Сэйл-мастер

 

***

- Пятиминутная готовность.

- Запрос подтверждения.

- Подтверждение получено, старт разрешен, - Белка еще раз пробежала глазами индикаторы и приборы. - Все системы в норме. Начинаю обратный отсчет.

- Аврал экипажу.

"Динн-динн-динн" - на эфирных кораблях не бывает боцмана, и команды всему экипажу подаются не дудкой, а колоколом громкого боя. При этом колокол не отбивает склянки - традиция. Эфирникам требуется куда более точный расчет времени, бесконечные песочные часы находятся в ведении кормчего. Корабельное время выставляет капитан перед каждым стартом, как правило, по времени порта прибытия.

- Штурман пост принял, навигация в норме, к старту готов, - Сашка уселся на свое место, зафиксировал поворотный стул и пристегнулся. 

Балл отреагировала кивком головы.

- Кормчий на посту, к старту готова, - слова Сандры пока не сопровождали привычный Сашке шорох и шипение - двигатели не запущены.

- Казначей на месте, к старту готова, - невнятные слова звучали - провалиться! - не из интеркома - шар оставался темным, - а из медной трубки, выходящей из-под палубы рядом с креслом капитана. Трубка заканчивалась изогнутой воронкой немалых размеров.

Ну правильно, интеркомом лишенка пользоваться не может.

- Как там Абордаж? - наклонившись к воронке, почти проорала Княгиня

- В порядке, вцепился в свою подстилку и шипит.

Сашка встретил недоумевающий взгляд Белки - и оба воззрились на капитана.

- Это переговорная труба. Я вижу, вам в новинку, штурман? Такая система применяется на серебряных шахтах для связи с поверхностью.

Сашка отвел взгляд от медной трубки. Ладно, ну лишенка, ну и что с того?.. От казначея ход корабля не зависит. И если она продержалась в эфире тридцать лет...

Стоять! Как он не сообразил?! Если она лишенец, значит, она гораздо моложе, чем выглядит: наверное, ей не шестьдесят-семьдесят, как он подумал, а лет сорок пять, не больше. Значит, сбежала в эфир совсем девчонкой.  Однако. 

- Минута до старта.

Белобрысов еще раз подергал ремень - сидит плотно, стул зафиксирован по ходу движения. Неприятнее старта в полете ничего нет... разве что посадка, и то: там страха больше, неудобства меньше. Вне эфира кристаллы не могут создать достаточную гравитацию, не изгадив все вокруг корабля, а перегрузка все-таки нешуточная: подбросить даже пятидесятитонный "Блик" на полсотни метров вверх - непростая задача, для решения которой и создаются сложнейшие стартовые орудия.

Корпус вздрогнул еще раз - вода в канале медленно потекла, с каждой секундой ускоряя свое движение. Сейчас отойдут, опустятся стартовые опоры, которые держали корабль на ровном киле в сухом состоянии.

Белка поправила "венец" и взялась за рукоять штурвала.

- Отсчет  - ноль.

Опоры беззвучно отошли, и корабль побежал по руслу. Понемногу двигая рукой, Бэлла удерживала набирающий ход "Блик" по центру пушки. Отражаясь от бортов канала, натыкаясь на плоскую корму и рассыпаясь брызгами, особенно яркими в первых солнечных лучах, волны подгоняли его все быстрее и быстрее. Появилась бортовая качка, потом и килевая, а потом пришла она - Большая Стартовая Волна. Огромный гребень вровень со стенками пушки, подхватил эфирный парусник, легко, как жалкую дощечку,  понес навстречу вырастающей впереди стартовой стреле. Навалилась перегрузка, палуба наклонилась, мгновение - и вот уже бригантина не плывет -  летит.

- Двигатели - пуск.

- Есть двигатели пуск.

Массы воды, разбиваясь об воздух, расплескиваясь, отставали от корпуса блестящим, искрящимся на солнце шлейфом, а взамен корабль окутывался дымом - точь-в-точь, как ядро, выпущенное из древнего порохового орудия. Ускорение, прижимавшее Сашку к креслу, исчезло, и он в восхищении следил, как вслед за все достигающем высшей точки траектории "Бликом" наклоняется, отбегает горизонт, как сверкают под ними воды океана, как...

- Двигатели на полном ходу.

- Эфир! - уже привыкнув к практически неизменной интонации капитана, штурман вздрогнул - так неправдоподобно довольно звучал голос Балл.

Вздрогнула и пилот, вздрогнуло само пространство - разом оставив в прошлом дымный след и сияние солнца над самой гранью океана. Исчезло ускорение, корабль больше не падал, поверхность планеты смазывалась под ними, бежала прочь, и странно-поблекшее светило косматым маленьким шариком катилось слева через совершенно прозрачные, потемневшие небеса.

- Вход в эфир выполнен, капитан.

- Уводите нас из гавани, пилот.

- Выполняю маневр расхождения с планетой, - Бэлла крутанула штурвал, и мир повернулся вокруг них, стремительно проваливаясь вниз и назад. - Следую к маршрутной точке номер один. Скорость 15 узлов, растет.

- Продолжайте. Госпожа кормчий, двигатели на крейсерский ход.

- Двигатели на крейсерском ходу, - подтвердил голос Сандры.

Через обзорные иллюминаторы капитанского мостика были видны далекие звезды - тусклые разноцветные точки на фоне наливающейся черноты - и бортовые огни кораблей планетарной защиты (обязательно три в поле зрения). Миновав совсем не выглядевший грозным с такого расстояния пограничный кордон, бригантина вырвалась в открытый космос.

- Маршрутная точка Љ1, капитан.

- Ложимся на курс.

Сашка посмотрел на навигационную "чашку" - линия движения, намеченная еще на земле, светло-синей нитью бежала по координатному ложу: от Земли и Солнца, вверх по эклиптике до белого гиганта - Язы, несокрушимой скалой разбивающего эфирные течения. Оттуда поворот к центру галактики - и, пересекая попутные течения под небольшим углом (что позволит дать выигрыш в скорости почти на тридцать процентов по отношению к полету по прямой сразу к цели), к небольшому желтому солнышку со странным названием Аль-Алькабла, вокруг которого и крутится мир, целиком занятый почти сто лет назад организованным халифатом. Мелкая, ничем не примечательная колония с по-восточному колоритными обычаями и строгими законами, на которые сами жители смотрят сквозь пальцы.

- Маршрутные указания в норме, корабль следует утвержденным курсом.

Традиционные корабельные фразы и ответы на них иной раз не менее сакральны, чем протокол какого-нибудь богослужения, и так же мало соответствуют истине. Легко сказать, "следует утвержденным курсом" - в околоземном пространстве, как всегда, не протолкнуться: корабли, дебаркадеры, "сырые" доки, стыковки, расстыковки, транзитные операции - тысячи кораблей всех возможных форм, расцветок и конструкций, дрейфующие, взлетающие, садящиеся. Там и тут нет-нет да и вспыхивали паруса прогулочных яхт - легко опознаваемые по самым причудливым расцветкам. Предположим, в самом Пирс-Ардене разница между стартами составляет неизменные десять минут - но мало ли портов даже в ОРК! А если учесть, что в этом же секторе эфира стартуют-садятся турки, англичане и добрая половина Континентальной Европы, сразу становится понятным, отчего в плошке радара разыгралась самая настоящая буря. Конечно, плотность в эфире - ощущение обманчивое, корабли разделяют десятки кабельтов, а то и сотни, но такой давке расстояние - штука обманчивая.

 "Блик" под водительством Белки петлял, перемещался все выше и выше, оставляя за кормой стремительно уменьшающуюся планету и сутолоку, ко второй маршрутной точке, где управление полетом можно будет переложить на духа корабля и, наконец, расслабиться...

Наконец, мимо них темной величественной массой проплыла Луна, обвитая разноцветными кольцами заклятий (высаживаться на безжизненных планетах нельзя, ибо на них нет магического поля, но Луну так часто на протяжении всей земной истории делали "якорем" своих заклятий различные маги и магические корпорации, что это находило в эфире определенное отражение), и они вошли в темно-фиолетовый поток Нижнего Залунного Стрима. Здесь стало полегче, а еще через полчаса, за Марсом, Стрим покинул плоскость эклиптики, и вокруг них раскинулось безбрежное, пронизанное разноцветным светом, пространство открытого эфира с туманными, размытыми огоньками звезд.

- Вторая маршрутная точка, капитан, - доложил Сашка.

- Отлично, Белобрысов. Пилот, мощность кристаллов на четверть.

Бэла послушно повторила приказание в хрустальный шар корабельной трансляции, откуда Сандра жизнерадостно доложила о выполнении. Энергию кристаллов следует беречь: Стрим, конечно, волочет бригантину значительно медленнее, зато нет опасности, что в решающий момент корабль превратится в бесполезную, не держащую ни воздух, ни давление деревяшку, и всех членов экипажа постигнет мучительная смерть.

В эфирном фольклоре, порою, какому-нибудь юнге или помощнику штурмана удавалось выжить, законопатившись в бочке и прихватив с собой обломок вышеозначенного кристалла (как он не травился сырой магией, истории всегда оставляли за кадром), но никто почему-то не горел желанием проверять рецепт на практике.

- Отбой авральному расписанию, - Балл первой отцепила ремни безопасности, встала, слегка повела плечами - что для другого человека равнялось заразительному потягиванию всем телом. - Продолжать дежурства согласно вахтенному расписанию.

С этими словами она вышла.

Белка стянула с головы "венец" - на лбу и следа не осталось от шипа, собиравшего кровавую виру за вход эфир - молча кивнула Сашке и с хмурым видом спустилась следом за капитаном. А Сашка блаженно растекся по штурманскому креслу. За что он любил эфирный флот, так это за то, что даже в смену не приходится особо напрягаться. Пока, конечно, не случится какая-нибудь фигня. Но у нас или фигня, или аврал - на то уж он и эфир.

 

Глава 3, о зайцах и капитанских башмаках

Часы шли мирно, отмечаемые только покачиванием веревочек лага, тихим поскрипыванием кукушки в кают-компании и деликатным похрапыванием штурмана. Заснул Сашка совершенно без зазрения совести: восьмичасовая вахта - это безобразно много, и если уж Княгиня не позаботилась набрать достаточно офицеров, то пусть не переживает, если они стремятся сохранить жизнь и здоровье. А после вчерашнего выматывающего пре-старта искушению морфея не смог бы противиться и самый стойкий стоик из всех древних греков, известных своей стойкостью.

И все-таки выспаться ему не дали: часа за два до конца вахты по корабельной трансляции разнеслось:

- Кормчий вызывает мостик, Белобрыскин, отзовись!

- Да! - гаркнул Сашка в хрустальную подвеску переговорника, со сна и от раздражения - чуть ли не басом.  Он терпеть не мог свое прозвище "Белобрыскин" - может быть, потому, что оно, в отличие от Санькиного эксклюзивного "Златовласка" приклеилось к нему в военной академии, и теперь не отдиралось никакими силами.

- Докладываю, - сказала Санька легкомысленным тоном. - При попытке осуществить плановую проверку кристаллов, я обнаружила, что вход в кормовой отсек заблокирован.

- Как заблокирован? - не понял Сашка.

- Заперт изнутри, - пояснила Санька. - Поскольку засова там нет, думаю, его кто-то припер бочкой с водой.

Сашка представил упомянутую бочку, и ему стало нехорошо.

- Кто мог ее сдвинуть? - спросил он словно бы у самого себя, но Санька услышала.

- Любой, кто имеет власть над водой, например, - сказала она холодновато.  Капитана будить будешь, вахтенный?

Сашка в красках представил, какие на его голову обрушатся громы и молнии, если он в первую же свою вахту потревожит всемогущую Княгиню, однако делать было нечего: ситуация и в самом деле сложилась из ряда вон: посторонний на корабле, подумать только! Как будто не было по меньшей мере дюжины проверок и инвентаризаций.

- Тревогу бить, - мрачно ответил штурман.

- Аааа... - протянула Санька. - А ты уверен?

Сашка сжал зубы: он за многое любил и уважал Саньку, но не мог поверить, что в подобный момент она проявляет просто из ряда вон выходящую безалаберность - по хорошему, ей следовало самой объявить тревогу сразу же, а потом докладывать вахтенному офицеру.

- Ну ладно, тогда я сейчас в колокол позвоню, мне ближе, - сказала Санька, увидев его лицо, и отключилась.

Пока Санька бежала узким коридором до кают-компании, Сашка положил руки на хрустальный шар и вызвал капитанскую каюту. В сеточке для волос и розовой пижаме с кружевами Балл выглядела экстравагантно. Она довольно-таки спокойно выслушала Сашкино сообщение о постороннем на корабле.

- А! - сказала капитан. - Вероятно, пробрался в виде крысы. Мерзкие создания.

В последней фразе слышалось столько несвойственных капитану эмоций, что Сашка мало не попятился.

- Отставить тревогу, - снизошла до объяснений Княгиня. - Если ни мы, ни диспетчерская его не засекли, это или бес, или призрак, или домовой. Догадываюсь, - добавила она довольно едко, - что на военных судах вы ни с чем подобным не сталкивались, штурман; но торговцев эти мелкие паразиты не боятся. Надеюсь, вы в состоянии справиться с мелкой нечистью?

Тут до Сашки с опозданием дошло, почему Санька осталась так неподобающе беззаботна. Он попробовал дотянуться до нее - скорости ради, по их личному телепатическому каналу, а не по общей связи - однако было поздно: корабль, от киля до верхней палубы, продрал до досок обшивки низкий, встревоженный звон большого колокола.

"Ну вот", - тоскливо подумал Сашка, представив себе выражение лица Берг и мрачную угрюмость пилота, выдернутых из заслуженного сна.

Все, однако, оказалось не так страшно, как он предполагал: Белка, вскочившая на мостик меньше чем через минуту после объявления тревоги, просто хмуро посмотрела на Сашку, неожиданно широко зевнула, прикрыв рот рукой, и едко спросила, может ли она, в таком случае, пойти доспать положенное ей время.

- Нет, - ответил Сашка извиняющимся тоном, - примите мостик, пилот; а я схожу, посмотрю, что там можно сделать.

Без особой радости Бэла плюхнулась в пилотское кресло, и Сашка пожалел, что не притащил никакого журнала.

- В чем дело, штурман? - спросил мрачный голос Берг из медного раструба.

- Ничего особенного, - сказал Сашка. - Посторонний в отсеке кристаллов. Капитан считает, что это домовой или призрак.

- А! - хмыкнула труба. - Glasklar[12]. Also[13] осмелюсь предложить заскочить ко мне и взять бесогонного средства, сбор Љ14. Кто у вас будет заниматься изгнанием...

- Я, - сказал Сашка, сообразив, что его приказ Белке оставаться на палубе был вполне оправданным: как оборотень, она магическими силами владела в малой степени, а сваливать изгнание беса на одну Саньку было бы и нечестно, и неэффективно.

- Значит, вы и зайдите. Тревога отменяется, вахтенный?

- Отменяется, - согласился Сашка.

Еще через несколько минут они с Санькой, походной жаровней и маленьким пузатым мешочком бесогонного сбора стояли возле обитой заклепками двери в двигательный отсек. Каюта казначея располагалась отсюда неподалеку, в трюме, и Людоедка очень просила "воспевать не слишком громко, а то у меня до сих пор от заговоров таможни башка zerspaltet sich[14]".

Издевка стала очевидной быстро: когда они бросили в пламя первую же щепотку сбора, дым пошел такой, что Сашка и Сандра расчихались, и им стало уже совсем не до гимнов. Они даже успели решить, что сейчас изгонятся не хуже предполагаемого призрака. Вероятно, в этом и состояла месть Людоедки за раннюю побудку.

Наконец дым мало-помалу втянулся в узкую щель под дверью, и оттуда послышался неправдоподобный вой:

- Ой, матушки-батюшки, мать вашу! Что ж я вам такого сделал, за что живота лишаете!

Голос был противный, плаксивый, но ни капли не призрачный. Значит, либо мелкий бес, либо бездомный домовой, который не побрезговал забраться на борт без приглашения.

- Отодвигай бочку от двери и выходи подобру-поздорову, - пригрозила Сандра зловещим голосом.

- Красотка, а может, ты того... поласковее?

- Сейчас я тебе покажу "поласковее", - пообещал Сашка самым тяжелым тоном, на который был способен, и на пробу врезал по двери кулаком. - Д-добрый молодец, you rotten horsecunt![15]

Кулаки у штурмана были тяжелые, - недостаточно, чтобы чувствительно сотрясти тяжелую, обитую железом дверь, однако удар получился ничего себе. Вероятно, это-то, в сочетании с прорезавшейся у Сашки злобой, и произвело на их собеседника эффект.

- Все-все! - крикнул голос, на сей раз не такой плаксивый и куда как более нормальный: теперь неизвестный звучал как приблизительно их с Санькой ровесник. - Понял, начальник! Выхожу.

Из-за двери послышались сдавленные ругательства (исключительно на архаичном русском), потом - скрежет тяжелой бочки по полу, а потом, прежде чем Санька успела заорать "Только дверь не открывай!", очень живо представив, что случится с незащищенными членами экипажа, если наружу пробьется вредное излучение отсека, как вторженец просочился прямо сквозь створки.

Он оказался моложе Сашки и Саньки лет на пять - или так выглядел. Совсем еще мальчишка, короче говоря. Одет он был в мешковатую клетчатую рубашку, мешковатые штаны с большим количеством карманов и парусиновую куртку, которая, казалось, могла бы заменить ему парус, если бы он расставил руки. Босиком, но в грязно-серой шапочке, из-под которой ниже колен свисали длинные черные волосы. В руках он виновато вертел белый истерзанный ботинок со шнуровкой.

- День добрый, начальники, - сказал он, подняв на Сашку и Саньку невинные зеленые глаза, очень большие и яркие на бледном, скуластом лице. - А я чего поделаю, если они... и так, и эдак... и в башмак запихали... и не спросили!

- Кто в башмак? - спросила Сандра, а Сашка эхом повторил:

- Кого не спросили?..

Недоразумение из двигательного отсека было увлечено в кают-компанию, куда подошла и Княгиня ( все еще в розовой пижаме). Дело и впрямь не терпело отлагательств: если бы домового (а уже стало окончательно ясно, что перед ними домовой) решено было высаживать, делать это следовало теперь. Прямо сейчас у него оставались все шансы добраться до Марса-2, эфирной станции на орбите реального Марса, в катере, дрейфуя не в самом Нижнем Стриме, но по воле ветров, которые здесь дули по направлению к Солнечной Системе

- Помилуйте, сжальтесь! - простонал домовой своим прежним плаксивым голосом. - Я этого вашего "ветра" от "течения" не отличу, а вы - в шлюпе!

- Ветер уже, но бьет сильнее, и его видно лучше, вот и все, - раздраженно произнесла Сандра.  - "Не отличит" он! Откуда? - она потрясла перед носом у домового бутылкой "Северного сияния", изъятой у него из кармана.