Помоги проекту - поделись книгой:
Иногда у жизни есть свое мнение по поводу нескольких значимых для нас вещей.
Иногда у жизни есть свое мнение по поводу всего нашего поганого списка целиком.
Чем длиннее этот караван значимых вещей, тем выше вероятность того, что жизнь решит поломать все выстроенные нами для нее планы.
Все, что для нас важно, потенциально способно причинить нам боль. Смысл, значение — это яркая коробочка, внутри которой лежит боль. И иногда, вопреки нашему желанию, крышку этой коробки просто срывает, и страдания изливаются на нас сплошным потоком.
Проблема заключается в том, что мы фиксируемся на смыслах, то есть на значимых для нас вещах. А все, к чему мы привязаны, потенциально способно обернуться против нас и больно укусить.
Фиксации — это очень важная штука для буддистов. И можно понять, почему. Для них привязанности эквиваленты грехам. Свобода от фиксаций — это огромный шаг по дороге к тотальному освобождению. Возможно, это и есть сама дорога. И полоса для аварийной остановки. И придорожные закусочные. И, возможно, даже биотуалеты на стоянках, хотя в последнем я не очень уверен. Тут я немного преувеличиваю…
Ну вот и проблема — попробуйте-ка избавиться от своих фиксаций, отбросить все желания. Это нелегко. Нет, с таким же успехом можно сказать, что нелегко пробежать милю за рекордные 30 секунд. Велик шанс, что это просто невозможно. Невозможно в принципе.
Однако я не хочу вас слишком уж огорчать… по крайней мере, пока. На данный момент достаточно будет сказать, что смысл в любом виде является фиксацией, а фиксация таит в себе какую-то форму напряжения. Когда исчезает смысл, пропадает и фиксация, а вместе с ней уходит и напряженность.
Больше узнать о смыслах поможет панорамный взгляд.
Возможно, вы помните, как это было в фильме о Бонде, или видели это в одном из тех журналов, в которых рассказывалось о том, какой жизнь станет в будущем (и, конечно, она такой не стала). Представьте: стоит в полный рост человек и держится за две рукоятки, а потом взмывает в воздух и начинает летать туда-сюда. Реактивный двигатель на одну персону. Тянешь рычажок, открываешь дроссель, и вот ты уже на высоте в 100 футов. Давайте назовем это вашей Панорамной Машиной.
Мы бродим по лесу жизни и рассматриваем деревья. Ничего, кроме этих деревьев, не имеет для нас никакого значения. Некоторые из них нам очень нравятся, и мы за ними ухаживаем… другие падают у нас перед носом. Некоторые даже валятся прямо нам на голову. Иногда все складывается очень плохо. С нами или вокруг нас происходят ужасные события: умирает кто-то из близких, мы попадаем в аварию, узнаем, что тяжело больны, и так далее.
Когда все это происходит, Панорамная Машина взлетает в небо и возносится над деревьями. Все, что было для нас таким важным, оказывается с этой высоты едва заметным.
Человеку, обнаружившему, что он болен раком, вдруг становится непонятно, почему раньше его беспокоило такое количество совершенно незначительных вещей: лоток входящих документов на работе, сможет ли он оплатить муниципальный налог, почему за последние несколько лет он набрал шесть с лишним килограммов веса… В одно-единственное мгновение все, что значило так много, становится малозначительным или вообще безразличным.
Зависнув там, наверху, в своей Панорамной Машине, вы по-прежнему видите внизу деревья, но теперь они становятся очень маленькими. Сейчас, когда вы увидели весь лес и окружающие его поля, вы осознаете, что сами деревья имеют немного значения.
Узнав о событиях 11 сентября, 7 июля или цунами, большинство из нас стремительно выстрелило в небо на своих Панорамных Машинах. Внезапно все мелочи, которыми мы были так заняты в своей жизни, показались нам жалкими и незначительными. Мы и наши семьи остались в живых, и это было самое главное.
Все, что запускает наши Панорамные Машины в воздух (от личной трагедии или трагедии мирового масштаба до чего-то случайно увиденного нами, что заставляет нас по-настоящему задуматься), похоже на громкое «А пошло все на…», сказанное в адрес всех обычных жизненных забот:
Да пошло все на… и о чем я только беспокоился раньше?
Да пошло все на… мне пора начать жить по-настоящему и прекратить «циклиться» на этих мелочах.
Да пошло все на… теперь я буду помогать людям и изменю мир к лучшему.
Естественно, мы также можем пройти и через мыслительный процесс, который отправит нашу Панорамную Машину в стратосферу.
Это происходит приблизительно так.
Даже наша Солнечная система, то есть малюсенькая песчинка во Вселенной, достаточно велика. Если представить Землю кукурузным зернышком, а Юпитер — каштаном (это стандартные американские эталоны размера), то придется разместить их на расстоянии 100 метров друг от друга, чтобы понять реальные масштабы разделяющих нас пространств.
А ведь таких вселенных очень много. В действительности вполне вероятно, что в других вселенных существует много-много точно таких же, как наша, населенных планет.
И это мы всего лишь про космос.
А давайте посмотрим еще и на время. При хорошем раскладе вы можете провести на этом свете 85 лет. Человечеству уже приблизительно 100 тысяч лет, то есть ваша жизнь на Земле составит всего 0,00085% от истории человечества. С точки зрения длительности существования планеты (которой уже 4,5 млрд лет), человек находится на ней совсем недолго: если срок существования Земли приравнять к суткам (а все началось с Большого Взрыва в полночь), то люди заявились на нее только в 23 часа 59 минут и 58 секунд. А это значит, что мы находимся тут всего 2 последние секунды.
Жизнь проходит как миг. Тех, кто жил на этой планете сто лет назад, на сей момент осталось совсем немного. Точно так же и вы покинете этот мир (относительно) скоро.
Итак, даже при самом поверхностном взгляде на пространственный и временной контекст нашей жизни мы сами оказываемся совсем незначительными. Когда Панорамная Машина возносит нас так высоко над лесом, что мы забываем даже о значении самого этого слова, мы видим одинокий движущийся огонек.
Маленький нежный огонек. Он — прекрасен, этот заблудившийся в космическом пространстве светлячок. А здесь, на Земле, светлячок живет всего лишь одну ночь. Он излучает волшебный свет, а потом умирает.
Оказавшись наверху, в своих Панорамных Машинах, мы осознаем, что наша жизнь ничем не отличается от жизни светлячка. Только наш воздух наполнен 6,5 млрд светлячков. Они всего на одну ночь загораются прекрасным светом, а потом — уходят.
Так пусть все идет на… ведь надо же гореть ПО-НАСТОЯЩЕМУ!
Ну вот… Вы почувствовали? Вы на мгновение почувствовали вкус свободы. Иногда он очень быстро проходит, но забыть его невозможно.
Лично я всегда ощущал его в процессе размышлений о полной бессмысленности своего существования. Это очень «вкусная» волна свободы: если моя жизнь значит так мало, то пусть все идет на… и можно просто оторваться на полную и вволю повеселиться.
Сейчас мы загоним Панорамную Машину так высоко в небо, что она просто растворится как сахар в чашке горячего чая.
С вами этого может не случиться, но иногда жизнь разбивается вдребезги.
Все это выглядит как живописная авария из кинотриллеров эпохи 1970-х гг. Автомобиль, не сворачивая, пробивает ограждение, за которым оказывается самый крутой обрыв на свете, потом машина бьется об камни и сплющивается, а затем кувыркается по склону, разваливаясь на мелкие кусочки, и падает на дно каньона грудой искореженного металла. За этим следует пауза. А потом машина взрывается.
Причиной всему этому может послужить одна из очень важных вещей, о которых мы говорили ранее. Как правило, одна из тех, которые позволяют нам заглянуть далеко в будущее. Но это вовсе не обязательно должно служить причиной жизненной катастрофы. Люди сохраняли самообладание даже перед лицом самых невероятных испытаний и трагедий. Но жизнь, как правило, реально рушится, когда то, чему люди придают слишком большое значение, оказывается совершенно неправильным.
Жизнь может разбиться вдребезги и без какой-либо видимой причины.
Когда жизнь разваливается, вы и все окружающие понимаете, что это произошло. Это — не урок на будущее. Это — вообще не урок. Это — глубокая мрачная бездна отчаяния, когда люди думают, что они уже вот-вот окажутся на дне, и не прекращают падения.
Несколько лет назад я сам испытал нечто вроде такой катастрофы. Я не то чтобы разбился, кувыркаясь по каменистому склону, а скорее просто серьезно покалечился. Но последствия были из тех, что позволяют мануальному терапевту оплачивать за ваш счет по крайней мере один день учебы своих детей в частной школе еженедельно.
Сейчас я опишу мизансцену этой обыденной коллизии. Мы уже несколько месяцев беззаботно колесили по Европе в своем мобильном доме. Лето казалось бесконечным. Особенно если учесть, что уже заканчивался октябрь, а мы все еще валялись на пляже и купались в Адриатике, на южном берегу Италии. Но пришло время возвращаться в Лондон и зарабатывать деньги на следующее путешествие (когда бы оно ни случилось).
Мы вернулись в Лондон 5 ноября. Обычно этот день служит поводом для некоторого возбуждения, если учитывать перспективу динамитных взрывов, возможности написать свое имя фейерверками и застрявшей между зубами фольги от запеченной в мундире картошки. Но всего за три дня мы переместились из солнца, моря и прибоя в мрак, сырость и серость Белхэмских улиц. Все это плюс необходимость работать и стремительное ухудшение здоровья ввергли меня в серьезную депрессию.
На следующий вечер, когда мы спорили о том, как перетащить какую-то идиотскую раскладную кровать из кэмпера в наш новый дом (крошечную квартирку на Белхэм-Хай-Роуд), я сломался. Я проехал с этим прицепом поперек улицы, а потом остановился так, что половина кэмпера оказалась на тротуаре, а половина — на полосе движения. Потом я просто вылез из машины, пошел и улегся в сточную канаву. Если учитывать ежечасный уровень осадков в виде дождя, то канава была больше похожа на реку. Я лег в нее, свернулся как ребенок и начал выть.
Это стало кульминацией всей недели.
Впервые в жизни я потерял всякое ощущение смысла. Я ненавидел жизнь. Каждое ее мгновение было для меня болезненным. Обычно, когда у тебя что-нибудь болит, можно как-то избавиться от этой боли. Даже если для этого надо принять очень сильные обезболивающие препараты. Но проснувшаяся во мне ужасная правда гласила, что от этой боли я убежать не смогу, потому что она была просто страданием от самой жизни.
Ну, конечно, был способ избавиться и от этой боли… просто прекратив жить. Но хотя я и понимал, как человек может совершить самоубийство, серьезно такой вариант не рассматривал.
Моя вторая половина очень поддерживала меня, но помочь мне было решительно невозможно. Мы вместе отправились на психологический тренинг. Она уверила меня, что там я окажусь в «безопасном пространстве», где смогу быть собой, и люди смогут меня выслушать. Когда мы ехали в метро к расположенному в северном Лондоне месту проведения тренингов, я вдруг почувствовал в себе нечто, чего не ощущал никогда до этого. Я понял, что мне бесконечно плохо… что меня почти ничто не волнует… и мне действительно безразлично, что обо мне могут подумать окружающие. Это было удивительное чувство. Я повесил голову, иногда плакал, и мне было совершенно все равно, что думают обо мне остальные пассажиры.
Когда мы приехали в комфортабельный дом в северном Лондоне, чтобы присоединиться к группе, я понял, что мне абсолютно по барабану, что думают обо мне и эти предельно вежливые люди. Для человека, которого всегда реально волновало отношение окружающих, это было в новинку… ведь всю свою жизнь я очень сильно беспокоился, как выгляжу в глазах людей.
Поэтому я воспользовался этим безопасным терапевтическим пространством на полную катушку. Во время традиционного этапа, когда все делятся друг с другом своими проблемами, некоторые полностью раскрывались и немного плакали. Все остальные сочувствовали им и обнимали за плечи. Раньше, принимая участие в подобных тренингах, я тоже мог всплакнуть, и все сопереживали мне, видели во мне мужчину, по-настоящему соприкоснувшегося со своей женской сущностью, и обнимали за плечи, чтобы поддержать.
Но здесь я болтал как малое дитя и не позволял никому к себе прикасаться. Ведь ничто не поможет… Я находился в самом центре чудесного терапевтического экзерсиса, который должен был оказаться для меня по-настоящему действенным. Но и после него я оставался все в том же пустом, мертвом и сером пространстве, где был раньше. Тогда я понял кое-что о психотерапевтических группах: глубина терпения в отношении попавших в сложную ситуацию людей не бесконечна… особенно если терапевтические методы не приносят видимых результатов. Людей реально раздражала моя беспросветная депрессия. А мне и на это тоже было наплевать…
До сих пор помню новое ощущение, которое я испытал в тот день. В бездне темного отчаяния, порождаемого болью от самой жизни, я почувствовал появление нового, доселе неведомого мне ощущения свободы. Это была свобода полной бессмысленности. В своем нигилистском мраке я просто посылал на… все сущее.
Мрачная туча прошла, и я медленно вернулся к «нормальному» взгляду на жизнь. Но что-то во мне все-таки осталось: ощущение, что вещи не настолько значимы, как казалось раньше. Или скорее, что я безвозвратно утерял чувство того, что все имеет чертовски большое значение…
В последующие годы я читал очень много духовной литературы. Вернее, я только ее и читал. Я прочел все, что смог найти по даосизму, буддизму, шаманизму… и всей палитре духовных учений в стиле нью-эйдж. Я прочел все работы наиболее влиятельных современных учителей. В процессе чтения я начал замечать одну особенность: многие из этих учителей рассказывали свои личные истории, и истории эти были очень похожи… все они были о катастрофах, через которые им пришлось пройти в своей жизни.
Итак, на сцену приглашаются Брэндон Бэйс (Brandon Bays), Экхарт Толле (Eckhart Tolle) и Байрон Кэти (Byron Katie).
Брэндон Бэйс, проработав долгие годы в области целительства, была уничтожена новостью о наличии у нее крупной опухоли. Но ей удалось поразить всех и очень быстро самостоятельно вылечиться. Но 28 месяцев спустя ее постигла целая серия других ужасных неприятностей. Дотла сгорел ее прекрасный дом в Малибу. Потом налоговая служба отобрала у нее весь доход, и она осталась без единого гроша. Затем горячо любимая дочь и «духовная единомышленница» Келли написала ей письмо, в котором объявила, что не хочет больше иметь с ней ничего общего. И, наконец, муж рассказал ей, что у него серьезный роман с другой женщиной. Бабах!
Посреди всего этого она вдруг очнулась: время остановилось, и она решила верить. Ее тут же охватило тотальное чувство любви, то есть ощущение, что любовь живет во всем, что ее окружает.
Брэндон Бэйс «очнулась» и позднее написала свое вдохновенное «Путешествие».
Почти до тридцати лет Экхарт Толле жил в состоянии постоянного страха и депрессии. А потом однажды ночью…
«Я проснулся очень рано, в состоянии абсолютного ужаса. Я и раньше часто просыпался с таким ощущением, но на этот раз оно было как никогда ярким и мощным… Все вокруг казалось таким чужим, враждебным и бесконечно бессмысленным, что у меня возникла сильнейшая ненависть к миру».
В этот момент его «глубокое желание самоуничтожиться, перестать быть» словно лопнуло и превратилось в нечто другое. К нему пришло прозрение о своем существовании, о том «Я», которое мешает ему жить и полностью отключает его сознание. Очнувшись, он понял, что его восприятие мира претерпело трансформацию. Все вокруг наполнилось красотой, и он стал жить — от мгновения к мгновению — в покое и блаженстве.
Экхарт Толле «очнулся» и позднее написал свой бестселлер «Сила момента Сейчас».
Более десятка лет жизнь Байрон Кэти медленно катилась по наклонной. Она погрязла в депрессии, гневе и паранойе. Временами она не могла выходить из дома, принимать душ и чистить зубы. Ее собственные дети старались избегать ее, боясь приступов ярости. В конце концов она попала в реабилитационный центр для людей с расстройствами пищевого поведения. Но даже там она оказалась в одиночестве, потому что остальные пациенты ее боялись.
Через короткое время она очнулась лежа на полу и поняла, что утеряла любое представление о том, кто она такая. «Никакой «меня» больше не было», — говорит она. Она не чувствовала ничего, кроме счастья и благости. Когда она вернулась домой, то показалась всем совершенно другим человеком.
Байрон Кэти «очнулась» и позднее написала свою чудесную книгу «Любить то, что есть».
Теперь все три идеи/процесса получили большое признание. Но не кажется ли вам, что в них чего-то не хватает? Глубокое погружение в свои эмоциональные пласты («Путешествие»), стремление жить настоящим («Сила момента Сейчас») или четыре заданных себе вопроса о том, что раздражает нас больше всего («Любить то, что есть»), не имеет ничего общего с тем, что объединяет этих трех авторов:
все они пережили крупную жизненную катастрофу, а потом с ними что-то случилось;
все они сказали самое мощное «пошло все на…» за свою жизнь, и потом что-то изменилось.
Так почему же они не учат нас этому? Не это ли и есть сам процесс?
Конечно, книга об этом не стала бы таким бестселлером, но не должен ли сам процесс состоять в том, что ты переживаешь какой-то серьезный жизненный кризис… настолько серьезный, что либо совершаешь самоубийство, либо просто посылаешь все на… и происходят самые радикальные изменения в восприятии жизни.
Разумеется, чтобы обучать людей этому процессу, надо хорошо подстраховаться, но я рискну.
Итак, вы записались на курс «Развали свою жизнь, пошли все на… и очнись». Месяц учебы обойдется вам в 10 тысяч фунтов. Наша команда специалистов готова приняться за разрушение вашей жизни.
Наш актер-имитатор позвонит вашему начальнику, притворившись сотрудником конкурирующей конторы… и заявит, что вы за хорошее вознаграждение передаете им секретную информацию.
Наш специалист по взлому в то же утро подсунет в ящик вашего рабочего стола 2000 фунтов в мелких купюрах.
После этого работающий на нас двойник Хью Гранта (Hugh Grant) начнет следить за вашей супругой и найдет возможность «случайного» знакомства. Уже через три дня вашу жену срочно вызовут на неожиданную деловую конференцию. «Темой» конференции будет, естественно, Хью Грант.
Наш хакер воспользуется номером вашего дебетного счета, который вы предоставили нам, чтобы оплатить обучение, вскроет ваш счет и украдет все деньги.
Наш специалист по хищению персональных данных заменит ваше имя на документах о праве собственности на дом и на ваш «БМВ» пятой серии.
Работающий на нас судебный пристав конфискует ваш дом.
Оставшись в одиночестве и практически ни с чем, вы усядетесь на бордюр тротуара около своего (недавно еще) дома, но тут на вас нападет наш одетый в куртку с капюшоном мастер боевых искусств и отнимет часы от Tag Heuer.
Никаких гарантий мы не даем, но на этой стадии 78% клиентов посылают все на… А через пять минут им удается «очнуться».
Дело сделано.
Но, если говорить серьезно, я, конечно, не буду давать вам подобных рекомендаций. Пожалуйста, не подавайте на меня в суд, если навлечете на себя крупную катастрофу, а система не сработает. Ведь это будет значить, что вы просто полный идиот. А если полному идиоту и удается «очнуться», он все равно остается полным идиотом, так зачем же вообще пытаться?
А рекомендую я воспользоваться духовным процессом произнесения «А пошло все на…», который поможет вам перестать держаться за многочисленные смыслы, потенциально способные принести так много страданий.
II. ОСНОВНЫЕ ТЕХНИКИ ЖИЗНИ В СТИЛЕ «А ПОШЛО ВСЕ НА…»
Пять приведенных ниже технических приемов помогут вам начать жизнь в стиле «А пошло все на…». Я настоятельно рекомендую вам вытатуировать их на пальцах рук. Так они не забудутся. Напишите их симпатичным текучим шрифтом. Только не используйте курсив, а то будете смахивать на вывеску провинциального ресторана.
Как у вас в скором времени будет возможность убедиться, эти технические приемы перетекают один в другой и находятся во взаимной зависимости. Ну, это вроде как сжать руку с татуированными пальцами в кулак и приготовиться силой заставить свою замордованную жизнь подчиниться своей воле.
Большинство из нас даже не представляет, в каком напряжении находится. Это не про вас? Вы реально не чувствуете никакого напряжения? Хорошо, давайте посмотрим.
Сейчас, пока читаете, начните сосредоточиваться на своих плечах. Вы почувствуете, как они опускаются по мере расслабления. Потом перейдите на шею и ощутите, как исчезает напряжение. Затем — челюсть, расслабьте ее, пусть она немного отвиснет. А потом займитесь лбом и мышцами вокруг глаз.
Теперь давайте вернемся к плечам. Есть шанс, что они снова напряглись, а поэтому расслабьтесь, чтобы они снова опустились.
Именно так все и происходит: мы обнаруживаем напряжение там, где даже не подозревали о его существовании, а как только переносим свое внимание на что-то другое, оно возвращается. Поначалу, когда вы только начнете привыкать к такому осознанному проникновению внутрь своего тела, это будет несколько смущать вас. Вы будете осознавать, что находитесь в постоянном напряжении (тогда как состояние неведения, в котором вы пребывали раньше, было своего рода блаженством).
Тем не менее, если вы будете игнорировать напряжение своего тела, оно поведет себя так, как делают дети (да и некоторые взрослые тоже), когда на них не обращают внимания, то есть начнет орать, вопить и всячески безобразничать. Это дурное поведение принимает форму головных болей, болей в шее, спине и так далее. Поэтому попробуйте прислушаться к своему телу, прежде чем оно само начнет громко требовать вашего внимания.
Помните, люди — очень простые существа: мы стараемся избежать боли и получить побольше удовольствия. До сих пор мы говорили о том, как избежать страданий. Но попробуйте найти удовольствие в расслаблении. Попробуйте извлечь из расслабленного состояния столько же удовольствия, сколько получаете, выпив бокал вина, поцеловав свою вторую половину или <...>. (Пожалуйста, впишите сюда название любимого вида деятельности, но будьте осторожны, на случай, если после вас эта книга попадет в другие руки. Не хочется, чтобы признание в деятельности, приносящей вам удовольствие, по иронии судьбы, стало источником болезненных ощущений.)
Я называю это «поисками внутреннего удовольствия». Правда, в ходе одного из проводимых мною тренингов какой-то умник заметил, что любое удовольствие — внутреннее. Ну, конечно, это так. Но я говорю о том, что источник желаемого удовольствия можно найти внутри себя, а не вовне. Это, как правило, даже не приходит нам в голову. Мы отчаянно пытаемся простимулировать внутреннее удовольствие (да-да, другими словами, называемое просто «удовольствием») через внешние поиски.
А теперь, если это доставит вам удовольствие, опишите на полях книги несколько вещей, которые доставляют вам удовольствие. (Если сделать в тексте книги слишком много пропусков для заполнения, она станет похожа на рабочую тетрадь, а я их просто ненавижу. Или мы начнем получать от читателей письма: «Я купил вашу книжку, надеясь, что в ней будут полезные советы, а нашел сплошные пустые строчки. В следующий раз я лучше куплю в канцелярском магазине пачку писчей бумаги, это мне обойдется гораздо дешевле».) Если вы сможете найти источник удовольствия внутри себя, вам никогда больше не будет скучно, вы обретете самодостаточность, да и на походы в ресторан с самим собой надо будет тратиться меньше, чем на обычные свидания. Кроме того, если вам удастся найти удовольствие в тех действиях, которые могут улучшить ваше здоровье, продлить жизнь, привести к счастью и, возможно, даже к просветлению, то можно биться об заклад, что вы начнете заниматься этим на регулярной основе.
Итак, уединитесь у себя в комнате, закройте дверь и попробуйте ощутить по-настоящему глубокое удовольствие, просто расслабившись. Начните наслаждаться чувством, возникающим от глубоких вдохов. Насладитесь покалыванием в руках по мере того, как из них будет уходить все больше напряжения. Получите кайф, когда все ваше тело станет расплывчатым и водянистым, как мороженое в жаркий летний день.
Возможно, мы настолько отчаянно цепляемся за все сущее, потому что каждый человек обладает врожденным пониманием конечности этого мира. Тем не менее все мы цепляемся за него. Мы знаем, что молодость не вечна, что когда-нибудь умрем и мы сами, и те, кого мы любим, что все накопленное нами легко у нас отнять, что однажды могут оказаться никому не нужными наши профессиональные навыки, что может наступить день, когда наша любовь останется безответной. Но мы не перестаем держаться за все это.
Куда ни взгляни, нас окружает преходящее. Я пишу эти строки в начале октября, выглядываю в окно и вижу ежегодное напоминание природы о том, что все рано или поздно увядает.
Разумеется, чем крепче мы держимся за преходящее, тем сильнее и чаще боль, ощущаемая нами от того, что все вокруг увядает, исчезает и умирает. Представьте себе отношения с человеком, отличающимся, например, излишней прилипчивостью. Он держится за того, кого считает любимым, железной хваткой, ревнует по самому мелкому поводу и вместо того, чтобы наслаждаться реальными отношениями, живет в постоянном страхе, что вот-вот случится нечто ужасное. Каково, вы думаете, его партнеру? Долго ли просуществует такой союз? (Партнеру — плохо, а отношения продлятся недолго. Это я на тот случай, если вы сейчас сидите и, теребя подбородок, гадаете над ответами.)
Поделиться книгой: