Кладбище бывших жен

– Откуда у тебя это? – осведомилась Лола, осторожно взяв в руки сумочку с рукоделием.

– Что – сумка? – переспросила Лика, откусывая нитку. – Вот, держи, твоя юбка готова…

– Вот спасибо! – искренне поблагодарила ее Лола. – Правда, даже не видно шва, юбка совсем как новая… так все же – откуда у тебя эта сумочка?

– Да это я на работе взяла, из рекламной продукции. У них этого добра столько – девать некуда… А что – тебе нравится? Если хочешь, я могу еще принести…

– На работе? – переспросила Лола, оглядываясь по сторонам.

– Да нет, не здесь! – Лика засмеялась. – Здесь я только по вечерам подрабатываю, а с утра я тружусь в этой самой фирме «Пилигрим»… христианское издательство, финансируется на средства то ли Адвентистов седьмого дня, то ли евангелических христиан, выпускает и распространяет всевозможную душеспасительную литературу, а также книжки про здоровый образ жизни, воспитание детей в христианском духе и всякое такое…

«Какая трудолюбивая девушка! – язвительно подумала Лола. – По утрам работает в христианском издательстве, а по вечерам выступает в стриптиз-шоу…»

И опять Лика как будто прочитала ее мысли. Слегка насупившись, она проговорила:

– Мне деньги очень нужны! Я коплю на какоенибудь собственное жилье, а то живу, понимаешь, в одной квартире с мачехой… мачеха у меня – это что-то среднее между Фредди Крюгером и Чикатило в юбке. Пробовала снимать, так каждый раз попадаю в такой гадючник, что больше месяца не выдерживаю…

Тут Лола спохватилась, что фирма «Пилигрим» интересует ее по совершенно другому поводу.

– Слушай, – прервала она Лику, которая уже собралась рассказать ей историю своей нелегкой девичьей жизни, – а у вас там в этой фирме работала такая Лиля Коврайская?

– Лиля?! – удивленно переспросила Лика. – Ты что – знала ее?

– Ну, не то чтобы близко знала… – стушевалась Лола. – Так что – работала?

– Работала, – подтвердила Лика, резко погрустнев. – Представляешь, уехала в отпуск на Мальорку… и вернулась оттуда в цинковом гробу! Главное, такое место сказочное…

– Умерла? – Лола изобразила искреннее удивление, пустив в дело все свое актерское мастерство. – Как? Из-за чего? Она же была совсем молодая!

– Говорят, сердце… – грустно сообщила Лика. – Как раз послезавтра будут похороны. На Серафимовском кладбище, в два часа… у нас из фирмы многие пойдут.

– Я тоже приду… – протянула Лола, подумав, что хоть похороны и не слишком приятное времяпрепровождение, однако надо же с чего-то начинать расследование загадочных смертей бывших жен Людкиного мужа.

В гримерку заглянул давешний толстяк, на руке у него сидел Перришон.

– Птичку будете забирать? – спросил он. – А не то оставьте, мы его в номер возьмем!

– Нет уж, спасибо за предложение! – Лола подхватила зверей и на прощание расцеловалась с Ликой по-хорошему.

В самолете Лениной соседкой оказалась симпатичная, но слишком разговорчивая старушка. Леня помог ей запихнуть на багажную полку тяжелую дорожную сумку, и старушка тут же сообщила, что в этой сумке находятся подарки для ее многочисленной зауральской родни. Тут же она перечислила эту родню, подробно описав каждого – от троюродного племянника до двоюродного свекра. Видимо, старушка решила, что обязана всю дорогу развлекать вежливого соседа в благодарность за посильную помощь.

Леня узнал, что старушка летит на юбилей к своей младшей сестре, что сестра овдовела десять лет назад, что у сестры в Зауральске две дочери и четверо внуков, что один зять очень толковый и работящий, а второй сильно пьет, что внуки учатся хорошо, двое заканчивают школу, а самый старший уже поступил в институт…

Леня вежливо выслушивал всю эту семейную сагу и время от времени поддакивал, но в конце концов задремал под монотонный голос соседки. Проснулся он, когда самолет пошел на посадку.

Самолет приземлился в аэропорту Зауральска точно по расписанию. Леня помог своей соседке снять с полки ручную кладь и направился к выходу.

К его удивлению, пассажиров не сразу пропустили к багажному транспортеру. Прежде каждого из них внимательно осмотрел озабоченный врач с красными от недосыпа глазами. Он заглядывал в горло каждому пассажиру, велел то дышать, то не дышать и прослушивал стетоскопом. Как объяснил Лене бывалый пассажир, прибывающих в Зауральск проверяли на новомодный свиной грипп. Из-за этой проверки прошло почти два часа, прежде чем Леня получил наконец свой багаж и выбрался из здания аэропорта.

Как и в любом другом аэропорту, на площади перед терминалом выстроились машины с шашечками и без шашечек – то есть такси и частных извозчиков. Леня сел в первую подвернувшуюся машину и назвал гостиницу, в которой остановилась Марианна.

Даже его, привыкшего к заоблачным ценам обеих российских столиц, удивили расценки зауральских таксистов.

– Дядя, ты не слишком зарываешься? – осведомился Леня, когда водитель назвал ему цену. – В Москве и то дешевле можно из любого аэропорта в город доехать, я уж не говорю про Нью-Йорк или Париж! Там за такие деньги можно полдня кататься!

– Ты не в Париже! – резонно ответил ему таксист. – Едем или будем продолжать ток-шоу?

Как выяснилось, ехать до гостиницы было всего ничего. Водитель старательно покрутил по улицам города, три раза проехал мимо памятника путешественнику Пржевальскому вместе с его знаменитой лошадью и все равно через пятнадцать минут доехал до места. Он и не подумал помочь Лене вытащить вещи из багажника, более того, не успел Леня извлечь свои чемоданы, машина резко сорвалась с места, обрызгав пассажира грязью из ближайшей лужи.

В самом скверном настроении Маркиз вошел в холл гостиницы.

Здесь он был удивлен обилием позолоты и лепнины. Видимо, в гостинице совсем недавно закончился ремонт.

Однако когда Лене выдали ключ от номера и он открыл этим ключом дверь, он с грустью понял, что ремонт ограничился холлом. Видимо, все выделенные деньги ушли на лепнину и позолоту. Сам гостиничный номер выглядел примерно как комната в Доме колхозника в семидесятые годы прошлого века – узкая шаткая кровать, прикроватная тумбочка и неплотно закрывающаяся дверь, ведущая в санузел.

Для того чтобы несколько скрасить убожество номера, на стене висел цветной календарь с видами местного свиноводческого комплекса «Белая береза». Календарь был за позапрошлый год.

Наскоро приняв душ и переодевшись (вода была ржавая и чуть теплая, мыла и шампуня не было), Леня отправился к Марианне. Как ему объяснил портье, Марианна Вальтеровна обитала в люксе.

Этот люкс отличался от Лениного номера только тем, что в нем имелись телевизор, принимавший две программы, и три шатких стула, на двух из которых была развешана яркая цирковая одежда, а на третьем сидела сама Марианна.

Представительница старейшей цирковой династии была крупной женщиной лет пятидесяти с широкими плечами борца и густыми огненно-рыжими волосами. Она сидела, тупо уставившись в экран телевизора. По телевизору шел прогноз погоды.

Увидев Леню, Марианна Вальтеровна бурно обрадовалась и хотела тут же поведать историю своих злоключений, но Леня огляделся по сторонам и предложил спуститься в гостиничный бар, поскольку там обстановка гораздо приличнее, а кроме того, он с удовольствием выпил бы с дороги чашку кофе.

Спустившись на первый этаж, Леонид и Марианна прошли мимо стойки портье, направляясь к бару.

В это время на стойке зазвонил телефон.

Портье снял трубку, послушал и окликнул Леню:

– Господин Марков? Вас Петербург…

Леня подошел к стойке, взял трубку.

Звонил ему Ухо.

– Привет, Маркиз! – проговорил приятель. – Ну, как у тебя дела?

– Да я еще только осматриваюсь…

– Ну давай! А ко мне тут Лолка заходила, Перришона забрала и про тебя расспрашивала…

Лене показалось, что в трубке что-то негромко щелкнуло.

– Ну и что ты ей сказал?

– Ничего, – ответил Ухо. – Я же знаю: в нашей работе секретность – это главное! Ты же ведь сейчас, как я понимаю, работаешь под прикрытием?

– Типа того, – уклончиво ответил Маркиз.

– Да, ко мне тут Генерал заходил, привет тебе передавал!

Генералом называли известного шулера, с которым Леня пару раз пересекался по своим делам. Именно ему принадлежал «ягуар», к ремонту которого Ухо привлек Перришона. Последний раз, когда Леня встречался с Генералом, тот его здорово подвел. Лене нужно было, чтобы он отвлек его «клиента», а Генерал вместо этого сел играть в карты с двумя типами, которых он принял за богатых лохов из Тюмени. В довершение всего «лохи» обчистили его как липку…

– Передай Генералу… – недовольно проговорил Маркиз, – передай, что я им недоволен! Если он допустит еще один такой прокол, я его… я его до полковника понижу!

– Ладно, так и скажу! – усмехнулся Ухо и повесил трубку.

Едва Леня отошел от стойки, портье снял трубку и проговорил вполголоса:

– Фридрих Карлович, он приехал! Ну, тот, кого вы ждали! Точно, он! Из питерских, явно из какой-то спецслужбы. Работает под прикрытием, на секретности просто помешан. Судя по всему, очень большая шишка! Какого-то генерала обещал в полковники разжаловать!

В баре и впрямь было уютно. Видимо, на ремонт этого помещения денег хватило. Стены были отделаны деревянными панелями, стойка сверкала хромом и лаком. Помещение освещали неяркие бра. За столиками сидели мрачные или, напротив, неестественно веселые командированные и пили коньяк.

Леня и Марианна устроились на высоких табуретах возле стойки и заказали по чашке кофе.

Бармен, малоприятный тип с отвислой нижней губой, выслушал этот заказ с явным неодобрением.

– Что – только кофе? – переспросил он таким тоном, как будто посетители заказали ему мочу молодого поросенка.

– Да, только кофе! – повторил Леня. – Если, конечно, вы знаете, что это такое!

– Уж как-нибудь! – проворчал бармен и удалился.

Через некоторое время он принес две чашки, однако, когда Леня пригубил содержимое своей, он тяжело вздохнул:

– Нет, все же он меня обманул! Он не знает, что такое кофе! Это, по-моему, настоящие помои…

Тем не менее Марианна приступила наконец к изложению своей истории.

Они с мужем приехали в Зауральск месяц назад вместе со сборной цирковой труппой в процессе турне по городам и весям Сибири и Дальнего Востока. В таких турне не слишком популярные цирковые артисты зарабатывают деньги на жизнь, в просторечии это называют выразительным словом «чес».

Вначале все было нормально – приезжим циркачам сдали в аренду просторное помещение местного Дома культуры, по всему городу развесили красочные афиши, их упомянули в ежедневной программе городской радиостанции. В итоге на их выступления приходила невзыскательная публика, у которой имели оглушительный успех клоуны и фокусники, в особенности же замечательно умная свинья Афродита, которая умела читать и считать и даже могла немного пользоваться компьютером. Но потом Константин, муж Марианны Вальтеровны, простудился.

Видимо, его продуло в огромном фойе Дома культуры или в коридорах местной власти, где постоянно гуляли еще советские сквозняки и где ему пришлось бывать, чтобы решать кое-какие организационные вопросы, а может, он промочил ноги, перебираясь через огромную лужу, расположенную напротив гостиницы. Короче, у него начался самый банальный насморк.

Казалось бы, в этом нет ничего ужасного, но местное начальство очень боялось, что на подведомственную территорию проникнет широко разрекламированный свиной грипп, поэтому при первых признаках простудного заболевания Константина поместили в городскую больницу, а умную свинью Афродиту изолировали как возможного бациллоносителя и виновника страшного заболевания. Когда же в процессе разбирательства выяснилось, что талантливая свинья несколько лет назад побывала на гастролях в Японии, к делу подключили лучшие областные силы. То, что во времена тех японских гастролей свиного гриппа еще не было в природе, никого ни в чем не убедило.

В довершение всех этих неприятностей Константин в больнице подхватил то ли корь, то ли скарлатину, и состояние его с каждым днем становилось все хуже.

Вскоре вся остальная труппа покинула Зауральск, поскольку у них уже были назначены выступления в соседней области, и только Марианна осталась здесь, пытаясь вылечить мужа и добиться освобождения несчастной свиньи.

– Так что, Ленечка, на тебя вся надежда! – закончила Марианна, сложив руки умоляющим жестом. – Я знаю, у тебя такие большие связи! Ты все можешь…

В этот момент бармен оказался поблизости. Лене показалось, что он прислушался к словам Марианны, и на его унылом лице появилось какое-то странное озабоченное выражение. Впрочем, Леня тут же забыл об этом малоприятном труженике сферы обслуживания.

– Марианна Вальтеровна! – воскликнул он, повернувшись к своей спутнице. – Я для того и прилетел сюда по первому вашему зову! Я очень многим обязан вам и Константину Альбертовичу, так что постараюсь сделать все, что возможно…

Вдруг рядом с Маркизом появился плотный человек среднего роста с коротко стриженными волосами цвета соль с перцем. Широко улыбнувшись Лене, этот персонаж проговорил голосом, исполненным запредельного радушия:

– Добро пожаловать в наш маленький гостеприимный город! Надеюсь, вам у нас понравится!

– Прошу прощения? – Леня удивленно оглядел странного незнакомца. – Я бы не сказал, что ваш город такой уж маленький и тем более гостеприимный…

– Как – вам здесь что-то не понравилось?! – Лицо незнакомца выразило подлинное отчаяние. – Что именно?

– Вот этот кофе, например… – Леня невольно поморщился.

Странный незнакомец схватил его чашку, взглянул на ее содержимое, подозрительно принюхался… и отчаяние на его лице стало просто непереносимым.

– Иннокентий! – воскликнул он, перегнувшись через стойку.

Бармен, которого только что не было в пределах досягаемости, тут же материализовался. На лице его было верноподданное выражение.

– Слушаю, Фридрих Карлович! – проговорил он, поедая загадочного человека глазами.

– Что это такое? – осведомился тот, ткнув пальцем в чашку Маркиза. – Ты считаешь, что это кофе? По-моему, это помои!

Маркиз, который был целиком согласен с такой негативной оценкой, тем не менее пребывал в полной растерянности и пытался понять смысл происходящего.

– Извиняюсь, Фридрих Карлович! – пролепетал бармен. – Я не знал… я сейчас же… я немедленно заменю!..

– Вот именно – сейчас же и немедленно замени! – проговорил Фридрих Карлович, грозно насупив брови. – А то я тебя… сейчас же и немедленно! Не знал он! Незнание, как известно, не освобождает! И незаменимых у нас, как известно, нет!

Обе кофейные чашки немедленно исчезли, и словно по мановению волшебной палочки на их месте тут же возникли другие – тонкого, светящегося фарфора, и от них шел такой восхитительный кофейный аромат, что Леня едва не прослезился.

– Ну, как вам? – осведомился Фридрих Карлович, не сводя глаз с Лениного лица. – Это лучше, не правда ли?

– Лучше? – переспросил Леня, пригубив кофе. – Это слишком мягко сказано! Это просто небо и земля!

– Я счастлив, что могу быть вам хоть чем-то полезен! – воскликнул Фридрих Карлович, прижав руки к груди. – Просто счастлив!

– Простите… – проговорил Леня, сделав еще один глоток, – простите, но кто вы – волшебник?

В далеком прошлом Лене пришлось поработать цирковым фокусником, он знал в этом толк и мог отличить банальный фокус от настоящего волшебства.

– Нет, увы… – Фридрих Карлович развел руки. – Увы, я вовсе не волшебник… я всего лишь директор этого скромного заведения, этой гостиницы!

– Но почему тогда вы проявляете такую заботу о моей скромной персоне?

– Это мой долг. – Директор скромно потупился. – Я обязан заботиться о каждом клиенте!