Он. Ждал и не ждет?
Она. И не ждал, и не ждет.
Он. А, так может он и не в Америке... может, его вообще...
Она. В Америке. Мой мальчик, - мой смысл , моя жизнь, мой... всё-всё- всё!.. О, он уже не тот мальчик... он очень-очень далеко... (утыкается взглядом в одну точку.) Мне туда не попасть.
Он (не сразу). Отчего же? В таких случаях делают приглашения...
Она. Мой Вольдемар не делает мне приглашения.
Пауза.
Он (доставая из рюкзака фляжку, выливая остатки в стакан, сунув ей в руки). Пейте.
Она (безучастно). Что это? (пьет, с подобием разочарования.) Водка? А я надеялась, Вы меня траванете.
Он. Не оправдал.
Она. ... Образование! Как хотелось, чтоб у моего мальчика было это образование! У него просто не могло не быть этого образования! Стоптанные туфли, немодная кофта, каша без масла,- что все это по сравнению с образованием!! Выучился. (сидит, глядя в одну точку.)
Он. и...
Она. ... уехал. В Америку. Его пригласили, как высококлассного программиста. Его там ценят, о, его там так ценят!.. (помолчав.) За три года две открытки, - на рождество и на восьмое марта. (помолчав.) Я писала, я намекала, я... так хотелось увидеть внучку! Сколько ж у меня было денег? Грохнула все. В эту фирму. Я не могла не верить... (выпотрошенно махнув рукой.) А. (помолчав.) У меня сегодня день рождения. Да. В этом есть что-то очень естественное - рождаться или умирать... умирать или рождаться... и никаких примесей. Пан или пропал... (помолчав.) Почтовый ящик! - Вот, кто должен был решить, умереть или родиться! Там должно , должно было быть что-то от Вольдемара. Он не мог не почувствовать, что у меня день рождения! Забыл он давно, но почувствовать!.. Пусто. Значит что? Значит - умереть. И так на душе стало спокойно, так ясно, так определенно. Смотрю - веревка. Как всё просто - веревка! (пауза.) А Вы сбили меня.
Он. У Вас есть квартира.
Она(безразлично). Квартира? (не понимает.) Какая квартира? И причем тут...
Он (перебивает). Трехкомнатная.
Она. А. Когда это было. Я ее продала. (уточняет.) Обменяла с доплатой. (с некоторой высокопарностью.) Вольдемар тогда заканчивал институт. Было очень сложно. Ему много, много было нужно... Переехали в однокомнатную. Потом Вольдемаша женился. Я поехала сюда. Не могла же я им мешать. А та, его квартира...
Он (перебивает). Понятно. Значит, гараж в элитном месте, как и квартира - тоже фикция.
Она. Почему фикция. Вовсе не фикция. Он даже оформлен на меня. Но я считаю, что это гараж Вольдемара! (морщится от несообразности, на ее взгляд всего этого разговора.) Причем тут... причем тут гараж.
Он. Продайте его.
Она. Продать гараж? Уж не Вам ли?
Он (однозначно). Не мне.
Она (не сразу, с долей презрения.) Чтобы как-то жить? Я - нищая, да! (с трагическим пафосом.) Но продать гараж! Это гараж Вольдемара! (устало.) Какую глупость Вы говорите. (Вновь с трагической высокопарностью.) Буду жить как -нибудь.
Он. Как-нибудь не надо. (с неожиданной наступательностью.) Продать гараж, купить путевку, поехать к сыну. Всё! Да, в Америку. У нас, слава богу, продаются путевки. Свободно. (уточняет.) Почти свободно. (На ее взгляд.) Он Вас не ждет? И что? Зато его ждете Вы.
Она (со сплошным недоумением). Продать гараж Вольдемара и на эти деньги поехать к нему? Как у Вас мог язык повернуться?
Он. Ехать в чужую страну, в чужую семью прислугой, - тут не только язык, тут даже ноги повернулись. Прислугой, кем угодно - лишь бы туда! Лишь бы понял ваш Вольдемаша, до чего довел свою бедную мать! ( на ее попытку возразить.) Так, так. А продать гараж, о котором ваш сынуля давно забыл, как, впрочем, и о Вас, и поехать нормально, по-человечески, - нет! (передразнивая жеманство.) Нет! (чуть помолчав.) Не хотите стучать в закрытую дверь? Не надо. Толкните ее!
Она (не сразу). Ногой?
Он. Как сможется.
Она (не сразу). Вы... темный человек. Таких темных, я даже, пожалуй , не встречала. Продам гараж, а Вы мои денежки...
Он. Темна водица, - не утопиться, так напиться.
Она (совсем сбитая с толку, устало). Эти ваши странности... Почему я не умерла?!
Он. Не умерли так уже не умерли. Что теперь охать о вечном покое. Отметить надо.
Она (тупо). Что?
Он. Рождение! День рождение тире воскрешение.
Она (мрачно). Родиться -то меня угораздило когда-то, но чтобы воскреснуть! (На его взгляд, гордо.) Спиртного не держу. (На его взгляд.) Спирт для обтираний.
Он. Где?
Она скупым жестом указывает на полочку в шкафу.
Он (достав бутылку). То, что надо. Чистейший продукт. Никаких шлаков.
Она (без эмоций). Наливайте.
Он наливает. Стопку ей, стопку себе.
Он (подняв стопку). За нить Ариадны! За нить, которая выведет и поведет.
Она (мрачно). Кого?
Он. Вас. (со странностью в глазах.) Она есть, есть эта нить, - надо только не хвататься, а следовать!
Она (уничтожительно). Куда следовать? (пьет, неожиданно смеется.) Ой, не могу - имя, даже имя и то не мое!
Он. Эх, Ариадна. (выпивает.)
Она (пьянея на глазах, глупо хихикая). Закачалось. О, закачалось...(заходясь смехом.) Имя не мое! А мое имя, ой не могу - Авдотья! Дуня!! (обличительно.) Ну, что замолчали, скажите теперь, можно жить с таким именем?! (не делая паузы, как факт.) Молчите. А я жила! (изрядно опьянев.) "Девочка, как тебя зовут?" - спрашивали меня в детстве. Я скукоживалась, я проваливалась в тар-тара -ры, я... умирала ! Разве могут это понять разные там Ильи Львовичи ?!
Он (со значением.) Козкины! (чуть помолчав.) Имя ни о чем не говорит. Знаете, кем я был до седьмого класса? Козликом! Да, так и звали - козлик! (значительно.) Но уже в восьмом я стал козлом! Имя ни о чем не говорит.
Она. А я стала Ариадной! Стала?!
Он. Стала.
Она. Жалкий , забитый мышонок был раздавлен, уничтожен... Правда, зараза, спрятался куда-то... во внутрь. Но раздавлен! (Заносчиво-гордо.) Вам нравится мое имя - Ариадна?
Он (явно захмелев, с большим значением.) Оно приросло. Вот в чем вопрос. (Размашисто.) После Вас представить другую Ариадну? Не хочу.
Она (разрешает). Не представляйте! (после мизерной паузы, повелительно.) Наливайте.
Выпивают еще по стопке.
Она. А почему мы не закусываем? В этом доме что - нечего закусить?! (широким жестом.) Откройте холодильник!
Он идет к холодильнику.
Она. Тащите... (не в силах сосредоточится на вспоминании того, что есть в холодильнике.) Вобщем, что есть - тащите.
Он (доставая пакетик, нюхая, с сомнением). Рыба?
Она. Какая разница? - тащите. (взглянув на принесенный пакетик.) Точно -рыба. Люся принесла. Вы видели Люсю? (с суровой подозрительностью.) Она Вам понравилась? Она считает, что все мужики от нее в восторге.
Он. Да она крокодил.
Она (довольно.) Крокодил? (подозрительно.) А я? Тоже крокодил?
Он. Ты - импозантная женщина, Ариадна.
Она. Импозантная? (нетрезво хихикнув.) А один... вобщем-то неплохой человек ушел от этой импозантной... к крокодилу.
Он (небрежно). Дурак.
Она. Дурак? (смеется.) И тот возле нее не удержался. Потому что с хорошими людьми у нее ничего не получается.
Он (безапелляционным жестом подвыпившего человека). Все! Люси не существует!
Она. Как это - Люси не существует?
Он. Про Люсю ни слова.
Она. Про себя можно?
Он. Можно.
Она. А я... Я... (забыла,что хотела сказать, хмурится, тут же хохочет). А я всю молодость отдала знаете кому? - Библиотеке. Знаете, сколько я проработала в нашей библиотеке? (заговорщически.) Это страшная цифра - тридцать лет! Кстати - любая библиотека, любая... а уж центральная... из жизни просто так не уходит. Она оставляет штамп!
Он. Где?
Она. На фасаде. (переводит.) На физиономии. (Не без гордости.) На мне виден этот штамп?
Он. Штамп зав. отделением. - Четко.
Она (заходясь смехом.) А я ею не была! Никогда. (обрывая смех.) Ах, вру. Была. Три недели. Петухова ушла в декрет, а Корпухина из него еще не вышла. Три недели я была зав. отделением. Как я себя уважала! Корпухина вышла и я тюх-тюх - автоматически - назад. (Широко.) До пенсии в рядовых!
Он (с явно нетрезвым задором.) Значит, Вы - неформальный зав. отделением! А что такое неформальный зав. отделением? Это душа отделения!
Она. Да, душа у нас была... другая. (с пьяной нежностью.) Душою у нас была Ириша Евгеньевна. А та Ариадна, что сидит вот тут... кем же она была?.. неплохим работником? - может быть... неплохой теткой ? - тоже может... О, я знаю кем она была! Дурой! Брр... какой спиртяга. (Тыкая пальцем слева от И. Л. ) Тут Илья Львович... (ткнув справа.) и тут Илья Львович... (Моментально оставив занятие выяснять, где же И. Л.) Я буду называть тебя Илюша. Илюша, ты ... нехороший человек. Жадный, черствый... ты заришься на мой дом. (Великодушный жест рукой.) Но бог тебе судья. (с сомнением) Нет, ты ... странный. Ты... (прекращая попытку.) Наливай.
Он (с гордой укоризной). Ариадна, ты не бомж.
Она. Достоинство! Где твое достоинство?!
Он (в смысле его отсутствия). Пррр...
Он (доверительно). Я скажу тебе по секрету - я тоже пррр... (безапелляционно.) Выпьем. (Выпивают.) А где музыка? Где наша музыка?! (включает магнитофон, ставит кассету; размашисто, готовая пуститься в пляс.) Илюша, ты можешь меня представить молодой?!
Он. Могу. Но не хочу.
Она (взмахнув руками навстречу своему танцу). Как я любила танцевать! (упоенно двигаясь в такт музыке.) Как я любила петь! Только непонятно, почему я была такой... серой?!
Он (увлекаясь закуской). Ты прекрасна!
Она (наступая на И.Л. в подобии танца). Тогда танцуй!
Он (едва выговаривая слова). Ариадна... это... свыше моего... к тебе... уважения.
Она (полная пьяного задора, продолжая наступать). Илья!
Он ( защищаясь). Ариадна...
Она. Илья!
Он (удивляясь своим вроде как приплясывающим ногам). Ариадна!
