Помоги проекту - поделись книгой:
Теперь необходимо дать вашей руне имя. Оно обязательно должно отражать вашу цельи назначение вашей руны. Склонясь над свечами, нужно трижды произнести: «Я даю тебе имя…» Затем сбрызгивая новорожденную руну водой, держа над благовониями и посыпая солью, нужно каждый раз сказать то же самое. На этом ваш ритуал окончен.
Что касается рун, в этом мне удалось разобраться довольно неплохо, еще когда писал свою предыдущую книгу об оккультных тайнах нацизма. Тогда же я «вышел» и на нацистских демонов.
Демоны со свастикой
Та история началась со странных снов с одними тем же сюжетом с продолжением. Наконец я понял, что в своих снах был членом тайного нацистского общества «Вервольф». Произошло это потому, что в сейфе своего отца среди прочих документов я обнаружил каменную руну, заботливо упакованную в плотный полотняный мешочек. Я сфотографировал руну и отправил снимки вместе с письмом Яну. Вот его ответ:
Я внимательно изучил присланное Вами снимки руны и могу точно сказать, что это руна «вольфсангель» (волчий крюк). Первоначально она использовалась в древнегерманских, а также древних северных религиях для отпугивания вервольфов — волков-оборотней. В нацистской рунической символике эта руна стала символом свободы и независимости арийцев. На начальных этапах становления нацистской партии руна составляла часть ее эмблемы, а позже перешла на форму одной из дивизий СС («Дас Рейх»). Также есть сведения о том, что подобная руна, выполненная из металла или камня, должна была быть у каждого члена нацисткой подпольной организации «Вервольф», однако мне до сих пор не удалось найти ни одного такого образца. Известно только, что для этой организации и для 34-й добровольческой пехотной дивизии СС «Ландштурм Нидерланд» эта руна была базовой.
Руна напоминает более известную руну «зиг», широко использовавшуюся в нацистской символике, однако ей не тождественна. Ваша руна, как и прочие руны, использовавшиеся нацистами в своей практике, является и прямым, и косвенным доказательством языческих корней нацистской «религии».
Руна эта пропала во время нашей с Яном экспедиции в Германию, в замок Хулчрат, штаб-квартиру организации «Вервольф». В Хулчрате мы совершенно случайно нашли вход в подвал замка — я буквально упал в него, спускаясь по развалинам. В подвальном коридоре мы обнаружили странные двери — точь-в-точь как в моих тревожных снах. Одна из дверей была не только закрыта, но и заложена огромным засовом, сделанным, наверное, из дубовой балки весом в полтонны. Весь засов, петли и доски двери были испещрены мелкими надписями, судя по всему, на латыни. Засов был также исписан рунами. Ни ручки, ни замочной скважины на двери не было. А вот доски двери… Казалось, они были опалены огнем, но огнем, идущим изнутри. Дверные петли буквально расплавились, некоторые доски были треснуты, выгнуты наружу — как будто кто-то или что-то пыталось вырваться изнутри…
Когда на следующий день мы вернулись к развалинам, оснащенные уже куда лучше вчерашнего, вход в подвал найти не смогли. Из всех доказательств остались только перерисованные Яном в блокнот надписи и руны, украшавшие ту страшную дверь. Ян проанализировал их и обнаружил, что надписи на латыни были заклятьями, использовавшимися при вызове добрых духов-охранников. Эти духи призваны были оберегать мага, вызывающего злых демонов. А руны запирали двери в иные миры, двери в ад, причем таким образом, чтобы через них не смог пройти ни один демон. Большинство рун были похожи на ту руну, что я нашел среди бумаг отца, — руну-оберег от демона-волка, демона-ужаса Фенрира.
Вернувшись в Аргентину, я продолжал искать в бумагах отца хоть какое-нибудь упоминание об этой руне. Насколько я знал, мой отец никогда не состоял в организации «Вервольф» и эта организация не упоминалась ни в одном из документов, найденных мной в сейфе. Впервые я услышало ней от Яна.
Два вечера я потратил на то, чтобы перебрать сложенные возле стены документы, еще раз проверил, не осталось ли какой бумажки в самом сейфе. Просмотрел все письма, даже те, происхождении и принадлежности которых у меня не было ни малейшего представления. Наконец в одном потрепанном конверте без обратного адреса я отыскал письмо следующего содержания.
Мой дорогой друг! Я не стану называть никаких имен, потому что ты и так знаешь, кто тебе пишет, а я и без того никогда не забуду доброго имени человека, которому обязан двадцатью последними годами своей жизни. Лишние свидетели нам ни к чему. Я умираю.
Я знаю, что ты станешь со мной спорить, и я бесконечно благодарен тебе за твой последний приезд, который меня очень приободрил. Я много лет боролся сначала с одним, потом с другим и побеждал — в последний раз я победил во многом благодаря тебе. Но теперь смерть пришла ко мне. И я даже рад. Я умираю счастливым, потому что прожил долгую жизнь. И еще потому, что умираю спокойно в своей постели. И даже еще по одной причине я счастлив: мне больше не нужно будет хранить это знание. Мне оно больше не потребуется — я надеюсь, ТАМ — где бы это ни было — меня никто об этом" не спросит. Я посылаю тебе её с чистым сердцем. Сохрани ее как память обо мне. Она больше не опасна ни для кого на свете. Как я и говорил тебе, в тот день мы все, кто остался в живых, вернулись туда и заперли его глубоко в подвале под горящим зданием. Мы заперли эту дверь, мы заложили ее кирпичом от любопытных глаз. Мы закрыли ее знаками и заклятьями, чтобы Оно никогда не попало наружу. Мы замуровали ее молитвами, потому что, я думаю, многие втихаря молились, пока двое лучших из нас рисовали Круг без выхода. Они пожертвовали собой в последний раз — я молюсь, чтобы это было в последний раз. Мы вызвали Его к жизни и бесконечно виноваты в этом. Но я думаю, все эти события случились бы и без него — я оправдываю нас этим. Храни ее, это просто кусок камня, пропитанный потом моих ладоней и моими слезами. Не бойся, если когда-нибудь она позовет тебя. Возможно, ей захочется рассказать тебе эту правду, и тогда тебе не удастся ее не выслушать, и ты поймешь меня лучше, чем понял бы из сотни моих писем. Моя сестра позвонит тебе, чтобы сообщить дату похорон. Я уверен, что это произойдет уже очень скоро. Прощай и спасибо тебе за все.
Я перечитал письмо несколько раз. У моего отца было множество старых связей, и, разумеется, бежавшие в Аргентину немцы, связанные общими тайнами, держались друг друга, хотя бы даже и так — через письма и краткие визиты. И хранившие страшные и смертельные тайны старались не подвергать опасности других, знавших меньше. Это как раз такой случай, когда чем меньше знаешь, тем дольше живешь.
Получается, что в замке Хулчрат, том, что в Гревенброхе, Северный Рейн-Вестфалия, организация «Вервольф» вызывала демонов. Прикрывалось же это общество тем, что якобы вело партизанскую войну на освобожденных союзниками территориях европейских стран и в самой Германии, хотя никаких серьезных результатов эта борьба не принесла… Похоже, что и демоны не помогли.
В тот мой приезд в Германию мне удалось обнаружить в архиве Государственной библиотеки Берлина экземпляр брошюры, выпущенной в 1938 году тиражом 200 экземпляров с грифом «Для специального пользования». На потрепанных листках, автором которых был некий Корнелиус Агриппа, говорилось:
Чтобы вызвать злого духа или демона, требуется знать его природу: с какой планетой оннаходится в соответствии и в чем заключаются обязанности, возложенные на него этой планетой. Зная все это, надо найти место, удобное для вызова, сообразное природе планеты и свойствам обязанностей избранного духа. Затем надо выбрать время: во-первых, по состоянию воздуха — тихое, сухое и ясное, удобное для материализации духа; во-вторых, по свойствам планеты и самого духа, как, например, день, в который он господствует, должен быть счастливым или несчастным, известную часть дня или ночи, соответственно требованиям планетыи духа. Сделав эти определения, очерти кругв подходящем месте, удобном как для защиты вызывающего, так и для появления демона.
«Ключики Соломона» требуют, чтобы вызывающий никогда не был один; его помощники должны быть в нечетном количестве, самое меньшее один; число пять наиболее любимо духами. Если вызываешь демона
Позаботиться нужно и о повязке для ясновидения, и о чистой крови для ублажения демона. Для безопасности вызывающего и его помощников, а равно для привлечения и овладения демоном будь осторожен со священными и освященными предметами, каковы святые хартии, таблицы, изображения, пантакли, мечи, скипетры, скульптуры, руны, одеяние из материй подходящих цветов и всякой священной утвари. После надлежащих приготовлений с подходящими по случаю телодвижениями и лицом, начинай громко молиться: сначала обратись к добрым духам. Можешь прочитать какие-нибудь псалмы или стихи из Евангелия для своей защиты перед молитвами. Окончив молитвы, начни вызывать желаемого демона приветливым голосом, заклиная его со всех стран света и перечислив свою силу и причины. Отдохни немного, посматривая вокруг себя, не покажется ли демон. Если он не явился, повтори опять заклинание до трех раз, все громче и громче, с напряжением, обидой, укоризной, угрозой лишения его обязанностей и могущества. При появлении демона или духа повернись к нему и приветствуй. Добейся его имени, дабы убедиться, что это именно тот дух, которого ты вызывал. Затем узнай от него то, что тебе надобно. Если он упорствует или обманывает, смири его подходящими заклинаниями. Если ты подозреваешь его во лжи, сделай вне круга священным мечом изображение треугольника или пентограммы и заставь духа туда войти. Если ты получил от него какое-нибудь обещание, то можешь заставить его поклясться на твоем священном мече, который ты выставишь за черту круга и принудишь его положить на него руку. Получив от демона то, что желал и считал нужным, ты отпустишь его в любезных выражениях, приказав ему тебе не вредить. Если он отказывается уйти, прогони его более сильными заклинаниями и, если нужно, уничтожь его дымное тело заклятием исжегши противные ему благовония. Когда же он удалится, не выходи из круга тотчас, — но скажи молитву, поблагодари добрых ангелов, защитивших и сохранивших тебя. Затем ты можешь удалиться, приведя все в порядок. Постоянные повторения вызовов способствуют увеличению авторитета и силы вызывающего, поражают ужасом духов и демонов и делают их кроткими и послушными. Некоторые устраивают в круге вход, через который разрешается входить и выходить. По их мнению, этот вход запирается, открывается и укрепляется священными именами и пентаклями. Знай также, что вызывающий не должен покидать круга, не отпустив ранее демонов, хотя бы их и не было видно. Из-за этой небрежности многие подвергались большой опасности, и чтобы этого избегнуть, надо иметь солидную защиту. Когда мы стремимся достигнуть известной цели при помощи темных демонов и когда нет надобности в их появлении, мы довольствуемся предметами, служащими средством или целью опыта, например изображением, кольцом, подписью, светильником, жертвою и другими подобными предметами. Иногда это будет имя духа с его подписью согласно требованиям опыта, а также записи кровью или благовония, подходящие духу.
Стало ясно, что вызов демонов воспринимался всерьез — по этой теме публиковалась специальная литература, которую можно было взять в библиотеке.
Мне точно неизвестно, какого демона призвали и держали в подвале замка Хулчрат члены общества «Вервольф». Мы с Яном пришли к выводу, что, скорее всего, это был сам волк Фенрир.
Судя по всему, вызвали его уже довольно поздно, и демон не смог кардинально переломить ход войны, хотя и сильно увеличил число жертв. Этим магам-храбрецам, каковы бы ни были их цели, удалось-таки запереть демона в Хулчрат и запечатать дверь. Надеюсь, эту дверь не откроет никто и никогда.
Снова таблички Вилигута
Верил ли Гиммлер сам в то, чему учил других? Верил ли он в истинно религиозное происхождение обрядов и практик, которые наполовину сам же и сочинял? Склонен думать, что да. Полагаю, Гиммлер безоговорочно верил своему духовному наставнику Вилигуту, несмотря на то что тот былсильно дискредитирован своими завистниками.
Как известно, к концу карьеры в «Аненербе» у Вилигута развилась тяжелая формой никотиновой зависимости и алкоголизм. Этим не преминули воспользоваться его соперники в рядах СС. Многие сотрудники «Аненербе» ревновали Вилигута к Гиммлеру и втайне мечтали занять его место. Поиски компромата привели наконец к положительному результату: история с помещением старика в психиатрическую клинику, равно как и его старый диагноз — «мегаломания и шизофрения», всплыли на поверхность и были торжественно доложены Гиммлеру. Адъютант Гиммлера Карл Вольф разыскал в Зальцбурге Мальвину Вилигут и получил от нее документальные доказательства.
Для рейхсфюрера СС это был сильнейший удар: как же так, его близкий друг и учитель, человек, которому он так доверял, оказался банальным сумасшедшим!
В феврале 1939 года Вилигута уволили из СС. А дальше происходит нечто труднообъяснимое. Занимавший весьма высокие посты в «Аненербе» Вилигут знал очень многое и подлежал уничтожению. Но вместо этого его оставляют на свободе, более того, в качестве компаньонки к нему направляют Эльзу Балтруш, одну из приближенных Гиммлера. Она должна была ежедневно отчитываться перед рейхсфюрером СС о состоянии здоровья старика.
Почему Гиммлер повел себя так странно? Сентиментальность? Вряд ли, рейхсфюрер никогда не страдал ею. Создается впечатление, что жизнь старика была под надежной зашитой и Гиммлер опасался тронуть его. Но почему? На этот счет имеется несколько версий.
Одна из них связана с прошлым самого Вилигута. Я говорил, что еще в Средние века его предки были преданы анафеме за хранение магических табличек с языческими ритуалами. По дошедшим до нас легендам, эти ритуалы позволяли обрести огромную власть над умами людей. Как я уже упоминал, по официальной версии, они погибли в огне во время пожара. Но сам Вилигут позже обмолвился, что хранит эти таблички в тайнике, о котором никто, кроме него, не знает. Получается, что Гиммлер сохранял старику жизнь, надеясь заполучить ценное имущество.
Однако, как стало мне известно несколько позже, таблички Вилигут отдал Гиммлеру еще в1941 году. Видимо, старик, даже уйдя из «Аненербе», не переставал консультировать рейхсфюрера СС. Когда всплыла история с сумасшествием, рейхсфюрер СС поспешил внешне прервать связь, которая могла его сильно скомпрометировать. Но только внешне — на самом деле Гиммлер продолжал поддерживать тайное общение с «магом». И многие инициативы, предпринятые «Аненербе» после 1939 года, родились именно благодаря рекомендациям Вилигута.
Я уже было смирился с тем, что мне не удастся выяснить содержание этих загадочных табличек и их судьбу, как нежданно-негаданно они всплыли снова, хотя и в несколько неожиданном свете при не относящихся к ним на первый взгляд обстоятельствах.
Как известно, последнего руководителя «Аненербе» Сиверса наряду с высшими офицерами СС приговорили к смертной казни. Я приведу выдержки из воспоминаний одного из участников Нюрнбергского процесса со стороны англичан, имя которого я обязался не называть:
На всех допросах Сиверс отрицал свою причастность к опытам СС над заключенными концентрационных лагерей. На допросах он говорило Шамбале, о ритуалах, о поисках Майтрейи… Наконец бывший штурмбаннфюрер заговорил об одном из основателей «Наследия предков», докторе Гильшере. Здесь допрос резко оборвали и приказали подсудимому молчать.
Гильшер сам явился в Нюрнберг, чтобы свидетельствовать в пользу Сиверса. Он дал показания, а затем попросил разрешения проводить осужденного к виселице. Одной из моих обязанностей было наблюдать за ними, что я и делал. В камере Гильшер и Сивере некоторое время шептались о чем-то, затем встали друг напротив друга и начали совершать ритмичные телодвижения, воздевая руки и произнося отдельные странные слова и звуки вроде «ар-эх-ис-ос-ур». (В книге Листа «Мистериальный язык индогерманцев» сказано, что эти слова не что иное, как древнее магическое заклятие мировых стихий, священная формула вечности.)
После отправления этого ритуала оба успокоились, пожали друг другу руки, Гильшер обнял Сиверса и похлопал его по плечу. Тот, успокоенный, взошел на виселицу, не сказав больше ни слова. Лицо его было спокойным, и впервые за весь процесс я увидел на нем небезразличие, но безмятежность и, может, даже счастье. Когда Гильшер выходил из камеры, Сиверс сказал ему вслед: «А книга… Спроси о ней Редера. Не дай ей пропасть. Ради меня не дай и ради того, что мы сделали вместе. Редер знает, где она. Он даже мне это не доверил, да я и знать не хотел. А сейчас она вам понадобится. Вы сможете вернуть всех нас с ее помощью, если потребует рейх.
Долгое время я пытался выяснить, что это была за книга. Очевидно, она имела большое значение для Сиверса. Скорее всего, она была создана в недрах его института. Между тем в доступных мне документах «Аненербе» ответа не было. Там упоминалось множество книг, но ни одна из них не могла возвращать мертвых с того света. Наоборот, согласно отчетам «Наследия предков» подобные эксперименты доктора Рашера провалились.
Может, эта таинственная книга относилась нек научной, а к мистической стороне вопросов, которыми занимался институт Сиверса? Что это была за книга? Возможно, это была та самая неопубликованная, необнародованная библия будущей нацистской религии.
Среди писем Гиммлера есть только одно упоминание о неизвестной книге. Вот оно:
Я перечел ее несколько раз. Эта книга дает невероятные возможности. И если тот, кто владеет ею, сможет ей правильно распорядиться, он завладеет также и всем остальным миром. Тот, кто не знает, ничего не узнает. Но поверит. А вера — это главное. Это то, что дает нам силу жить и бороться, — наша священная вера. Тогда и смерть нам не страшна. Душа просто перейдет в другое тело. А что значит тело, какое это имеет значение для великой души?
После безуспешных попыток найти упоминания о загадочной книге в других источниках я решил зайти с другой стороны и собрать имеющиеся сведения о человеке, который якобы знал, где эта книга находится.
Наследники Редера
Эрих Йохан Альберт Редер был немецким гросс-адмиралом, главнокомандующим ВМС нацистского Третьего рейха. Он прошел путь от вахтенного лейтенанта до начальника штаба командующего крейсерскими силами Хиппера в Первую мировую войну, а затем и до гросс-адмирала в 1939 году.
В том же 1939 году Редер поссорился с Гитлером по поводу назначения военно-морского адъютанта фюрера, и этот конфликт сильно испортил их отношения: Гитлер больше не шел навстречу просьбам и пожеланиям Редера, даже во время Второй мировой войны.
В 1940 году Редер записал в дневнике: «Нашему флоту в эту войну не останется ничего другого, как демонстрировать, что он может доблестно умирать». В январе 1943 года Гитлер приказал Редеру расформировать немецкий надводный флот, после чего гросс-адмирал потребовал отставки. Он был заменен Карлом Деницем и получил формальную должность главного инспектора флота без каких-либо реальных прав и обязанностей.
Приговором Нюрнбергского трибунала он был осужден на пожизненное заключение. Даже Дениц, которого Гитлер по своему завещанию оставил вместо себя, был приговорен только к десяти годам тюрьмы. Известно, что Редер был освобожден до срочно по причине возраста. До своей смерти через пять лет после освобождения Редер написал мемуары «Моя жизнь», которые были изданы, ноне полностью. По заверениям издателей последняя часть книги, посвященная Нюрнбергскому процессу и заключению в тюрьму Шпандау, не была закончена автором.
После освобождения Редер не покинул Европу: немцы в Латинской Америке его почему-то особо не жаловали и к себе не приглашали. Последние годыРедер провел в Швейцарии, в уединении. Мемуары бывшего гросс-адмирала записывал под диктовку его личный помощник — младший офицер, который состоял в его штабе еще до войны. Помощника звали Герман Херш, он был со своим патроном до самой смерти последнего в I960 году. Затем, передав издателям рукопись мемуаров Редера, собрал свои вещи и пропал для истории: улетел из Европы «в неизвестном направлении». Не знаю, разыскивал ли Херша тот, кто назвал направление «неизвестным». Лично мне оно было известно, точнее, я с самого начала предполагал его с почти стопроцентной вероятностью — Латинская Америка.
На поиски Германа Херша я потратил четыре дня. Поколение немцев, переживших войну, действительно оказалось очень выносливым: Херш был жив, хотя ему было уже за девяносто лет. Наполовину парализованный, но в полной ясности ума, он жил со своей сиделкой примерно в полутора сотнях миль от меня.
Что-то подсказывало мне, что единственный способ пообщаться с Хершем — это заявиться к нему лично. Мне казалось, что письма тут не помогут. Поэтому в ближайшую субботу я вооружился диктофоном, блокнотом, карандашом и несколькими своими книгами, заправил джип и ранним утром выехал по пыльной автостраде в направлении немецкого поселения, где обитал Херш. По дороге я продумывал версии своего появления. Однако они не потребовались.
Припарковавшись у небольшого и не очень нового дома, я увидел старика, сидящего в инвалидной коляске возле ворот. Прикрываясь рукой от яркого солнца, он внимательно наблюдал за мной. Я вышел из машины и направился к калитке.
— Герр Херш? — спросил я. — Здравствуйте, меня зовут Ульрих фон Кранц, и я…
— А, фон Кранц, — скрипучим голосом перебил меня старик. — Вот вы какой на самом деле. А я уж гадаю, почему это такой древний старикашка-нацист, как я, вас до сих пор не заинтересовал. Неужели, думаю, вы обо мне не слышали? Интересуетесь же военной историей, как я вижу по вашим книжкам. И про подлодки военные писали. И про Антарктиду даже. И про Тибет. Я-то, конечно, невелика шишка, но вот шефа моего вы наверняка знаете…
— Хорошие у вас книжки, — забормотал Херш дальше после небольшой паузы. — Но опасные. Не сносить вам головы когда-нибудь, Кранц. Уж послушайте старика — бросьте вы все это… Нет, я-то все ждал, когда вы меня спрашивать приедете. А вот и вы.
Я внимательно слушал, стоя возле калитки и пытаясь отыскать в словах старика подвох. Ноне находил. Неужели ему действительно хотелось, чтобы я приехал его расспрашивать? Может быть, ему просто не хватало внимания? Наверное, он считал свою роль в истории не такой уж и маленькой, и ему было неприятно, что все его забыли. Но тут Херш спохватился:
— Входите, фон Кранц, — что это я?! Входите, лучше поговорим в саду, чем через ограду. Так-то уж совсем невежливо.
Он засуетился, разворачивая коляску к дому. У него были довольно сильные и ловкие руки, хотя темное лицо покрывали морщины, а голова, брови и усы совершенно поседели. Я зашел во двор и пошел вслед за стариком к дому. Похоже, он имел намерение всерьез со мной сотрудничать. Я опасался, что его придется даже утихомиривать. Когда мы наконец после обмена любезностями устроились в саду, а сиделка принесла нам чай и ушла, Херш повернулся ко мне:
— Что вы хотите знать, Кранц? Говорите прямо.
— Я хочу знать об Эрихе Редере. — Несмотря на показное простодушие Херша, я вовсе не собирался сразу выкладывать ему все. Я незаметно включил диктофон. — Я хочу знать, за что его осудили пожизненно и почему освободили досрочно.
Херш помолчал немного, попивая чай, а затем медленно заговорил:
— Я был в числе людей, встречавших Карла Деница после его полных десяти лет, проведенных в Шпандау, Я был среди тех, кто встречал оттуда Функа спустя год. И среди тех, кто через девять лет приехал за Шпеером и Ширахом. Я был там и в 1955 году, когда из Шпандау досрочно освободили приговоренного пожизненно Редера. Поводом был возраст и плохое здоровье. Но я знаю, что дело было не в этом. Даже Гесса, который зналв десятки раз меньше Редера, и то не отпустили. Вы знаете, фон Кранц, что не только в самой крепости, но и на всех девяти бетонных башнях Шпандау круглые сутки находилась вооруженная охрана? Вход и выход всех без исключения — даже коменданта тюрьмы — был разрешен только через главные ворота. По всем, кто пытался войти или выйти из крепости другим путем, предписано было открывать огонь на поражение без предупреждения. Заключенным и охранникам не разрешалось говорить друг с другом. В 6 часов подъем, в 22 — отбой. Разрешались только некоторые книги, одно письмо в неделю и строго ограниченный круг посетителей, не чаще одного раза в месяц. Достаточно этого? Нет? Теперь скажу, как охраняли Редера. Так не охраняли ни Деница, ни Гесса. Спустя год после его заключения в тюрьму входную дверь в его камеру сделали металлической, и она постоянно находилась под высоким напряжением. К ней нельзя было прикасаться ни с какой стороны, не отключив ток. Иначе — мгновенная смерть. Система отключалась только из помещения коменданта и только для выхода заключенного из камеры и уборки ее. Еда подавалась в камеру на резиновом подносе. И каждые десять минут охрана нажимала кнопку проверки электросети в этой защитной системе. Каждые десять минут! Шесть раз в час, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, 365 дней в году, девять лет Редер слышал звонок, означавший, что если он притронется к двери, то будет мертв. Зная, что он обречен остаток жизни слышать его, Редер за все это время ни разу не попытался покончить с собой, а ведь смерть была такой близкой и легкой. Ради чего он жил, как вы думаете, Кранц? Молчите, не знаете.
Я действительно не знал. Херш продолжал:
— И я не знал, пока он сам не рассказал мне. В первый год сидения в Шпандау он шесть раз ходатайствовал о замене тюремного заключения на расстрел. Жизнь была для него мукой. А затем вдруг стала ценностью. И его тюремщики об этому знали и очень опасались, что он сбежит. И охраняли, угрожая его жизни. А он изо всех сил жил и ждал чего-то, что в конце концов случилось. Тогда им пришлось отпустить его. Тогда он стал им неинтересен и смог дожить на свободе, хотя его последние годы и напоминали добровольную тюрьму.
Херш замолчал, ухмыляясь, довольный своим рассказом, а также тем, что заинтриговал и отчасти запутал меня. Я не хотел сбивать его вопросами — без них он мог рассказать гораздо больше. Внезапно старик пригнулся ко мне, схватил за рукав и притянул к себе. Почти шепотом он произнес:
— Редер знал, где находится истинное сокровище. То, что дороже всех на свете денег. Он знал, что те, из Новой Швабии, готовы гоняться за ним хоть по гроб жизни. Что оно может принести славу, богатство, власть. Столько, что и за всю жизнь не потратишь. Но он за этим не гнался. Он посмел быть чуть ли не на ножах с самим фюрером, потому что он знал… Он никого не боялся, потому что он единственный знал. И Гитлер не смел даже пальцем его тронуть! Редер единственный знал точно эти координаты — широту и долготу, и нетолько в градусах, но с минутами и секундами. Он знал, в каком отсеке их надо искать, как они запакованы. Он знал, что пролежи они там сто лет, ничего им не будет. И после войны все захотели узнать, где они лежат. Все — русские, американцы, англичане, французы. Они прознали про это в Нюрнберге и принялись охотиться за этим, воображая, что это будет работать и у них в руках. А Редер… он, хоть в чем-то и не одобрял Гитлера, верил во все эти расовые бредни. Даже для меня это кажется несколько… ну, как минимум ненаучным. Но еще шестьдесят пять лет назад он приказал мне молчать и не спорить. Он любил арийскую расу и был верен ей, а я был верен ему. И не жалел об этом ни одной секунды. Когда его арестовали, он все ждал поначалу, что его выпустят, что ему помогут те, бежавшие. Но ему никто не помог. Наоборот, его подставили, да еще и оговорили. Для него это был тяжелый удар. Он рассказывал мне после, как хотел наложить на себя руки, как умолял о виселице, о расстреле — о чем угодно. Ему отказывали под предлогом того, что дело закрыто, что приговор вынесен, а суд не может ужесточать наложенное наказание. Думаю, что они уже тогда догадывались, что он знал.
Терпению моему уже приходил конец. Тем не менее я собирался держаться до конца и не перебивать Херша, как бы тому ни хотелось, чтобы я засыпал его вопросами. Мое молчание только подстегивало его рассказ. Он пытался заинтриговать меня все больше и больше и выкладывал самые тайные факты один за другим. Иногда и вправду лучше молчать. Герман Херш продолжал:
— Спустя год после того, как шефа посадили в Шпандау, к нему пришел странный посетитель. К тому моменту Редер уже совсем потерял надежду на помощь. Посетителя привели врачи под предлогом расширенного медицинского осмотра. Он действительно осмотрел других заключенных, а напоследок пришел к Редеру. Они оставались в камере наедине некоторое время. За ними от двери наблюдали охранники. Потом, когда шеф уже вышел на свободу, когда диктовал мемуары — хотя мы в них так и не дошли до этого места, — он поведал мне, что сказал ему тот человек: он сказал, что его труд, верность и преданность оценит Четвертый рейх. Он сказал, что этот груз необходим им и что только он, Редер, знает, где он находится и как до него добраться. Я не знаю, что еще говорил ему тот незнакомец, но я тогда подумал, что Редер все ему выложил. Думаю, он купился на обещания и похвалы. Он верил в Четвертый рейх так же, как до этого верил в Третий. Он верил в идею, и когда ушли люди, которым он не верил, то надеялся, что придут или уже пришли те самые арийцы — честные, умные, смелые. А тот человек наверняка был из тех, бежавших в Антарктиду. Что вы, Кранц, вроде удивляетесь? Вы ведь сами знаете это лучше, чем я. Ха-ха-ха.
С того визита Редер захотел жить, вырваться из тюрьмы. А его тюремщики все еще думали, что он им расскажет что-то. Они даже пытали его — одиночеством, этим электричеством, звонками, молчанием. Он водил их за нос девять лет, а потом, смеясь, рассказал. Я так и вижу, как все они наперегонки побежали туда, перерыли все. Думаю, они в самом деле нашли лодку. А вот груза не нашли, клянусь собственной жизнью! Они его не нашли! И тогда они выпустили Редера, сочли его выжившим из ума стариканом. Не знай, может, кто-то действительно за него вступился. Но они отпустили его. Как сейчас помню: они довели его до середины моста, затем повернулись и пошли обратно. Два огромных молодых бугая, родившихся на свет в той самой ненавистной им гитлеровской стране. А он остановился на мосту. И я побежал к нему — все мы побежали. Я не мог бежать быстро — уже тогда не так хорошо владел ногами из-за ранения. Но я все равно добежал первый и успел подхватить шефа, когда он падал. Он казался таким маленьким и совсем дряхлым. Потом мы донесли его до машины и уложили туда. А он вцепился в мою руку и повторял: «Герман, Герман! Они же никогда не заберут меня туда, к себе. Но я долг свой выполнил, Герман, долг куда священнее этого гиблого безумного нового государства. Это не мое государство, оно погибнет, как и предыдущее».
Они и в самом деле не взяли его туда — Редер имел в виду Швабию. Для них он был отыгранной картой, просто усталым больным старикашкой, который сказал им то, что было нужно. И, Кранц, я слово вам даю — он таким и был. Он никуда уже не рвался. — Херш ухмыльнулся и добавил: — Но он все еще оставался старым хитрым лисом. Его надули, да. Но и он надул. Причем и тех, и этих. Он сказал тому человеку, где лежит книжка, и его оставили в покое. Они поверили ему, что там была только книжка и что весь сыр-бор был только из-за нее. Но где лежал тот самый груз, он не сказал никому. Он унес это в могилу. Вот лис! Старый лис!
Херш хрипло издевательски захохотал. Я молчал. Херш закашлялся и посмотрел на меня удивленно:
— Он никому не сказал, где лежат скрижали. Древние священные тибетские таблицы. Карты земли и небес. Карты входа в Майтрейю. Карты той страны. Карты прошлого и будущего. Он верил в них, Кранц. Настолько, что готов был всю жизнь слушать эти проклятые звонки, лишь бы карты не попали не в те руки. Он стерпел, когда этот полоумный лжец Вилигут присвоил их себе и своей семье, шантажируя Редера. Он стерпел, когда они попали к Гиммлеру и Гитлеру. Я не знаю, как Редер сдержался, когда Гитлер сам отдал их ему и велел срочно и тайно переправить в Швабию как величайшую ценность. Но подлодка, на которой их везли, не вернулась ни в один порт мира. Люди, послушные одному его слову, затопили ее вместе с собой, вместе с документами и скрижалями точно в том месте, где Редер им приказал И только он знал, где она покоится. Он сам рассказал мне это.
Херш замолчал. Мало сказать, что я был удивлен, — я был поражен. Я искал книгу, а нашел, похоже, те самые загадочные «таблички Вилигута». То есть я их, конечно, не нашел. Я по-прежнему не имел представления, где они находятся. И более того, шансы найти их ничуть не увеличились.
— А как же книга? — спросил я. — Что это была за книга?
Херш, казалось, оцепенел. Мне пришлось дважды повторить свой вопрос, пока он не услышал его.
— Книга? — встрепенулся он. — Господи, Кранц, на что вам сдалась эта книга? Просто рукопись. Документы по какому-то проекту из этого «Наследия предков». Кажется, по расовому вопросу. Может, там даже описывались способы выведения «высшей расы». Или какой-нибудь чуда кученый еще тогда открыл клонирование, и они собирались клонировать эсэсовцев. Шумят же сейчас о клонировании… Думаете, просто так? Шума без огня не бывает. А «Аненербе» мог вполне придумать это еще тогда. Ну что вы, в самом деле!.. Не знаю я точно, что это за книга. Конечно, она была важная. Наверняка на этой подлодке была еще куча важных документов, кроме того, золотишко, картины там, статуэтки старинные. Но главным для шефа, для Редера, были скрижали. В них все дело, Кранц, понимаете? Если бы не они, и половины бы всего того не произошло.
Я нашел подтверждение словам Херша среди тех документов, которые, оказывается, у меня к тому моменту уже несколько месяцев были в руках, просто я не знал, как правильно их интерпретировать.
Информация о том, что одна из субмарин, составлявших «личный конвой» фюрера и перевозивших ценности и документы из Германии в Новую Швабию, затоплена в непосредственной близости от берегов Аргентины, была известна мне давно. Официальные историки от участия в экспедиции на место, где лежит субмарина, отказывались, раз за разом повторяя одни и те же аргументы: экспедиция будет весьма затратна, никаких плодов не принесет, поскольку это просто военная подводная лодка Третьего рейха, никакой особенной ценности не представляющая. Я получал такие ответы и от специальных исследовательских институтов. Честно говоря, меня зачастую просто поражает косность нашей «официальной» науки и, главное, «официальных лиц», ее направляющих!
Хорошо, что кроме официальных есть еще неофициальные лица. Таким был один мой старый знакомый, исследователь латиноамериканских джунглей, искатель золота инков, мечтавший найти древние индейские города. Назовем его Эмиль и не станем описывать его внешность, раз уж он лицо «неофициальное». В Средние века Эмиль точно был бы пиратом и авантюристом. Возможно, именно он открыл бы Америку — его таланта и энергии вполне на это хватило бы. Идеей отыскать субмарину и поднять все документы и ценности, которые она могла бы перевозить, он загорелся сразу, как я упомянул эту тему.
Из экспедиции на подводную лодку Эмиль привез мне сейф с бумагами. Восемнадцать пухлых папок, которыми он был набит, содержали документы, которые по большей части представляли собой перечни грузов, отправленных и полученных Новой Швабией в 1938–1942 годах. Эти свидетельства подтверждали факт существования в годы Второй мировой войны нацистской базы во льдах, а также многие мои прежние версии и предположения.
Вернувшись домой после встречи с Хершем, я немедленно принялся методично пересматривать материалы, собранные в этих папках. То, что я искал, находилось в самой последней папке на самом дне сейфа — так всегда и бывает, когда срочно ищешь что-то важное.
Внутри потрепанной большой папки оказалась папка поменьше из блестящего черного картона с белым уголком. На уголке стоял гриф «Совершенно секретно. Уровень доступа 1». В папке лежали документы, сообщавшие, что 11 декабря 1942 года из Германии в Новую Швабию в Антарктиде отбыла субмарина, имевшая на борту, среди прочих грузов, груз категории «совершенно секретно». Судя по описи, он был упакован в два герметичных оцинкованных ящика длиной в полметра каждый. Вскрывать ящики категорически запрещалось даже командиру подводной лодки. В случае эвакуации ящики предписывалось спасать в первую очередь. Если бы субмарина попала в плен, ящики необходимо было затопить или же уничтожить — взорвать и сжечь, но ни в коем случае не допустить, чтобы они попали в руки врагам. Ответственным по перевозке этого груза значился не кто иной, как сам гросс-адмирал Редер. В особых пометках значилось: в январе 1943 года субмарина погибла во время выполнения задания — была затоплена, предположительно в Атлантике, груз в этом случае предписано было уничтожить.
Помимо этого совершенно секретного груза в списках мне удалось отыскать и упоминаемую Хершем книгу — «Отчет № 3 по проекту „Лебенсборн"». Его в случае затопления или пленения подлодки также требовалось уничтожить. Похоже, та субмарина была набита тайнами под завязку.
Где именно была затоплена подводная лодкас «табличками Вилигута», Херш не знал или не пожелал рассказать. Также он не знал, откуда они были у Редера, и как получилось, что их у него «отобрал» Вилигут. Возможно, это было и неправдой. Возможно, старый морской волк Редер проникся верой в таинственные таблички уже после того, как Вилигут рассказал о них, и с этого момента думал, как бы завладеть ими в своих целях.
Что это были за цели? Знал ли Редер, как можно использовать эти таблички? Или он просто хотел обладать ими, как старинной реликвией, как произведением искусства? Действительно ли онникому не рассказал о том, где и в каком тайнике они спрятаны? Что такого узнали об этих табличках союзники во время Нюрнбергского процесса, что изъяли из материалов суда и засекретили все документы о них? Зачем они гонялись за табличками? Поверили ли они, что вся ценность того «груза» заключалась в рукописи с одним из отчетов «Аненербе»? Что это была за рукопись? Нашли ли ее нацисты, и если да, то как они ей воспользовались?
Я не знал ответов на все эти вопросы и не знаю, смогу ли найти их когда-нибудь. Тайна лежит на дне одного из океанов. Кому под силу обыскать их все?
Глава 4
ПО Следам древних ариев
Замысел Хаусхофера
Некоторое время назад я писал об экспедициях, которые нацисты отправляли в Тибет. Там, как ив Антарктиде, которую они обыскивали с не меньшим упорством, они рассчитывали встретить некие могущественные силы, которые смогли бы помочь им в захвате власти над миром. Надо сказать, что к подобной перспективе я относился довольно скептически до тех пор, пока мне в руки не попали документы этих самых экспедиций. И тогда я понял: мы не одиноки во Вселенной. На нашей планете уж точно. Нужно просто суметь разглядеть то, что большинство людей видеть попросту не хочет.
Размышляя о том, как Гитлер пришел к власти, я прихожу к выводу, что для этого даже полной поддержки мистических групп и обществ, включая сатанистов, было бы мало. Кто-то еще стоял за нацистами и помог создать им Третий рейх?
После поездки к развалинам замка Хулчрат, где мы с Яном нашли таинственный подвал с руническими надписями, у меня были все основания предполагать, что нацистам удалось установить некий контакт с потусторонним миром. Известно, что помимо вызова демонов, они пытались связаться и с инопланетными предками ариев. Но обо всем по порядку.
В конце 1980-х в берлинской тюрьме Шпандауумер последний из Нюрнбергских заключенных. Это был человек, называвший себя Рудольф Гесс. Настоящий Гесс, как мне удалось доказать, никогда не сидел в тюрьме, а отправился в Антарктиду еще в сорок первом году, да так там и остался. Кто «мотал срок» вместо него, неясно до сих пор. Но, судя по дневникам, которые этот человек оставил после себя, он был посвящен в некоторые тайные проекты «Наследия предков». В его дневнике мы находим такую фразу:
Поход Германии на Восток, по сути, был санкционирован Центром космического контакта на Земле, так называемой Шамбалой. Махатмы не только подсказали Гитлеру необходимость разгромить источник пролетарского зла, захватившего территорию России, но и направили в генштаб рейха своих «специалистов». Воины Шамбалы оказались не только в личной охране фюрера, но и в центре стратегических планирований.
Обычно считают, что загадочная страна Шамбала расположена на Тибете. Теперь понятно, почему туда была направлена одна из самых засекреченных и крупных исследовательских экспедиций «Аненербе»?
Для европейских тайных обществ Восток всегда был источником мистического знания, тысячелетней мудрости. Еще крестоносцы, воюя с сарацинами, невольно подпадали под влияние этой древней культуры. Именно с Востока берет свое начало мудрость тамплиеров. К XIX веку большие области Восточной Азии были исследованы, недоступным и загадочным оставался лишь Тибет. Именно туда стремились те, кто пытался постичь основы мироздания. И специалисты «Аненербе» небыли исключением.
История «тибетского проекта СС» берет начало в 1922 году. Главную роль в нем сыграл уже известный нам Хаусхофер. Как и многие другие мистики начала XX века, он верил в существование Атлантиды. Атланты не были теми примитивными существами, которых описывает современная антропология. Некоторые из многочисленных и разнообразных цивилизаций, населявших Атлантиду, достигли социального и технического совершенства. Ученые Атлантиды открыли способ извлечения и использования жизненной силы растений, транспортные средства атлантов состояли не только из огромных морских судов, движимых неведомой нам силой, но также из воздушных кораблей. Атланты, говорил геополитик Хаусхофер, жили в другом мире. Вода тогда была более текучей, а воздух — более плотным. Современный человеку видел бы Атлантиду окутанной густыми туманами. Однако атлантов нисколько не смущали подобные обстоятельства. Они получали свой опыт не из материального мира путем грубого чувственного восприятия, но находились в особом состоянии духа, когда воспринимаемые ими великолепные картины были лишь отражениями реальностей чувственного мира. Современный человек использует свой разум только в состоянии бодрствования. Атлант же, напротив, весь день пребывая в материальном мире, ощущал угасание своего разума, однако ночью, во сне, его сознание находилось на наивысшем уровне, непосредственно воспринимая небесные иерархии, с которыми он поддерживал магические отношения.
Эра атлантов, согласно Хаусхоферу, насчитывала семь эпох, во время которых последовательно развились семь рас: рмоахалы, тлаватли, тольтеки, туранцы, арийцы, аккадцы и монголы. Источником магических сил рмоахалов, тлаватлей и тольтеков был их эфирный организм, распространявшийся далеко за пределы физического тела. Их язык, например, был теснейшим образом связан с силами природы. Они умели разговаривать с растениями — и растения росли быстрее. Они. умели разговаривать с дикими зверями — и дикие звери становились кроткими, как овечки. Они умели с помощью слова навлекать погибель на своих врагов и с помощью слова излечивать больных.
Поделиться книгой: