Полураспад

Александр Зорич

Полураспад

Посвящаю эту книгу сталкерам — вчерашним,

сегодняшним, завтрашним, -

а также моим новым друзьям

туарегам, сталкерам пустыни

ПРОЛОГ

Вертолетная площадка научной базы «Объект 2106», известной также как «Наутилус», в тот день стала похожа на гарнизонный плац Форт-Брэгга.

Три взвода вымуштрованных бойцов разбирали из кузова грузовика «Рено» новенькие, с иголочки, комплекты униформы. Это были точные копии полевых комплектов Второго пехотного полка французского Иностранного Легиона.

Парадом командовал невысокий, плотно сбитый офицер, представлявшийся лейтенантом Кайрисом.

— Пошевеливайтесь, парни! У нас сегодня учебный марш-бросок с полной выкладкой и огневые занятия!

А вечером нас будет инструктировать сам хозяин!

Парни угрюмо помалкивали. Не один из них в ту минуту думал о том, что, хотя зарплата в «Наутилусе» высока даже по самым придирчивым наемничьим меркам, но и нагрузки не сказать, чтобы средние. Но хуже всего то, что вскоре, возможно, еще и жизнью рисковать придется. А какому же наемнику такое понравится?

За спиной лейтенанта Кайриса тестировали двигатели в наземном режиме несколько вертолетов «Корморан». Это были редкие экземпляры в специальной рейдово-штурмовой версии с двумя десантными дверями — как по правому, так и по левому борту.

Пока одна группа техников занималась тестированием, другая монтировала на «Кормораны» дополнительное оборудование. Часть вертолетов они превращали в то, что американцы называют «ганшипами», остальные — в разведчики-целеуказатели и постановщики помех.

Так, один «Корморан» получил два пулемета «Миниган» с вращающимся блоком стволов.

Другой — два автоматических гранатомета, один из которых был новейшим, засекреченным «Раумшлагом».

Третий, четвертый и пятый — по паре подвесных контейнеров с лазерными целеуказателями, станциями комплексной разведки и системой РЭБ «Blind Guardian».

Ну и наконец, еще одна группа техников — самые молодые и неопытные — тщательно закрашивала всю оригинальную маркировку до последней буквы, нанося на вертолеты новые борт-номера и тактические коды.

За всей этой суетой хозяин «Наутилуса» доктор Севарен наблюдал с обзорной площадки стометровой металлической вышки. Сооружение доминировало над базой и было увенчано гигантской параболической антенной со странными радиальными прорезями, делающими ее похожей на алюминиевый цветок мальвы.

Рядом с Севареном в подобострастной позе — ссутуленные плечи, опущенная голова — стоял его секретарь Фишер, неразлучный со своим электронным блокнотом.

Фишер был активным членом общества защиты прав шиншилл и выхухолей, а основную часть заработанных средств тайно вкладывал в строительство трехуровневого бомбоубежища у себя на родине, под Оттавой. Он всерьез ждал ядерной войны и почему-то верил, что за несколько часов до ее начала успеет перенестись из солнечной северной Украины в еще более солнечную Канаду.

Пока Севарен, поднеся бинокль к глазам, вместе с далеким лейтенантом Кайрисом считал, сколько именно отжиманий широким хватом сделал проштрафившийся рекрут из Польши по фамилии, конечно же, Ковальский, Фишер мысленно решал вопрос о том, нужно ли поставить в бомбоубежище еще один фильтр для воды. Или тех двух, что уже есть, вполне достаточно?

— Так сколько минных тралов уже доставили? — Неожиданно для Фишера хозяин отложил бинокль и впился в него вопросительным взглядом.

— Что?.. Тралов?..

— Минных тралов, — повторил Севарен с легким раздражением.

— Тралы, господин доктор… Тралы было решено туда-сюда не таскать. — Фишер наконец совершил над собой необходимое усилие и включился в тему. — То же касается и тяжелых бронемашин АМХ-КЖС. Вместе с тралами и средствами их транспортировки они будут ждать своего часа в заброшенных капонирах бывшего опорного пункта № 3 Речного Кордона.

— А как там насчет «кварцевых ножниц»? Вы всех скупщиков уведомили? Что, мол, за любые деньги…

— Да, господин доктор. И скупщиков, и нашу агентуру в «Долге» и «Свободе», и даже группу профессора Риммера, к которой идут все данные с системы «Арктогея». Но у всех очень плохие прогнозы. Говорят, уже несколько лет никто «ножниц» не добывал. Поэтому, с вашего позволения, я предложил бы немного изменить план акции… Чтобы обойтись без «кварцевых ножниц»…

— Изменить? — Севарен побагровел. — Ты сказал «изменить»? Мне кажется, кощунственно менять такой план. В нем ведь всё совершенно! При помощи «кварцевых ножниц» мы сможем взрезать пространство и открыть прямой пространственный тоннель непосредственно в логово Шивы. Наша группа захвата получит возможность мгновенно пленить негодяя и тем самым обезглавить вражескую оборону. Кроме того, Шива выведет нас непосредственно на Инвестора…

— Но неужели никак нельзя без «ножниц»? — робко настаивал Фишер. — Я вижу две альтернативы. Первая: использовать для проникновения в Пирамиду боевых пловцов-аквалангистов. Вторая: довести работы по парастабильным матрикатам типа «демосталкер» до третьей фазы. А вы понимаете, господин доктор, что означает третья фаза: создание точных копий людей! Точных копий! Подобная технология даст в наши руки идеального Троянского коня, с помощью которого мы проникнем в святая святых «каперов»! В любой отсек Пирамиды!

Севарен грустно улыбнулся.

— Друг мой, я это понимаю не хуже вас. Но до третьей фазы мы можем идти еще месяцы и годы…

А конец «каперам» и их бизнесу нужно положить уже сейчас. Ты разве не видишь, они нас душат! Душат наше дело! Скупают самые ценные артефакты прямо у нас под носом! Я всегда считал себя богатым человеком. И не жадным! Да что там — щедрым! Но, оказалось, Инвестор, этот бессовестный анонимный олигарх, всегда платит вдвое больше! И втрое, если надо!

И вчетверо! Скоро я не найду человека, который продаст мне полную «пустышку», а все благодаря Инвестору и его людям! Что будет завтра, если они подомнут под себя всю зона-индустрию?

— Я понимаю… Понимаю, — кивал Фишер. Чувствовалось, все эти жалобы он выслушивает отнюдь не впервые.

— И, кстати, насчет «подсолнухов». Говорят, «каперы» скупают «подсолнухи» за баснословные деньги. Фактически Шива и его люди скупили все, что эти бродягисталкеры добыли за последние восемь месяцев. Я с трудом добыл два! А ведь мне нужно много больше! Если бы только мы смогли прорваться в Пирамиду и добраться до хранилища «подсолнухов», мы смогли бы наконец провести полномасштабный цикл экспериментов с установкой, которую спроектировал бедняга Бользе… И кто только надоумил его отправиться на ту ночную прогулку?

Фишер и Севарен переглянулись. Они знали слишком много подробностей «той ночной прогулки», которые расходились с официальной версией инцидента, описанной в СМИ.

Севарен вновь поднес бинокль к глазам.

На солдат и вертолеты он больше не смотрел. Теперь его интересовал северо-восточный сектор горизонта. Увы, как и всегда, вездесущая многослойная дымка над Заозерьем не позволяла Севарену увидеть исполинскую железную стену Радара. Радара, который вызывал его живейший интерес.

— Я бесконечно устал от упрямства фанатиков из «Монолита», — тяжело вздохнул Севарен, не отнимая бинокля от глаз. — Как мешает всем нам этот их Радар…

— Да, господин доктор, — подхватил Фишер. — И ведь вы уже, наверное, прочитали вчерашний отчет группы физиков Люй Гуна?

— Не успел. А что там?

— Они снова вынуждены перенести пробный пуск своей электронной пушки. — Фишер поднял глаза на грандиозный алюминиевый цветок над их головами, имеющий самое непосредственное отношение к теме этого разговора. — Но самое плохое, что по итогам сканирования района Янтаря, проведенного установкой «Хром», Люй Гун не может гарантировать устойчивое прохождение электронного бича до Радара…

— Плохо… Очень плохо! — Севарен буквально кипел. — За те деньги, что я ему плачу, мог бы что-нибудь и гарантировать! Хоть что-нибудь!

— Вы понимаете, господин доктор… Специфика научного поиска — она такова… — мямлил Фишер в защиту китайского физика, с которым они по вечерам не раз закладывали за воротник в баре на минус втором этаже Старого лабораторного корпуса.

— Да знаю я какова! Знаю! И все же я хочу результатов! Я хочу, чтобы этот Радар сгорел раз и навсегда!

— Я сейчас же передам ваши пожелания Люй Гуну.

— Передай, — кивнул Севарен. — Впрочем… — Тут морщинистое лицо ученого озарилось внезапным прозрением. — Если мы сможем похитить «подсолнухи» у Шивы и его «каперов», мы сможем шантажировать их.

А насколько я понял из последних агентурных донесений, у «каперов» имеются средства, которые значительно превосходят электронную пушку Люй Гуна…

Фишер рассеянно кивнул. В ту секунду он думал о парнике в своем ядерном бункере, где сейчас высеян экспериментальный сорт бобовых, дающих четыре урожая в год.

Почему бы не сделать два таких парничка? Ведь неровен час, когда начнется ядерная война, он, Фишер, будет настолько добр, что разрешит пожить в своем бункере какой-нибудь симпатичной сироте лет четырнадцати, еще не успевшей облысеть от лучевой…

Глава 1. Тигренок

Come play ту game.

Inhale, inhale, you're the victim.

Come play my game.

Exhale, exhale, exhale.

«Breathe», Prodigy

Я сделал из фляги с коньяком два глотка. И еще два.

Ясность мыслей потихоньку возвращалась ко мне.

Хотя, врать не буду, руки по-прежнему тряслись: петля Мёбиуса — это вам не хрен с изюмом.

Передо мной сидел он, мой спасеныш. Я их всех, спасенных мною идиотиков, называю так. И этого тоже.

Спасеныш был юн — лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Таких в Зоне всегда хватает. Ищут приключений на свою задницу вместо того, чтобы на программистов учиться.

У спасеныша было бледное худое лицо. Две глубокие кровоточащие ссадины пересекали скулу. Ухо было надорвано. Слипшиеся спутанные волосы и фингал под глазом довершал картину морального банкротства.

— Будешь? — спросил я, протягивая ему флягу.

— Буду.

— А восемнадцать тебе есть? — вдруг встрепенулся я.

— Есть. Могу паспорт показать.

Он сделал большой глоток и тут же закашлялся. Да оно и понятно — вряд ли в обычной жизни этот молокосос употребляет что-нибудь крепче пива. И, кстати, слава Богу.

— Спасибо, — буркнул он, возвращая коньяк.

— Как тебя зовут-то? — спросил я.

— Тигренок, — ответил он тихо.

— Как-как?

— Тигренок!

— В смысле «маленький тигр»? — На моем лице, помимо воли, проступило презрительное недоумение.

— В смысле да.

— Что за странное прозвище?

— От фамилии.

— Тигров, что ли, фамилия?

— Нет, Гришин.

— И при чем тут, мать его, тигр?

— Ну как же! — Спасеныш оживился. — Из Гришина получается Тигришин… А из Тигришина — Тигренок.

— Средней школой пованивает, — беззлобно ухмыльнулся я.

— Так из школы и пошло! — просиял молокосос. — Меня девушка так называет.

Девушка? Впервые я посмотрел на него с уважением. Скажу откровенно, мало у кого из восемнадцатилетних посетителей Зоны имелись девушки. То есть врали-то все… Может, и этот врет.

— И как зовут? Девушку, я имею в виду?

— Аленка, — промолвил молокосос с нежностью.

— Ну и как твоя Аленка смотрит на то, что ты тут шатаешься? — Из-за коньяка я стал чересчур болтлив.

Для сталкера.

Мой собеседник отвернулся и замолчал.

— Не хочешь говорить?

Спасеныш закрыл лицо руками.

— Что с тобой? Какие симптомы? Жгучего пуха мордой хапнул? — встревожился я.

— Да нет… Не болит… Просто Аленка…

— Бросила?

— Она в коме лежит, — с усилием промолвил молокосос.

— Болеет?

— Машина сбила.

— А что врачи говорят?

— Говорят, безнадежно… Но есть один, Павел Петрович, профессор… Он мне сказал под большим секретом, что если достать «кварцевые ножницы» — это артефакт такой, — то с его помощью можно будет ее из комы вывести… Говорят, были случаи. Не у нас, за границей.

— И ты приперся сюда «ножницы» искать, Ромео ты наш?

— Вроде того.

Мне стало искренне жаль парня. Девушка в коме.

Надежды на выздоровление нет. Полагаться на «кварцевые ножницы» — все равно что рассчитывать на волшебника в голубом вертолете, который бесплатно покажет кино.

Кто эти «кварцевые ножницы» видел? Кто их добывал? Я лично не добывал и никогда не видел. За десять лет в Зоне. И вероятность того, что этот сопливый Тигренок «ножницы» найдет, — исчезаюше мала.

Но одна мысль грела мою грубую сталкерскую душу. Если бы я сегодня не вытащил его из петли Мёбиуса, вероятность хеппи-энда в его истории с одноклассницей Аленкой стала бы и вовсе равна нулю.