Тихий омут

Я смотрела на Кирилла. В голову медленно лез очередной вопрос. Почему он сегодня в рубашке? В футболке ходить куда удобнее, когда на улице +30. А вот когда одеваешь рубашку, да еще на пуговицах. Хотя… причем тут пуговицы?

О чем я вообще? Он слишком близко, слишком опасно.

— У-хо-ди — по слогам сказала я. Мое тихое озеро грозило взбунтоваться и вспенится волнами. Не хочу.

— Прости меня, — прошептал Кирилл. Он подошел ко мне так близко, что я почувствовала его запах. Говорят, именно запах отвечает за любовное влечение между людьми. Мол, подсознательно уловив, что запах подходит для появления полноценного потомства, люди испытывают физическое влечение и чувство любви. Просто химия.

Его лицо было слишком близко. По воде пошла рябь, грозящая превратится в ураган.

— Расскажи мне, что не так. — просил Кирилл. — Я все пойму. Правда пойму, и смогу исправить. Мы все сможем решить вместе.

Просто химия!

Хорошо, что я почти не дышала.

— Что с тобой? — вдруг обеспокоено спросил Кирилл. Я почувствовала его руки на своих плечах. Это уже слишком.

Я шумно выдохнула, широко открыв глаза.

— У-хо-ди — сказала я из последних сил.

— Я уже не могу без тебя, — безжизненно отозвался Кирилл.

Пройдет немного времени и ему встретится другой человек, на которого сработает химия. Это очень разумное объяснение всему. Умные люди не зря это выяснили — знание подобных вещей должно защищать от этого дикого чувства. Чувства, что умрешь без него.

— Мама, — истерически крикнула я. Руки Кирилла меня отпустили.

— Что случилось? — мама входила в комнату. Кирилл все еще смотрел на меня, как будто не верил в происходящее. Потом он увидел, что мама насторожено за ним следит.

Он пробормотал что-то типа "всего хорошего" и ушел. Вода моей души потянулась за ним, меня покачнуло.

— Да что случилось-то? — удивленно спрашивала мама. Она села рядом, обняла меня за плечи.

— Не знаю, что у вас случилось, — привлек меня тихий мамин голос. — Но такого второго парня ты если и встретишь еще когда-нибудь, то очень нескоро. Подумай, стоит ли так себя мучить, ты как ватная кукла, тупо улыбаешься, и все время оглядываешься, как будто что-то потеряла.

Я удивленно повернулась к ней. Конечно же, она все видела! И не мучила расспросами! Мое сердце окружила нежность. Мама рядом, и это не даст мне утонуть, понемногу я приду в себя. Это был неплохой момент для разговора о переезде, но губы замерли и отказались говорить. Только не сегодня!

Чуть позже, попросил меня голос в голове, и я согласилась.

Еще неделю я провела дома. Нужно было позвонить на работу, чтоб договориться, когда можно зайти за расчетом и документами, но я отложила это дело до следующей недели. Мама меня совершено не трогала, это было лучшее из всего, что она могла сделать.

В пятницу начался дождь. Он тихо шуршал по асфальту и каждая его капля что-то размывала в моей душе. Он как будто со мной разговаривал, звал меня и пытался что-то рассказать. Он шептал мне что-то нежное, долго-долго. Каждая его капля переполняла мое озеро и я все время чувствовала — еще чуть-чуть и вода понесется темным потоком и смоет меня совсем.

В субботу погода не изменилась. Серая улица из моего окна была похожа на картинку депрессивного художника.

Я старалась туда не смотреть, а вода все еще прибывала. Вечером мне пришлось очень медленно ложится на кровать, чтобы себя не расплескать. Я спала на спине и старалась не дышать.

Когда я открыла глаза в воскресенье утром, только-только светало. Дождь все еще капал и я поняла, что это конец.

Я быстро и тихо оделась, вышла из дому и пошла на берег, к своему месту, где под дубовой кроной пряталась маленькая лавочка. В мыслях это место окрашивалось светлыми радостными тонами. Оно как будто обещало вытянуть из меня все плохое, освободить мою голову от лишнего и заполнить только хорошими воспоминаниями.

Я быстро промокла, даже не пытаясь прятаться, мне нравилось как дождь стекает по моему лицу. Я шла прямо по лужам, летние босоножки хлюпали по ним, и этот звук меня приятно тревожил. Воспоминание из детства: мама ругает меня за прыганье по грязи, разведенной дождем, но удовольствие всегда перевешивает.

Только подойдя к скамейке вплотную, я оторвала взгляд от лужиц и… увидела что на ней кто-то сидит.

На нем был плащ с капюшоном, но я сразу его узнала.

Нельзя остановить воду озера, когда кругом лужи и потоки дождя.

Хлопнув напоследок ногой по заполненной водой ямке в асфальте и вызвав водяной взрыв, я села рядом с Кириллом. У него было серое лицо, плечи опущены и взгляда он не отводил от дерева напротив нас.

— Это мое место, — недовольно сказала я.

— Значит, я угадал, — ответил Кирилл, его губы дрогнули, — почувствовал.

Мне было не по себе. В моем тайном месте появился чужак, и казалось уходить отсюда он не собирался. Вот так вот, он опять стал мне чужим. Это я его таким сделала!

— Зачем ты пришел? — невольно вырвалось у меня.

— Я…, - он растеряно оглянулся на меня, Он как будто подыскивал слова, и не находил. — У меня… проблема. И я не знаю что дальше делать.

— Я не психоаналитик, — отрезала я.

Он задумался, опять уставившись на дерево.

— Это… тебя тоже касается, — тихо и очень упрямо сказал он. — Я вел себя безупречно, значит дело не во мне. Я хочу знать, что происходит, по-моему я это вполне заслужил.

Мне вдруг стало очень себя жаль. Меня осаждали трудности со всех сторон. На меня обрушилось сумасшествие, мне придется оставить единственную работу которую удалось найти, а человека которого… который… без которого я не знаю, как жить, приходится все время отталкивать. Каждый раз это труднее и труднее. Что же это такое? Меня как будто травили, а единственное мое место, где я могла спрятаться, теперь принадлежит и ему тоже. Я почувствовала на своих глазах слезы и стала кусать губы, пытаясь не разрыдаться в голос.

— Что ты? — вдруг очень испугано спросил Кирилл. Он повернулся ко мне и настойчиво стал заглядывать в мое лицо. — Я опять что-то не то сделал?

Его рука потянулась ко мне, но в последний момент он ее отдернул. Как будто я ядовитая.

— Я устала, — сквозь зубы сказала я.

И тут вода перелилась через меня, хлынула из глаз и даже как будто сквозь кожу начала просачиваться.

— За что мне все это? — кричала я и вода остужала мое горячее лицо. — Я же ничего плохого никогда не делала. За что мне весь этот кошмар? Ну за что? — рыдала я, сама себя не узнавая. Слова выплывали из меня вместе с водой. — Я так устала, если бы не мама, я бы прямо сейчас отправилась в дурдом, может там меня чем-нибудь накачают и я в конце концов перестану превращаться в чудовище.

Я опустила голову на руки и рыдала, рыдала. Не знаю сколько воды из меня вышло, только я вдруг поняла, что не слышу Кирилла. Я дернулась и резко повернулась к нему. То как он смотрел, заставило меня снова перестать полноценно вдыхать воздух. Он выглядел как человек в состоянии шока. Не мигая, с черными зрачками во всю радужку он, замерев, смотрел прямо сквозь мое лицо.

— Что? — крикнула я. Опять все наперекосяк!

Я увидела как его губы дрогнули, беззвучно.

— Ты… — теперь у него получилось что-то сказать вслух. — Ты… ничего… не знала?

Вдруг его лицо оттаяло, на нем появилась такая нежность, такая боль, самое дорогое для меня лицо на свете вдруг оказалось очень близко. Я поняла, что он меня поднял и крепко обнял, только когда почувствовала на своей шее его дыхание, такое теплое под холодным дождем. Сердце останавливалось.

— Ты ничего не знала… — ошарашено повторял он. — Это… так страшно. Очень жестоко.

Я напряглась. Он почувствовал и прижал меня к себе еще крепче.

— Не отпущу, — твердо сказал мне на ухо. — Все будет хорошо. Сейчас тебе нужно знать только одно — все прошло, все страшное уже закончилось, теперь я буду рядом и ничего плохого больше не случиться.

И я сдалась. Сейчас я не буду ни о чем думать, мне просто хорошо оттого, что Кирилл меня обнимает. Он шептал мне на ухо что-то успокаивающее и я слушала его, слушала, и верила его словам. Они постепенно стали приобретать какой-то смысл. В горле несмотря на огромное количество вокруг воды пересохло. Он что-то знал!

— Что… что со мной? — спросила я.

— Ничего страшного — уверенно ответил Кирилл — у тебя период становления, ты просто борешься за доминирование.

— Борюсь… с кем? — с трудом проговорила я.

— Со своей ведьмовской сущностью, — спокойно сказал Кирилл и довольно улыбнулся.

Земля под ногами поплыла и он подхватил меня на руки, чтобы я не упала.

4

Очнулась я в голубой комнате, был день, но сквозь толстенные серые шторы свет почти не проникал. Похоже, здесь недавно поселились, все выглядело так, как будто только сделали ремонт, поставили мебель и еще не обзавелись мелочами, придающими уют. Единственные доказательства тому, что здесь кто-то живет валялись кучей на кресле у окна: книги, ноутбук, блокноты какие-то и россыпь шоколадных батончиков.

Я лежала на диване, напротив — включенный телевизор, одно изображение без звука. В углу горит желтая лампа, я ее сразу невзлюбила за ее мутный свет.

Резко поднявшись, не сразу поняла, что же меня держит, оказалось, я завернута в теплый плед. Рядом никого не было, но из коридора раздавались какие-то звуки и вкусно пахло. Я обратила внимание на телевизор — двухчасовые новости. Уже два часа??

То, что он входит в комнату я почувствовала даже раньше, чем увидела. Миг — и незнакомая комната стала родной. Кирилл остановился в дверях и как ни в чем не бывало спросил:

— Есть хочешь?

Я быстро кивнула. Надо бы его поблагодарить, что не бросил меня под дождем, а доставил в тепло, еще и кормить собирается. Как будто раненое животное подобрал и выхаживает.

Я открыла рот и вдруг стало очень больно, звук изнутри процарапал горло и вышел кашлем. Вот так вот, неделю прикидывалась больной, а тут и вправду заболела! С детства мама предупреждала — не ходи по лужам, заболеешь, и вот впервые за всю жизнь это произошло, ну и понятно, в самый неподходящий момент.

Кирилл уже был рядом и прикладывал губы к моему лбу.

— Температура, — сообщил он мне. — Зря я все-таки тебя не переодел.

Я взглянула вниз, увидела, что все еще в своем платье и покраснела.

— Подумал, ты будешь недовольна, — объяснил он.

Ничего не оставалось кроме как кивнуть. Насчет недовольна не знаю, но мне было бы очень неловко, если бы он это сделал.

— Я принесу еду сюда и сделаю чай, — Кирилл пододвинул ко мне столик и ушел на кухню. Вернулся он с тарелкой жареного мяса в котором изредка виднелась картошка.

— Мое фирменно блюдо. Готовлю только на большие праздники, — доверительно сообщил Кирилл и пошел за чаем.

Я получила огромную кружку со словами:

— Три ложки меда. Выпьешь — еще сделаю.

Наконец он сел прямо на пол у столика. Мне вдруг показалось что он очень нервничает и захотелось как-то его успокоить.

— Я в порядке, — голос превратился в жуткое сипение. Как такое могло произойти всего за несколько часов?

— Хорошо, — кивнул Кирилл — у тебя точно ангина. Я только что вызвал врача, он будет через час.

И опять замолчал. Я принялась за 'фирменное блюдо'. Слишком много мяса и специй, хорошо что хоть горячее, легко глотать. Кирилл уставился в пол, его явно что-то волновало. Наконец он решился.

— Я хочу тебя спросить, — он сцепил руки в замок и наконец посмотрел на меня. — Если я прав, просто кивай, хорошо?

Я быстро кивнула. Вероятно мне повезло, что не могу говорить, не представляю, что именно сейчас ему сказать.

— Ты… с тобой что-то случилось в тот понедельник? — спросил Кирилл.

Киваю.

— Что-то необычное? Не так как всегда? — уточнил он.

Задумчиво киваю.

— Наверно это я сработал как катализатор, — пробормотал он. — Тебя что-то напугало?

Киваю и отвожу глаза. Не хочется вспоминать.

— Ты поэтому решила со мной расстаться? Боялась за меня? — задает он последний вопрос и замирает.

С усилием киваю.

И внезапно оказываюсь в его объятиях. Сейчас у него совсем другое лицо — он жутко доволен. Как и я. Легко улыбаясь, Кирилл целует меня в лоб и мы молча сидим, бесконечно долго. Он тихо говорит мне на ухо:

— Никогда не думал, что найду человеческого детеныша, выросшего в чужой стае. Мне так жаль! Что же теперь с тобой делать? Хотя нет, это-то как раз понятно, жить теперь тебе придется в моей стае, так что вопросы у меня другие. Что можно сделать, чтобы переход прошел как можно безболезненней и о чем рассказать в первую очередь? О чем-нибудь общем, наверное. Ты уже поняла, что никогда не будешь такой, как все? Ты никогда не сможешь жить как обычные люди. К примеру, теперь у тебя совсем другой календарь — в нем нет времен года и праздничных дат, он весь состоит только из лунных месяцев, а единственный твой праздник раз и навсегда — полнолуние. Тебе страшно?

Он замолкает и немного испугано смотрит на меня, а я задумываюсь на минуту. Страшно ли мне? Нет, не сейчас, когда он рядом. Пожалуй, если бы пришлось выбирать, я бы не задумываясь пережила все это еще раз, если в результате он со мной. Поэтому просто прижимаюсь к нему с довольной улыбкой, ответ весьма понятный.

— Это здорово, — отзывается Кирилл.

Некоторое время я обдумываю его слова и выводы мои не очень утешительны — страха нет, но неизвестность и необычность происходящего еще надо как-то осознать и принять, сейчас это неподъемная для меня ноша.

Как будто пытаясь отвлечь меня, Кирилл начинает что-то рассказывать.

— Ну ты нам, конечно, устроила! Мы с дядей всю голову поломали, думали что же это такое — пришла ведьма и хочет работать. Зачем? Что ей надо? Ты же могла просто прийти и сказать что тебе нужны деньги, или чья-нибудь кампания, или в Африку слонов смотреть и он бы все сделал. Но работу… о таком мы еще не слышали, — Кирилл смеется, а увидев мои удивленные глаза только и спрашивает, — Что?

— Если бы сказала, что мне нужны деньги, он бы мне их просто дал? — с трудом уточняю я. Заодно выясняю, что могу говорить почти слышным шепотом и это звучит не так страшно, как хрипы.