Жизнь по контракту

Александр Ермак

Жизнь по контракту

1. Возвращение

Полгода назад Герман торопился покинуть город. Очень торопился. А теперь торопится обратно. И уже преодолел на маленьком рыболовецком судне расстояние между островом и материком. И уже доехал на попутке до железнодорожной станции. И уже протрясся в вагоне, пересел на самолет, насмотрелся на нескончаемые просторы лесогор под крылом. И вот, наконец, аэропорт, из которого он улетал шесть месяцев назад. И Герман выходит из него и уже мчится в такси. И торопится, торопится, хотя никто, ничто его здесь особенно не ждет.

Как же у него все удавалось, складывалось по жизни. Замечательная дружная семья. Отец – летчик дальней авиации, командир экипажа. Мама – красивая, умная женщина, переводчик. И он – единственный отпрыск в семье – не разочаровывал ни родителей, ни себя. После успешного окончания школы Герман поступил в элитный университет на факультет информатики. Учился в удовольствие. В удовольствие же ходил играть в теннис. И на свидания с Эликой, с которой познакомился на одной из студенческих вечеринок.

Еще до окончания университета Герман знал, где будет работать. К нему и еще к нескольким ребятам чуть ли не с первого курса присматривались агенты – «охотники за головами» из «ЛокИнформ». Это была солидная компания, занимающаяся разработкой программных продуктов для охранных систем. И, как подошло время, его действительно взяли туда на работу. Только не программистом. Герман начал работать в отделе коммуникаций с клиентами. Сначала удивлялся, что попал именно в это подразделение, но потом понял всю правоту работодателя – хотя он и весьма прилично разбирался в программировании, работать с людьми ему было гораздо интереснее, увлекательнее. Герман с азартом разрабатывал новые подходы в коммуникационной политике, без устали встречался с нескончаемым потоком новых и старых клиентов. Начальник Арон, глядя на него, улыбался и нарадоваться не мог на свое новоприобретение.

Уже через полтора года работы в «ЛокИнформ» Герман стал руководителем отдела, что было весьма примечательно. Обычно на такое место люди выдвигались через пять, а то и семь лет службы в компании. Но Герман работал быстро и эффективно. Он торопился. Он очень торопился. Ему хотелось добиться настоящего успеха, показать его своим родителям. Чтобы они порадовались за него.

Родители вдохновляли Германа. Когда он рассказывал дома о том, как перестраивает в «ЛокИнформ» свой отдел, и о том, что ему нравится, каким его подразделение становится, отец одобрительно улыбался, а мама также с улыбкой кивала:

– В отца пошел. У него такой дружный экипаж…

Да, у отца, правда, был дружный экипаж. Герман знал их всех – штурмана Родиона, второго пилота Александра, борт-инженера Евгения и борт-механика Ивана.

Отца из-за командировок часто не было дома. А потом, по прилету, они всем экипажем обязательно собирались у них. Вспоминали, снова и снова переживали туманы, снегопады, поломки… И на каждой встрече, сколько Герман помнил, они обязательно произносили тост:

– За Мирагоу!

Он не раз спрашивал отца, что же это за Мирагоу такое. Но тот обычно только отмахивался:

– Да как-нибудь потом… Успеется… Не сейчас…

И еще они выпивали:

– За наши тылы!

И все, кроме Родиона, который приходил один, целовали своих жен. Отец говорил матери:

– Моя путеводная звезда…

И Герман тоже хотел иметь рядом с собой девушку, похожую на мать. Так провожающую отца в полет и так ждущую его возвращения. Какие глубокие и любящие глаза у его матери. И у него появилась Элика. Действительно похожая на маму – красивая, умная, разве что не переводчик. Но и Герман – не летчик дальней авиации. Командировки у него были редки, расставались они с Эликой ненадолго – встречались почти каждый вечер. Дело шло к свадьбе. Элика шила полагающееся платье. А еще выбирала ресторан для празднества, место для медового месяца…

Отец, измотавший свой организм перегрузками, раньше времени вышел на пенсию по здоровью. Вместе с ним уволился из авиации и его самый близкий друг – штурман Родион. Усидеть дома отец не мог и пошел работать в Комитет гражданских прав и свобод. Летая, он часто перевозил их грузы в разные концы страны и мира, был знаком со многими работниками этой организации. Говорил Герману:

– Знаешь, мотаясь по белому свету, всякого насмотрелся. Теперь точно знаю, что и как на родине можно изменить к лучшему. Здесь есть что менять, и Комитет – очень подходящая организация…

Герман не очень понимал, о чем это отец. А мать почему-то вздыхала…

Родион, в отличие от отца, в городе не остался, уехал на далекий остров – зафрахтовался метеорологом:

– Не могу я в городе. Людей, суеты много. Я простор люблю. Семьи у меня нет, так что ничто здесь не держит…

На острове у него были лес, море, голубое небо над головой. И звезды, которые не скрыты по ночам огнями города. Звезды, которые тянули Родиона в небо. Звезды, по которым он столько раз прокладывал маршруты в ночных перелетах…

Герман часто думал об экипаже отца. Начав работать руководителем отдела, он быстро понял, как это не просто найти подходящих людей, собрать, слить их в единое целое. Но ведь и какого результата можно добиться объединением. У отца был лучший экипаж летного отряда и именно ему доверяли самые тяжелые, самые ответственные задания.

И у Германа в компании «ЛокИнформ» был теперь свой экипаж. Пять человек отдела. Двое из них – Сэм и Гиви – лучшие друзья. Они с Германом всегда вместе. И на работе засиживаются частенько допоздна. И в рестораны, на пикники выбираются всей компанией, прихватив своих девчонок.

Герман любил свой отдел. Он не сомневался, что сделает его лучшим в «ЛокИнформ». У него будет лучший экипаж. И даже больше. Прислушиваясь к себе, Герман понимал, что вряд ли остановится на том, чтобы быть лишь руководителем отдела. Чем дольше работал в «ЛокИнформ», тем больше видел, что компании есть куда развиваться, есть что менять. И не сомневался, что именно он может помочь провести эти изменения. Герман думал, что ему, видимо, предстоит стать, говоря летным языком, не просто командиром экипажа, но командиром целого летного отряда или даже еще большего формирования. Ему нравилось развивать, руководить, организовывать, сплачивать, добиваться вместе того, чего в одиночку добиться просто невозможно. Это в нем было еще с детства. Родители теперь уже со смехом вспоминали, как он организовал побег двенадцати малышей из детского сада, и их целый день искали, пока не нашли в парке в зарослях малины. В школе Герман брался то за подготовку новогоднего вечера, то за формирование отряда добровольцев для помощи почтовым работникам в выходные дни. И в университете он активно работал в студенческом союзе, помогал организовывать фонд поддержки молодых ученых крупным бизнесом.

Теперь, работая в «ЛокИнформ», Герман постоянно размышлял о делах компании и о себе. И однажды не выдержал, намекнул начальнику на то, что ему уже можно доверить и гораздо большее дело, чем просто руководство отделом.

Арон кивнул:

– Да-да, я подумаю.

Но продвигать нового сотрудника дальше он не спешил. А Герман торопился. Очень торопился. И злился на Арона. И еще думал о том, что, может, его – такого энергичного и инициативного – так и будут вечно держать в руководителях отделом. Он видел таких людей. По десять, двадцать, а то и тридцать лет в одной низшей руководящей должности. И ладно, если им нравится такое положение, если они сами не хотят большего. А если есть силы и желание расти, то заниматься несложной работой годами – это же просто пытка.

День проходил за днем, неделя за неделей, а ничего не менялось. Герман начал нервничать и срываться на своих подчиненных – ему казалось, что они все время слишком медленно работают, слишком мало делают, и поэтому его отдел, его работу недооценивают. Нужно было показать, обязательно доказать руководству «ЛокИнформ», что они лучшие, что Герман способен на многое.

Больше всех от него доставалось, конечно, друзьям – Сэму и Гиви. Но на то они и друзья, чтобы не обижаться так уж сильно. Оказываясь вне офиса, Сэм и Гиви старались оторвать Германа от мыслей о работе. Но он, его мозг не могли жить без нее. Ему нужно было большое дело и большие весомые результаты. Даже не столько деньги или хорошие вещи. Нет, он хотел видеть, как, благодаря ему, слаженно и высокоэффективно работают, делают большое полезное дело десятки, сотни, а может быть и тысячи людей. Тогда бы он гордился собой, тогда бы был собой доволен.

И месяц проходил за месяцем. И ничего не менялось. Но надо было что-то менять. Герман решил предъявить Арону ультиматум – или его делают начальником службы, или он уходит в другую компанию. Конечно, на данный момент «ЛокИнформ» была лучшей на рынке, но Герман не сомневался, что в лучшую он сможет превратить и любую другую фирму – даже какого-нибудь середнячка. Лишь бы ему доверили решить такую задачу.

Герман огласил свой ультиматум Арону. Тот, однако, не сильно испугался, пожал плечами:

– Ты хороший сотрудник, хороший руководитель отдела. Но тебе рано становиться большим начальником, ты еще не достаточно мудр и выдержан. Можешь не справиться с большим коллективом. Я не хочу тебя терять, но, извини, и начальником службы пока не сделаю. Подожди.

– Сколько?

– Точно ничего не могу сказать и тем более обещать.

– Что ж, – Герман решил окончательно, – Я увольняюсь.

– Твое право, – опять пожал плечами Арон, – но не торопись. Возьми отпуск. Ты, кстати, за все время работы у нас еще ни разу его не брал. Ни одной недели не отдыхал. Это я не доглядел. А тебе без сомнения нужно отдохнуть, подумать…

«Какое тут отдохнуть?» – не понимал Герман. В нем было столько сил, в голове – столько мыслей…

Он сказал родителям, что уходит из «ЛокИнформ». Думал, те одобрят поступок сына. Но мать только вздохнула. Отец же сказал практически то же самое, что и Арон:

– Не торопись. Возьми отпуск. Съезди куда-нибудь. Отдохни, подумай…

Но Герман не хотел оттягивать, не хотел больше ждать. На следующий же день подтвердил Арону:

– Я увольняюсь.

Тот все также спокойно пожал плечами:

– Жаль. Захочешь вернуться, возьму, если место не будет занято…

А Сэм и Гиви качали головами:

– Зря ты так… «ЛокИнформ» – хорошее место работы. Тебя здесь уважают. Просто подождать нужно…

Они затащили его в кафе. Стали уговаривать, расписывать какие-то немыслимые перспективы, но Герман никого не хотел слушать. Он не мог ждать, топтаться на одном месте. Даже Элика не смогла его уговорить.

Герман ушел из «ЛокИнформ», заранее не подыскав нового места работы. Устроиться в другую компанию ему казалось делом нескольких дней, если не часов – кто откажется от такого толкового, энергичного специалиста. Но тут случилась авария. И странная, и страшная. В машину, в которой ехали мать с отцом, на полном ходу врезался грузовик. Отказали тормоза. Вроде бы. Несчастный случай.

Целые дни теперь уже безработный Герман проводил в больнице, в палате, где родителей положили рядом. Мама была без сознания. Отец находился в ясном уме, но у него двигалась только одна рука. Он попросил Германа:

– Сдвинь наши кровати. Поближе… Еще ближе…

Отец взял мать за руку и все время держал ее. Когда умирая, разжал свои пальцы, остановилось и ее сердце…

Герман ничего не мог сделать. На похоронах он смотрел на экипаж, пришедший, прилетевший проводить в последний путь своего командира и его путеводную звезду. Герман смотрел на этих немолодых людей и чувствовал искренность чувств говорящих короткие простые слова штурмана Родиона, второго пилота Александра, борт-инженера Евгения и борт-механика Ивана. И Герман спрашивал себя, также ли ему сочувствуют его собственные друзья Сэм и Гиви? Что их троих связывает (связывало?), кроме работы, пикников и ресторанов? А Элика? Он смотрел на нее и думал о том, остановится ли ее сердце, когда он отпустит ее руку?

Герман ловил себя на том, что начал сомневаться почти во всем его окружающем, в каждом, стоящем рядом. И он понимал, что может быть и не прав, что может быть действительно устал, безумно устал. И от неудач на работе, и от потери родителей…

После похорон к нему подошел человек из Комитета гражданских прав и свобод, в котором последнее время работал отец:

– Герман, твой отец здорово помогал нам… Он рассказывал о тебе. Если захочешь заняться важным полезным для общества делом, приходи к нам. В любое время. Работа найдется…

Герман кивнул, не особенно задумываясь:

– Хорошо…

Экипаж отца окружил его плотным кольцом. Второй пилот Александр, борт-инженер Евгений, борт-механик Иван. И штурман Родион, который сказал:

– Мы тут посоветовались… Собирайся. Поедем ко мне на остров. Отдохнешь, соберешься с мыслями, приведешь себя в порядок…

Он послушно кивнул. Герман не хотел ни возражать, ни вообще думать. Он просто ухватился за протянутую надежную руку.

С работы Герману отпрашиваться было не нужно. Ее у него теперь просто не было. Только Элика… Он предложил ей:

– Знаешь, мне…, нам вместе нужно уехать…, отдохнуть…

Элика не сразу поняла:

– Куда-нибудь в тропики? Чудесно! Мы там прекрасно отдохнем!

– Нет, не в тропики, – покачал он головой, – вообще не на курорт. Не хочу никого видеть. Поедем подальше от цивилизации. В безлюдное место.

И увидел на ее лице то, что боялся увидеть – разочарование:

– Ты серьезно?

Подтвердил:

– Вполне.

Она как будто еще думала:

– Подальше от цивилизации… В безлюдное место?

– Абсолютно.

Элика посмотрела на него с надеждой:

– На пару дней?

– Больше.

– На пару недель?

Но он убил и эту надежду:

– Может быть на месяц, а может быть и на два, еще не знаю точно…

Она была в ужасе и не скрывала этого:

– Ты с ума сошел… У меня работа, у меня родители, подруги, знакомства… Ты, конечно, езжай, если нужно…

Герман оставил ее. Оставил в городе всех, не сказав никому, куда и насколько точно уезжает. Ни Элика, ни даже Сэм с Гиви не знали его маршрута…

Он уже бывал на острове. Когда еще учился в школе, отец послал его к Родиону в первый раз. На острове было интересно. Все не так, как в городе. Другой воздух, другой шум, другие соседи – не люди, а птицы, комары, косули, волки и даже медведи.

Родион учил Германа ориентироваться в лесу, узнавать следы и звуки разного зверья, отличать правильные грибы, брать лесную ягоду, орехи. А еще учил его драться:

– Это каждому мужчине может пригодиться…

Герман не был драчуном, любимым его спортом был теннис. Но, чтобы не упасть в глазах Родиона, он осваивал подсечки, захваты, болевые приемы. Падал, поднимался, разбивал в кровь нос, но не отступал. Снова и снова бросался на хоть и далеко не молодого, но такого хитрого и ловкого Родиона. Тот то справлялся с ним, то видимо поддавался, чтобы не убить настрой Германа, его веру в себя, в свои силы. Они дрались то на кулаках, то на палках. А еще Родион учил Германа бросать нож – сверху, снизу, сбоку:

– Дай бог, не понадобится, но уж если вдруг, то не промахнись. Может быть, это будет твой единственный шанс выжить…

Герман пропускал эти слова мимо ушей. Но ножом управляться научился здорово. У него, видимо, из-за теннисных тренировок были очень развиты кисть и глазомер. Даже Родион удивлялся, вытаскивая нож из маленьких сучков на деревьях:

– Думал, не попадешь. Это и мне не всегда удается…

Метание ножа Германа забавляло. Уже потом и в университете, и на работе, он не раз на спор втыкал нож в подбрасываемую в воздух мусорную корзину. Особенно ему удавался кистевой бросок снизу без замаха…

После похорон он уехал на остров. Родион встретил без лишних слов. Накормил свежей ухой. Весь вечер они просидели у костра за привезенной Германом бутылкой водки. Молча. Даже собаки Родиона молчали, не отзываясь на рев бродящего невдалеке медведя.

Утром Герман проснулся в избушке один – Родион ушел по работе. Он несколько раз в день снимал показания с метеоприборов. Потом обрабатывал их, передавал на Большую землю.

Герман ничего не хотел. Вообще ничего. Он повалялся на топчане. Потом выглянул на улицу и еще повалялся. И еще.

Затем Родион вернулся. Поели. И Герман снова уткнулся в топчан. Лежал то проваливаясь в полузабытье, то всплывая из него, вздрагивая. А крепко никак не засыпалось. Перед глазами все время возникали то лица матери и отца, то Арона, Элики, Сэма, Гиви, еще каких-то знакомых и полузнакомых людей…

Так прошло несколько дней. Потом Родион неожиданно разбудил его еще до рассвета:

– Пойдем на дальний холм, поможешь мне капканы ставить…

Герман послушно встал. Навьючил поклажу. Пошел вслед Родиону.

Когда они вернулись, Герман снова хотел уткнуться в топчан и лежать, лежать, лежать. Но Родион не позволил. Каждый день он водил Германа то на охоту, то на рыбалку. А еще заставлял лазать по скалам, собирать яйца гнездящихся там птиц: