Сэйл-мастер

***

Во время краткого перелета до Жемчужины Княгиня провернула еще одно дело.

Она пригласила себе в каюту Людоедку и Сандру и спросила, что именно они думают насчет шелка, груженого на Новой Оловати. Если слово "груженый" подходит к ситуации, когда она невеликого телосложения женщина по дружбе прихватывает посылочку от старого приятеля.

- Ничего не думаю, - Сандре предложили высказываться первой. - Я так поняла, у вас есть четкие каналы поставки? Свои люди? Вы мне сами говорили, что весь креатив начнется с Майреди.

Она не столько думала об ответе на вопрос, сколько разглядывала каюту капитана, где раньше ей бывать не доводилось. Ничего так. Аскетично. Только уж очень странные, ни на что не похожие амулеты висят на стенах. Вот что это может такое быть: решетчатый треугольник с закругленным нижнем краем и каким-то прибабахом сбоку? Такой символ плодородия?

Сандра знала, что символом плодородия может оказаться почти все, что угодно. Но зачем такой эфирнику? [37]

- У вас хорошая память, - благосклонно кивнула Княгиня. - Дело в том, что незадолго до отлета с Новой Оловати я выяснила, что связь со второй точкой на Жемчужине пропала. Возможно, это временное недоразумение, и они объявятся через пару дней, - Сандра и Людоедка кивнули.

Обе они хорошо представляли, что такое межпланетная связь на длинную дистанцию - изнурительные перевозки почты на корабликах того же типа, что и "Блик". Да что там говорить: на каждой планете "Блик" брал огромные пакеты писем для  следующего пункта назначения. Перевоз почты оплачивался не так чтобы очень хорошо - еле окупить рейс с таким вот куцым экипажем, как их, - но тем не менее много судовладельцев на этом умудрялись сносно зарабатывать. Как правило, за счет особой или срочной корреспонденции. Ясное дело, при таком положении вещей письма подвергались превратностям фортуны и природным флюктуациям ничуть не меньше их перевозчиков. За историю освоения долгих планет очень много процессов о введении в наследство было инициировано раньше срока или надолго отложено.

- А возможно, - продолжала Княгиня, - там случился форс-мажор. Теперь на Жемчужине нам придется придумывать что-то другое.

Людоедка бросила на капитана короткий взгляд. Она ничего не произнесла, но Саньке почти физически послышалось: что-то заковыристое на немецком.

- Хочу услышать ваши предложения, - продолжила Княгиня.

- Жемчужина - водная планета... - раздумчиво начала Сандра.

- Соотношение суши и воды там такое же, как на Земле, - покачала головой капитан. - Просто поселений выше и ниже экватора там пока нет. Нечего там делать вдали от экватора. А на экваторе - островной пояс. Изумительной  красоты места.

- Если уронить в океан в условленном месте? - спросила Сандра. - Берусь магией выпустить посылку из корабля так, что она выпадет из эфира в точно установленном квадранте. Шелк же там легкий?

- Двести метров всего, - кивнула Людоедка. - Граммов сто.

- Не выйдет, в Амбервилле, столице, есть ПВО. Предлагайте дальше, штурман.

- Да какое там ПВО, - начала Людоедка, - курам на смех! Помнишь, как мы...

- Каким бы оно ни было, - оборвала Княгиня старпома. - Промокший шелк - это полбеды. А вот за сгоревший мы ничего не выручим.

-Постойте, - в голове кормчей начала оформляться в голове некая идея, - а вот... говорите, сто граммов? И двести метров?

- Деточка, - снисходительно усмехнулась Людоедка (Сандра уже привыкла к этому "деточка", и не вздрогнула - только мороз по коже пошел). - Это же оловатский шелк. Четыреста метров через обручальное кольцо не предел. Неужели не видела?

- Видела, конечно, издалека просто, - Сандра тряхнула головой. - А колор какой?

- Писк сезона, само собой: красный. Капитан, может, покажете девочке?

Княгиня, кажется, чуть улыбнулась, подошла к своему сейфу, открыла его - просто за ручку, ибо сейф охранялся заклятьем - и достала оттуда небольшой тючок из коричневой бумаги. Растеребила угол.

Сперва Сандре показалось, что цепкие пальцы Княгини извлекли паутину с каплями росы. Потом - что тончайшую пленку с поверхности мыльного пузыря. Потом - дрожащее отражение пламени, оторванное от поверхности зеркала. Княгиня подхватила край, ткань обвисла, и сразу стала тонким слоем перламутровой краски на пальцах капитана.

- С-с ума сойти, - прошептала Сандра. Она первый раз видела оловатский шелк.

- Не надо, недостойный вас повод, - покачала головой капитан. - Вы, кажется, что-то хотели предложить?..

- Ага, - кивнула Сандра. Вид лужицы красного серебра, чуть ли не струйкой стекшего с ладони княгини на стол, здорово подстегнул ассоциативную память. - Марина Федоровна, вам когда-нибудь приходилось читать Александра Грина?

- Да, разумеется.

- "Алые паруса" помните?

- Естественно.

- Это что? - спросила Людоедка. - Об эфирниках?

- Нет, о моряках, - покачала головой Сандра. - Это рассказ про то, как придумали ткань провозить контрабандой вместо парусов. Ведь никто не может запретить капитану делать паруса из чего он сам захочет.

- Интересную мысль вы вынесли из этой истории, - Княгиня приподняла левую бровь. - Но вам не кажется, что таможня несколько неадекватно отнесется к нашему стремлению вынести за пределы порта шелковый аварийный парус?

- Я не об этом, - сказала Сандра. - Я о том, что контрабандную ткань можно замаскировать подо что-нибудь другое. Например, если этот... шелк, - как зачарованная, она не отрывала глаз от искусственного огня, - так легок и тонок, то его можно драпировать. Его можно сделать многослойным.

- Даже если мы сошьем из него занавески в кают-компанию, за таможню мы их не протащим, - фыркнула Людоедка. - Не такие идиоты там работают.

- Но, может быть, они могут увлечься? - глаза у Сандры горели каким-то неимоверно многообещающим с точки зрения Людоедки и Балл светом.

Здание Большой Таможни располагалось сразу за Сухим Портом. В ведение этого учреждения в числе прочего входил забор из местного заговоренного тростника железной твердости, и будьте уверены: охраняли его на совесть. За забором, в коем Таможня служила единственным пропускным пунктом, начинался городок Амбервиль, занимающий весь Янтарный остров и парочку соседних - Яшмовый и Аметистовый. Столица Жемчужины не отличалась красотой: в ней не было ни широких улиц, ни архитектурных изысков, ни разряженной публики, не даже сколько-нибудь пристойных питейных заведений. Зато имелись широкие полудикие пляжи в дивной красоты лагунах, нежно-салатовое теплое море и водопады, ниспадающие со скал. Но все эти чудеса, увы, оказывались запретны для тех экипажей, которым не удавалось пройти таможенный контроль.

На Жемчужину запрещен был ввоз предметов роскоши - всех вообще, а не только оловатского шелка. Но не потому, что они на ней производились, и правительство не терпело конкуренции. Наоборот. На Жемчужине не производили ничего, даже отдаленно напоминающего роскошь - любые излишества запрещались на этой пуританской планете законодательно. Эфирники редко покидают территории портов, а они от планеты к планете одинаковы; должно быть, не один капитан, провозивший сюда земной коньяк или золотую пудру с Белкали задумывался, кто может пользоваться всеми этими приятными мелочами в мире, где частная жизнь любого гражданина должна быть на виду все девятнадцать часов местных суток. Но - покупали. И платили хорошо, не торгуясь.

...Младший преподобный Еремия Сандерс, дежуривший по таможне, тоскливо косился на часы под потолком большого зала и ждал законного перерыва, когда можно будет выйти из здания Таможни на пирс, полюбоваться трепещущими на ветру листьями древовидной конопли и подумать о чем-нибудь постороннем, не связанным с потоком грешников из внешних миров. Грешников было не так чтобы много, но таможенникам вменялось в обязанности досматривать любого, выходящего из порта, включая персонал, а это прибавляло хлопот.

У чиновника нестерпимо ныли виски, и казалось - если он хотя бы в мыслях своих не отвлечется, его бедная голова взорвется, ошметки пролетят через весь зал и шлепнутся прямо на большой канцелярский стол старшего преподобного Боллинга. Как раз когда тот будет подписывать бумагу об очередном сокращении жалования с целью повышения благочестия. Думать пришлось бы под видом молитвы, но любой служитель церкви уже с ранга послушника вырабатывал жизненно необходимую способность всегда сохранять на лице молитвенное выражение.

Руки Сандерса двигались с привычным автоматизмом, и с не меньшим автоматизмом отверзались его уста, вопрошая проходивших мимо одними и теми же словами:

- ...С какой целью... где собираетесь останавливаться... к какому кораблю приписаны...

- Джерри, глянь, - толкнул его локтем напарничек - младший преподобный Питер, бездельник и идиот.

С некоторым раздражением Сандерс оглянулся, думая совершенно не о Питере и не о том, что там этому пустомеле показалось интересным. И тут же раскрыл рот от удивления.

По узкому проходу "зеленого коридора" к нему двигалось самое удивительное создание.

"Наверное, так и выглядят ангелы, - подумал он. - Нет. Демоны-искусители".

Девушка была невелика ростом - метра полтора, не более. При этом шла она так легко, что, казалось, плыла над полом. Ее окутывало облако огненно-пламенных, невесомых шелков. Сложно было разобрать, есть под ними тело или нет - только невнятный силуэт, колыхание, смущение духа, ума и сердца. А запах! Томный, нежный аромат, чуждый канцелярскому воску, упаковочной бумаге и сургучу. Одно движение руки, один взгляд черных очей, смоляной завиток, упавший на плечо... обнаженное? прикрытое?.. черт его знает - о да, черт-то знает! За один лишний миг созерцания он отдал бы и всего себя, и все богатства свои, и все потомство свое...

- Бэла Камовна из Тихих Трав, - холодно сообщило видение, положив на стойку перед Сандерсом печать-удостоверение. - Пилот бригантины "Блик".

Пилот. Ага, как же. Не спешите меня. А эти двое ребят в черных куртках у нее за спиной - высокий широкоплечий парень и коротко стриженая девушка, почти не уступающая ему ростом и размахом плеч, - не иначе как штурман и второй пилот с того же корабля. А вовсе не телохранители. И рукояти двуручников за плечами у обоих - бутафория, театральный реквизит.

- С визитом?.. - поинтересовался Сандерс, кое-как находя почву под ногами. 

Девушка скупо наклонила голову и обожгла его таким спокойно-презрительным взглядом, что бедный Иеремия немедленно физически ощутил перхоть у себя на плечах и темную кайму под ногтями.

Он сам не помнил, как задал остальные вопросы. Кажется, господь смилостивился над своим рабом и позволил ему выставить себя не полным идиотом, а только четвертинкой.

Едва ли его посещали какие-то связные мысли, пока он проверял документы у суровых и молчаливых телохранителей. Один и впрямь оказался штурманом, а другая не вторым пилотом, а, как ни странно, кормчим. На что только не идут для маскировки эти богатеи с грешных планет.

Процедура была закончена, красавица на прощание последний раз скользнула ничего не выражающим взглядом по макушкам таможенникам, и уплыла прочь. Босые ноги ступали по дощатому полу в легком танце. С собой она уносила облако шелков и невозможный аромат несбывшегося.

- Подмени меня, Пит, - устало сказал Сандерс. - Пойду... помолюсь.

Глава 12, в которой внешность обманчива

- Просто удивительно, как это у Белки получилось, - Сандра зарылась пальцами в горячий песок и лениво вздохнула. - Почеши мне спинку, lieber Freund[38],  пожалуйста.

- Пожалуйста, - сказал Сашка, послушно почесывая под левой лопаткой - там у Саньки всегда чесалось. - В смысле - удивлена? Подумаешь - прошла, поглазела...

- Мммм... - Сандра потянулась на горячем песке.

Они лежали на пляже в небольшой тихой бухточке на дальней оконечности Аметистового острова. На бригантине их ждали  только после заката, а сейчас солнце стояло еще довольно высоко - не настолько высоко, чтобы обжигать непривычные спины, но и не настолько низко, чтобы задумываться о возвращении.

Мельчайший розовый песок невесомо скользил между пальцев, но казался невыносимо тяжелым на разгоряченной коже. Пахло смолой от высоких, похожих на сосны деревьев - на Жемчужине лиственных растений почти не было. Скалы к югу невыносимо сверкали на солнце.

- Не скажи, - заметила Сандра голосом ленивым и сонным. - Ты видел, какая грация? Какие взгляды? Жесты? Королева! Если бы она так двигалась даже в своем старом платке - поверь, Златовласка, ты бы каждый раз истекал слюнями.

Сашка пожал плечами. Ничего такого особенного он в поведении Белки не заметил. Все-таки женщины обожают преувеличивать. Можно подумать, он напрягался, сыграв телохранителя. Всего-то и надо было, что хмуриться и держать руки расслабленными, как будто ты вот-вот выхватишь меч из-за спины. Да еще смотреть недобро по сторонам.

Кстати, кроме большого меча из запасов Княгини Сашка еще взял своего более скромного, легкого и маленького Сумеречника - повесил на пояс. Со стандартным телохранительским двуручником он управляться никогда не умел. Силы и роста тут мало, нужна еще и привычка.

Сейчас и телохранительские мечи, и черные костюмы лежали в холщовом мешке, а где был мешок, Сашка понятия не имел. Когда они вышли из здания таможни, их уже ждала нанятая Людоедкой карета. Большая, добротная и даже раскрашенная - максимум доступной на Жемчужине роскоши. На козлах (карету тянули два небольших зеленых бегемота) сидела сама Людоедка. Внутри лежала их привычная одежда, которую все трое с облегчением одели вместо маскарадной. Потом, остановившись где-то в подворотне, аккуратно смотали шелк, убрали его в тюк обратно, и Людоедка их отпустила. Княгиня им еще раньше сказала: как только перестанут быть нужны, могут быть свободны до вечера. Каковое разрешение они и воплощали в жизнь.

- Серьезно, - продолжила Санька. - Это ведь я предложила, чтобы Белку обрядили. Думала, даже если она просто с каменной рожей пройдет, все нормально прокатит. Я-то на сильфиду никак не тяну, сложеньем не вышла. На амазонку - другое дело, - добавила кормчий без ложной скромности. - А она...

- Угу, - сказал Сашка, лениво пересыпая песок с ладони на ладонь и глядя на горизонт. Небо там почти сливалось с морем - удивительная зеленоватая ясность, похожая и не похожая на земную. Безграничная свобода и простор, куда ни посмотри.

- Нет, серьезно, - продолжила Санька. - Она и переодевалась, тебя не стесняясь вообще! И сейчас купается голышом - ты видел? Купается! Плавает. Оборотень. Ты давно видел, чтобы оборотень плавал?

- Я давно не видел оборотня, - пожал плечами Сашка. - Я только с Белкой близко знаком. Думаю, они не как животные. И даже из животных не все воды боятся... Львы, например...

- Ну... - хмыкнула Санька. - Du denkst...[39]

Cразу стало ясно, что про повадки оборотней она знает не больше Сашкиного.

Белка тем временем выбралась из воды, села на большой белый камень у кромки прибоя, изогнувшись, как статуэтка. Теперь стало отчетливо видно, что кожа у нее гораздо темнее нормы - ну не загар же такой! Откуда?.. Из Пирс-Ардена они уходили весной.

Она была крепкая, ладная, гибкая и совершенно свободная. Не лиса - русалка. А уж задумчивое спокойствие на лице - точно она говорила с небом и морем, а они ей отвечали. Загадочная незнакомка, их товарищ по экипажу.

"Похожа на скрипку, - ни с того ни с сего подумал Сашка. - На такой скрипке я бы сыграл..." - и тряхнул головой, избавляясь от непрошенных мыслей.

- Вот бы мысли ее прочитать... - протянула Санька.

- Не вздумай, - Сашка посыпал ей спину песком. - Хулиганка.

- От хулигана слышу. А все-таки порасспросить бы ее о прошлом, честное слово... Вот почему она кутается всегда, ты мне можешь объяснить?

- Может, ей холодно?

- Нет, я серьзено.

- Ну так спроси.

- Э, Златовласка. Ну вот как? Это такое дело... - Сандра покрутила пальцами. - Особенно перед трехмесячным переходом в тесной коробке. Сам знаешь.

Сашка знал. Поэтому только вздохнул и лег на спину, закинув руки за голову. Над ним плыло белое  облако в форме птицы.

Вода здесь изумительно теплая, волны несут сами. Сашка представил, как он ступает на влажную гальку у полосы прибоя, как медленная ленивая волна трогает пальцы его ног, как зеленый, пенистый, свежий океан обступает его со всех сторон... Да, надо будет пойти окунуться. Когда-то он еще получит такую возможность?.. Но до чего же приятно просто так лежать под просторным небом, не двигаясь и не думая ни о чем серьезном.

Классное они провернули дело сегодня, всегда бы так.

Они вернулись в порт, когда солнце садилось. Лиловые сполохи гасли среди сине-серых облаков, рисуя карту разноцветных заводей. "Взлететь бы прямо туда, - подумал Сашка. - Без всяких пушек.  Забавно, должно быть, когда молния бьет в тебя снизу".

- Здравствуйте! Вы с "Блика"? - услышали они жизнерадостный оклик, выходя из здания таможни (разумеется, из одного из боковых, не из главного).

- Э... да, - сказал Сашка, растерянно крутя значок на жилетке с надписью "Блик" крупными и разборчивыми буквами. - А вы?

Им задала вопрос белокурая курчавая девушка, росточком чуть повыше Белки - и ненамного старше, кажется. У нее был задорный вздернутый нос, васильково-синие глаза, густые крупные веснушки и невероятно обаятельная белозубая улыбка, которая буквально вздергивала уголки широкого рта девушки. Одета она была в белое платье с васильками, что отчего-то сразу Сашку насторожило.

- Меня зовут Катерина Нольчик, я новый штурман, - сказала она, протягивая Сашке руку. - Будем знакомы.

Когда девушка заговорила, она вскочила с небольшого рундука, на котором сидела. Рядом с рундуком к столбу был прислонен черный футляр. В первую секунду Сашке показалось, что это виолончель. И только потом он узнал обыкновенную гитару.

- А я - Александр Белобрысов, штурман "Блика", - ответил Сашка немного растерянно. - Временный.

- Значит, сэйл-мастер? Приятно познакомиться,  впервые пойду на корабле с настоящим сэйл-мастером! Мне кажется, это такое сложное дело, не то что обычная навигация - с ней-то кто угодно может справиться. Правда? - она обратилась к Саньке и Белке. - А вы, наверное, кормчий и пилот?

- Угу, - сказала Санька без особой приязни. - Вас сегодня наняли?

- Il semble que[40], - сказала Катерина. - Временно, до  Майреди. Я говорила с вашим старпомом. Сегодня после заката я должна доложиться капитану на корабле. Только, - она с улыбкой развела руками, - пришлось забрать вещи из гостиницы.

Подтекст Сашка и Санька поняли без всяких усилий: небось, штурман Нольчик оказалась на мели, и за гостиницу ей заплатить попросту нечем. Если Балл не возьмет ее в судовую роль, ночевать Катерине в порту.

- Давайте помогу, - сказал Сашка, протянув руку к гитаре.