его обеспокоенность также казалась неподдельной.
— Вовсе нет, сэр. Но мисс Баркли много рассказывала мне о вас, — лукаво улыбнулась Сьюзен.
— Ах, вот как! Марджери, вероятно, выставила меня лгуном, шалопаем и просто великим грешником! Я видел, что на обеде у миссис Баркли вы все время перешептывались, поглядывая в сторону мисс Элингтои и мою.
— О нет, все не настолько плохо, — со смехом успокоила его леди. — Но она говорила, что вы бываете неумеренны в комплиментах, которыми одариваете всех знакомых и незнакомых дам.
— Увы, Марджери почитает это за недостаток, и вы, по-видимому, тоже, — огорченно ответил мистер Хейвуд.
— Ну, конечно, нет. Галантность джентльмена всегда будет благосклонно принята дамой, если только та не сознает в душе, что он сильно преувеличивает…
— Вероятно, вы заметили мою любезность с мисс Элингтон! — Раскаяние в его голосе насмешило Сьюзен. — Возможно, я излишне восторженно превозносил ее достоинства, но мне показалось, что именно этого от меня и ожидает как сама леди, так и ее уважаемая матушка.
— И вы не захотели обмануть их ожиданий.
— Вы насмехаетесь надо мной, мисс Шелтон! Неужели вы и Марджери не можете вообразить, что
— И при этом на протяжении недели не нанести ей ни одного визита, — усмехнулась Сьюзен.
Болтать с ним было легко и весело, но она хотела, чтобы он отбросил свою маску и показался ей в истинном свете.
— Признаю свою вину и посыпаю голову пеплом, — отозвался юноша, взмахнув цилиндром так, словно высыпал из него что-то на свою вьющуюся каштановую шевелюру. — К сожалению, в это время года количество получаемых мною приглашений превышает мои скромные возможности. Но я непременно исправлю это упущение и завтра же нанесу вам визит, проигнорировав другие обязательства. Кстати, а где ваши дорогие родственницы, неужели они отпустили вас одну в чрево большого города?
— Они выбирают украшения в лавке напротив и вот-вот подойдут сюда.
Молодой человек, до этого разговаривавший с совершенно расслабленным видом, внезапно заторопился куда-то.
— Я прошу простить меня, мисс Шелтон, но необходимость отправиться с обещанным визитом заставляет сейчас же проститься с вами, в надежде на будущие встречи. Надеюсь завтра утром застать вас дома.
Сьюзен кивнула, несколько удивленная поспешностью, с которой мистер Хейвуд закончил беседу, позволила ему поцеловать руку и принялась глядеть в окно в ожидании миссис и мисс Элингтон. Ей было видно, как джентльмен торопливо зашагал вдоль по улице, бросив опасливый взгляд на двери в ювелирный магазин.
«Похоже, он так стремительно сбежал потому, что не захотел встретиться с Джулией и ее маменькой. Тогда зачем он собирается навестить нас? Было бы лучше, если б Джулия выбросила мистера Хейвуда из головы, если у него нет никаких серьезных намерений, а их, похоже, и в самом деле нет», — с этими мыслями Сьюзен продолжала созерцать улицу до тех пор, пока ее дамы не появились наконец с покупками и вся троица не принялась за пирожные.
9
Следующий день принес сразу два радостных события. Прибыли письма от родных мисс Шелтон, и в доме на Бредфорд-сквер появился мистер Хейвуд. Первая новость обрадовала больше Сьюзен, в то время как вторая — Джулию, миссис же Элингтон с одинаковым удовольствием была готова говорить и об одном, и о другом.
За завтраком служанка передала мисс Шелтон письмо и коротенькую записку, и миссис Элингтон тут же принялась засыпать девушку вопросами:
— Читайте же скорей, дорогая моя! Может быть, ваши дядя и тетя зовут нас всех на бал или в театр!
— Хорошо бы они вообще вспомнили, кто я такая, — возразила Сьюзен, тем не менее открывая поочередно оба послания.
В душе она больше надеялась на внимание тетушки, так как та была родной сестрой ее отца, в то время как дядя Саймон — лишь его кузеном. Но короткая записка как раз принадлежала тете Элизабет, и в ней тетушка выражала сдержанную радость по поводу обретения еще одной племянницы и надежду, что через день или два они смогут встретиться, как только леди Уайтбери и две ее дочери найдут время посетить Бредфорд-сквер. Сьюзен заметила, что тетушка не приглашает к себе, но не обиделась, разумно приписав отсутствие приглашения ее дальновидности. Можно понять супругу виконта, если та сначала желает посмотреть на незнакомых родственников, прежде чем принимать их у себя в доме. Тетя никак не объясняла долгое отсутствие ответа, и миссис Элингтон с сожалением заметила, что, похоже, эти родственники мисс Шелтон и вправду весьма кичливы и надменны.
Подождав, пока миссис Элингтон и Джулия закончат обсуждение записки, Сьюзен развернула письмо дяди, лорда Саймона Ченсуорта. Тон этого послания был намного более любезным, что заставило всех трех дам воспрянуть духом после прохладного обращения леди Уайтбери.
— Дядя Саймон пишет, что уезжал вместе с женой погостить у ее кузины в Винчестер и только вчера вернулся в город, чтобы отпраздновать Рождество. — Сьюзен поторопилась удовлетворить любопытство обеих дам, стремительно пробегая глазами крупные, размашистые строчки. — Он приглашает всех нас завтра же посетить его в доме на Белгрейв-сквер.
— Какой любезный джентльмен! — воскликнула миссис Элингтон. — Это совсем недалеко от нас, но там, наверное, гораздо более богатые дома, ведь в Белгрейве живут одни аристократы!
— Что же я надену? — задала Джулия обязательный вопрос.
— Как мне кажется, у него нет детей, — с сочувствием сказала Сьюзен. — И, возможно, он действительно будет рад познакомиться с племянницей.
— Ну, конечно, он будет рад. Сейчас вы выглядите совсем не так, как по приезде в столицу, и не осрамите родственников графа Стенхопа, — заявила миссис Элингтон, поднимаясь из-за стола. — Джулия, дитя мое, теперь у тебя достаточно платьев, чтобы выбрать подходящий наряд, а скоро привезут еще. Мисс Шелтон, ступайте, скажите экономке, чтоб завтра и послезавтра в нашем доме не было рабочих. Этот ужасный шум наверняка не понравится вашей тете, когда она приедет навестить нас.
Поделиться книгой: