Помоги проекту - поделись книгой:
Тем читателям, кто интересуется результатами исследований по этологии, можно порекомендовать ознакомиться с ними более углубленно, благо в последние годы вышло немало полезных книг по этой тематике. Знание поведения животных дает множество интересных поводов для сравнения с человеком, благодаря чему эта бурно прогрессирующая область биологии помогает нам лучше понять самих себя.
Инстинкты и их механизм
Этологи разделяют движения животных на две основные группы: первую составляют собственно инстинктивные движения, вторую — ориентирующие или управляющие движения. Управляющие движения определяют позу животного, направления или ориентацию по отношению к определенным раздражителям. Управляющими факторами могут, быть, например, сила тяжести, свет, звук, какое-то другое животное или предмет. Управляющие или ориентирующие движения бывают врождёнными или приобретенными, тогда как инстинкты и инстинктивные движения всегда врожденные. Все представители одного вида животных в аналогичных условиях совершают их в принципе совершенно одинаково, и это в такой же мере отличительные признаки данного вида, его возрастные или половые признаки, как и присущие отдельным видам анатомические или физиологические особенности, их окраска и т. п. В определенной ситуации каждая особь одного пола и одной возрастной группы ведет себя одинаково: совершает какую-то серию движений, подает определенные звуковые сигналы и т. д. Каждое подобное инстинктивное действие, которое может быть либо совсем простым, либо состоять из целого набора слагаемых, вызывается одним или несколькими определенными раздражителями, являющимися его «пусковым механизмом». Утверждают, что в центральной нервной системе для каждого инстинкта имеется собственный механизм, чувствительный лишь к определенному набору раздражителей. Эту комбинацию раздражителей называют ключевым раздражителем инстинкта, который к «пусковому механизму» подходит, как ключ к замку. Но так (весьма схематично) все выглядит в теории. В действительности же различные породы собак или подвиды диких животных могут отличаться друг от друга по врожденным способам поведения. Кроме того, у представителей всех высших видов животных имеются и характерные индивидуальные черты, которые могут заметно влиять на преобладание и степень проявления некоторых инстинктов.
Ключевые раздражители инстинктов воспринимаются зрением, слухом, обонянием, осязанием: Обычно на эти раздражители животное реагирует с момента рождения (при условии, конечно, что физиологическое состояние достигло на этой стадии соответствующего уровня). Однако и приобретенные комбинации раздражителей также действуют в качестве ключевых. На практике подчас трудно провести четкую границу между врожденным и приобретенным «пусковым механизмом». Во многих случаях обучение как раз и означает образование связи между каким-то характерным для данной ситуации раздражителем и важным для животного в этом случае инстинктом. Путем обучения животное начинает реагировать на комбинации раздражителей какого-то инстинкта, которые от рождения «не значат для него ровным счетом ничего», но условия, в каких находится данная особь, связаны с важными для него событиями и ситуациями. Известно множество примеров того, как разные ключевые раздражители с рождения «запускают» один и тот же инстинкт. Бегство, а также еда — вот инстинкты, которые связаны с самыми разными ключевыми раздражителями. В тех случаях, когда несколько раздражителей вызывают один и тот же рефлекс, но какой-то из них не проявляет себя достаточно интенсивно, довольно даже небольшого усиления другого раздражителя, пробуждающего этот инстинкт, чтобы последний «заработал» в полную силу.
Если при наличии всех условий (гормональное и физиологическое состояние, возраст и пр.) у животного по каким-то причинам длительное время не проявлялся тот или иной инстинкт, величина запускающего его раздражителя начинает падать. В таких случаях принято говорить о падении величины порога раздражителя, необходимой для пробуждения инстинкта. В результате и очень слабые раздражители могут привести инстинкт в действие. Некоторые исследователи даже утверждают, что часть инстинктов может в конечном счете полностью «излиться» и без воздействия соответствующих раздражителей либо под влиянием таких раздражителей, которые в обычных условиях вообще не способны вызвать данную инстинктивную реакцию.
Функцию ключевых раздражителей инстинктов, регулирующих отношения между отдельными особями вида и обеспечивающих успешное размножение, выполняют голос, движения, поза, запахи и другие характеристики данного вида. Хищные виды своим внешним обликом, голосом, движением и прочими проявлениями жизнедеятельности вызывают у своих жертв защитные инстинкты. Нередко животное, совершая инстинктивное действие, одновременно демонстрирует на своем туловище контрастирующее пятно, стимулирующее проявление инстинкта, превращая его тем самым в эффективный раздражитель для ответной реакции у другой особи. Помимо демонстрации цветовых пятен часто животное с той же целью издает специфические звуки, использует выделения пахучих желез или же совершает характерные движения.
Со многими инстинктами у живого существа связано «приятное» чувство. Так, и человек, и животное с удовольствием принимают пищу, строят жилище, любят себе подобных и т. д. Не удивительно, что живое существо испытывает потребность проявить подобные, доставляющие удовольствие инстинкты. Хорошим примером служит преобладающий интерес собаки ко всему, что связано с охотой и добыванием пищи. Конечное инстинктивное действие, к которому стремится собака, — это прием пищи, и тот набор действий, которые она вынуждена совершать в поисках, преследовании и поимке своей жертвы, обусловлен преимущественно чувством голода, хотя подстегивается и другими инстинктами. В желании собаки отправиться вместе с хозяином на охоту или самостоятельно побегать по лесу, безусловно, проявляется стремление совершать действия, соответствующие, охотничьему инстинкту.
Если какое-то действие, вызываемое инстинктом, раз за разом повторяется, то собака, почти как правило, начинает все меньше реагировать на его раздражитель. Однако другой раздражитель данного инстинкта будет по-прежнему проявлять себя в полную силу. Чаще всего ослабление инстинкта связано не с усталостью мышечной системы животного, а с усталостью механизма действия центральной нервной системы и соответственно с отказом реагировать на многократно повторяющийся раздражитель. Такое явление можно скорее всего объяснить привыканием. Если какое-то раздражение, понуждающее, например, животное к побегу, повторяется часто, но, несмотря на это, не возникает сколько-нибудь опасной ситуации, то животное постепенно перестает реагировать на данный раздражитель. И вот оно уже становится «безразличным», скажем, к шелесту ветра в ветвях деревьев, к шуму волн или к звукам от передвижения других, не опасных для себя животных, как и к самому их появлению. Важна не только целенаправленная реакция, очень важно научиться действовать быстро и эффективно в тех случаях, когда это диктуется необходимостью. Именно такого принципа животное придерживается, например, в выборе пищи. Ясно, что бессмысленно реагировать на все движущиеся предметы: ведь не все, что движется, оказывается съедобным, как и не относится к категориям «особь своего вида» или «враг». Однако все маленькие щенки реагируют на движущиеся предметы почти одинаково; только постепенно, познавая и привыкая, они начинают реагировать на них избирательно.
Инстинктивные действия проявляются сильнее по мере роста и созревания животного, и, будучи стимулированы посредством присущего им раздражителя, они чаще всего «разряжаются» во всей совокупности. Некоторые из них не в состоянии изменить факторы обучения, зато гормональное и физиологическое состояния и упитанность особи заметно влияют на саму возможность проявления инстинкта.
Тот, кто достаточно близко общается с собаками — будь то кобель или сука, выхаживающая щенков, — может воочию наблюдать проявление большинства собачьих инстинктов. Однако некоторые характерные для собаки инстинкты в условиях домашней жизни проявляются настолько редко, что зачастую остаются вне поля нашего зрения.
Владельцы собак далеко не всегда правильно воспринимают поведение своих любимцев. Так, человек, недостаточно хорошо знающий факторы, которые определяют поведение животного, нередко склонен объяснять поведение своей собаки рассудительностью, основанной на разумном мышлении, тогда как на самом деле речь идет о самом типичном проявлении инстинктов. Очень многие инстинкты наиболее целенаправленно проявляются именно в обычной ситуации. Однако такая же картина до мельчайших подробностей может порой наблюдаться и в тех случаях, когда в этом нет никакой необходимости. Сведущему человеку нетрудно понять, что действия животного были продиктованы инстинктами, а отнюдь не разумным мышлением. Внешне же создается впечатление, что животное владеет и управляет своими действиями так же, как человек управляет теми своими действиями, в основе которых лежит разум. Нередко владельцы считают свою собаку «умственно отсталой» на том основании, что она порой совершает действие, не отвечающее данной ситуации и, казалось бы, просто бесцельное. На самом же деле ключевой раздражитель инстинкта, пробуждающего это действие, вполне мог существовать и в такой ситуации, хотя, может быть, слабой или трудно различимой форме.
Поведение, обусловливаемое специфичными сильными раздражителями, доводится до конца и может повторяться, если раздражитель по-прежнему проявляется столь же сильно. Но, как уже отмечалось, воздействие раздражителя может иногда постепенно ослабляться, если сама инстинктивная деятельность продолжительное время не приводит к определенной цели. Эта проблема весьма сложная, и на нее нет однозначного ответа. Почему, например, реакции бегства, вызываемой, безусловно, врожденным механизмом действия, требуется и нечто такое, что действительно обращает животное в бегство, а не просто кратковременный раздражитель, вызывающий страх?
В тех ситуациях, когда раздражители двух, а иногда и нескольких противоположных по своему характеру инстинктов существуют в сильной форме одновременно, можно наблюдать, как животное проявляет совсем другое инстинктивное движение, для которого направленные раздражители никак не являются «пусковыми». Подобные действия называют смещенной реакцией. Они могут быть частями какой-то функциональной цепи или же целыми функциональными цепями. Очень характерными смещенными реакциями для собаки являются, например, следующие. Приветствуя своих хозяев, многие собаки от восторга обнажают зубы. Такую гримасу можно было бы принять за подобие улыбки. Но такое объяснение неверно: ведь гримасничанье — существенный элемент агрессивного состояния собаки. Если бы собаке было позволено вести себя так, как ей хочется, то как раз в описываемой ситуации она лизала бы хозяину руки, а с еще большим удовольствием и лицо (характерный для нее способ приветствия) и прыгала бы к самому лицу хозяина, норовя лизнуть его. Но от подобных действий животное отучено. Так противоречивая ситуация порождает гримасу, которая в данном случае является для хозяина достаточно надежным признаком того, что собака ему рада. Кроме того, лай, вой, бег и разнообразные по характеру игры проявляются у собаки в форме смещенных реакций. Из всех этих действий наиболее распространено позевывание. Оно случается при состояниях, вызванных самыми разными раздражителями. Мы далеко не всегда можем заметить или почувствовать, какие ключевые раздражители вызывают у собаки те или иные действия. Поэтому мы не можем быть до конца уверены в том, что действия, которые могли бы рассматриваться нами как смещенные реакции, действительно являются таковыми.
Настроение собаки очень сильно влияет на ее чувствительность к различным раздражителям. Довольно часто собака особо чувствительна к раздражителям, которые больше всего соответствуют ее настроению в момент их действия. Вместе с тем раздражители, не отвечающие настроению собаки, могут не восприниматься ею, если только они не очень сильны. Собака в период полового влечения или выхаживания щенков чрезвычайно чувствительна ко всем раздражителям, влияющим на проявление половых или материнских инстинктов, и в то же время крайне слабо реагирует на раздражители, которые в обычных условиях вызвали бы действия, направленные, например, на поимку добычи. Даже прием пищи для животного, над которым довлеет половое влечение, отходит на второй план. Нередко пища, которая в обычных условиях сильно привлекает собаку, — так и остается в миске нетронутой. Впрочем, здесь можно усмотреть аналогию с поведением человека.
Сука, ухаживающая за новорожденными щенками, нередко проявляет агрессивность по отношению к посторонним людям, а к незнакомым собакам она чаще всего просто враждебна. Таким образом, уход за новорожденными может сопровождаться агрессивностью, хотя она, разумеется, никак не является неотъемлемой частью поведения, необходимого для выхаживания потомства.
Одна и та же реакция или одно и то же движение могут проявляться одинаково в самых разных положениях. Подобная идентичность реакций в различных ситуациях порой приводит к полному переходу какой-то реакции из одной сферы деятельности в другую. Это бывает прежде всего в тех случаях, когда интерес собаки к тому или иному событию не очень велик. Если же вдруг появляется раздражитель, способный вызвать ту же реакцию в другой, более интересной для собаки сфере деятельности, то животное легко и полностью переключается на совершение функций именно этой сферы. Следовательно, более сильный инстинкт способен направить деятельность собаки в совершенно иное русло. Наглядным примером служит игра двух-трех собак с каким-нибудь незначительным предметом, когда они, игриво поворчав друг на друга, возбуждаются до такой степени, что затевают настоящую драку. Случается, что во время преследования собака неожиданно начинает совершать действия, которые тоже сопровождаются быстрым бегом, но отнюдь не являются игрой. Смысл таких ситуаций неясен. Не следует забывать, что различные особи относятся к происходящему по-разному. Пожалуй, можно было бы выразиться так: подчас собака, побуждаемая собственными действиями, вдруг вспоминает другую ситуацию, которая занимает ее воображение сильнее, и продолжает действовать в другой функциональной цепи, зафиксированной в ее памяти в форме отдельных компонентов сферы деятельности, а не так, как это было обусловлено первоначально.
Очень слабый раздражитель часто приводит к неполной инстинктивной деятельности. Животное совершает, вероятно, лишь первые инстинктивные движения или их начальную часть, которые также могут быть неполными. В тех случаях когда физиологическое состояние или возраст животного еще не позволяют совершить какое-то действие, инстинктивная реакция может оказаться неполной, хотя само раздражение сильное. Такие начальные стадии неполных инстинктивных действий называют начальными движениями. Разумеется, речь в данном случае идет о начальном этапе инстинктивной деятельности, а не о настоящем инстинктивном движении.
Довольно значительная часть инстинктов собаки и ее действий проявляется только в виде начального движения. Эти движения в свою очередь могут быть раздражителями, которые у других собак вызывают то же или иное поведение, характерное для данной ситуации. Переводя все сказанное на человеческий язык, можно заключить, что собака отлично «понимает» значение начальных движений. Многие из них известны животному с рождения, другие оно очень, быстро познает на практике. Отношения между собой собаки выясняют обычно посредством различных движений и звуков, с помощью которых они выражают свои настроения и намерения. Движения и позы, демонстрируемые при этом собакой, весьма характерны, и их можно считать начальными движениями, которые ассоциируются с дракой, бегством или повиновением. Бесспорно, наша собственная способность разбираться в реакциях и настроениях собаки основывается на наблюдениях за ее начальными движениями и разнообразными оттенками голоса — именно в этом и находится ключ к правильному толкованию поведения собаки.
Каждый любитель собак должен знать, что настроения собаки во многом напоминают человеческие. Однако мы не представляем себе точно, что в тех или иных случаях ощущает животное. Ясно одно: настроения и их физиологическая подоплека у всех высших позвоночных, а значит, и у человека, и у собаки очень схожи между собой. Но только человек — и в очень примитивной форме, вероятно, еще человекообразные обезьяны — способен посредством мышления анализировать причины своего настроения и изыскивать способы повлиять на него в конкретной обстановке. Ведь именно мысль человека в значительной мере подвержена настроению, настроение же не всегда поддается осмыслению. У собаки возможные ассоциации, очевидно, связаны с пришлым опытом, на котором покоятся ее настроения или физиологическое состояние.
Звуковые сигналы
Для того чтобы безошибочно расшифровать различные звуковые сигналы, издаваемые собакой, не требуется большого опыта. Лишь в отношении некоторых, редко употребляемых звуков могут возникать кое-какие трудности. Голос и звуковые сигналы для собаки настолько важны, что, хотя ее владелец, как правило, понимает их назначение, в них стоит разобраться подробнее. Необходимо также знать, что не все собаки используют звуковые сигналы одинаково и что голос часто выступает в виде смещенной реакции. Уже по одной этой причине важно изучать собачьи голоса. Собаки пользуются многими сигналами, которые мы знаем у волка. Различия между их голосами не очень велики и легко воспринимаются как результат целенаправленного выведения пород собак. В то же время сигналы, подаваемые собакой, явно отличаются от сигналов и шакала, и лисы.
Самый обычный звуковой сигнал у большинства пород собак — лай. Собака лает в первую очередь в тех случаях, когда на ее настроении сказывается сочетание настороженности, страха и агрессивности. Очень часто лай проявляется в виде смещенной реакции или слабого короткого выдоха, рождающего не настоящий звук, а лишь мимолетный шум. Наряду с этим он нередко переходит в почти непрерывный громкий вой, в котором с трудом можно различить отдельные звуки. Чем агрессивнее настроена собака, тем ниже звук лая; чем больше робости и страха она испытывает, тем выше звук. Подчас трудно проследить, когда лай переходит в визг. Собака, не проявляющая беспокойства, лаять не станет, за исключением тех случаев, когда лай выступает в виде смещенной реакции, связанной с радостным настроением, или когда собака находится в таком состоянии, которому свойствен именно лай. Подобные состояния вызывает, например, охота, на которой приходится выслеживать быстро движущуюся дичь или облаивать настигнутую добычу. Ну, и разумеется, собака лает в ситуациях, когда лай приносит ей непосредственную пользу: так, животное очень легко усваивает, что лаем можно привлечь к себе внимание и тем самым помочь удовлетворить какую-либо потребность.
Собачий лай выполняет предупредительную функцию, которой может воспользоваться и человек. Но настороженная собака лает независимо от того, воспримет ли ее лай человек, другие собаки или вообще какое-либо существо. Следовательно, в таких ситуациях лай является автоматическим звуковым сигналом, выражающим определенное настроение, и не имеет ничего общего с разумной деятельностью или хотя бы с приобретенными поведенческими навыками. Звуковые оттенки лая могут означать, что угодно — от крайней агрессивности до сильного испуга. Чтобы разобраться, что при встрече двух собак хочет выразить лаем одна из них, они вовсе не обязательно должны быть знакомы. Интенсивность и оттенки лая помимо настроения весьма определенно свидетельствуют и о размерах собаки. Маленькая боязливая собака, услышав гулкий лай незнакомого большого пса, часто пугается, даже если ее «собеседник» находится очень далеко и она его не видит. Собака, знакомая с другой, знает и ее лай и способна, очевидно, использовать свои знания, чтобы различить голос незнакомой собаки, а также определить ее размеры и степень опасности. Но мы не знаем, как поведет себя маленькая собака, не знакомая с другими сородичами и не разбирающаяся в оттенках их голосов. Заслышав вдруг голос большой собаки, сможет ли она отличить его от голоса маленькой? Скорее всего собака, не имеющая подобного опыта, едва ли сумеет правильно определить размеры «собеседника» по высоте тона. Между тем в стае волков не проявляются столь сильные различия в размерах отдельной особи, а следовательно, и в характере издаваемого ею голоса.
Очень часто собака лаем выражает свою радость. Животное, которое по опыту знает, что вскоре предстоит нечто для него приятное, лает с удовольствием. Такой лай можно, вероятно, отнести к своеобразной смещенной реакции. Часто он служит еще и весьма определенным призывом к человеку.
Лай выполняет также функцию сигнала к сбору, а то и просто приказа приблизиться к лающей собаке. В этом случае он интенсивен, но с более длительными промежутками. Насколько я могу судить по собственному опыту, такой призывный сигнал характерен главным образом, а то и исключительно для собак, занимающих место вожака стаи. Моя старшая такса подзывала свою дочь именно таким образом, кобель таксы в летнее время на острове тем же способом зовет сына, а также других собак слабее или значительно моложе его самого: он делает это с охотой и тогда, когда его попросят. Достаточно спросить: «Где Линус?», и он обычно в одно мгновение заставляет своего сына явиться, если только тот находится в пределах слышимости. Щенок и чужие необученные молодые собаки во многих случаях приучаются к этому приказу гораздо быстрее, чем к свисту хозяина или к его команде.
Характерный лай, появляющийся обычно во время погони, первоначально, возможно, означал некий сигнал следования для других членов стаи. Вместе с тем и его, вероятно, можно принять за смещенную реакцию. Собака сильно возбуждена, однако объект находится вне досягаемости; хотя временами он даже хорошо виден. Вероятно, человек за счет довольно интенсивного отбора сумел повлиять на предрасположение собак к лаю во время погони и вообще на охоте. Нередко собака, которую берут на охоту, лает и в том случае, когда лай не сулит ей никаких выгод, скорее наоборот. «Так, лай легавой при виде сидящей на дереве птицы из семейства тетеревиных отнюдь не повышает почти не существующих у нее шансов самостоятельно ухватить столь лакомую добычу. Лишь вмешательство охотника сделает лай собаки полезным для нее самой.
Предрасположение собаки к лаю обычно очень велико. Вместе с тем ее можно от этого отучить — по крайней мере в тех случаях, когда соответствующие раздражители не очень сильны. Отдельные особи лают значительно реже других представителей той же породы.
Вероятно, таким собакам страх неведом: ведь страх — один из сильнейших возбудителей лая. Собака, которая не боится, часто опаснее для посторонних. Издавна бытующее в народе представление о том, что «брехливая собака не кусает», с этологической точки зрения совершенно справедливо, ибо основывается на точных наблюдениях. Но есть и немало исключений. Так, активно лающая собака вполне способна укусить незнакомого человека, невзирая на страх, а собака, которая обычно не лает, может быть настроена так агрессивно, что укусит без всякого предупреждения и опаски. Разумеется, животные с такими наклонностями для комнатного содержания не годятся. Чаще всего столь мало приятное поведение объясняется неправильным обучением собаки.
Животное очень быстро научается лаять по приказу, то есть независимо от наличия какого-то раздражителя, вызывающего лай. Характерно, что собака лает в том случае, если она по какой-либо причине не способна совершить что-то для себя приятное. Это свойство врожденное, но по мере обучения оно усиливается. Возможно, такую склонность можно частично объяснить как смещенную реакцию. Обучение происходит очень просто. Собака, начавшая лаять и тем самым призывающая хозяина помочь добиться желаемого, заставляет его воспринимать лай как сигнал успеха.
Собака, ворчащая низким голосом, выражает тем самым агрессивное состояние, характеризующееся почти полным отсутствием страха. Но ворчание не означает, что животное наверняка совершит нападение. Напротив, оно обычно сильнее всего проявляется в тех случаях, когда собака и впрямь очень агрессивна, но так называемые «социальные комплексы» не позволяют ей напасть и покусать противника. Здесь ворчание можно считать своеобразным выражением «высокомерия», объектом которого становится в первую очередь «неприятель», находящийся рядом, но не вызывающий у нее страха. Если же собака бросается в драку, то ворчание переходит в звук, во многом напоминающий лай; но скорее всего его можно охарактеризовать как рычание. Даже в тех случаях, когда при ворчании собака не переходит в драку, в нем можно различать короткие, не очень отчетливые лающие звуки. Несколько иным по характеру является ворчание, заменяющее лай, когда внешний раздражитель слишком слаб и не вызывает настоящего лая. В этих случаях ворчание часто переходит в писк или визг. Какой-либо четкой границы между различными оттенками ворчания не существует. Агрессивное ворчание можно, вероятно, считать прологом к чрезвычайно агрессивному лаю.
В неприятных для себя ситуациях собака визжит. В тех случаях, когда животное активно стремится совершить какое-то приятное для себя действие, но это почему-либо не удается или ему не дают это сделать, животное начинает визжать или скулить, а то и лаять. Таким образом, любая неприятная, ситуация, будь то физического свойства или препятствующая осуществлению намерений собаки, то есть скорее всего «психическая», вызывает визг. Наиболее интенсивное выражение этого звука приближается к вою, и не всегда удается четко разграничить визг, лай и вой.
Этот в большинстве случаев короткий, сильный и высокий звук чаще всего служит выражением боли. Но собака может завопить и от различных по характеру и крайне неожиданных воздействий. Так, многие собаки издают короткий вопль, услышав громкий неожиданный звук в непосредственной от себя близости или увидев перед собой неожиданное препятствие, которое вызвало у нее испуг. Спокойные собаки в таких случаях, как правило, ретируются, демонстрируя явную агрессивность.
Запахи обычно не вызывают столь резкой реакции, даже если они приносят информацию об очень опасном противнике. Вероятно, это связано с тем, что запах возникает постепенно в отличие от резкого неожиданного звука или внезапно возникшего опасного предмета. Если ненароком наступить собаке на хвост или лапу, она завопит или пискнет. И очень добродушные по характеру собаки могут мгновенно выказать даже по отношению к хозяину явное, хотя и не очень сильное озлобление. Они могут, например, сделать начальное движение, напоминающее попытку укусить. Две из пяти моих такс в такой ситуации всегда ударялись мордой о мою ногу, не раскрывая пасти, но обнажив зубы и вздыбив шерсть. Лично я не считаю это автоматическое выражение настороженности отрицательным свойством, хотя оно и вызывает у собаки агрессивное защитное движение, направленное на хозяина. Но допускаю, что на этот счет может быть и иное мнение: чтобы устранить эту нежелательную реакцию, нужно строже воспитывать собаку.
От сильного удивления или чрезмерной радости собака порой издает продолжительные вибрирующие звуки, по высоте тона почти не уступающие пронзительному визгу. Происходит это, как мне кажется, лишь в непредвиденных ситуациях. Животное, ожидающее (и получающее) лакомый кусок, никогда не станет пищать по этому поводу. Но если кто-то из членов семьи после долгого отсутствия, к удивлению собаки, является домой, от восторга она начинает пищать, причем довольно продолжительное время, приветствуя старого друга. Щенок иногда встречает мать писком, но она никогда не отвечает ему тем же. Подросших щенков мать не приветствует как-то особо, тогда как они по-прежнему бурно выражают ей свою радость. На мой взгляд, собаки писком встречают тех людей или других собак, к которым они привязались в раннем возрасте (см. раздел Привыкание). Правда, встречаются собаки, которые пищат в ситуациях, не дающих, по моему мнению, особого повода для бурного выражения радости. Возможно, это объясняется их особой чувствительностью — они приходят в состояние крайнего восторга от того, что для большинства их собратьев значит весьма мало.
Волк воет довольно часто и в самых разных случаях, чего нельзя сказать о собаке. Важнейшее предназначение волчьего воя — служить сигналом сбора для членов стаи, когда они порознь охотятся за добычей. Собака же лишь изредка оказывается в ситуации, подобной той, в которой волк обычно пребывает зимой. Как правило, мы не позволяем собакам охотиться стаей на широких охотничьих просторах, да и сами чаще охотимся в одиночку. Не удивительно, что собаке не приходится связываться с сородичами для образования стаи. Но находясь в стае или в группе из нескольких особей, собака, как и волк, воет. Это, как я полагаю, является выражением некоего трудно поддающегося анализу ощущения или действия, связанного с совместным пребыванием животных. По сути дела, мы не знаем, почему группа собак или волчья стая время от времени принимается выть. Стоит кому-нибудь одному завыть, как другие почти тотчас присоединяются к нему. К такому носящему общественный характер вою довольно легко привлечь почти любую собаку и в домашних условиях. Если человек будет подражать вою, то собака последует его примеру. Вероятнее всего, она будет делать это не очень охотно и только до тех пор, пока существует внешний раздражитель. В качестве иллюстрации сошлюсь на собственных собак: ни одна из них даже не пыталась вовлечь кого-либо из членов семьи в такое занятие.
Собаки часто пытаются побудить человека принять участие в действиях, к которым животные побуждают друг друга и которые определенно вызывают у них приятное чувство. Вместе с тем один из моих кобелей (такса) явно получает удовольствие от воя или по крайней мере от того, что его вызывает. Стоит мне включить проигрыватель, как он тотчас подходит и явно выражает положительные эмоции. Особенно бурно реагирует он на оркестровые сочинения Бетховена. При первых же звуках пес начинает выть, и отучить его от этой, мягко выражаясь, малоприятной для слушателей привычки нелегко. Начальные такты Седьмой и Девятой симфоний он узнает мгновенно и сразу же начинает свою «партию». Правда, игра на аккордеоне вызывает у него ту же реакцию. Некоторые собаки принимаются выть при звуках любой музыки, но со временем привыкают к шумовому воздействию, музыка больше на них не действует, и они перестают выть.
Как утверждают, собаки воют и от горя. Не исключаю, что животные могут находиться в состоянии, напоминающем горе, но мне кажется весьма неправдоподобным, чтобы такое состояние могло само по себе выражаться в вое. По-моему, собачье горе скорее выражается в апатии, а воет собака в состоянии печали скорее всего от одиночества. Если животное запереть в комнате, то оно может начать выть, причем довольно сильно, и это может продолжаться часами, к неудовольствию соседей. Но следует помнить, что подобное вытье не свидетельствует о плохом обращении хозяев с собакой. Напротив, оно говорит о привязанности животного к семье. Привычку выть невозможно отбить наказанием: отношение собаки к членам семьи от этого только пострадает. Но постепенно такая собака привыкает к одиночеству и вскоре перестает тосковать. Правда, в непривычной обстановке стремление выть может снова проявиться, даже если у себя дома собака более этого не делает. Волк, скитаясь в поисках добычи, теряет связь со стаей и оказывается примерно в том же положении, что и собака, оставленная дома в одиночестве, а потому обычно начинает выть. Заметим также, что сильная и неожиданная радость в некоторых случаях заставляет собаку на мгновение завыть очень сильно.
Способность понимать назначение звуков
Хотя основные типы голосов собак вырисовываются достаточно четко, среди них наблюдается и значительное разнообразие. Кроме того, в их употреблении имеются индивидуальные и даже временные различия. Столь же обычны промежуточные формы двух или нескольких типов голосов. Собака превосходно различает и весьма тонко реагирует на смешанные голоса другой собаки, характеризующие ее состояния. Вместе с тем по лаю соплеменницы она легко может «вообразить», что какой-то, по существу, совершенно безобидный предмет представляет опасность, либо вообще неверно истолковать значение сигналов «собеседницы». Пользуясь научным языком, это можно выразить следующим образом: лай одной собаки настолько понижает порог чувствительности другой на раздражители, которые вызывают страх, что даже те из них, что — обычно не стимулируют заметных реакций, в подобной ситуации способны вызвать лай (от страха) и даже бегство.
Ворчание обычно сопровождается ярко выраженной мимикой, которая на рядом стоящую собаку может подействовать сильнее самого ворчания Этим звуком собака пользуется преимущественно тогда, когда рядом находится другая собака, почему-то не вызывающая у нее симпатий. В такой ситуации вторая собака никогда не истолкует ворчание первой неправильно. Когда собаки дружны, ворчание одной может вызвать у подруги некоторое недоумение: последняя будет стремиться выяснить причину такого поведения и, не обнаружив никакой реальной угрозы, начнет ворчать на какой-то посторонний объект, например на совершенно неопасную собаку или на безобидный звук.
Многие собаки типа боксеров, с характерной короткой мордой, при дыхании издают звуки, не относящиеся к сигналам, которыми собака пользуется при проявлении инстинкта. Собаки, которым не доводилось общаться с боксерами, могут принять это за проявление враждебности либо удивиться таким непонятным звукам. Мои таксы в таких случаях проявляют настороженную агрессивность: им необходимо убедиться, что странные звуки не имеют видимого сходства с сигналами, которыми другие собаки выражают свои врожденные инстинкты. Умение применять звуки, характерные для дыхания, в различных состояниях, например во время игр, для таких собак, как боксеры, очевидно, является приобретенным. По-видимому, боксеры от рождения не способны определять настроение собратьев, издающих те или иные звуки такого рода.
Многие собаки издают приглушенные звуки весьма своеобразным способом, находясь, казалось бы, в совершенно благодушном состоянии. Так, старшая из моих такс иногда принималась «квакать», вдыхая воздух в легкие. Эта привычка появилась у нее, когда она была совсем маленькой. В состоянии крайнего удовлетворения она «квакала» при каждом вдохе. Звук этот в чем-то сродни храпу человека и объясняется, видимо, небольшой аномалией в строении глотки и гортани. Любопытно, что у двух из десяти щенков, принесенных этой собакой, имелась та же особенность, правда выраженная слабее. Очевидно, существует индивидуальная способность как-то сжимать шею, горло и мышцы в области голосовых связок; это приводит к тому, что иногда звук бывает довольно громкий, а иногда полностью отсутствует. Моя такса в старости научилась выражать свое настроение посредством именно таких звуков, что встречало в семье благожелательное отношение. Таким путем она старалась вызвать ответную реакцию с нашей стороны и получить лакомство.
Собаки довольно часто вздыхают. Перед тем как расположиться на отдых, собака делает несколько кругов и может даже поскрести лапой свое ложе, что является инстинктивным действием, первоначальное назначение которого — сделать «спальное место» достаточно ровным и мягким. Улегшись поудобнее, она вздыхает. Собака, ожидавшая чего-то с большим интересом, но так и не дождавшаяся этого, тоже издает глубокий вздох. Оказавшись у хозяина на руках, она не раз вздохнет, при этом будет спокойно сидеть или лежать в самом благодушном настроении, если только в этот момент ее не заинтересовало что-то необычное. Особенно глубоко собака вздыхает, попав на колени к члену семьи, которой долгое время отсутствовал. Сначала она приветствует его самым восторженным образом, затем успокаивается и принимается вздыхать. При этом ее морда демонстрирует «чувство самого большого удовлетворения». Однако вздох не имеет подлинного поведенческого значения. Собака и человек вздыхают в довольно схожих по чувственному настроению моментах. С физиологической точки зрения вздох собаки можно рассматривать как проявление глубокого компенсирующего дыхания после ситуации, которая вызвала снижение частоты дыхания либо стрессовое состояние, в результате чего возросла потребность в кислороде.
Упав на спину, собака часто чихает, особенно если морда повернута прямо вверх. В этом случае жидкость из полости носа, по-видимому, попадает в чувствительную слизистую и тут же вызывает чихательный рефлекс.
Многие собаки храпят, причем сильно. Это в особенности относится к старым собакам. На храп, даже сильный, одной собаки другая почти не реагирует, разве что проявит мимолетное любопытство.
Собаки, которым приходится часто копать землю, нередко кашляют из-за того, что в дыхательное горло попадает земля или песок. Сам процесс происходит в виде быстрого выдоха без характерных для кашля человека частых перерывов. Быстрое вдыхание воздуха в легкие вызывает сильный, трубный звук. Чужеродные вещества, попадающие собаке в нос, обычно не вызывают чихания. Рассмотренное здесь рефлекторное поведение не имеет значения для сообщества собак, поэтому одна особь не реагирует на кашель или чихание другой.
Цветовые пятна, мимика и движения
Поведение волка изучено сравнительно хорошо. Почти все, что в ходе исследований стало известно о тех или иных его рефлексах, их назначении и врожденных реакциях на раздражители, относится также к собакам, строение которых позволяет им совершать движения, схожие с движениями волка. Нет нужды говорить о том, что собака, не имеющая хвоста, не может таковым размахивать, а вислоухая собака ушей не поднимет и не сумеет изобразить ими то, что делает собака, у которой уши стоят. У одних собак кожа на морде настолько плотная, что мимика у них не очень выразительная, у других же длинный шерстный покров или складки кожи мешают ясно выразить настроение, что затрудняет наше понимание животного. К тому же даже собаки одной породы сильно различаются по выразительным возможностям, во всяком случае, с точки зрения человека. Из сказанного выше ясно, что каждая собака по мимике и выразительным средствам индивидуальна. Вместе с тем у всех представителей «собачьего племени» много общих черт, и для их правильного понимания не требуется особого опыта.
Общим для всех подвидов волков и очень многих пород собак является наличие светлой, чаще всего желтоватой области между основанием хвоста и задним проходом. Это так называемое «зеркало». Наличие «зеркала» у многих животных объясняется довольно просто. У представителей семейства собачьих основание хвоста служит центром чрезвычайно важных и специфически индивидуальных запахов. Четкое цветовое выделение основания хвоста на туловище происходило в процессе эволюции и было необходимо для определения взаимоотношений животных в сообществе. У некоторых подвидов волков, различающихся по окраске, большей контрастности «зеркала» способствует наличие темных и светлых участков на внешней стороне бедер, а также на хвосте. У собаки же контрастность «зеркала» часто усиливается за счет темной окраски задней части спины и таза. «Зеркало» у многих собак сохранилось потому, что оно не стало фактором отбора в процессе выведения пород.
Другой характерной для волка комбинацией цветов, выраженной и у очень многих собак, является светлая окраска верхней челюсти и губ, контрастирующая с темной окраской вокруг глаз, а также светлые пятна на бровях. Темная окраска вокруг глаз чаще проявляется у пород с белыми отметинами на морде, и лбу. Ясно, что такое соотношение цветов на морде призвано как-то усиливать выразительность мимики и движений животного. Светлое «зеркало» и цветовые пятна на морде специфичны для собак, несмотря на значительные породные различия. Конфигурация описанных цветов часто сохраняется и у таких собак, у которых она в других отношениях не слишком напоминает волчью.
Собака способна выражать самые разные оттенки своего настроения. Эта способность достигается с помощью губ, ушей и глаз. Эти органы дополняют друг друга как врожденные выразители инстинктивных состояний и как возбудители инстинктивный действий. Не так просто перечислить все мимические сочетания, которые может выразить собака. Поэтому ограничимся перечислением основных видов мимики. Зная их, можно с относительной легкостью определять настроение собственной собаки и собак тех пород, которые хорошо известны владельцу собаки. Но при встрече с незнакомой породой в истолковании различных оттенков мимики могут возникнуть трудности.
С практической точки зрения для нас важнее всего знать, когда собака готова совершить нападение и вообще когда она настроена враждебно по отношению к животному или человеку. Такое ее настроение определить очень просто. Наиболее ярко оно проявляется в манере строить гримасы, когда обнажаются передние зубы и клыки. Правда, агрессивность характеризуется и многими другими особенностями поведения, по которым можно судить о степени агрессивности и об интенсивности раздражителя. Рассмотрим пример, когда собака демонстрирует агрессивность, но не испытывает при этом страха. Для подобного состояния всегда характерны торчащие уши, сдвинутые друг к другу и вытянутые немного вперед. У вислоухой собаки задние края основания ушей будут в этом случае распростерты, а ушные раковины предельно вытянуты вперед. Чем сильнее агрессивность, тем больше обнажены зубы, порой даже видны клыки, особенно со стороны, обращенной к «противнику». Одновременно на морде образуются складки, У очень обозленной собаки мочка носа поднята вверх. Кроме того, появляются складки вокруг глаз и на лбу (в продольном направлении). Последнее характерно и для такого состояния собаки, когда, испытывая некоторый страх, она готова защищаться, но не нападать. В чисто агрессивном состоянии собака не отводит углов рта назад, так что сбоку разрез ее рта кажется коротким.
Для агрессивного состояния всегда характерно и то, что шерсть на холке, спине и крестце поднимается дыбом. Если агрессивность очень велика, шерсть встанет уже через две-пять секунд после того, как собака увидела или почувствовала по запаху противника или источник опасности. Вздыбливание шерсти, осуществляемое мелкими мышцами, происходит под воздействием гормонов. Ситуация, порождающая агрессивность, почти мгновений приводит к выделению адреналина в кровь. Если агрессивность выражена не сильно, шерсть на спине начинает подниматься только спустя полминуты и остается вздыбленной еще некоторое время после исчезновения возбудителя агрессивности. Все то время, пока шерсть стоит торчком, собака продолжает проявлять агрессивность даже в тех случаях, в которых она в обычной обстановке отнюдь не бывает рассерженной. Так, обе мои таксы под влиянием гормона могут начать защищать кусок сахара. В спокойном же состоянии они не отреагируют, даже если кто-либо из нас вырвет у них сахар прямо изо рта.
Шерстный покров на спине и на верхней стороне хвоста у волка темный. Вздыбливание шерсти делает животное крупнее и внушительнее. У короткошерстной светлой собаки шерсть на спине тоже вздыбливается, причем участок, где она поднимается, чаще всего оказывает темнее окружающих. Лишь у совершенно белой собаки эффект увеличения размеров невелик. У длинношерстных собак вздыбливание шерсти заметить трудно. Но и у них этот рефлекс, разумеется, существует.
«Твердость» или даже «острота» взгляда также весьма характерны для агрессивного состояния. Однако не только в агрессивном, но и другом состоянии взгляд животного может быть твердым. Совсем нетрудно прочесть во взгляде собаки, что у нее «на уме»: агрессивное ли состояние, привязанность или прямое проявление нежности, когда она пристально глядит на хозяина. А вот объятая страхом собака никогда не бросит взгляда на противника, находящегося рядом.
В повседневной жизни собак страх выражается по-разному. Однако, говоря о страхе, чаще имеют в виду лишь чувство неуверенности, например когда одна собака чувствует себя подавленной при виде незнакомой, пусть даже смирной собаки. Неуверенность животное испытывает и тогда, когда слышит незнакомый звук или видит что-то для себя непонятное и не очень хорошо различимое. Однако временами у собаки наблюдается состояние, близкое к паническому, хотя сильный страх — явление довольно редкое как для собаки, так и для волка. Можно даже сказать, что бегство объятого паническим страхом животного, как правило, не оправданно. Движение по направлению к сородичу либо бесцельно, либо просто опасно, так как быстрый бег способен вызвать у противника реакцию погони, то есть действие, относящееся к преследованию добычи, и, будучи вызвано представителем того же вида, может иметь для беглеца поистине роковые последствия.
Состояние страха и глубину этого чувства тоже можно определить по поведению собаки. У собаки, испытывающей страх, уши не приподняты и не находятся в других типичных положениях, но если опасность очень далека, собака просто насторожена. Однако и в этом случае уши находятся в несколько ином положении, чем у по-настоящему рассерженной собаки, — они не выдвинуты далеко вперед. Чем боязливее собака, чем больший испытывает она страх, тем больше уши прижаты к голове. При этом углы рта как бы скошены вниз. Морда кажется вытянутой, тогда как у рассерженной собаки она более тупая. Но редко случается, чтобы в состоянии страха у собаки полностью отсутствовала агрессивность. Во всяком случае, определенную готовность защищаться почти всегда можно наблюдать и у сильно испуганной собаки. Это проявляется прежде всего в том, что уши у нее не очень плотно прижаты к голове, зубы оскалены. При этом губы не приподняты так высоко, как в явно агрессивном состоянии, и мочка носа тоже не очень поднята. Чем сильнее страх, то есть чем сильнее и крупнее противник, и чем печальнее опыт общения с ним у данной собаки, тем больше углы рта у нее оттягиваются назад и тем явственнее уши прижаты к голове. По мере усиления страха лоб становится все более гладким.
Рассерженное животное часто совершает начальные движения, характерные для нападения: голова находится на высоте спины, морда слегка опущена вниз, передние лапы расставлены шире обычного. Такое «высокомерие» легко переходит в нападение. Напуганная собака обычно стремится поднять голову, выгнуть спину в пояснице и поджать зад. Это характерная поза самозащиты. В таком положении собака от страха может завизжать, особенно если испуг усилится. Щенки от испуга начинают пищать, а если ситуация кажется им еще более угрожающей, то писк переходит в скуление.
Испуганные собаки нередко совершают начальные движения, имитирующие укусы противника: делают хватательные движения зубами, которые сопровождаются щелканьем.
У разных пород собак морда и уши, явственные выразители настроения, отличаются значительным разнообразием. Даже среди представителей одной породы различия довольно велики. Это затрудняет описание всех характерных особенностей встречающихся комбинаций. Различия в способах выражения подчас настолько велики, что даже опытному любителю собак бывает нелегко разобраться во всех тонкостях собачьей мимики. То, что для одной собаки является лишь признаком слабого раздражения, для другой, той же породы, означает выраженную готовность к нападению. Вот почему при разборе особенностей различных психических состояний необходимо учитывать характер собаки, в противном случае можно неверно оценить ее состояние в данной ситуации. Трудности возникают главным образом из-за того, что мимика у собак самая разная. Научиться понимать настроения своей собаки нетрудно, чего не скажешь о незнакомой собаке той же породы. А при общении с собакой неизвестной породы трудности неизбежны, особенно на первых порах.
Помнится, когда я был ребенком, у нас в доме жили два добермана. Первой собственной моей собакой стала такса. После этого в нашей семье жили три скотч-терьера. Их сменили таксы, которые живут в доме и поныне; вслед за сукой появилась ее дочь. Когда мать в возрасте 13 лет скончалась, мы взяли кобелька. Затем в 12-летнем возрасте умерла дочь, к этому времени кобель стал отцом. Мы приняли к себе его отпрыска, который стал для отца не только забавным товарищем, но и соперником. Из наблюдений за этими четырьмя таксами и взято большинство примеров, приводимых в книге. Когда готовилось к печати настоящее издание, кобелям таксы было соответственно 10 и 7 лет. Мимика доберманов, несмотря на искусственно приподнятые уши и короткий хвост, без труда поддается расшифровке. Благодаря общению с доберманом мне, тогда еще школьнику, нетрудно было «понимать» первую таксу. Между тем шотландские терьеры настолько отличны от других собак, что поначалу кажется, будто все собаки этой породы не способны выражать свое настроение. Хвост и уши «шотландцев» в силу своеобразия их внешнего вида вначале не давали мне достаточно обширной информации, позволяющей судить об их настроении, поскольку я был приучен истолковывать состояние своих собак как раз по хорошо выраженной мимике у гладкошерстных доберманов и такс. Научись мы с самого начала понимать мимику скотч-терьеров столь же хорошо, как мимику и движение такс, мы избежали бы мелких стычек, возникающих у шотландских терьеров с собаками других пород и с нашими детьми. Я по-прежнему считаю, что скотч-терьер из-за своего длинного шерстного покрова, закрывающего морду, относится к тем породам собак, «понимать» которые непросто, во всяком случае, если собака давно не стрижена. Сказанное отнюдь не означает, что я отрицательно отношусь к представителям этой во многом своеобразной и забавной породы — я лишь констатирую, что владелец собаки, задавшийся целью изучить поведение своих любимцев, заведя такую собаку, вряд ли сумеет «понимать» ее с такой же легкостью, как животных некоторых других пород. Шотландский терьер — собака веселая, однако не во всем удовлетворяющая хозяина, который на ее примере намерен изучить поведение собак.
Наряду с мимикой и различными звуковыми сигналами очень многое о психическом да и физическом состоянии собаки можно узнать по положению и движению ее хвоста. Мне могут возразить, что есть собаки, которые едва ли когда-нибудь машут хвостом, как и такие, у которых вообще нет хвоста. Разумеется, речь идет не о них. Говоря о назначении хвоста как выразителя настроения собаки, я исхожу главным образом из наблюдений за волком. Изучать движения хвоста собаки несложно, и это может позволить себе каждый любитель собак. Однако у волка положение и движение хвоста для выражения его состояния проявляются нагляднее.
Главное различие между волком и собакой заключается в том, что волк — и, вероятно, не без оснований — обычно не поднимает хвост выше линии спины и к тому же не так часто им размахивает. Как-то я подсчитал, что одна из моих такс за день сделала хвостом около пяти тысяч движений (ее мать за это время совершила махов примерно втрое меньше!). Кобели, которые сейчас живут у меня, размахивают хвостами еще более вяло, если только увещеванием не пробудить в них особо «дружеских» чувств. В определенных случаях волк тоже достаточно активно машет хвостом, а когда настроен соответствующим образом, держит хвост так же высоко, как, например, немецкая овчарка. По форме волчий хвост отличается от хвоста собаки: у волка он почти прямой, тогда как у многих пород собак хвост даже в состоянии покоя немного изогнут кверху. Когда собака поднимает хвост, он у нее чаще всего изогнут. Основание хвоста у собаки обычно шире, чем у волка. Вполне возможно, что у собаки активное помахивание хвостом связано с относительно хорошим развитием мышц и сухожилий основания хвоста. Вероятно, искусственный отбор в большей степени повлиял на характер выражения состояний собаки с помощью хвоста, чем посредством мимики.
Принято считать, что немецкая овчарка держит хвост высоко и изогнутым, а волк — опущенным книзу и прямо. Однако это наблюдение слишком поверхностно и ненадежно. В тех случаях, когда человек имеет возможность наблюдать волка в природных условиях, последний обычно подавлен и напуган. Хвост, отражая это состояние животного, низко опущен. Когда же мы где-нибудь на природе наблюдаем за немецкой овчаркой, она находится совсем в ином расположении духа, нежели преследуемый человеком волк. В просторных вольерах зоопарков волки, привычные к человеку, представляют собой объект наблюдений, способный дать более верное представление об особенностях их поведения. Американские ученые, изучающие жизнь волков в диких стаях, получили довольно интересные результаты.
По мере приручения собака превратилась в менее агрессивное животное, чем волк. К тому же собака, даже взрослая, больше расположена к играм. Положение и движения хвоста достаточно наглядно отражают общий настрой собаки. Находясь в обществе человека, она большую часть времени весела и дружелюбна, если только не воспитана в страхе к людям. Друг к другу знакомые собаки чаще всего относятся весьма дружески. В присутствии человека собака гораздо чаще машет хвостом, чем в окружении сородичей, и, как я уже говорил, пользуется им в гораздо большей степени, чем волки в своей среде. Правда, сказанное относится к породам, которые имеют возможность свободно размахивать хвостом: собаки, у которых хвост свернут кольцом, не способны вилять им так, как это делают собаки, у которых он длинный, гибкий, поистине «говорящий».
Помахивание хвостом — важный приветственный жест и выражение дружелюбия. Возбужденная собака, вынюхивающая след животного, быстро и резко виляет приподнятым хвостом. Эта картина хорошо знакома охотникам. При выслеживании и поимке полёвок такой тип помахивания характерен для терьеров и такс. Он обычно выражает сильное возбуждение собаки, которая, преследуя добычу, не имеет возможности овладеть ею. Вероятно, в подобной ситуации речь идет о смещенной реакции. Не исключено, что, возникнув в форме смещенной реакции, движения хвоста приобрели сигнальное значение и стали еще более интенсивными. Особенно сильно собака размахивает хвостом в тех случаях, когда ожидает что-то очень приятное от хозяина или от других собак. В подобной ситуации виляние хвостом тоже относится к проявлению дружелюбия.
Сердитое животное, готовое подраться или уже дерущееся, размахивает хвостом очень быстро, при этом хвост находится почти в вертикальном положении; движения им практически подрагивающие. По моим наблюдениям, такие подрагивающие движения хвостом совершает только собака, которая явно сильнее противника и знает об этом.
Другое движение хвостом, наблюдаемое в драке, напоминает движения кошки, готовой подраться, когда она, быстро подергивая хвостом, машет им из стороны в сторону. Похожая картина наблюдается у лисиц, когда они похваляются силой или дерутся. Собака и волк в этих случаях выбрасывают кончик хвоста назад, совершая быстрые подрагивающие движения из стороны в сторону.
Чем увереннее и сильнее чувствует себя одна собака в присутствии другой, тем выше она держит хвост. Но хвост многое говорит о ее настроении и тогда, когда никакой другой собаки поблизости нет. По движениям и положению хвоста можно судить об отношении животного к хозяину и к другим людям. Положение хвоста отражает физическое состояние животного. Так, собака, держащая хвост ниже обычного, чувствует себя усталой или больной либо испытывает какое-то «разочарование». Если хвост находится между задними лапами, собака испытывает страх. Налицо готовность к бегству или признаки подчинения другой, более крупной или сильной собаке. Подобным же образом животное ведет себя и по отношению к людям, которых боится.
Помахивания хвостом, как правило, совершаются независимо от того, есть ли поблизости кто-то способный по этим движениям получить информацию о настроении собаки. Другое дело, что само настроение зависит преимущественно от того, какие животные (и человек в том числе) находятся поблизости.
В тех случаях, когда собака объята страхом и принимает при этом соответствующую позу с опущенной задней частью туловища, ее хвост работает быстро, часто в движении участвует только его кончик, иногда хвост лишь подрагивает. Задняя часть туловища может покачиваться в такт помахиванию хвостом. Часто при этом собака держит голову наклонно и совершает начальные движения, имитирующие падение на спину. Полную покорность собаки в такой ситуации выражают неуверенный взгляд, прижатые к голове уши и оттянутые углы рта. Крайнее состояние характеризуется резкими помахиваниями хвоста, зажатого между ног под брюхом. Молодые собаки при этом пытаются продемонстрировать желание поиграть, но это делает проявление покорности еще более сильным. Игра как бы служит неким антиподом «высокомерия» и призвана уменьшить агрессивность соперника.
Положение хвоста зависит и от некоторых других ситуаций и состояний. Приводимые ниже примеры относятся к собакам, у которых хвост не свернут в кольцо. Во время еды он вытянут и опущен вниз. Собака, несущая кость, держит хвост прямо, чаще чуть выше, чем во время еды. Возможно, здесь мы сталкиваемся с тем же состоянием животного, что и у собаки, принимающей пищу, но к этому примешивается и стремление защитить находку. Я бы назвал это чувством обладания. Поза собаки почти не зависит от того, есть ли кто-либо поблизости. У суки, спокойно несущей щенка в зубах, хвост вытянут параллельно земле, а голова задрана как можно выше. В такой ситуации даже при малейшем намеке на неприятность, вызывающую злобу, сука поднимает хвост еще выше, а щенка осторожно опускает на землю. Собака, вынюхивающая предмет, не вызывающий у нее агрессивной реакции, часто поднимает хвост вверх. При спаривании сука подставляет кобелю свой зад и убирает опущенный хвост в сторону.
Демонстрируя состояние покорности, собака прикрывает опущенным хвостом задний проход и область вокруг него, «зеркало». В агрессивном же состоянии она держит хвост высоко и ясно показывает «зеркало» другим особям. Помахивание хвостом — наиболее заметное сигнальное движение собаки. Совершая его, она одновременно способствует и распространению важных для внутривидовых взаимоотношений запахов. Возможно, именно поэтому собаки машут хвостом на разных стадиях развития взаимоотношений.
На собачьей морде отражаются также настроения, не имеющие сколько-нибудь прямого отношения к чувствам озлобленности или страха. Некоторые из них мало понятны человеку и нередко остаются незамеченными, если объектом наблюдений служит незнакомая наблюдателю собака. Внешне такое настроение выражается, например, в комбинации дружелюбия и настороженности либо настороженности, не связанной с беспокойством, обычно характерным для собаки, наблюдающей за далеким незнакомым объектом. Взгляд, положение ушей, мимика (прежде всего детали вокруг рта и глаз), движения хвоста, дыхание и сама поза меняются почти непрерывно. Человеку даже в спокойных домашних условиях трудно, наблюдая лишь за одним из этих факторов, уследить за всеми изменениями собачьего настроения. Но два состояния, наиболее часто проявляющиеся в домашней обстановке, различить легко; одно из них — умиротворенность, другое — игривое настроение, когда собака призывает партнера принять участие в игре.
Характерную для умиротворенного состояния некоторых собак мимику вполне можно назвать улыбкой. При этом у собаки с достаточно мягкой и подвижной кожей в углах рта образуется отчетливо видная складка либо вокруг рта, либо чуть сбоку. В момент настороженности улыбка сразу исчезает. Если собака любит ласку, то при поглаживании улыбка становится более заметной. Еще ярче это проявляется в том случае, если, гладя, одновременно почесывать ей шею или брюхо. Но довольно небольшого чувства неуверенности или малейшего желания животного добиться чего-то легко осуществимого и приятного для себя, как улыбка исчезает. Если к собаке подходит хозяин, то достаточно ей бросить на него взгляд и сделать несколько движений хвостом, чтобы выражение удовлетворения усилилось, даже когда собака и не ожидает от этого прихода чего-то особенного. Если же приход хозяина означает для нее предстоящую совместную прогулку, то животным овладевает радостное ожидание, которое сопровождается соответствующими действиями, зачастую прямым призывом. «Улыбчивая» мимика означает, что собака довольна, даже счастлива. В подтверждение сказанного сошлюсь на поведение моих такс: они «улыбаются» заметнее всего, когда приветствуют кого-либо из членов семьи, вернувшегося после долгой отлучки и взявшего их к себе на колени. При этом они слегка приподнимают морду — что должно служить исходным положением для облизывания лица — и устремляют взгляд к лицу человека; уши направлены назад. Все это сопровождается, кроме того, вздохами. Мои таксы «улыбаются» и в предвкушении момента, когда кто-либо из домашних пойдет на кухню готовить еду. При этом уши у них поднимаются, как в наблюдательной позе, на лбу образуются морщинки. Следовательно, такое состояние является слабым призывным действием.
Поза и способ выполнения тех или иных движений тоже довольно ясно указывают на настроение собаки. Так, демонстрируя «высокомерие», собака совершает самые обычные движения медленнее и как бы с некоторым преувеличением. Особенно это заметно, когда сближаются два кобеля. Нечто подобное просматривается и при приближении кобеля к интересующей его суке, находящейся в состоянии течки. В ситуациях, близких к драке, активная демонстрация движений может смениться полной неподвижностью. Мышцы в таком состоянии напряжены, собака ворчит, а если она к тому же уверена в собственном превосходстве, то не спускает глаз с Соперника. В противоположной ситуации собака стоит на месте в позе, демонстрирующей слабость. На этом я подробнее остановлюсь в разделе, посвященном иерархии.
Не только щенки и молодые собаки, но и взрослые животные совершают действия, которые с полным основанием можно рассматривать как игру. Призывая друг друга к игре, собаки выполняют легко распознаваемые движения и издают весьма характерные звуки. Как сами движения, так и сопровождающий их лай показывают, что в призыве к игре много такого, что, по существу, относится к действиям, характерным для агрессивности или подчиненности. Такие действия связаны с максимальной бдительностью. Игры собак я подробнее рассматриваю в разделе, посвященном развитию щенков. Сейчас же отмечу, что собака, призывающая к игре другую, более мелкую и слабую, обычно приподнимает уши и держит их ближе друг к другу, чем при агрессивном состоянии, тогда как слабая или небольшая собака, изъявляя желание поиграть с более крупной и сильной, оттопыривает уши назад. Но обе ситуации характеризуются бесстрашным взглядом, а положение хвоста не указывает на явную покорность.
У собак чрезвычайно сильно развита способность выражать состояние своих чувств посредством мимики и связанных с этим различным положением ушей, а также звуковых сигналов, движений и поз. Общественная жизнь собак основывается на врожденных реакциях и на острой наблюдательности, в то время как для людей средством чрезвычайно эффективного, хотя и несколько замедленного способа общения между собой является продукт нашего мышления — язык, использующий символическое значение слов.
Я уже упоминал о том, что мы не всегда в состоянии уловить или понять то или иное действие собаки. Но часто ли бывает, чтобы само животное оказалось не в состоянии точно оценить действия другой особи? Не вызывает сомнений, что и собаки, морды которых покрыты длинным пушистым шерстным покровом, а уши большей частью утопают в шерсти, способны дать почувствовать свое настроение другим собакам, и те в свою очередь, как правило, реагируют на своих «лохматых» сородичей адекватно. Значит, одной собаке не требуется обращать столь большое внимание на выражение морды или на деталь действия другой, так как уже по общей картине поведения можно получить достаточные сведения о настроениях «подруги».
Наиболее выразительной «визитной карточкой» рассерженной собаки является, вероятно, оскаливание зубов. Тем не менее одна собака замечает рассерженное состояние другой по общему характеру движений, даже если не слышит ее голоса и не видит мимики. Однако отсутствие голосовых сигналов затрудняет правильное истолкование. Обычно надежность расшифровки увеличивается за счет многократного повторения угрожающих действий, что предотвращает превращение обстановки в опасную, несмотря на то что какое-то выражение и осталось для противной стороны неясным или показалось противоречивым. Для подтверждения своего настроения собака может оскалить зубы, глядя на другую собаку, к которой в обычных условиях относится дружелюбно. В ответ та тявкнет разок-другой, как бы осуждая столь неожиданный демарш, но ни в коем случае не сочтет оскал зубов за проявление злобы. Собаки подчас демонстрируют элементы агрессивности по отношению к своим «подругам», однако не вступают в драку.
Взаимоотношения собак во многом определяются теми представлениями, которые они получили друг о друге ранее. Но и прежде незнакомые собаки, как правило, истолковывают настроения соперника довольно верно. Правда, существует возможность ошибиться, часто сопровождающаяся неприятными последствиями. Она заключается в том, что одна собака, получившая определенное представление о другой в результате не самого приятного для себя опыта, опыт этот не забывает. Поэтому она склонна и в будущем относиться ко всем особям данной породы так же, как к обидчице, доставившей ей неприятности. Конечно, возможна и обратная картина. Так, молодая собака нередко считает всех представителей какой-то породы подходящими партнерами для игры лишь на том основании, что какой-то пес из этой породы ее хороший друг. Подобная ошибка обычно не является роковой. Дружеский призыв к игре незнакомая собака обычно просто оставит без внимания, зато на неожиданное нападение в свою очередь ответит нападением!
Обе мои таксы (суки) при виде ирландского терьера всякий раз испытывали страх. Они не могли преодолеть его, хотя среди представителей этой породы на их пути встречались и дружелюбно настроенные кобели. Между тем оба кобеля таксы относились к тем же ирландским терьерам гораздо дружелюбнее. Причина страха сук заключалась лишь в том, что много лет назад один ирландский терьер (сука) несколько раз набрасывался на них. Подобные уроки сохраняются в собачьей памяти надолго и с биологической точки зрения, безусловно, полезны для каждой особи, хотя владельцам собак они могут доставлять немало неприятностей. Ведь случается, что две собаки, совместное содержание которых представляется крайне желательным, не уживаются, испытывая постоянное озлобление друг к другу. Такое поведение скорее всего объясняется тем обстоятельством, что породы собак очень различны по внешнему виду. Не исключено, что по собачьему «разумению» незнакомая порода приравнивается к другому виду животных, к которому собаки всегда относятся отрицательно. Иными словами, внешний вид представительницы другой породы, напоминающий о чем-то малоприятном, для собаки может оказаться важнее других характеристик, тогда как в обычной обстановке он не играет существенной роли.
Поделиться книгой: