Хоббит, или Туда и обратно

И вдруг Балин, который обычно выполнял обязанности караульного, закричал:

— Смотрите, огонь!

Неподалеку маячил поросший лесом холм, и сквозь гущу деревьев мерцал огонь, сулящий тепло и уют, — не то костер, не то факелы.

Вдоволь наглядевшись, гномы начали спорить. Одни говорили «Идем туда!», другие — «Ни за что!». Одни убеждали, что только подойдут и посмотрят, — мол, хуже, чем скудный ужин, утро без завтрака и ночевка в мокрой одежде, всяко не будет! Другие предостерегали: «Места тут незнакомые, да и горы больно уж близко. Какие тут могут быть путешественники? А старым картам верить нельзя — все изменилось к худшему, и на дорогах, наверное, полным-полно разбойников, поскольку в этих краях давно уже нет короля. Так что меньше будешь совать свой нос куда не следует — меньше вероятности попасть в беду». Кто-то сказал: «Нас же, в конце концов, целых четырнадцать!» А кто-то: «И куда это Гэндальф запропастился?» Этот вопрос хором подхватили все. Дождь тем временем припустил пуще прежнего, а Оин с Глоином окончательно передрались. Это обстоятельство и решило дело.

— В конце концов, среди нас есть профессиональный грабитель! — загомонили гномы и решительно направили своих пони (соблюдая, разумеется, необходимые меры предосторожности!) в сторону мерцающего огня. Они добрались до подножия холма и вскоре вошли в лес. Подниматься по склону было совсем не просто, поскольку там не оказалось никакой мало-мальски заметной тропы, какая могла бы вести к дому или ферме. Как гномы ни старались, но, покуда они ломились через кусты в кромешной тьме, не обошлось без шума, шороха и треска (равно как без ворчанья и тихих проклятий!).

Неожиданно красный огонь ярко вспыхнул за стволами деревьев — и оказалось, что он совсем близко.

— Теперь черед грабителя! — зашептали гномы, имея в виду, разумеется, Бильбо.

— Иди и разведай: что за огонь, кто его зажег и нет ли там опасности, — приказал хоббиту Торин. — И поживее! Если там все в порядке — не задерживайся! А нет — постарайся вернуться живым! А увидишь, что не получается, — ухни два раза филином и один раз совой. Мы тут что-нибудь придумаем.

Пришлось Бильбо идти. Он даже заикнуться не успел, что и один-то раз ухнуть филином у него вряд ли получится. Зато хоббиты умеют бесшумно двигаться по лесу — ну совершенно бесшумно! Способностью этой они очень гордятся — поэтому Бильбо не раз презрительно фыркал по поводу шума, с которым гномы продирались через чащу. Он называл это «гномьим тарарамом». Правда, я почти уверен, что ни вы, ни я вообще ничего бы не услыщали той ветреной ночью, даже если бы вся эта гномья кавалькада прошла всего в двух шагах от нас. Что же касается Бильбо, который прямиком зашагал на красный огонь, я уверен — и горностай бы ухом не повел! Бильбо подкрался к самому костру — а это был именно костер! — никого при этом не потревожив. И вот что он увидел.

У огромного костра, в котором пылали буковые бревна, сидели трое здоровенных детин. Пользуясь вместо вертела длинной жердью, они поджаривали барашка и время от времени облизывали с пальцев жир. Вокруг распространялся дивный аромат жареного мяса. Рядом стояла бочка с пивом, и великаны прихлебывали его из больших кружек. Тролли![28] Сомневаться не приходилось — даже Бильбо, который мало чего видал в своей жизни, и тот сразу понял это по их грубым физиономиям, огромному росту и кривым ногам, не говоря уже о разговорчиках, которые ну никак нельзя было назвать благопристойными.

— Вчера баранина, сегодня баранина и завтра небось придется жрать эту вонючую баранину! — проворчал один из троллей.

— Давненько не едали мы человечинки, — отозвался другой тролль. — И какого рожна эта дурья башка Вильям затащил нас в эти проклятые края? И пивокончается, балбес ты этакий! — добавил он и пихнул Вильяма локтем как раз в тот момент, когда тот отхлебывал из своей кружки.

Вильям поперхнулся.

— Заткнись! — заорал он, как только откашлялся. — Ты что, хочешь, чтобы люди сами лезли тебе в рот? С тех пор как мы спустились с гор, вы с Бертом сожрали деревни полторы. Мало вам? Пошли такие времена, что и за кусочек такого откормленною барашка вы вполне могли бы мне сказать: «Спасибо, Билл!»[29]

Вильям вцепился зубами в баранью ногу, откусил большущий кусок, а затем утерся рукавом.

К сожалению, тролли всегда ведут себя подобным образом — даже те, у которых только по одной голове. Слушая перебранку троллей, Бильбо пришел к выводу, что пора ему на что-то решаться. Может, потихоньку отступить и доложить гномам, что тут трое здоровенных троллей, которые пребывают далеко не в лучшем настроении и отнюдь не прочь отведать жареных гномов или на худой конец пони? А может, пуститься во все тяжкие и продемонстрировать свои профессиональные навыки? Настоящий грабитель высокого класса, наверное, первым делом обчистил бы карманы троллей — как правило, овчинка стоит выделки, хотя это и требует известной ловкости рук! — затем стащил бы барашка с вертела, уволок бочку с пивом и убрался бы подобру-поздорову. Грабитель же более практичный и менее тщеславный в профессиональном отношении, возможно, не преминул бы зарезать всех троих троллей ножом (для верности!), а потом провел бы остаток ночи в свое удовольствие.

Все это Бильбо знал — он был достаточно начитан. Из книг он вообще знал много такого, чего никогда не видел и с чем никогда не имел дела. Хоббиту стало страшно и противно. Ему захотелось поскорее оказаться за сто миль отэтого места, и все же… и все же он никак не мог позволить себе вернуться к Торину и Ко с пустыми руками и несолоно хлебавши. Бильбо стоял во мраке, не в силах ни на что решиться. После продолжительных размышлений он пришел к заключению, что из всех возможных грабительских деяний обчистить карманы троллей будет, пожалуй, попроще. Поэтому он подкрался к Вильяму и спрятался за деревом, к которому тот прислонился спиной.

Берт и Том отошли к бочке, а Вильям сидел и пил пиво из кружки. НаконецБильбо набрался храбрости и сунул свою маленькую руку в огромный карман Вильяма. Там лежал кошелек — большой кошелек, показавшийся Бильбо целым мешком.

«Ха! — подумал хоббит, начиная входить во вкус, и потащил кошелек из кармана. — Лиха беда начало!»

То-то и оно, что «лиха беда»! Кошельки-то у троллей очень вредные — и этот, естественно, не был исключением.

— И-хто-там? — запищал кошелек, едва Бильбо вытащил его из кармана.

Вильям тут же обернулся и, прежде чем Бильбо успел юркнуть в тень, схватил хоббита за горло. — Лопни мои глаза, Берт! Гляди-ка, чего я сцапал! — заорал Вильям.

— Чего там?

— Поди знай… Ты кто?

— Бильбо Бэггинс я, граби… хоббит… — прохрипел трясущийся Бильбо, лихорадочно соображая, как бы исхитриться и ухнуть филином, прежде чем его задушат.

— Грабихоббит? — Тролли изумленно уставились на Бильбо.

Они были тугодумы и ко всему незнакомому относились с большим подозрением.

— Что грабихоббит делал в моем кармане? — вопросил Вильям.

— А если его поджарить? — вмешался Том,

— Надо попробовать, — подхватил Берт и потянулся за вертелом.

— Сдерешь с него шкуру — так на один зуб останется, — хмыкнул Вильям, который только что плотно поужинал.

— Может, он тут не один такой? Пирог бы сготовили… — предложил Берт. — Эй, ты, кролик вонючий, много вас тут шастает? — спросил он, поглядев на мохнатые ноги хоббита, а затем поднял Бильбо за пятки и хорошенько потряс.

— Много… — вырвалось у Бильбо, прежде чем он успел сообразить, что выдает своих друзей. — Совсем никого! — мгновенно поправился он.

— Это как понимать? — удивился Берт.

Он перевернул Бильбо и теперь держал его за волосы.

— Так и понимать, — прохрипел задыхающийся Бильбо. — Дяденька, пожалуйста, не нужно меня готовить! Я сам хорошо готовлю, и куда лучше, чем готовлюсь, извините за выражение. Я вам такой завтрак приготовлю! Если вы меня, конечно, не съедите за ужином…

— Эх ты, козявка, — буркнул Вильям, который уже наелся до отвала и надулся пивом. — Отпусти его, Берт![30]

— Вот и нет! Пусть сначала объяснит, что значит «много» и «совсем никого», — возразил Берт. — Не хочу, чтобы мне глотку во сне перерезали! Сейчас вот подпалю ему пятки — живо заговорит!

— Не смей! — гаркнул Вильям. — Это я его поймал!

— Дубина ты стоеросовая, Вильям! — огрызнулся Берт.

— Сам ты бревно!

— Отвали, Билл Хаггинс! — процедил сквозь зубы Берт и двинул Вильяма кулаком в нос.

Началась жуткая потасовка. Берт уронил Бильбо на землю, и у того хватило ума отползти подальше, чтобы его не растоптали. А тролли грызлись, как псы, обзывали друг друга разными обидными (но, надо признать, весьма справедливыми!) словечками и орали на весь лес. В конце концов они сцепились и, молотя друг друга кулаками и ногами, покатились по земле, причем едва не угодили в костер. А Том прыгал вокруг и колошматил обоих дубиной, рассчитывая, видимо, таким образом привести их в чувство, — но от этого дерущиеся, разумеется, только распалялись пуще прежнего.

Казалось бы, самое время было уносить ноги, но Бильбо еле передвигал эти самые ноги, поскольку Берт сильно помял его своими лапищами, а кроме того, бедняга никак не мог отдышаться и у него кружилась голова. Поэтому он лежал за деревом, чтобы свет от костра на него не падал, и тяжело отдувался.

И вдруг, в самый разгар драки, на поляне появился Балин! Гномы издалека услышали крики троллей и, не дождавшись ни возвращения Бильбо, ни его уханья филином, один за другим осторожненько поползли на свет. Едва заметив Балина, Том дико завопил. Тролли, вообще-то, на дух не выносят гномов (сырыми, конечно!). Берт и Билл мгновенно прекратили драку и заорали: «В мешок его, Том! Скорее!» И прежде чем Балин, который ломал голову над тем, где же в этой неразберихе искать Бильбо, сообразил, в чем дело, на него накинули мешок.

— Сейчас еще наползут, — прошептал Том. — Вот увидите! Это и значит — много и совсем никого! Грабихоббитов — совсем никого, а гномов — много! Башкой работать надо!

— Похоже, ты прав, — прошипел Берт. — Отойдем-ка от костра.

Так тролли и сделали. Приготовив мешки, в которых они таскали баранов и прочую добычу, они затаились во мраке. Как только выползал очередной гном и начинал таращить глаза на костер, разбросанные кружки и обглоданные кости — хлоп! — на голову ему набрасывали дурно пахнущий мешок, и гном оказывался на земле. Вскоре Двалин уже лежал рядышком с Балином, Кили — с Фили, Дори, Нори и Ори — друг на друге, а Оина, Глоина, Бифура, Бофура и Бомбура свалили в кучу подле костра.

— Пусть полежат, успокоятся! — проворчал раздраженный Том, поскольку Бифур и Бомбур не дались ему в руки просто так — они сопротивлялись, как бешеные (гномы всегда так ведут себя в безвыходном положении!).

Торин полз последним — и события не застали его врасплох. Он рассчитывал на худшее, и ему не нужно было видеть ноги своих друзей, торчавшие из мешков, дабы понять, что дела идут далеко не блестяще. Не выползая на свет, он остановился и растерянно вопросил:

— Что тут творится? Кто обижает моих подданных?

— Тролли! — шепнул в ответ Бильбо, затаившийся за деревом. О нем в суматохе позабыли. — Они прячутся в кустах и набрасывают на всех мешки!

— Ах вот как! — воинственно воскликнул Торин и бросился прямо к костру, да так стремительно, что тролли не успели накинуть на него мешок. Торин выхватил из костра горящую ветку и ткнул ею прямо в глаз опешившему Берту. Таким образом, на некоторое время Берт был выведен из строя. Но и Бильбо не зевал — он ухватил Тома за ногу (а это оказалось совсем не просто, так как нога тролля была толщиной с хорошее дерево!) и тут же кувырком полетел в кусты, поскольку этой самой ногой Том размахнулся и со всей мочи пнул костер, пытаясь головешками попасть в Торина.

За это Том получил такой тычок веткой, что потерял передний зуб. Ну и взвыл же он, доложу я вам! Но тут Вильям изловчился и набросил на Торина мешок. На этом битва и закончилась. Гномам теперь трудно было позавидовать — крепко связанные, каждый с мешком на голове, они лежали подле трех обозленных троллей (двое из них дули на ожоги и синяки), которые спорили — то ли зажарить гномов на медленном огне, то ли накрошить и сварить похлебку, а может, просто сесть на них поочередно и превратить в лепешки? Бильбо тем временем висел на колючем кусте — исцарапанный, в изорванной одежде — и не смел пошевелиться, опасаясь, что его заметят.

Тут-то и вернулся Гэндальф. Правда, никто его не заметил. Тролли наконец решили зажарить гномов сразу, а съесть немного погодя; идея эта принадлежала Берту. После продолжительных препирательств остальные с ним согласились.

— Жарить сейчас, так до утра не управишься, — послышался чей-то голос.

Берт подумал, что это Вильям.

— Билл, кончай спорить, а то и впрямь до утра не управимся, — сказал Берт.

— А кто спорит-то? — возмутился Вильям, который подумал, что это Берт.

— Ты и споришь! — огрызнулся Берт.

— Не ври! Сам ты споришь! — обозлился Вильям. И тролли снова стали препираться. В конце концов они сошлись на том, чтобы накрошить гномов и сварить похлебку. Тролли принесли большой закопченный котел и достали ножи.

— Воды-то нет, а до родника топать и топать, — снова раздался чей-то голос.

Берт и Вильям подумали, что это Том.

— Заткнись! — заорали они. — Так мы никогда не начнем! Еще раз хлебало свое разинешь — сам за водой пойдешь!

— Сам заткнись! — рявкнул Том, который подумал, что это был голос Вильяма. — Кто тут хлебало разевает, как не ты?

— Ну и болван! — не выдержал Вильям.

— Сам болван! — не замедлил с ответом Том. И тролли заспорили пуще прежнего. Наконец они решили сначала сесть на гномов и раздавить их, а потом уже варить похлебку.

— На кого первым сядем? — спросил чей-то голос.

— Первым на последнего! — сразу предложил Берт, которому Торин только что чуть не выколол глаз. Ведь Берт подумал, что вопрос задал Том.

— Что это ты сам с собой разговариваешь? — удивился Том. — На последнего так на последнего. Где он тут?

— Вон тот, в желтых чулках, — сказал Берт.

— Не в желтых, а в серых! — произнес голос, похожий на голос Вильяма.

— Да точно в желтых! — возразил Берт,

— В желтых, в желтых! — поддержал его Вильям.

— Чего ж ты говоришь, что в серых? — удивился Берт.

— Это не я, это Том.

— Вот уж нет! Это ты! — буркнул Том,

— Нас двое, а ты один — так что заткнись! — отрезал Берт. — Чья бы корова мычала! — рявкнул Вильям.

— Кончай! — закричали Том с Бертом. — Ночь на исходе, а светает рано. За дело пора!

— С лучами рассвета камнями вам быть! — произнес голос, похожий на голос Вильяма.

Говорил-то, как вы понимаете, вовсе не Вильям. В эту самую минуту над холмом встало солнце, и в кронах деревьев поднялся оглушительный птичий щебет. И тут Вильям замолчал навек[31] — окаменев, он так и остался стоять, наклонившись к земле, а Берт и Том как смотрели на Вильяма, так и застыли, превратившись в огромные валуны. Так и стоят они по сей день, всеми позабытые, — разве что птицы иногда садятся на них. Впрочем, вы, наверное, и сами знаете, что тролли должны с рассветом прятаться под землю — иначе они превратятся в камни, из которых были созданы, и это уже навсегда. Так и случилось с троллями Бертом, Томом и Вильямом.

— Вот и славненько! — сказал Гэндальф, выходя из-за дерева и помогая застрявшему в терновнике Бильбо спуститься на землю. Тут-то хоббит все и понял — это голос Гэндальфа заставил троллей препираться, пока не встало солнце и не покончило с ними навек!

Затем волшебник с Бильбо поспешно развязали мешки и освободили гномов. К тому времени бедняги чуть не задохнулись и пребывали в сильном раздражении. Еще бы! Кому понравится сидеть в мешке и слушать, как тролли спорят — зажарить тебя, раздавить или накрошить?! Гномы пристали к Бильбо с вопросами и не отстали до тех пор, пока он не повторил свой рассказ дважды. Только тогда гномы несколько успокоились,

— Нашел время отрабатывать профессиональные навыки! — неодобрительно заметил Бомбур, — Мы же хотели просто погреться и поесть!

— Положим, просто так от этих громил вам вряд ли что-нибудь перепало бы, — возразил Гэндальф. — Как бы то ни было, сейчас вы напрасно тратите время. Поблизости должна быть пещера или нора, где тролли прятались от солнца. Не худо бы туда заглянуть!

После непродолжительных поисков они обнаружили следы каменных башмаков. Следы вели через лес. Держась этих следов, они поднялись по склону холма и оказались перед спрятанной в кустарнике большой каменной дверью, которая и была входом в пещеру. Однако как ни старались они, как ни толкали, открыть дверь никак не удавалось. Не помогли и заклинания Гэндальфа.

— Может, это подойдет? — с невинным видом спросил Бильбо, когда гномы окончательно выбились из сил и терпение их лопнуло. — Я подобрал его, пока они дрались. — И Бильбо достал здоровенный ключ, который Вильям, наверное, считал совсем крохотным. Видимо, ключ выпал у тролля из кармана — к счастью, до того, как тролль превратился в камень.

— Где же ты раньше-то был?! — стали пенять ему гномы. Гэндальф выхватил у Бильбо ключ, вставил его в замочную скважину и повернул, после чего осталось только дружно подналечь — и дверь отворилась! Все вместе они вошли внутрь. На земле валялись обглоданные кости. Пахло в пещере отвратительно. Однако здесь была еда, много еды! Съестные припасы были повсюду — грудами валялись они на полках и на земле, вперемешку с разным хламом и награбленным добром, начиная от медных пуговиц и кончая горшками, которые доверху были наполнены золотыми монетами. На стенах пещеры висела разнообразная одежда — троллям она была явно мала и, боюсь, принадлежала раньше их жертвам. А кроме того, здесь оказалось несколько мечей различной формы, длины и отделки. Два из них сразу бросались в глаза своими великолепными ножнами и рукоятями, усыпанными драгоценными камнями.

Гэндальф взял себе один из этих мечей, Торин — другой. Бильбо присмотрел себе кинжал в кожаных ножнах. Для тролля это был бы просто перочинный ножичек, а для хоббита мог сойти за настоящий короткий меч!

— Отличные клинки! — воскликнул Гэндальф, до половины вытаскивая мечи из ножен и внимательно рассматривая. — Их ковали не тролли и не люди, а кроме того — давным-давно и не в этих краях. Если удастся прочесть начертанные на клинках руны — мы узнаем об этих мечах побольше.

— Давайте поскорее выйдем на свежий воздух! — взмолился Фили.

Они вынесли из пещеры горшки с монетами и те съестные припасы, что еще не испортились и с виду были пригодны в пищу, а также нераспечатанный бочонок с пивом. Было самое время позавтракать, а поскольку голод не тетка, никто не стал воротить носа от несколько залежалых тролличьих припасов. Своей-то провизии почти не осталось! Теперь же в их распоряжении были и хлеб, и сыр, и вдоволь пива, а на углях догоравшего костра они пожарили себе ломтики копченой свинины.

А потом все улеглись спать — ночка-то выдалась весьма беспокойной! — да так и проспали чуть не до полудня. Проснувшись, гномы погрузили на пони горшки с золотыми монетами и отправились в лес, где и закопали их в тайном месте (у тропы, что шла вдоль реки), произнеся над ними множество надлежащих заклятий — на случай, если когда-нибудь удастся вернуться сюда и выкопать клад. Покончив с делами, они вновь сели верхом на своих пони и продолжили путь на восток.

— Интересно, куда это ты пропал вчера вечером? — спросил Торин, поравнявшись с Гэндальфом.

— Да так, заглянул вперед, — ответил волшебник.

— А что заставило тебя вернуться, причем в самый последний момент?

— Поглядел назад, вот и вернулся, — ответил Гэндальф.

— Вот уж действительно, — пробормотал Торин. — Ну, а если поподробней?

— Я поехал вперед, чтобы разведать дорогу. Кстати, скоро она станет трудной и опасной. А кроме того, я искал, где бы нам запастись провизией. Однако отъехав совсем недалеко, я встретил двух своих старых друзей из Ривенделла[32].

— Откуда-откуда? — переспросил Бильбо.