Она. Выжжено?
Он (в своих мыслях). А раньше... Раньше... Я ли это был? - молодой, зубоскалистый, сильный. На мне словно написано было - нужда здесь не живет. Всё, что хочу - возьму. И брал. (помолчав.) Нет, уж тогда , видно, где-то глубоко сидел гвоздь: "вот она моя жизнь - пенится, пузырится, а суть-то ее где? (помолчав, перескочив мыслями.) Зубоскалистый, сильный... Работу не искал, она сама искала меня. Кровельщик! Какого уровня! Работал даже в реставрации одно время - купола, соборы. С женой не слишком ладили ? Хорошо всегда во всем не бывает. Так я считал.
Она. Долго? (на его непонимание.) Считали?
Он (небрежно махнув рукой). А пока не приперло. (нетрезво рассмеявшись, саркастично - заговорщически, значительно.) И начал Илья Козкин терять...
Она. Что?
Он. Всё. (саркастично.) Не сразу , конечно, - всё по очереди. Сначала свое "ого-го!" С этого началось. "Спланировал" с крыши. Пятый этаж, по прямой, переломанная хребтина, влежку. Лежал... Врачи руками махали: "не встанет". Встал. Но с тех времен уже не тот, уже не кровельщик, да и... Зато разошлись с Раисой. Брак, как гнилое дерево - хряк. Двадцать лет, - нет , не ее - не мог оставить квартиру, в которой все сам-сам, клочок земли, на котором отгрохал такую баню... как крот.
Она. Вы совсем не любили ее?
Он. Кого?
Она. Жену.
Он. Раису? (пожав плечами.) Может, любил - сначала. (нетрезвый смех.) Эта женщина не умела молчать. Она вообще не умела говорить тихо. (обрывая смех.) Так и жил в сотрясаемом звуками воздухе. Жил?!
Она. Ваш брак - хряк, а дальше?
Он. Дальше? Дальше ринулся я в свою мечту. Стал строить дом. Мой дом! Только мой. В эту мечту выплеснул я всю свою небогатую душу... Сын стал взрослый, - офицером! - служил на флоте, - единственная родная душа, кроме собаки... Я строил дом. И это было счастье. Знаете, что такое страсть?
Она. Строить дом.
Он. Это состояние души! Мое счастье рассыпалось пеплом. Буквально. Дом сгорел. Сгорел весь. Выжженая земля. Но я ничего не понял, ничего! Как лунатик - ослепленный, оглушенный я зацепился мыслью лишь за одно - рассчистить угли и строить, на этом же месте опять строить! Смешной человек. Ничтожный. (медленно.) И вот тут пришло известие. (тихо, едва слышно.) Димка, сын мой, - погиб. (пауза.) Когда действительно теряешь всё, уже не страшно. И руки уже не дрожат, не наливаются злобой глаза... Всё немеет внутри, и делаешь что-то как робот , делаешь...
Пауза. Ариадна взволнованно встает.
Она. То, что с вами произошло... то, что произошло... Вы - мужественный человек! Вы не бомж, никакой Вы не бомж! Вы... Я... уважаю Вас! Я Вас так уважаю...
Он (поморщившись.) Ариадна, ты ничего не поняла. (Взяв бутылку.) И не надо. ( наливает, его взор натыкается на вытряхнутую им из рюкзака книгу, с воодушевлением нетрезвого человека хватает книгу, трясет ею, как великой драгоценностью.) Вот!! Что такое - в мозгу прорвало - знаешь? - не знаешь. Я п о в и с над своей жизнью! Я увидел оттуда, сверху. Я - пиявка, присоска, жалкий раб своих привязанностей. Всю жизнь я цеплялся! - за свое "ого-го!", за свой клочок земли, за сына я тоже цеплялся - сердцем!
Она. Сердцем?
Он. Ннн-не понимай, Ариадна. Только не говори ничего. (Выпивает рюмку.) Там (указательный палец вверх со значением.) у меня отобрали одно, другое, третье... я не понимал. Я продолжал цепляться. Отобрали всё. И я понял. Это состояние нельзя назвать счастьем. Это - другое. Состояние великого покоя. Я стал проводником. - Е г о. Бога.
Ее тяжелый вздох.
Она. Это уже после мрака? (На его непонимающий взгляд.) Вы говорили, что всё мрак, всё стало мрак.
Он. Ариадна, ты говоришь в точку. Я считал, что стал проводником, понимаешь, считал! Я мог представляться бомжом, отщипенцем, жалким клоуном... Ведь я проводник! Я потерял всё. Моя жизнь стала как облака... которые плывут, плывут... Такое облако-автомат. И тут во сне словно бог спустился ко мне в виде ангела и сказал: Илья, проводник - это тяжелое бремя, тяжелое, но ты - проводник! Поедешь на вокзал, сядешь на первую попавшуюся электричку, выйдешь на десятой остановке, сядешь на скамейку..." И я поехал на вокзал, сел на первую попавшуюся электричку, вышел на десятой остановке, сел на скамейку, села эта женщина...
Она (нетерпеливо). Люся! (сурово.) А "Иди за этой женщиной!" ангел Вам не сказал? Умный ангел. Люся бы Вас завела.
Он (деликатно указывая ей на ее глупость). Ариадна, ты пьяна. (трагически шепчет.) Не проводник я. Была вселенской эта вспышка, но кошка оказалась мышкой. (почти на ухо, быстро.) Мой дух, как язвами, усыпан страстишками, они ослабели со временем, но тепляться... а сила моя с гулькин... (соответствующий жест; как последняя точка последнего трагического откровения.) Никакого прорыва не будет! (Молчит.)
Она (с достоинством). Я не пьяна. (широким жестом.) А Вы - отпустите!
Он. Кого?
Она (властным жестом не совсем трезвого человека). Себя! Свой дух, свою душу, свое тело! Напейтесь в конце концов... как свинья!
Он (оторопело глядя на нее, с остаточным задором). Напьюсь.
Она (с нетрезвой воинственностью). Стройте дом! Опять!
Он (очень нетрезво.) Построю!
Она. Рожайте сына!
Он. Рожу! Стоп. Может не получится.
Она. Получится!
Он. Да? Хм... Я еще ничего.
Она (подняв рюмку.) Ваша жизнь возвышенна! В ней была настоящая драма. (выпивает еще рюмку, под воздействием алкоголя, безапелляционно.) Вы- проводник! Да, Вы - проводник. Вы сказали: Ариадна, продай гараж! И я продала. И не жалею! Ничуть! (больше к данному конкретному моменту.) Во мне проснулись силы! (широко.) Я еду к сыну! В Америку!
Он. Рад... за тебя.
Она (повелительно). А ты, Илья, остаешься! Здесь! В этом доме! И будешь строить. Дом! (нетрезво покачнувшись, кидая фразы, словно с барского плеча.) Места много. Я приеду.
Он. Ариадна, ты говоришь глупости. Я подозреваю, тебе нужен не сторож...
Она. Мне? Не сторож? (с нетрезвым кокетством.) Хм! Кто же мне нужен?
Он. Я подозреваю, тебе нужен... сожитель.
Она. Сожитель?! (словно вмиг чуточку трезвея.) Сожитель...
Он (как факт, по пьяному скуксившись.) Сожитель.
Она (с трудом продираясь сквозь затуманенность сознания.) Бррр... Вы думаете, я так пьяна, что можно меня оскорблять? Да пропади он пропадом этот дом! Пусть его разворуют, растащат, обгадят. Пусть! Плевать! (Демонстративно подвинув к нему бутылку, с вызовом.) Пейте! Лично я больше не пью. А Вы пейте! Если хотите, - пейте!
Он (отрицательно покачав головой, уже сильно узюзюкавшись.) С тобой удобно, Ариадна. Ты - как перина. А жизнь учит, а я привык, что перина - вещь недолговременная. Что-то в ней происходит со временем: сгорает, портится, в ней заводятся тараканы... И лицом к лицу вновь с солдатскими нарами. А дух размякший, дух развращен, духа просто нет. Есть душонка, которой надо во что-то вцепиться. Я всю жизнь цеплялся... Я...
Она (почти трезво.) Про дух я уже поняла.
Он (словно защищаясь от неизбежного). У меня невыносимый характер.
Она. Мне наплевать на Ваш характер!
Он. Я могу сутками молчать.
Она. А я могу говорить сутками - ну прямо как ваша жена!
Он. Я не женюсь третий раз. Ни за что, никогда!
Она. Женитесь! Еще как! На любой дуре с большим домом! Только этой дурой буду не я. Выйти замуж за Вас?! Это - не самоубийство. Это - хуже. Это - бред!
Он (дрогнув, насколько возможно в его состоянии вглядываясь в нее). Врете. Всё врете.
Она. Нет, но как он смеет?! (секунду постояв, быстро кидается к шкафу, достает фотографию.) Вот он - мой муж! Видите, какой благородный взгляд, какие благородные черты лица... Вы не видели его манеры...
Он ( В виде гипотезы). Он бросил Вас.
Она. Бросил?! (после небольшой паузы, гордо.) Я ушла сама. Просто... с той женщиной у них были общие цели, общие интересы, она чрезвычайно, чрезвычайно интересный человек- ее просто нельзя было не полюбить...
Он. Вы жили втроем.
Она (задыхаясь от возмущения). Да... да... да... Вы пошляк, Илья Львович.
Он. Он бросил Вас благородно.
Она. Да, благородно! (помолчав.) Бог ему судья. Зато я знаю, что такое быть счастливой. Свое женское счастье я испытала. А иметь на старости лет какой-то суррогат отношений, - простите, это недостойно.
Он (сильно пьяный). Что-то я не понял... Значит, сторожу дают отставку?
Она. Причем тут сторожу? Кстати, вы не сторож, а дачник. (не без злорадства используя его же лексикон.) И между прочим, Вы цепляетесь в мой дом. (победно взирает на него.)
Он. Я?! Забирайте ваш дом!
Она. Вот приеду из Америки и заберу.
Он (воинственно встав). Да. - Лететь! (Пихая книги в рюкзак.) Лететь, лететь, лететь!
Она (на тяжелом выдохе). Куда?
Он. Куда угодно. Не приземляться, не цепляться! (покачнувшись, сморшившись, цепляется за стул, шмякается на него.) сердце поганое. (Вставая и заплетаясь.) Лететь.
Она (поддерживая его). В кровать.
Он (С пьяной воинственностью.) Лететь! (на глазах обмякая и сникая.) ле- теть...
Она (укладывая на кровать). Долетели уже, Ильюша, долетили.
Он храпит.
Она(глядя на него почти с любовью). Не дотянул до десятой.
* * * * * *К А Р Т И Н А 7.
Он в большой комнате. Один на кровати. Приподнимается, как человек с глубокого похмелья. Взгляд на себя, на кровать. - Тяжелый вздох. Встает. Взгляд на выпитую вчера бутылку, - Тяжелый вздох. Видит свой, принесенный сюда не им, рюкзак, сложенные в стопочку свои книги. Стоит в тяжелом раздумье. Резко приободрившись, быстро складывает книги в рюкзак, кидает туда же свои незатейливые вещи, затягивает его. Входит она. Она бодра, от нее веет свежестью.
Она. Встали уже, а я рынок облетела... знаете, иногда после праздника хочется молочка... (осекается.) я рюкзак ваш принесла... а то похолодало... холодно на веранде.
Он. Ариадна... вот что... вот что... (заминка.) может так получится, что сын твой... сын твой оставит тебя там... у себя... внука нянчить... сделает приглашение...
Она. Внучку. У меня внучка. (пауза, с высокой скорбью.) Это было бы слишком хорошо, чтобы могло быть.
Он. Но...
Она (перебивая). Я бы подарила Вам этот дом. (о своем.) Это было бы слишком хорошо.
Он (резко поморшившись). Гм... гм.. Да, имеет смысл подниматься.
Она. Куда?
Он. Лететь. Вы правильно заметили... не приземляться не цепляться... лететь, лететь, лететь! (хватает рюкзак, вновь стягивает веревку.)
Она (широко раскрыв глаза). Я заметила? подождите, вчера...
Он (натянуто улыбнувшись). Это был сон. Не слишком умный.
Она. А что, бывают умные сны?
Он (помедлив). Я сны плохо запоминаю. Вы, кажется, тоже... так что... Ухожу я, Ариадна. Ухожу совсем. Не спрашивай, куда. Это всё не имеет значения. (шутливо щелкнув ногой.) Комедиант Илья Козкин. Честь имею!
Она (растерянно). Комедиант?.. пусть - комедиант. (на его разворот в сторону двери.) Вы... пошли прогуляться. Да, Вы пошли прогуляться. Я понимаю, иногда нужно прогуливаться. Я понимаю. (суетливо.) Так, так, так... А я... я... приготовлю обед...
Он (грустно отрицательно качая головой). Нет. (едва слышно.) Не приземляться, не цепляться... и это нужно сделать сейчас.
