Посредники

* * *

Склонившись над почти бесчувственной Нив, Тим Бликер засовывал ей в рот остатки «пыльцы». Если бы Никс был нормальным, он бы сделал то, что было самым естественным, то есть забрал бы маленькую капризную Нив, девушку его лучшего друга и дочь его бывшего босса, и отвез бы домой.

К счастью или к несчастью, но Тим Бликер не оставил ему времени на раздумья о том, как правильно поступить в этой ситуации. Едва Никс показался из-за дерева, как Блик повернулся и двинулся на него, выхватив нож, словно только его и поджидал. Нив, которую больше никто не поддерживал, качнулась, споткнулась и упала на темную землю.

— Надо же, какая приятная встреча, — гаденько ухмыльнулся Блик, поигрывая ножом.

— Ты… — Никс запнулся, не зная, что ему сказать.

Все вокруг приобрело явственный оттенок нереальности. Движения казались очень быстрыми, словно он смотрел пленку в режиме ускоренной перемотки. В последний момент он едва успел отпрыгнуть с тропы, заметив нож в руке Блика — тонкое изогнутое лезвие, которое сверкало так ярко и ослепительно, что не позволяло рассмотреть почти ничего, кроме самого клинка, да еще серебристо-зеленого сплетения веток у Блика за спиной, и черного, залитого лунным светом неба наверху. Никс шевельнул пальцами, и они прошли по воздуху, как сквозь масло, он почти почувствовал каждую молекулу кислорода. Как странно, успел он подумать, перед тем как Блик сделал новый выпад, — и воздух, и нож, и сам он, и даже Блик, казалось, были из одного и того же вещества, одинаковой плотности и веса.

Нож рассек воздух сбоку от Никса.

— Значит, теперь ты в курсе. — Блик бросил на него мрачный взгляд и бесцеремонно нанес удар — рядом с лицом Никса, так что Никс почувствовал тепло руки противника возле своей щеки. Блик ухмыльнулся, снова и снова рассекая воздух вокруг Никса, будто намеренно промахиваясь.

— Теперь тебе известна вся эта история. Эта сказочка. Да, есть на свете добрые феи, а есть и злые — те, кого обломали.

Верхняя губа Блика вздернулась в жесткой усмешке, приоткрыв ряд блестящих острых зубов, похожих на шаткий забор.

— И здесь все как в реальном мире. Кому-то мы нравимся, кому-то нет. У кого-то есть девушки, а у других их нет.

Никс бросил взгляд на Нив — она напрасно пыталась подняться, ее маленькие руки, сплошь унизанные кольцами, бессильно цеплялись за землю, — и снова посмотрел на Блика.

— Ха! — парень сделал выпад, и Никс, захваченный врасплох, едва успел отклониться назад. Изумляясь собственной гибкости, он головой почти коснулся земли, в то время как ступни прочно стояли на земле — он практически сделал «мостик»!

— Ну прямо как в «Матрице», чувак, — заржал Блик. Так же стремительно он отдернул руку с длинным тонким ножом и спрятал его в кармане куртки.

Выпрямившись, Никс ждал его следующего шага. Слух настолько обострился, что он улавливал звуки и дыхания Нив, и своего собственного, и сопение Блика — тот самую малость притомился.

— Позволь раскрыть тебе один маленький секрет, Никси. Ты, наверное, не слушал, когда ее светлость шмаркиза этих слабоумных ельфов, пильфов и курильфов толкала свою заманушную речь, но меня ты можешь не бояться. Так что побереги свою энергию. Я не хочу убивать тебя, дубина. — Он похлопал по карману, куда убрал нож. — Я бы предпочел, чтобы мы остались друзьями. Или ты этого не понял?

Он шагнул вперед так быстро, что Никс невольно снова отскочил назад. Дыхание Блика пахло печенкой с луком. Никс придвинулся к сидящей на земле Нив и присел на корточки, пытаясь рассмотреть ее в темноте.

— Не знаю, зачем я тебе это говорю. Может, потому, что ты мне немного напоминаешь меня самого, — засмеялся Блик. — Подбородком, что ли. Есть в тебе какая-то слабина.

Тут его лицо стало серьезным.

— Вставай.

Блик обращался к Нив, но в его словах не было ни капли той приторной угодливости, которую Никс слышал до этого, на тропе. Нив вяло шевельнулась; Блик пнул ее, коричневый туристический ботинок врезался ей в живот, между краем футболки и низко сидящими джинсами. Девушка снова рухнула.

— Посмотри, как она жалка, — фыркнул и ухмыльнулся Блик. — Глупое, безмозглое животное. Тупой мешок костей.

Он посмотрел на Никса:

— Слушай. Я знаю, ты пришел за ней, и поскольку я не собираюсь ни в коей мере тебя останавливать, можешь ее забирать. Она всего лишь тупая сучка.

Он замолчал, ухмыляясь.

— Но она — моя. Та-дам-па-бам. — Он пнул ее сильнее.

Новый грязный полумесяц украсил ее маленькую белую футболку.

— Не так ли, зверушка?

Нив молчала. Никс, не шелохнувшись, сидел на корточках. Он явно чего-то не догонял. Незаметно вздохнув, он тихо сказал:

— Вставай, Нив. Пора домой.

Подхватив девушку под мышки, он поднял ее, не обращая внимания на то, что Блик давится от смеха, дразнясь, будто шестиклассник:

— Никс влюбился!

Поддерживая Нив, Никс попытался заглянуть ей в глаза и понять, в каком она состоянии, но веки девушки были полуопущены. Голова ее моталась, как у торчка, врезавшегося в автобусную остановку, однако ноги явно старались стоять. Он закинул ее руку себе на плечо и посмотрел на Блика, который застыл как раз посреди тропы.

— С дороги, — приказал Никс.

Он почти прошептал это, но голос прозвучал непривычно грубо.

— С какой это стати?

Никс призадумался над вопросом. И тут Блик сделал что-то странное. Он дунул, словно хотел задуть свечу. На Никса обрушился порыв горячего, жирного воздуха, в котором чувствовался запах гниения. Волосы Нив отбросило назад.

Никс даже не успел подумать, что все это значит, как мельком заметил наверху нечто угольно-черное, стремительно летящее от неба к земле, будто оседлав поток холодного ночного ветра. Это была птица, ворон, — но не успел Никс даже вспомнить ее название, как она уже бросилась на Блика. С черными и острыми, будто колючая проволока, когтями, с крыльями размахом в шесть футов, она нависла над плечами Блика, целясь в его оторопевшую физиономию. Куда только подевалась его наглая самоуверенность? В ужасе сжавшись в клубок, уткнувшись головой в колени, тот панически заорал:

— Нет!

Никс услышал свой голос:

— Я сказал, с дороги!

Заслоняя лицо, Блик уползал под прикрытие низкого кустарника. Ворон исчез. Придерживая Нив, Никс уставился туда, где еще мгновение назад была птица. Что это такое? И что такого знал про него Блик, чего не знал он сам? Сколько же тот пичкал его «пыльцой», чтобы сдержать эти неведомые силы?

Порывшись в кармане куртки Ральфа Мейсона, он достал остатки дозы, купленной у Мотылька несколько недель назад, в тот день, когда его выгнали из сквота, когда он встретил Ундину… когда все это началось. Зашвырнув пакетик в кусты, он впервые в жизни взял Нив на руки и удивился, какая же она легонькая. Интересно, все девчонки такие невесомые или только она?

— Пошли, — мягко сказал он. — Пора отвезти тебя домой.

* * *

Ундина брела через опустевшую поляну к Мотыльку и Вив, не глядя по сторонам. Желудок сжимали спазмы. Ей отчаянно хотелось домой.

Вещи таковы, какими они кажутся.

Шаг, еще один.

При ее приближении Джеймс Мозервелл улыбнулся. Его самодовольство бесило ее, но злость придавала сил. Она стиснула зубы и сделала несколько шагов в сторону, не глядя на женщину в черном плаще, — не хотелось слишком приближаться к ней.

— Где Никс? — произнесла Ундина, и ее вопрос прозвучал вызывающе властно.

Она чувствовала, как оскаливаются зубы, как напрягается кожа на шее.

Мотылек наклонил голову и робко улыбнулся, потом было шагнул к ней, но приостановился, словно знал, что она не позволит ему подойти. Веко его правого глаза подрагивало. И Ундина изумилась, как это она раньше не понимала — да он же боится! Он постоянно испытывает страх и от этого засовывает руки в карманы, выгибает запястья наружу, словно мальчишка. Она заметила, что он часто дышит, что колени под узкими черными джинсами напряжены. Но при этом он улыбался — широко, ослепительно, очаровательно, играя соблазнительной ямочкой на подбородке. Его улыбка излучала доброту и симпатию и, что хуже всего, понимание. Это привело Ундину в ярость.

— Послушай, Ундина. — Мотылек мягко кивнул. — Мы не причиним тебе вреда.

— Где Никс? — повторила она, и теперь в ее голосе зазвенело отчаяние. Она напряглась, пытаясь говорить тверже, но ничего не вышло. — Послушайте, просто скажите мне. Пожалуйста. Я просто хочу вернуться домой.

До сих пор ей не приходило в голову, что здесь она подвергается реальной опасности. Случившееся со светловолосым парнем приводило ее в негодование, но воспринималось как несчастный случай, какой-то сбой в ходе ритуала. Несмотря на свои дикие взгляды, эта властная женщина не казалась опасной. И Мотылек, этот нагловатый нарцисс, не выглядел человеком, способным применить настоящее насилие. Но теперь сердце вдруг забилось в страхе, ладони вспотели. Ундина чувствовала себя маленькой и беззащитной: она была одна среди незнакомых людей, которым нет до нее никакого дела.

— Я хочу домой. — Ее голос взвился. — Сейчас же!

Мотылек покачал головой и потянулся к ней, но она отшатнулась, и он отступил.

— Послушай, Ундина. — Он взглянул на женщину, будто спрашивал, все ли делает правильно. — Я не знаю, где сейчас Никс. Я знаю, все это…

Он умолк, не договорив.

— Нет, Мотылек, — гневно начала Ундина. — Ты не знаешь. Мы друг другу никто. И после того как я найду Никса и выберусь из этого гребаного пряничного домика Гензеля и Гретель, куда ты меня заманил, я больше не желаю тебя видеть. Разве что в суде, куда я, мать твою, отправлю твою задницу по обвинению в домогательствах и угрозе жизни. Тебя и всех, кто здесь есть. Я несовершеннолетняя. И тебе… — Она шагнула к нему, осмелев от своих собственных слов. — И когда я посажу тебя, то в колонии тебе придется осчастливить таких убийц-мордоворотов, по сравнению с которыми Джеффри Дамер[45] тебе далай-ламой покажется.

Она перевела дух и уже собралась повернуты я и идти в лес искать Никса, когда почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо. Не Мотылька — она была легче, чем у Мотылька, лете любой руки, которая когда-либо касалась Ундины.

— Никс сейчас ведет пришедшую с Тимом Бликером зверушку в ее человеческое обиталище, — раздался голос женщины — спокойный, хриплый, металлический, будто ее глотка была отлита из стали.

Невольно девушка повернулась к ней. «Вив. Ее зовут Вив», — вспомнилось ей.

В лице женщины было что-то неправильное, но что именно, Ундина не могла уловить. «Тим Бликер. Тим Бликер втянут во все это», — отметила она, пытаясь понять, где в словах женщины правда, а где ложь. И с ним еще кто-то — какая-то девушка, скорее всего. Наверняка это Нив.

Чувствуя на себе изучающие взгляды, Ундина молчала. Ей вспомнились мыши в отцовской лаборатории — наверное, примерно так же и они чувствуют себя под пристальным взглядом исследователя и гадают, что им достанется сегодня: новая еда или же игла со смертоносной вакциной. Ей не нравились слова, которые выбирала эта женщина: зверушка, человеческое обиталище…

Кровь приливала к лицу так сильно, что Ундине хотелось прикрыть щеки ладонями, но она сдерживалась.

— Мотылек, — твой проводник, Ундина, — продолжала Вив. — Его задача — помочь тебе. Он уже прошел ту стадию, которую ты переживаешь сейчас, и познал истину о себе. Позволь ему привести тебя к свету.

Ундина видела, как двигаются ее губы, как блестят фиолетово-серые глаза. Она отрицательно покачала головой, но ответить вслух не смогла.

Лицо Мотылька, устремившего на нее притворно-сочувствующий взгляд, вдруг отодвинулось так далеко, что стало не больше булавочной головки. Вроде бы твердая земля пошатнулась у нее под ногами…

«О боже, я же сейчас опять упаду…» — в панике осознала Ундина, как вдруг нервная тонкая рука обхватила ее за плечи.

— Никс! — вскрикнула Ундина, чувствуя громадное облегчение оттого, что он снова рядом.

Но, обернувшись, чтобы обнять его, она вместо узкого лица и нервного взгляда Никса увидела гриву блестящих черных волос — казалось, они жили собственной жизнью, так что она едва смогла разглядеть в их гуще бледное, пугающе спокойное лицо.

— Моргана! — У Ундины отвисла челюсть. — Что ты здесь делаешь?

Та взглянула в глаза подруге, будто не замечая тех двоих у нее за спиной.

— Я отвезу тебя домой.

— Но… зачем ты здесь? Как ты тут оказалась?

— Все потом, — прошептала Моргана.

— Я…

Почему она заколебалась? Ведь секунду назад она ничего так не хотела, как поскорее убраться отсюда. Но Моргана… Она была последним человеком, которого Ундине хотелось бы тут повстречать.

— Я видела, как уезжал Никс, — ровным голосом сказала Моргана в тишине. — Он уехал с Нив.

— Именно так… — начала Ундина. «Именно так и сказала Вив», — закончила она про себя.

Взгляд Морганы вновь обратился к ней.

— Ундина, дорогая! Давай просто поедем, ладно?

Ундине хотелось поскорее ответить «да», но еще больше ей хотелось услышать, каким образом Моргана оказалась здесь, на этом собрании. Кто рассказал ей? Впрочем, об этом не трудно было догадаться.

Но Моргана лишь сказала:

— Нив выглядела сильно надравшейся, и Никсу, судя по всему, очень хотелось запихнуть ее в свою машину.

— В мою машину, — прошептала Ундина.

— Что, милая?

— Просто пойдем отсюда.

Ундина направилась в сторону леса — туда, откуда они пришли с Никсом. По пути она остановилась завязать шнурок, не выдержавший всей этой суматохи, и услышала, как Моргана говорит Мотыльку и Вив: дескать, она собирается рассчитаться с ними по полной, когда вернется в Портленд.

— Как ваша фамилия? — спросила Моргана, по всей видимости, у Вив, но женщина лишь расхохоталась:

— Думаю, ты знаешь, что меня через телефонный справочник не найти.

А потом маленькая крепкая рука Морганы взяла Ундину за руку и повела обратно по холму, через лес. Вокруг сомкнулась тьма, и лишь высоко в небе виднелось светлое пятно луны.

— Неомения, — услышала она свой голос.

— Что?

Девушки прошли мимо поляны, на которой Ундина с Никсом остановились сразу по прибытии. Палатка исчезла — должно быть, Никс собрал ее.

«Как предусмотрительно», — отметила по себя Ундина и повторила, показывая на небо:

— Неомения. Растущая луна.

— А, — ответила Моргана. — Точно.

Потом она сделала нечто странное — ничего подобного она не делала никогда за все полгода их знакомства. Она остановилась, повернулась к Ундине, взяла ее руки в свои маленькие и холодные ладони, сжала их и произнесла: