Три цвета ночи

Признаюсь, я ожидала, что этот разговор сблизит меня с Артуром, но в школе он по-прежнему оставался холоден, будто мы и не проговорили столько времени. Будто не сидели в кафе друг напротив друга, слушая тихую манящую музыку и глядя на всполохи огня в почерневшем закопченном камине.

Он, как раньше, держался рядом с Виолой. И она, видимо, расстаравшись ради него, все эти дни выглядела даже лучше, чем обычно. Она немного изменила макияж и еще ни разу с начала учебного года не появилась в классе в одном и том же наряде.

Да и других девчонок рядом с ним всегда было полно. Они толпились вокруг Артура, заглядывали ему в глаза и так и норовили хоть чем-то обратить на себя его внимание. Однако я не замечала, чтобы он кого-нибудь поощрял. Он держался скорее холодно и отстраненно.

И вправду, зачем ему при такой массе поклонниц бледная моль вроде меня? Поболтали как-то от нечего делать – и ладно. Хотя несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд. Наверное, он просто любопытствовал, почему я еще не присоединилась к его фан-клубу.

И это его равнодушие и холодное любопытство ужасно меня задевали.

«Ну неужели у него нет горячего человеческого сердца?! Неужели всем богатеньким наследникам еще в детстве вырезают его из груди – просто так, на всякий случай?!»

Я наблюдала за Артуром. Он всегда был спокоен, отстранен и ужасно загадочен. Что скрывалось за этим высоким бледным лбом, оставалось тайной за семью печатями. Даже глаза – зеркало души – будто ничего не отражали. По крайней мере, я не обладала умением в них читать.

Порой, когда он смотрел на меня, по коже пробегали мурашки и хотелось убежать, спрятаться, укрыться от этого безжалостного взгляда. Иногда мне казалось, что я – шкатулка, которую он хочет взломать. Просто так, из мальчишеского любопытства посмотреть: а что же там внутри? Вначале я отчаянно сопротивлялась, а потом вдруг поняла, что нужно, наоборот, расслабиться и представить, будто нас что-нибудь разделяет. Например, толстая ледяная стена. Я воображала ее себе в мельчайших подробностях – гладкую, переливающуюся всеми цветами радуги на холодном северном солнце. Я не смотрела Артуру в глаза, а разглядывала эту стену до тех пор, пока мне не становилось действительно холодно.

Учился Артур хорошо, но как-то без огонька. Он не стремился продемонстрировать свои познания, однако, когда его спрашивали, отвечал весьма толково. Неудивительно, что языками – английским и французским – он владел если не в совершенстве, то, на мой взгляд, весьма близко к нему. Неожиданно обнаружилось, что и в точных науках он имеет весьма обширные познания.

Честно сказать, я никогда не видела столь гармонично и всесторонне развитого человека.

Я смотрела на него и пыталась найти хоть какую-нибудь отрицательную черту. Даже его гордость и отчужденность отчего-то представлялись мне достойными уважения. Он не заискивал ни перед кем в классе и, когда Олег Бергов – наш классный Наполеон – попытался его задирать, живо поставил его на место, всего лишь небрежно бросив пару слов. Глядя на них, у меня создалось ощущение, что Артур – по-настоящему взрослый, а Олег для него – ребенок, который не стоит внимания.

– Да что вы нашли в этом новеньком? Ну, тачка у него крутая, и что? – говорил Олег, разумеется, когда Артура не было рядом.

И, к моему огромному удивлению, за Артура тут же вступилась Виола. Раньше за ней такого не водилось.

– Не только тачка, – сказала она, глядя на Олега сверху вниз – и это при том, что сама была ниже его ростом. – Придется кому-то смириться, что появился некто круче и умнее, чем он!

Это один из редких случаев, когда я была полностью согласна с Виолой.

Однако поведение Артура меня смущало. Не похоже, чтобы он стремился занять место Олега и стать лидером класса. Одевался он очень дорого, однако не придавал одежде слишком уж большого значения и не трепался о дизайнерах и о тряпках.

Загадочность – вот что скорее всего определяло всю его личность. Я никогда не встречала столь таинственного и странного человека, и это влекло меня, как дикаря – блестящая игрушка. Когда Артур разговаривал с ребятами – слегка небрежно, рассеянно, я никак не могла избавиться от ощущения, что в это время он обдумывает что-то свое, безусловно, очень важное.

И еще одна странность: он никогда не ел вместе с нами. Честное слово, кормят у нас весьма прилично, я бы даже сказала: вкусно, но он, если даже брал что-нибудь, только поковыряет вилкой – и отставит в сторону. Насколько я заметила, пил он только коктейль, который смешивал себе сам. Возможно, он все-таки был метросексуалом и заботился о фигуре, а может, у него имелись проблемы с желудком. Кто знает? Во всяком случае, не я.

Вскоре Артур в очередной раз меня удивил. Однажды, во время дополнительных занятий, классная предложила нам написать сочинение на тему «Какой я вижу свою взрослую жизнь».

Тема показалась мне интересной, и я тут же бросилась писать. В голове мелькали тысячи образов. В ближайших планах было поступить в университет, закончить его и найти работу в престижном издании, много ездить по всему миру, самостоятельно себя обеспечивать и со временем, конечно, переехать в новую отдельную квартиру, перевезти туда Джима… Нет, наверное, у меня будет сразу несколько животных, о которых я смогу заботиться, а когда я стану приходить усталая с работы, они будут встречать меня в коридоре. Я вообще сделаюсь самостоятельной и ужасно уверенной в себе. В воображении сразу возникла картинка: я, но как бы уже и не я, а спокойная красивая девушка в элегантном светло-бежевом костюме и классических туфлях-лодочках, которая появляется на выставках и презентациях, берет интервью и тут же, с какой-нибудь деловой встречи, мчится в аэропорт, чтобы провести уик-энд где-нибудь на Средиземном море. А потом снова работа, и благодарности начальства, и – а почему бы, собственно, и нет? – вручение мне какой-нибудь престижной премии… На моменте премии я и задумалась, найдется ли тот, кто порадуется этому вместе со мной. Ну, кроме родителей… И выходило: кто знает? А если моя судьба – остаться одинокой? Эта мысль повергла меня в уныние, приведшее, в свою очередь, к творческому кризису. Я немного погрызла ручку, но это, понятно, не помогло. Сочинение упорно не писалось, и я принялась разглядывать одноклассников, пытаясь угадать, кто о чем пишет.

Это оказалось совсем несложно.

Димка, как всегда, серьезен. Пишет очень медленно, вдумчиво. Готова спорить, он уже выстроил в уме всю свою карьеру. Даже не сомневаюсь в абсолютной реальности его планов.

Олег пишет быстро, жадно, а на губах его порхает легкая улыбка. Наверняка он тоже дошел до вручения премии или покупки какой-нибудь футбольной команды и Байконура в качестве тренировочного поля.

Виола склонилась над тетрадкой, улыбается и то и дело мечтательно поднимает глаза к потолку. Небось видит себя на вершине славы, окруженную поклонниками и изысканными букетами цветов. А вот это тоже вполне реально. Уверена, ее фотографии просто не будут сходить со страниц глянцевых изданий. Отцовские деньги плюс ее собственные внешние данные – сила. Виолино будущее предопределено и не вызывает ни тени сомнений.

Я перевела взгляд на Артура. Он смотрел на меня, а тетрадка лежала на столе даже не открытая.

В это время к нему подошла классная.

– Ты почему не пишешь, Артур? Ничего не придумывается?

– Я не понимаю, зачем придумывать. – Он равнодушно пожал плечами.

– Но разве ты ничего не хочешь от жизни? Вот, например, стать успешным бизнесменом, как твой отец.

– Не хочу, – коротко ответил он.

– Но почему?!

– Потому, что это игра. Я бы хотел просто жить и быть искренним – это все. И писать об этом бессмысленно. Может быть, я лучше поеду домой, чтобы не мешать остальным?

И наша железная классная сломалась!

– Поезжай, – неуверенно сказала она и дрогнувшей рукой подписала ему пропуск на выход.

Скажу честно, неожиданный и простой ответ Артура заставил меня покраснеть. Мой деловой костюм и красная ковровая дорожка рассыпались, словно карточный домик.

Нет, он все-таки совершенно необыкновенный человек и настоящая личность, без дураков.

Глава 6

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: наши мальчишки замышляют какую-то гадость. Так как гадости обычно предназначались мне, я решила быть настороже и по возможности узнать, что же они задумали.

Помог случай. Проходя по школьному двору во время большой перемены, я заметила через окно своих одноклассников, почему-то обосновавшихся в рекреации средней школы, на первом этаже. Я потихоньку подошла поближе к окну, которое, на мое счастье, было открыто, и прислушалась.

До меня доносились только обрывки их разговора, но общий смысл оказался понятен.

– И тогда, – говорил Олег, – я попрошу всех показать, что у вас в сумках. Девчонки, конечно, будут возмущаться. Но ты, Мишка, вывернешь свою сумку первым, а остальным придется последовать твоему примеру.

– А почему я? – басовито спросил Мишка.

– Потому что ты мой друг, а еще потому, что тебе не меньше моего хочется подставить новенького. Тебе же нравится Виола?

Мишка не ответил или ответил так тихо, что я, несмотря на все старания, ничего не расслышала.

– Идите отсюда. Видите, старшие разговаривают, – сказал кому-то Олег.

– А кто, кто ему подбросит это в сумку? Он же не оставляет ее без присмотра, – спросил Матвей.

Ну надо же, они злоумышляют против Артура всей мужской частью класса!

Надеюсь, хоть Димки с ними нет…

– Ну, Фролов тоже камеру никогда не оставлял, – хихикнул Олег, и мои кулаки непроизвольно сжались. – Всего-то минута нужна. Даже меньше. Давай, Мишаня, тебе оправдывать наше высокое доверие!

– Я не смогу, он меня застукает, – уперся Мишка.

– Ладно, – подозрительно легко согласился Олег, – я сделаю все сам, а тебе в это время придется отвлекать новенького…

Больше терпеть я не могла. Слишком часто я сама выступала в такой роли! Это надо мной на протяжение всех школьных лет любили «мило» подшутить одноклассники! Это я, сидя на полу после удачно подставленной подножки или оказавшись без тетрадки с выполненным домашним заданием, растерянно хлопала глазами, оглядывая полные фальшивого сочувствия лица «друзей по классу». Возможно, Артур и сноб. Но нельзя ставить его на место таким образом. Этого я никогда не смогу позволить!

Пылая жаждой справедливости, я вбежала в холл и кинулась в рекреацию. Все злодеи были в сборе. К огромному облегчению, Димки среди них не оказалось.

– Ты подлец, – бросила я Олегу. – Я все слышала!

– И что?

Он стоял передо мной – лощеный и наглый. Никто не назвал бы Олега красавцем – черты его лица были слишком неправильными, однако при этом в нем чувствовались обаяние и сила. Когда мы учились в средней школе, он даже нравился мне, правда, совсем недолго.

– И что же, драгоценная моя Полиночка, ты сделаешь? Сама подумай: ну зачем тебе, забыв о собственном благе, защищать избалованного красавчика, которому до тебя нет ну никакого дела? Ты что, в него влюбилась? – Бергов с деланым сочувствием приобнял меня за плечи. Остальные мальчишки с интересом наблюдали за происходящим.

– Нет, – резко ответила я и, извернувшись, высвободилась из-под руки Олега. – А при чем тут мое благо?

– Как это при чем? – Олег, как будто удивленный, высоко поднял брови. – Ты же не думаешь, что я прощу тебе предательство? Как-никак мы с младшей школы вместе учимся, а этого хлыща ты знаешь всего без году неделю.

Когда он говорил, то казался очень искренним и открытым. Ему так и хотелось поверить.

Разумеется, я знала, что это дешевое актерство, но невольно всякий раз почему-то велась на него.

– А разве ты регулярно не делал мне гадости? – отвечала я уже не столь уверенно.

– Ну что ты, Полиночка, это были всего лишь милые шутки. Ты и не представляешь себе, что такое настоящие гадости!

Никогда еще мне не угрожали столь ласковым и безупречно вежливым тоном.

– Ты что, мне угрожаешь? – растерянно спросила я.

– Ну как ты могла такое подумать? Всего лишь предостерегаю. Исключительно из самых сентиментальных побуждений.

Матвей, не удержавшись, хихикнул.

– Все, девочка моя. – Олег похлопал меня по спине. – Ты у нас добрая и сделала, что могла. Заступилась за новенького. Ступай и больше не думай об этом, твоя совесть чиста.

– Иди, Полина, я привык решать свои дела сам, – послышался за моей спиной голос. Такой холодный, что мне показалось, будто по рекреации пробежал сквозняк, и я невольно вздрогнула.

Ребята удивленно уставились на Артура. Судя по всему, они тоже не заметили, когда именно он к нам подошел.

Я застыла на месте.

Артур посмотрел на меня с недоумением.

– Я никуда не пойду. Это и мое дело тоже, – твердо сказала я.

Он пожал плечами и тут же, будто забыв о моем существовании, повернулся к Олегу:

– Ну, показывай, чем ты хотел нас удивить? Вот этим? – Он кивнул на пакет, который тот держал в руках.

Надо же, а я и не обратила на сверток внимания.

Олег смутился. На это стоило посмотреть! Я уселась в удобное кресло и приготовилась следить за разворачивающимся перед глазами фарсом. Не хватало только колы и попкорна.

– Ну давай, покажи, что ты собирался подкинуть в мою сумку.

Не понимаю, откуда ему все известно?! Неужели он был здесь с самого начала?!

– На самом деле я уже знаю, но все-таки покажи. – Артур шагнул к Олегу и схватил его за ворот модной куртки.

– Эй! – попробовал вмешаться Мишка Сорин. – Ты чего к нему пристал? Шел бы… своей дорогой.

– Пойду, но сначала разберусь с шакалами, вдруг возомнившими себя львами. – И Артур так посмотрел на Мишку, что тот предпочел замолчать.

Даже странно, ведь если соотносить Артура и Мишку, последний превосходит своего соперника на целую голову и шире в плечах раза в два.

– Полина все неправильно поняла, – заявил Олег, к которому уже успел вернуться его обычный апломб. – Я вижу, что с тобой можно поладить…

– Нельзя. – Одним неуловимым движением Артур прижал Олега к стене и взглянул ему прямо в глаза. – Показывай.

И Олег повиновался. Послушно, будто сомнамбула, он открыл мешок и достал оттуда… я не поверила своим глазам! – журнал для геев «Квир» и дешевое женское белье в цветочек, такого отвратительного кричаще-розового цвета, что я невольно зажмурилась.

– Ты правда хотел, чтобы это нашли у меня в сумке? – равнодушно поинтересовался Артур. – Глупая затея.

– Ну почему же? – вмешалась я. – Не такая уж глупая. Журнал и ориентацию тебе еще могли бы простить, но это ужасное белье – никогда. Все бы посмеялись, а наши девчонки сложили бы губки бантиками и сказали бы что-то вроде: «Фи! Какое убожество!» Я подобную подставу, кажется, в каком-то фильме видела.

Но Артур по-прежнему не обращал на меня внимания. Он сосредоточенно смотрел на Олега.

– Ты сейчас наденешь все это на себя и в таком виде пройдешь по школе, – сказал он.

– А вот это тоже подло! – не выдержала я, впрочем, не очень-то надеясь, что Артур меня услышит.

Но он услышал.

– Хорошо, ты свободен. Мы поступим с тобой по-другому.

Олег вздрогнул и потер ладонями виски, будто очнувшись от сна.

– Пусть все будет по правилам. Дуэль, – произнес Артур, и я вздрогнула. Не ожидала такого от лощеного и суперсовременного парня. Дуэль – это что-то в духе Дюма или на худой конец Куприна. Наверное, Артуру в детстве нравились подобные книги…

– Нет, драться я с тобой не буду, – продолжал Артур как ни в чем не бывало. – Надо дать тебе шанс. После уроков жду тебя здесь же. А это… – он кивнул на извлеченные из пакета глянцевое издание и уродливые шмотки, – мы выбросим. Или они дороги тебе как память?

Олег молча помотал головой.

– Вот и хорошо, – кивнул Артур. И ушел, не сказав больше ни слова.

Мы остались в рекреации. Мальчишки молчали.