Помоги проекту - поделись книгой:
Пьют вольнодумные граждане много. Борясь за здоровье нации, кто-то же должен их кормить, лидеры и чиновники государства время от времени объявляют войну пьянству. По официальным сводкам, «военная кампания» в основном складывается удачно. Число «алкоголиков» уменьшается, а продажа пива упорядочена. А потом вдруг выясняется, что пушки не стреляли, снарядов не было или были, да не того калибра. И врага перепутали, не по тем стреляли. Стратегия и тактика были не те. И как водится на войне – враг устоял, а пострадало только мирное население.
Тактику поменяли. Стали призывать граждан бросить пить и курить, заняться здоровым образом жизни. И правда, ничто так не укрепляет тело и волю, как спорт. Да и просто физкультура – благо для здоровья. Но, оказывается, заняться спортом не всем по карману, и даже стать болельщиком – проблема. Билет на стадион часто тянет не на одну зарплату. А надо ведь ещё и кушать что-то, а не только «болеть». О всяких фитнес-клубах мы уже и не говорим. Это ещё, пожалуй, могут себе позволить выходцы из «пахты», но никак не «обратные» босяки.
Остаётся одно достижение человеческого разума – телевизор, по-народному, «ящик». Чего лучше – сиди на диване, соси пивко и нажимай на кнопки. Выбор широк, каналов множество, и ещё обещали добавить. Но и тут скоро без денег не обойдётся – бизнес есть бизнес, ложь тоже денег стоит! Но из чего выбирать? По первой программе «Брак по завещанию» и «Школа» - «высокохудожественные произведения», на втором – почти то же, на «РЕН» немного действительности, на остальных полусекс или полупорно, суды и конкурсы, которые никогда не выиграть. В новостях сплошные достижения, которых нет, указания высших лиц, которые не выполняются. И всё это покрыто толстым-претолстым слоем рекламы того, что можно купить, если есть деньги. Так что экономьте, граждане, на выпивке, может, что и купите. А главное, телевизор выполняет роль успокаивающего средства – «всё хорошо, и жить легко!».
Да, чуть не забыли. Книги – источник знаний!!! И опять-то мимо. Тот же секс, те же детективы. Словом, как выразился не то принц датский, не то сельский пролетарий из фильма про Чапаева: «Ну куды бедному мужику податься?!».
В. Кулинченко
ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ
ЦЕНА КОНКРЕТНОГО ДЕЛА
Российский так называемый истеблишмент (то есть власть и сонмище её прихлебателей) тотально поразила сквозная гниль, причём в гнилостный процесс разложения вовлечены все ветви власти, включая четвёртую - то есть СМИ, что напоминает ползучий гангренозный процесс, неминуемо ведущий к гибели организма, если вовремя не будет произведена радикальная хирургическая операция.
В региональном масштабе Прикамья страшными проявлениями этого омертвляющего патологического процесса стали теперь уже всемирно известные потрясения, "прославившие" наш Пермский край: провал в рукотворные подземные пустоты городских кварталов в Березниках, бывших когда-то детищем первых славных сталинских пятилеток; падение самолёта в Перми - по счастливой случайности или благодаря мужеству погибших лётчиков не на жилые дома; обрушение аква-парка в г. Чусовом; ужасающее жертвоприношение живыми людьми в ночном клубе "Хромая лошадь", показавшее с предельной ясностью, что убогая хромая лошадь есть олицетворение Пермской региональной и городской власти. Но это лишь наиболее крупные трагедии, замалчивание которых выше возможностей прикормленных властями и финансовыми воротилами средств дезинформации. К ним следует добавить лавину других происшествий - например, 23 тысячи пожаров за последние 5 лет, в которых погибло более 2200 человек и обращено в дым 410 миллионов рублей. Всё это свидетельствует о вопиющей, запредельной некомпетентности властей всех уровней, их организаторской беспомощности и абсолютной безответственности, порождённой многолетней безнаказанностью и круговой порукой, замешанной на коррупции, обыденном, дежурном взяточничестве, наглом игнорировании Конституции РФ и иных законов России.
Некие политические силы, самозванно именующие себя оппозицией (ибо "на безрыбье и рак - рыба"), подмяты или прикормлены властными структурами и реального влияния на происходящие разрушительные процессы не имеют. Их разрозненные шевеления и стенания, сопровождаемые набившими оскомину словоизвержениями, носят имитационный, пароотводный характер.
Поэтому так отрадно выглядят на фоне пустопорожнего псевдореволюционного мельтешения редкие, к сожалению, единичные примеры бескомпромиссной борьбы, реального, а самое главное - грамотного сопротивления властному, рваческому произволу, об одном из которых я хочу рассказать.
Орджоникидзевский районный суд г. Перми под председательством судьи Ирины Кустовой признал противоречащим закону протокол совещания у первого заместителя главы администрации этого района по поводу застройки известного в Перми Гайвинского бора и вырубки там реликтовых деревьев - сосен и берёз.
Судебный процесс продолжался почти 6 (!) лет, и только 97-е (!) по счёту заседание привело к конкретному положительному решению, основанному на требованиях закона. Уже сам по себе этот умопомрачительный срок неопровержимо свидетельствует, какой многослойный и многорядный железобетонный редут пришлось штурмовать инициативной группе, вставшей на защиту интересов города и его жителей - против скучковавшейся, повязанной одной корыстью и подлостью мафиозной системы, в которой "рука руку моет" и "ворон ворону глаз не выклюет".
Обнаглевшие "приватизаторы" власти действовали настолько самоуверенно, не сомневаясь в своём всесилии, что многие их преступные деяния особенно и не прятали либо шили белыми нитками.
Инициативная группа, возглавляемая квалифицированным, опытным юристом - адвокатом Алексеем Черных, начиная неблагодарную экологическую борьбу, знала, на что шла. Но даже она вряд ли могла во всех аспектах и нюансах предполагать, какое бешеное, фронтальное сопротивление и какой градус цинизма встретит на своём пути к справедливости. Алексей Черных - высокообразованный, интеллигентный и доброжелательный человек - проявил себя в этой затянувшейся схватке как отважный, целеустремлённый и последовательный борец, и именно его высокий профессионализм и подлинная гражданственность, опора на людей бескорыстных и неравнодушных привели к победе на первом этапе. Понятно, что борьба ещё не окончена, тесно сплетённая камарилья будет отчаянно огрызаться до последней возможности: шутка ли - позволить уплыть из рук такому лакомому и уже надкушенному пирогу!
Естественно было предположить, что многие чиновничьи структуры, якобы занимающиеся охраной окружающей среды (а в неё входят и леса), будучи зависимыми от властей в порядке административной иерархии, станут не попутным ветром, наполняющим паруса, а тормозом в этой неравной борьбе. И они, конечно же, заняли позицию холуев - "чего изволите-с?" - поддакивая зарвавшимся административным бонзам и отказали адвокату в предоставлении необходимой и объективной информации. Уклонились от реагирования, необходимого в интересах миллионного города, и министерство природных ресурсов России, и краевое аналогичное "министерство", и даже экологические организации.
А ведь попытка уничтожения уникального, прекрасного заповедного Гайвинского бора - объекта гордости жителей города, священного уголка родной земли - это создание крайне отрицательного прецедента, пролог к дальнейшему корыстному, хищническому уничтожению лесопарков, городских лесов и заповедных, природоохранных зон. Это дало бы зелёный свет передаче других ценнейших земель под коммерческую недвижимость в угоду скопищу безответственных алчных временщиков - обнаглевших административных прыщей и иных злокачественных наростов на теле народа.
Но кто же эти застройщики? Пора познакомиться: страна должна знать своих "героев". Это бывший глава района Артур Гуляев, бывший начальник районного ОВД Николай Петухов (славно живёт родная "нищая" милиция! - В.К.), бизнесмен со сложной биографией Владимир Нелюбин, директор изоляторного завода Виктор Селезнев, прокурор Орджоникидзевского района на тот момент Барри Альмухамедов - всего 15 особей (сэкономим газетную площадь на сокращении малопочтенного именного реестра хапуг). А щедрый разрешающий жест принадлежит бывшему мэру города А.Каменеву (постановление №1960 от 09.07.2004 г.).
Первое обращение в Ленинский суд инициативной группы о незаконности "освоения" Гайвинского бора было успешно отбито судьёй Ольгой Высочанской, которая в иске ей отказала. Примерно через год федеральная судья Наталья Балуева также вынесла решение о законности произведённой мини-приватизации. Решение понравилось соответствующим господам - несомненным его заказчикам, и неведомый вихрь очень скоро вознёс прозорливую даму из районного суда в краевой. Надо, однако, отметить, что в Ленинском районном суде принимались и "неправильные" решения - в пользу защитников Гайвинского бора, однако впоследствии с непонятливыми судьями проводилась вразумляющая воспитательная работа... А самых упорных, т.е. истинных профессионалов, элементарно лишали судейских мантий. Просто и эффективно! Так, одна непреклонная женщина, не поступившаяся профессиональной честью, была понижена в должности до уровня помощника федерального судьи. То есть дан сигнал: трепещите, непокорные!
Однако в дальнейшем управление Росприроднадзора по Пермскому краю вынуждено было сделать вывод о том, что "постановление главы Перми принято с нарушением экологических норм, является незаконным и подлежит отмене". Хотя к тому времени два дома уже начали строить, три десятка реликтовых сосен и почвенный покров были варварски уничтожены, при этом экологический ущерб составил около 600 миллионов рублей.
Незаконно выделенные участки находятся в собственности Российской Федерации, и местная власть (муниципалитет) не имела права делать их предметом чьей-то наживы и удовлетворения ненасытных прихотей денежных мешков.
Далее он делает профессиональное логическое заключение, над которым следует ещё раз тревожно задуматься каждому честному и неравнодушному человеку:
За эти долгие годы борьбы, при ожесточённом сопротивлении государственной машины и частных лиц Алексей Черных испытал мощное психологическое давление, сопровождавшееся угрозами и фактами прямого физического насилия: однажды он был жестоко избит преступной стаей в своём гараже, имел также место факт обстрела членов его семьи - из огнестрельного оружия. И в обоих случаях наши доблестные "правоохранители", естественно, виновных не нашли (здесь, полагаю, комментарии излишни...). Однако и тогда он не отступил, не согнулся, выстоял до конца. Купить его тоже не удалось. Профессиональное и жизненное кредо Алексея Черных - человека поступка, конкретного дела, а не пустых словопрений, в данном случае является прямой альтернативой обычному обывательскому брюзжанию: "От нас-де ничего не зависит, всё бесполезно, у них там всё схвачено и за всё уплачено" - т.д. и т.п.
Алексей Черных и вся поддерживающая его инициативная группа, несомненно, совершили гражданский подвиг, значение которого ещё не освоено общественным сознанием горожан - во многом благодаря холопскому, трусливому поведению региональных СМИ всех калибров за исключением одного-двух изданий, имеющих собственное лицо. И наша задача - добиваться, чтобы жители Прикамья узнали о произошедшем во всех деталях, чтобы они не пятились перед чиновничьим произволом, не уступали златолюбивым прохвостам, а умели дать по зубам ощерившимся хищникам, используя законные пути и методы воздействия на обнаглевших паразитов с портфелями.
Весь этот чиновничий произвол-беспредел стал возможен только потому, что до власти на всех уровнях дорвались (а мы позволили им дорваться!) беспринципные, алчные святотатцы, для которых не существует ни понятие РОДИНА (и с большой, и с малой буквы), ни красота родной земли, ни радость общения с тружениками заводских цехов, больниц и школ, полей и животноводческих ферм, культурной сферы, а существует лишь одна неистребимая, всепоглощающая, ненасытно-алчная страсть - хватать, потреблять, тащить под себя как можно больше вещей, всё прожирать и пропивать - до колик в печени, до "несварения желудка", до "кондрашки" - но только отнять у других и присвоить себе...
И так будет всегда, если их не взять в ежовые рукавицы источнику власти, каковым по Конституции является народ, ибо сами эти биологические примитивы, годные лишь для переваривания изысканной пищи и превращения её в содержимое унитаза, никогда не остановятся. И им подают пример первые властные лица в стране и в регионе. Анализируя только приведённые мной цифры и факты, разве не вправе мы спросить: к чему может стремиться и что может дать нашему краю нынешний горе-губернатор О. Чиркунов со своей швейцарской пропиской, рвавшийся к этой должности, имея на счетах миллиарды долларов? Какова его истинная цель - разве не умножение этих миллиардов?! А чем занимается мэр города О. Шубин, безучастно созерцающий превращение некогда славного города в помойку, кроме сомнительных банных утех в компании с депутатом-педофилом Пастуховым, отбывшим недавно срок по этой самой гнусной и презираемой даже в уголовном мире статье? А кроме этого, за какие, например, заслуги заурядный чиновник - замруководителя администрации края И. Быков получил в конце 2008 г. 200 тысяч рублей, или 1316% от оклада? За что жулик и проходимец Ф. Алиев, также пребывавший на посту зам. руководителя краевой администрации, получил тогда же около 300 тысяч рублей (1621% от оклада) - притом, что вскоре у него диплом об образовании был признан поддельным и его тихонько сократили?
Все эти, на первый взгляд, разрозненные факты неопровержимо свидетельствуют о тотальной гибельной порочности системы - сродни биологическим природным процессам, когда загнивание в одном месте распространяется со скоростью пожара в "Хромой лошади" и поражает уже готовую однородную среду, созданную "демократурой" по образу и подобию своему - под себя.
Анализируя всю эту фантасмагорическую, пронизанную цинизмом и всепродажностью обстановку, задаю себе (и читателям) простой вопрос: как же мы все вместе допускаем такое непростительное, чудовищное по своим разрушительным последствиям оглупление, сон разума огромных людских контингентов, расщеплённое сознание которых (усилиями электронных СМИ) принимает поистине стадные решения, не только для себя самоубийственные, но и тотально губительные для самых дальних потомков, рождение и дальнейшее существование которых уже становится осязаемо проблематичным? В обнажённом виде вопрос выглядит так: одни люди имеют в себе всё, кроме миллионов рублей, долларов или евро. Другие имеют эти самые миллионы или даже миллиарды, но не имеют морали - главного критерия, отличающего человека от животного. А стало быть - не имеют ничего подлинно человеческого. Первые находятся среди нас, рядом с нами, живут нашими бедами и заботами, помогают нам, рискуя очень многим (этому и посвящена статья). Но мы выбираем во власть или позволяем выбирать, назначать, проталкивать, протаскивать - вторых, то есть миллионеров, миллиардеров и их послушных и продажных холуев. Так не пора ли задуматься всерьёз всем, у кого есть чем думать, и сконцентрировать, объединить разрозненные силы для того, чтобы решительно сменить власть корыстолюбцев, расхитителей и угнетателей - подлинных врагов народа! - честными и деятельными их антиподами?
Для более обострённого размышления попытаюсь провести следующую историческую параллель. В своё время канцлер ФРГ Вилли Брандт подал в отставку, когда в его окружении был выявлен агент "Штази". Примерно в те же годы ушёл со своего поста премьер-министр Японии после одной промышленной аварии, в которой погибли три человека. Года два-три назад, по газетной информации, то же самое сделал очередной японский премьер-министр после катастрофы на одном из химических производств. Так поступают деятели, признающие принятые в их обществах моральные нормы и считающие себя порядочными людьми. Что же должно произойти в ежедневно сотрясаемой катастрофами России, какой должен случиться катаклизм, чтобы ничтожные, малограмотные хлыщи, узурпировавшие власть методами насилия, шантажа, обмана и подтасовок, добровольно оторвали от руководящих кресел свои почтенные афедроны, уступая место достойным власти гражданам нашего Отечества?
Не пора ли помочь им в этом - хорошо организованным пинком в соответствии с Конституцией, которую эти "господа" нарушают при каждом своём шаге?
В.М. КОВАЛЁВ, Пермь
ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕ
НАСЛЕДНИКИ ПОДЖИГАТЕЛЕЙ РЕЙХСТАГА
Слово «допрос» волочит за собой шлейф ассоциаций гнетущего свойства. Издревле принято было допрашивать с пристрастием, под пытками, под страхом или угрозой. Историческая память народа сохранила всяко-разные допросы – на дыбе, под кнутом, на огне, на морозе, на комарах... Век от века допросчики оттачивали свое мастерство, переходя постепенно от закапывания допрашиваемого в землю по шею к надеванию ему на голову целлофанового пакета, от молотьбы резиновыми дубинками по причинным местам к использованию там же электричества. Приемы допросчиков год от года все цивилизованней, как никак на дворе двадцать первый век, а в сегодняшних судах они прямо-таки дышат гуманизмом и человеколюбием. А всё же, хоть и изредка, да прорежется вдруг в замашках прокурора родовая жилка заплечных дел мастеров.
На процессе по делу о покушении на Чубайса прокурор уже не раз демонстрировал искусство ведения допроса, когда и в жестокости его не упрекнешь, - допрашиваемый стоит перед судом как миленький, целый и невредимый, живой и здоровый, - но замучивают его так, что выползает он из зала суда в состоянии скотины, исхлестанной бичом.
На заседание прибыли свидетели алиби подсудимого Ивана Миронова: соседки по дому, мать и дочь, несколько лет кряду жившие на одной с обвиняемым лестничной площадке хрущевской пятиэтажки.
Первой к допросу призвали Алевтину Михайловну Кузнецову, семидесятилетнюю женщину, которая, с трудом передвигаясь, еле добрела от дверей зала до трибуны. Ноги почти не держали ее, свидетельница ухватилась за края трибуны, словно за спасательный круг, навалилась на неширокую столешницу, практически на ней повиснув. Видно было, что долго так стоять свидетельница не сможет, но суд это не очень интересовало. Издевательски предложив свидетельнице сесть, что за трибуной сделать было практически невозможно, ибо человек тогда оказывался сидящим под столом, и, получив вежливый отказ от такого унижения, судья начала допрос обычным порядком.
Слово предоставили адвокату Миронова Ирине Чепурной: «В каких взаимоотношениях Вы были с Иваном Мироновым?».
Кузнецова: «Мы просто соседи по лестничной клетке».
Чепурная: «Вы общались с Мироновым?»
Кузнецова: «Ну как общались, что я ему подруга, что ли. Он, когда они собирались с молодежью, у меня иногда гусятницу брал».
Чепурная: «А с кем-нибудь из членов его семьи Вы общались?»
Кузнецова: «Ну общались по-соседски. Не то чтобы чаи вместе распивать. А так, зайти спичек взаймы взять, деньги разменять».
Чепурная: «В какой период времени Иван Миронов проживал в качестве Вашего соседа?»
Кузнецова: «Его бабушка Любовь Васильевна переехала на новую квартиру, потом Ваня въехал сюда и жил, пока вот это не случилось».
Чепурная: «Когда последний раз Вы видели Ивана Миронова?»
Кузнецова: «17 марта 2005 года».
Чепурная: «Вы уверены в этом?»
Кузнецова кивает: «Да, и скажу почему. У меня у сына 14 марта день рождения, а он погиб в 1992 году, в двадцать шесть лет. В день его рождения каждый год моя дочь ходит в церковь. В тот раз она 14 марта пойти не смогла. По какой причине, я сейчас уже не помню. Она сказала, что пойдёт в церковь 17 марта».
Чепурная: «Вы можете описать, при каких обстоятельствах Вы видели Ивана Миронова?»
Кузнецова начинает вспоминать: «Я заходила к нему в квартиру 17 марта 2005 года около 9 часов с просьбой разменять мне 500 рублей, чтобы рассчитаться за покупку. Накануне, 16 марта утром, часов в 9–10, я выгуливала собаку, сидела на лавочке возле дома, пока собака гуляла. Ко мне подошла женщина, похожая на цыганку и предложила купить нитки для вязания. Она мне показала нитки красного цвета. Я сказала, что мне красные не нужны, сказала, что возьму любого цвета, кроме красного и оранжевого. Женщина сказала, что нитки стоят по восемьдесят рублей за сто грамм. Она мне сказала, что принесёт нитки других цветов утром следующего дня, то есть 17 марта. Я сказала ей номер своей квартиры. Она пришла ко мне 17 марта примерно около 9 часов утра. Она позвонила, сказала, что принесла нитки. Я ей открыла, она вошла. Я взяла у неё два килограмма ниток синего и голубого цвета. У меня была тысяча рублей одной купюрой и две купюры по пятьсот рублей. У неё не оказалось сдачи с пятисот рублей. А у меня больше мелких денег не было. У дочери я не могла взять, её в тот момент дома не было. Она ушла с утра, часов с восьми, в храм Казанской Божьей матери в Коломенском. Она вернулась только в десятом часу, сказав, что не стала до конца стоять службу, после чего пошла гулять с собакой. Поняв, что я сама не смогу разменять деньги, тут же позвонила в дверь квартиры Вани, чтобы попросить разменять деньги. Некоторое время мне не открывали. Потом Иван открыл. Он стоял сонный, в халате, босиком. Ну, он и разменял мне деньги».
Чепурная: «А когда Ваша дочь возвратилась?»
Кузнецова: «Около десяти часов. Она не всю службу отстояла. Она пришла, а собака просилась гулять, ну она пошла с собакой».
Чепурная: «Ваша дочь Ивана Миронова в этот день видела?»
Кузнецова: «По-моему, видела. Она говорила, что встретила Ивана с ведром, когда возвращалась с собакой».
Чепурная: «Вы верите, что Миронов Иван может быть причастен к покушению на Чубайса?»
Судья резко прерывает допрос: «Остановитесь! Суд догадками не занимается!».
Вот, кажется, и всё. Что еще не ясно в показаниях свидетеля алиби Миронова? Но бразды допроса берет в свои умелые руки прокурор: «В связи с чем Вы и Ваша дочь поминаете вашего сына и брата в день его рождения, а не в день смерти?».
Кузнецова растерялась: «Мы его поминаем и в день рождения, и в день смерти».
Прокурор ухмыляется ответу: «А почему Вы запомнили, что это было именно 17 марта?».
Кузнецова: «Потому что мы с ней поссорились из-за этого. Она сказала: какая тебе разница – 14-го я пойду в церковь или 17-го?»
Прокурор надвигается на нее с ощутимой даже в зрительном зале угрозой: «Кто и в какой день ходил поминать Вашего сына в 2005 году?».
Вопрос показался жестоким даже судье, и она сняла его, как не относящийся к делу, но все последующие вопросы прокурора звучали с не меньшей изощрённостью наследника заплечных дел мастеров.
Прокурор испытывает на прочность психическую стойкость свидетельницы: «Почему Вы сами не ходили поминать сына?»
Кузнецова беспомощно оглядывается: «Я никуда не хожу, я не могу ходить».
Прокурор будто не слышит ее: «14-го марта что Вам лично помешало дойти до храма?»
Кузнецова повторяет: «Я не могу ходить, у меня артроз».
Прокурор напирает, как нахал в трамвайной давке: «Могли бы воспользоваться общественным транспортом».
Кузнецова оправдывается: «Я общественным транспортом не могу пользоваться, я туда не влезу».
Прокурор глумливо хмыкает: «А на такси почему не поехали?»
Кузнецова жалобно: «Я в храм по ступенькам не взберусь».
Прокурор, откровенно радуясь, что свидетельница попалась: «А как же Вы сюда добрались?»
Кузнецова спохватывается наконец, что не обвиняемая она, а свидетельница, поднимает голову и с достоинством глядит прямо в глаза мучителю: «Меня привезли, да под руки вели. И перед отъездом я сделала себе два обезболивающих укола».
Прокурор отводит взгляд: «До 17 марта Вы заходили к Миронову в квартиру?»
Кузнецова тяжко вздыхает, стоять ей уже невмоготу: «Я к нему иногда заходила деньги менять, а он ко мне заходил за гусятницей».
Прокурор приказным тоном: «Так вспомните, когда Вы заходили к нему до 17 марта и с какой целью?».
Кузнецова: «Я не помню, может, за полгода до этого. Вот Вы помните, что было год назад?»
Прокурор как кнутом хлещет: «А у кого Вы меняли деньги до того, как Миронов въехал в эту квартиру?»
Кузнецова терпит: «Когда он не жил, то у его бабушки Любови Васильевны».
Прокурор снова замахивается: «А у кого Вы меняли деньги в то время, как Любовь Васильевна выехала, а Иван еще не въехал?»
Кузнецова смотрит на прокурора с изумлением: «Я что, их каждый день меняю?!».
Бесконечная нить пустых прокурорских вопросов обвивает свидетельницу мучительной сетью, терпение и силы уже оставили её, действие спасительных обезболивающих уколов закончилось, то и дело сквозь закушенные губы прорывается стон, ей снова пытаются подставить стул, но сесть на него свидетельница уже не может, это причиняет ей страшную боль. Алевтина Михайловна остается полулежать, полувисеть на трибуне, надеясь, что иссякнут, наконец, эти никчемушные вопросы прокурора. Однако у прокурора свой замысел. Он специально тянет пытку временем, расчёт его очевиден: желая поскорее избавиться от мук, свидетельница где-нибудь да оговорится, в чем-нибудь да ошибется.
Чтобы вконец измотать слишком памятливую женщину, он требует оглашения ее допроса на следствии. Получив на то разрешение судьи, неторопливо оглашает абсолютно ничем не отличающиеся от нынешних ее показания. И снова начинает тяжкий невыносимый для свидетельницы допрос, как по заколдованному чёртовому кругу по одним и тем же вопросам: почему запомнила 17 марта, почему сама не пошла в церковь поминать сына, сколько раз меняла у Ивана деньги, для чего, почем и зачем покупала нитки, сколько раз гуляла с собакой, сколько комнат в ее собственной квартире, слышала ли, как хлопала дверь в квартире Ивана, когда у дочери был выходной… Лишенные всякого смысла и малейшей логики обильные вопросы жестокосердого прокурора преследовали одну лишь цель – измотать и без того замученную свидетельницу, заставить ее ошибиться, оговориться, споткнуться хоть в чем-нибудь. Но бедная женщина держалась мученически стойко. Ноги болели невыносимо, руки тряслись от напряжения, лоб покрыла болезненная испарина, но она вновь и вновь повторяла то, что утверждала с самого начала еще на следствии: в утро покушения на Чубайса видела Ивана Миронова дома только что проснувшимся.
Венцом этого заплечного дознания стал в который раз заданный кнутобойцем вопрос: «А как Вы запомнили год, в котором это все случилось?».
Превозмогая боль, Алевтина Михайловна Кузнецова принялась обстоятельно объяснять давно севшим голосом: «Я сначала не помнила год, но однажды ко мне домой ночью, часов в двенадцать явился человек, представился участковым, спросил: «Где Вы были 17 марта 2005 года?». Вот тогда я и вспомнила, и на всю жизнь запомнила, что это было именно, точно в 2005-м году».
Каждый слышавший это вживе к себе примерил подобную историю, убеждаясь: да, такое ночное впечатление точно никогда не сотрется из памяти. Даже прокурор не мог против этого спорить. В полуобморочном состоянии Алевтину Михайловну вывели из зала.
Поделиться книгой: